Дома хорошо

Сегодня Руслан едет домой на такси, потому что выпил с другом. Юлику он никогда не мог отказать, когда тот предлагал по баночке. Чёртов усатый обольститель. Дождь легонько стучит по запотевшим стëклам и напоминает колыбельную. Глаза предательски слипаются. Руслан смотрит в окошко прямо на расплывчатый пейзаж, а потом снимает очки и трëт уставшее лицо. Хочется уже поскорее попасть домой, обнять любимого и снова завести разговор про кота. Конечно, его парень не очень любит животных, но Русю то точно любит! Поэтому и разрешит рано или поздно. Улыбка расползается сама собой. Сердце снова счастливо забилось. Водитель на это лишь скептически хмыкает, обгоняя очередную Ладу. Через пол часа таксист говорит дремавшему, что они приехали. Требуется пару секунд, чтобы встрепенуться и проморгаться, но после парень быстро суëт деньги и выходит из машины. До подъезда добежать удаётся быстро и Руслан практически не намокает. Зато лифт с ебучим сломанным кондиционером заставляет чуть ли не дрожать от холода. Кто это, блять, придумал? Наверное, эти несколько минут мучений окупились лишь одним взглядом на родную дверь. Оттуда вкусно пахло и в груди становилось очень тепло. Руслан невольно прижимает руки к себе. Он наклоняется лбом на дверь и прикрывает глаза. Боже, как же он любит... — Ай, блять! — кто-то открывает дверь изнутри и попадает тому прямо по лицу. — Ну а хули ты встал то? Я смотрю в глазок и жду-жду, пока зайдëшь, — Даня стоял в домашней одежде и фартуке, держа в руках кухонный нож. — Бухал опять? Руслан пару секунд посвертлил его недовольным взглядом, потирая ушибленный лоб. А потом всё таки зашёл за порог, крепко обнимая любимого. Боже, как же он его любит. Даня что-то поворчал, но потом сдался и обнял в ответ. Приятными движениями он зарывался пальцами в волосы, притягивал за плечи чуть ближе. Только недовольное, но бесконечно тëплое дыхание в висок его выдавало. Руслан уткнулся носом в ключицу и прикрыл глаза, чуть ли вновь не засыпая. Это не осталось незамеченным, поэтому его подтолкнули к вешалкам, а сами ушли на кухню, ведь "Я готовлю, тупая твоя башка, а ты бухаешь. Совесть имей и не мешай хотя бы". И всё таки, какой же он злюка. Руслан надул губы и передразнил того в спину. Сил хватило лишь на то, чтобы повесить ветровку и сполоснуть руки прям на кухне, за что тот конечно же получил по шапке. — Не лезь в моё царство своими грязными ручищами, — Данила чертовски мило упëр руки в бока. В этом оранжевом фартуке (который ему вообще-то подарил возлюбленный) он выглядел как славная, любящая и понимающая жëнушка. Ну, если не считать, что он рыжий громила, готовый куда-нибудь засунуть этот самый нож отнюдь не рукояткой, если не будешь слушаться. Он любил эту кухню и Руслан иногда думал, что даже больше него самого. Но злиться было не на что, ведь тот ахуенно готовит и, что самое главное, