Доппельгангер

На очередном заседании совета Селена и Лиам постоянно переглядывались — ни дать ни взять школьники на уроке. Причина этих гляделок была известна лишь им одним — после заседания у них была назначена встреча. «Свидание» — подсказывало подсознание, но новоявленной королеве не хотелось произносить это слово даже в мыслях. В конце концов, хорошо хоть не «аудиенция»! После их памятной беседы на берегу реки стены между ними начали разрушаться, а мосты — строиться. Селена испытывала потребность вновь поговорить с Лиамом — не как с принцем, не как с братом (слава всем богам, что всё-таки не братом), а как с… неужели возлюбленным? Просто её милым Лиамом. Или помолчать — с ним было комфортно и то, и другое. Когда заседание завершилось, Селена, попрощавшись со всеми, покинула зал. Чтобы не выглядеть слишком подозрительно, они с Лиамом не должны были выходить одновременно. Двигаясь в направлении своих покоев, Селена напрягала слух: идёт ли за ней Лиам, не потеряют ли они друг друга? Наконец она услышала лёгкую поступь, которую не спутала бы ни с чьей другой. Ещё десяток шагов — и она распахнула массивную резную дверь. — Прима! Несносная девчонка прыгала на огромной кровати, точно на батуте. Раньше Селена устроила бы ей взбучку, но теперь не хотелось тратить время на ссоры. — Будь добра, очисти помещение. Прима спрыгнула на пол и поскакала к выходу. Оглядев Селену и Лиама, она задорно хихикнула. — Хорошо вам повеселиться, голубки! Ну вот так всегда. Стоит Селене допустить мысль о том, что её «сестричка» — вполне славная девочка, и что с ней можно даже дружить — как она тут же развеивает эти иллюзии. — Не обращай на неё внимания. — Да ладно, она забавная. Селена жестом пригласила Лиама в комнату, невольно вспоминая, как тепло тот Лиам общался с Примой. Указав на один из изящных стульев, стоящих около стола, она слегка смутилась: удобство этой мебели значительно уступало красоте, но предлагать сесть на кровать было бы верхом непристойности. Прежде чем занять место, Селена немного поколебалась: желание находиться рядом с Лиамом боролось в ней с желанием смотреть на него, — и в конечном итоге устроилась напротив. В голове вертелись десятки и едва ли не сотни вопросов, которые готовы были обрушиться на Лиама — но Селена отчего-то сдерживала этот бурный поток, продолжая безмолвно любоваться им. В его глазах сквозила некая таинственная, неуловимая мудрость, которой не было в Тотспеле (или же Селена попросту не замечала её?). Пауза явно затягивалась — и тут губы Лиама тронула лёгкая улыбка. — Что? Короткая и бессмысленная реплика вырвалась у Селены сама собой. Она слишком привыкла считать, что если кто-то в её присутствии улыбается или смеётся, то смех этот — над ней. — Не знаю. Просто радостно глядеть на тебя. «Да уж, не такой я представляла себе нашу беседу», — Селена начинала злиться на себя. Нужно было срочно что-то предпринять. — Возможно, этот вопрос покажется глупым… — Никакие твои вопросы не глупые. Именно такого ответа Селена и ожидала. И ясное понимание того, что она и в самом деле может быть с Лиамом откровенна, придавало уверенности. — Так вот… Чем ты обычно занимаешься в свободное время? — Как член королевской семьи, я должен овладевать множеством наук. Воинским делом, верховой ездой, тьмой учёных дисциплин… И каждую я стремлюсь освоить в совершенстве, — брови Лиама сошлись на переносице. — Но далеко не всегда мне это удаётся… Селена мысленно поставила очередную галочку. И в этом мире он такой же перфекционист, как и она. Разумеется, такого термина здесь не существует, а вот явление — более чем. — Невозможно быть лучшим во всём, — она успокаивающе коснулась его руки. Подслушанная где-то фраза не принадлежала Селене и раньше всегда казалась ложной, но неожиданно она нашла её достойной обдумывания. — Пожалуй, ты права… Есть те сферы, которые увлекают меня больше прочих. Искусство, история… — История? Почему история? — Зная прошлое, можно предотвратить ошибки в настоящем. Теперь уже он высказывал суждение, которое можно было бы счесть затёртым и банальным. Однако простота не умаляла его истинности. Селена твёрдо решила, что ей необходимо получше покопаться в здешних источниках. Какие же загадки оставил Тар? И поможет ли их раскрытие править мудро и справедливо? Размышления Селены прервало появление того, кого она ждала меньше всего. Лиам. Призрачный Лиам. Опять. Он стоял прямо перед ней — неподвижный, синюшно-бледный, в пропитанном кровью праздничном наряде. Точь-в-точь такой, каким он был в тот роковой день. Как живое (точнее, неживое) напоминание о содеянном. Он имел обыкновение появляться в самый неподходящий момент (впрочем, разве бывает подходящий момент для встречи с призраком?). Но его приход именно в тот день и час, когда рядом с Селеной был живой Лиам, казался нелепым фарсом. Застыв от ужаса, Селена переводила взгляд с призрачного Лиама на реального. В душе теплилась наивная надежда на то, что он вскоре растает в воздухе — но этого не происходило. — Лилит, что с тобой? — тон Лиама выражал искреннее участие. — Н-ничего! Я сейчас… Заметив, что корпус Лиама разворачивается в сторону его двойника, она совсем уже не по-королевски крикнула: — Нет, не оглядывайся! Но было поздно. Из его уст вырвался поражённый вздох. Лиам вскочил со стула и, крепко вцепившись в его спинку, не отрывал взгляда от призрака. Селена кинулась к нему и уткнулась в его грудь, пытаясь хоть как-то перекрыть обзор и вместе с этим скрыться от этих пустых мёртвых глаз. В ушах будто снова зазвенело полузабытое: «Имей смелость смотреть ей в лицо!». — Что это, Лилит? Холодная ночь ведь ещё нескоро! И почему… почему я? Селена лихорадочно прокручивала в голове варианты своих ответов. Как же распутать перед Лиамом весь тот клубок загадок и искусственных миров? Поймёт ли он её? Простит ли? Не сочтёт ли сумасшедшей? И главное — как донести, что в том мире она отвечала за грехи той Лилит — и убила того Лиама из-за них же? На мгновение мелькнула мысль о том, чтобы малодушно соврать, что о происхождении призрака ей ничего не известно — но данное самой себе обещание всегда быть с Лиамом открытой помешало. Наконец, более-менее успокоившись, Селена ответила: — Я попробую всё объяснить, но разговор будет долгим. И боюсь, ты решишь, что я попросту безумна. — Поверь, не решу. Я знаю, что ты в своём уме. Да, что-то в Лиаме оставалось неизменным в любой реальности — например, его безоговорочное доверие ей. От осознания этого становилось ещё гаже. Ведь именно доверие двигало тем Лиамом, когда он без тени сомнения вручал нож Селене. Всё же вернувшись на прежнее место и стараясь не обращать внимания на парящего в воздухе призрака, Селена откашлялась и начала: — Знаю, это звучит странно, но на самом деле я родилась в совершенно ином мире. Я долгое время не видела любви и тепла, или же… не принимала их. Это сделало меня чёрствой, но моя чёрствость помогла мне добиться больших высот. — Там ты тоже была королевой? — Ну… кем-то вроде королевы. Селена почувствовала облегчение от того, что он слышит и понимает её слова — ведь когда она беседовала с Мэри, они ускользали от её сознания. Или дело было в Лиаме? Тут Селену осенило. Таролог говорил ей, что она не сможет произнести своё имя — но, возможно, у неё получится его написать? На неё даже нахлынула досада от того, что эта идея не озарила её ещё в Тотспеле. Порывшись в ящике комода, Селена достала лист гербовой бумаги и перо с чернильницей. — Лилит, что ты собираешься делать? — Я не Лилит. И собираюсь написать своё истинное имя. Воодушевлённая своей задумкой, Селена обмакнула перо в чернила. Подобный способ письма был для неё крайне непривычен, и ещё до того, как наконечник коснулся бумаги, она ухитрилась посадить пару клякс. Со всей силы надавливая, Селена принялась выводить имя, которым её уже давно никто не называл… но — проклятье! — перо будто жило своей жизнью, выводя злосчастное «Лилит»! — Да что за чёрт! Отбросив перо на пол, словно оно было ядовитой змеёй, Селена скомкала лист и метнула в угол. — Всё в порядке, Ли… или как тебя зовут? Селена обречённо обхватила голову руками. — Я не могу назвать своё имя. Как только что выяснилось — никоим образом. Лиам тепло улыбнулся: — Лилит — тоже хорошее имя. — Что ж… Я совершала немало дурных поступков, — в подробности Селена решила пока не вдаваться. — И однажды меня задумали не то наказать, не то чему-то научить, и отправили скитаться по мирам. Селена рассказывала о Тотспеле, поминутно сбиваясь и путаясь, заглушая мысли о том, что если бы она так выступала на какой-нибудь конференции, её подняли бы на смех. Вспоминала своё отчаяние, желание сбежать, чувство, что её окружают враги. Подперев щёку рукой, Лиам внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. — Все вокруг называли меня именем «Лилит». Я удивлялась, почему обычной служанке столько всего дозволено, но правду от меня скрывали — вернее, думали, что я и так всё прекрасно знаю и только валяю дурака. Меня… в смысле, Лилит ненавидел целый город. Но не ты. Лиам нахмурился, прикрыв глаза: — Иногда в моём воображении всплывают отрывки иной жизни. Но цельной картины из них не складывалось. Селена поведала о том, какие роли играли давние знакомые Лиама — Берт, Жозефина, Роб… Каждое новое открытие удивляло его всё сильнее. Когда Селена описывала их с Лиамом встречи — конную прогулку, разговор через дверь, состязание на ярмарке — то не в силах была заставить себя прекратить улыбаться. — …и как-то постепенно я поняла, что… полюбила тебя. Так, как, должно быть, не любила даже настоящая Лилит. «Говорить в прошедшем времени и про другой мир не так неловко, верно?» Лиам отвёл взгляд со смущённой улыбкой, и Селена с трудом отогнала от себя желание оттянуть неизбежное признание как можно дольше. Но она намеревалась идти до конца. Бал, раскрытие страшной правды, убийство того Лиама… Вынужденное — как Селена всегда твердила самой себе, а теперь повторяла сразу перед двумя Лиамами — живым, из плоти и крови, и призрачным, на которого Селена спустя долгое время всё-таки решилась поднять глаза. И это «прости» — такое глупое и нелепое. — Меня обвиняли в том, чего я не делала. Я не могу знать, какие мотивы были у настоящей Лилит, когда она придумывала свой план, но я чувствовала, что должна закончить этот порочный круг. Это дурацкое оправдание, я понимаю! Но тогда у меня не было иного выбора! Селену пробрала дрожь, как будто она вновь пережила совершённое ею в Тотспеле. Лиам коснулся её руки: — То, о чём ты рассказала, действительно очень странно и запутанно. Но как бы то ни было, ты не виновата. Вместо облегчения Селену захлестнуло горькое чувство вины. Почему Лиам всё ей прощает? И настоящей, и мнимой? — Да, не виновата. Ты была в отчаянии и вынуждена была играть по чужим правилам. Призрачный Лиам начал медленно растворяться в воздухе, и вместе с ним понемногу таяла и тревога Селены. Однако её посетила новая, ошарашивающая своей безысходностью мысль. — Если Тотспел был выдуманным, и твоё… — голос её дрогнул, — убийство не в счёт… Реальны ли наши чувства, или это такая же иллюзия? Рассмеявшись, Лиам снова взял Селену за руку и крепко сжал её. — Видишь? Я реален, я здесь, с тобою. Почти синхронно они поднялись с места и шагнули друг другу в объятия. Слушая размеренное дыхание Лиама, Селена постепенно расслаблялась. И всё острее осознавала его правоту: он действительно с ней. В какие бы игры ни играл Таролог, ему не под силу разрушить связь между ними. Селена прильнула к его губам, вовлекая в медленный, нежный поцелуй. В мозгу, тем не менее, зудела мысль о том, что кто-нибудь (да хоть бы неугомонная «сестрица») может войти в покои, и она готова была в любую секунду остановиться. Селена слегка отстранилась от Лиама, чтобы провести ладонью по всей длине его шевелюры, поневоле размышляя о том, скольких трудов, должно быть, стоит уход за ней. Интереса ради очертила контур заострённого уха — эта черта драяд давно перестала напрягать её, а уж когда ей довелось увидеться с Робом, его внутренняя ксенофобия полностью выветрила остатки былого раздражения. Однако внезапно Лиам отпрянул от неё, и его бледные щёки окрасились ярким румянцем. — Что… — выдохнула Селена, но тут же осеклась — ответа на вопрос не потребовалось. С трудом сдержав порыв провалиться сквозь землю от стыда, она внутренне усмехнулась: какие ещё особенности физиологии драяд станут ей известны? Лиам, улыбнувшись краешком рта, отзеркалил её жест, и возбуждение тут же приятно укололо в низ живота. Порадовавшись тому, что тёмный цвет кожи не позволит проявиться румянцу, хоть её щёки и пылали огнём, Селена рассмеялась: — Да ты мстительный! Что ж, незнание законов не освобождает от ответственности. Вспыхнувшая было искра желания утихла, но разгорелась жарче при взгляде на Лиама. Причина определённо заключалась не только в коварной драядской биологии: желание это вызревало в ней, словно плод, ещё со времён Тотспела. Однако какая-то часть Селены кричала о том, что это неправильно — им следует сначала получше узнать друг друга, пусть в действительности они с Лиамом знакомы уже давно… Поборов неловкость, Селена осмелилась спросить: — Какие у драяд взгляды на… эм, близость? Лиам, скользнув по её плечу невинным, почти официальным движением, ответил: — Принято считать, что она допустима лишь в браке. Но, как нетрудно догадаться, соблюдается это правило далеко не всегда. Селена усмехнулась: — Да уж, иначе в этом мире я не появилась бы на свет… Я смущаю тебя? — Смущаешь. И, прежде чем Селена успела отругать себя за свою развязность, Лиам добавил: — Но мне нравится это смущение. Селена ощущала, как учащается её пульс, как тяжелеет дыхание. И снова она, как и в своих давних фантазиях, чувствовала себя порочной развратницей. Откуда эти мысли, если она прекрасно знала, что в сексе нет ничего грязного? Тем не менее, заводили они не на шутку. Селене живо представилось, как дверь в её покои отворяется, и Амели, Берт, а то и дражайший «папаша» или любимая «сестрёнка» застают их с Лиамом на роскошном ложе. Как они лепечут классическое «я сейчас всё объясню» и «это не то, что вы подумали». Эта сцена смешила, однако её воплощения в реальность Селена не хотела ни капли. Потому она защёлкнула замок на несколько оборотов и для верности пару раз подёргала дверную ручку. Обвив Лиама собой подобно плющу, обвивавшему колонны, она прошептала, не узнавая своего голоса: — Попроси меня остановиться. Столь же тихое «не останавливайся» стало ей ответом. Перехватив инициативу, Селена сбросила с себя стеснение — ведь стесняться нужно было кому-то одному. Слишком горяча была жажда убедиться, что Лиам — живой, Лиам — настоящий, Лиам — рядом. Мир сузился до серо-голубых глаз и мягких губ, а затем погас. На двоих — одно дыхание, одно сердцебиение, одно желание. Пальцы Лиама ритмично перебирали волосы на затылке, и Селена, всё же открыв глаза, в свою очередь распустила его причёску, с наслаждением утопая в шелковистых волнах. — Все эти застёжки и завязки… как нарочно придуманы! — недовольно прошипела Селена. И вправду, даже тотспеловская мода казалась верхом удобства в сравнении с вычурными драядскими нарядами. Селена и Лиам помогали друг другу избавиться от своих одеяний, то и дело отвлекаясь, чтобы покрыть поцелуями оголившийся участок кожи. Селена осталась обнажённой первой. Не было и мимолётного порыва рефлекторно прикрыться — ведь её душу обнажённой Лиам уже видел, а это гораздо интимнее. Когда она уже заканчивала разоблачать его, медленно — не то растягивая удовольствие, не то всё-таки немного волнуясь — спуская ставшие тесными штаны, — Лиам признался: — Только я не знаю… как. Селена почти не удивилась — именно это она в глубине души и подозревала (если не сказать, что рассчитывала). И тотчас же ощутила, как по телу разливается сладкое и тягучее, точно карамель, вожделение. — Да уж, в драядских книгах о таком не пишут. Не страшно. Я всему научу. Селена позволила себе вдоволь насладиться открывшимся видом. Гибкость, грация, практически хрупкость — теперь казалось преступным прятать всё это за множеством слоёв ткани. Опомнившись, она увлекла Лиама за собой на кровать — тут же выбрасывая из головы ехидные пожелания Примы. Эта ночь касается исключительно их двоих. Шелест свежих простыней, густой мускусный запах возбуждения, вес чужого тела, твердеющий член, задевающий бедро не то случайно, не то наугад… Настойчивые мысли о низкой сексуальной культуре драяд и, как минимум, отсутствии контрацептивов, несколько сбивали настрой. Стиснув бёдра и заставив Лиама протяжно выдохнуть, Селена нащупала его кисть, переплетая пальцы. Те самые длинные изящные пальцы, предмет её грёз… Селена направила их между своих ног, собирая накопившуюся влагу, и все стереотипы о «правильности», «уместности», «полноценном сексе» разлетелись в прах. Это было даже лучше, чем мечталось ей в Тотспеле — робкие, боязливые касания, разжигающие ещё больший огонь. Нетерпеливо ёрзая по постели, подаваясь навстречу, Селена показывала, учила, объясняла без слов. Лиам поначалу изучал взглядом то потолок, то стены, но потом решился наблюдать и за выражением лица Селены, и за своей рукой, ведомой чужой. Пальцы скользили всё легче, движения становились всё увереннее, и Селена наконец отпустила Лиама. Сверху вниз, слева направо, по кругу — каждое новое прикосновение всё больше приближало к заветному пику. Вновь взяв Лиама за запястье, Селена впустила два его пальца внутрь, находя нужное положение — удовольствие от закрытого гештальта было чуть ли не ярче физического. Она с силой прижимала язык к нёбу, не позволяя себе даже слишком громкого вздоха — выдавать себя было нельзя. Лиам, уже освоившись, подключил вторую руку. Пальцы аккуратно и неторопливо обводили пульсирующий клитор, — вскоре Селена напряглась, вжимаясь крепче, и фейерверк ощущений взорвался, рассыпавшись от макушки до пят. Успокоив сбившееся дыхание и дрожь в теле, Селена за несколько движений довела до оргазма и Лиама — очевидно, он уже был на взводе. В голове мелькнула смутная надежда на то, что Амели, меняя постельное бельё, проигнорирует чересчур заметные улики. — Это делается… так? — нарушил тишину Лиам. Селена опять примерила на себя роль дерзкой соблазнительницы. — Это делается многими способами. Надеюсь, нам представится шанс их испробовать. — С тобою — что угодно, моя милая Лилит. Это обращение в очередной раз согрело душу, и Селена вообразила себе, как будет звучать из уст Лиама её истинное имя — когда она будет в состоянии его назвать. Селена залюбовалась контрастом между мраморно-бледной кожей Лиама и своей тёмной. Когда тот принялся очерчивать пальцами узоры на её плечах, она поневоле вспомнила, что когда-то считала свою особенность уродством. Но Лиам принимал её любой. Пальцы переместились на живот, щекотно обводя пятно около пупка — Деймон говорил, что оно похоже на сердце, а Селена иронически парировала, что сердце выглядит совсем не так… впрочем, какое значение теперь имел Деймон? Лукаво ухмыльнувшись, Селена предложила: — Садись ко мне на колени, расскажу сказку. Подхватывая её игривое настроение, Лиам со смехом ответил: — Сейчас я к тебе на колени точно не сяду. Селена, уже ничего не страшась, поведала Лиаму столь впечатлившую её историю о мальчике и собаке, резюмировав: — По твоим словам, её мораль в том, что нужно простить самого себя. Лиам задумался. — Что ж, если я и вправду такое рассказывал, в словах того меня есть смысл. Не стоит корить себя за ошибки прошлого. Простая, но далеко не очевидная истина будто заново открылась Селене. Погладив щёку Лиама жестом, в котором не было и следа недавней страсти, а была лишь нежность, она прошептала ему на ухо еле слышно — как величайшую тайну: — Мой милый Лиам…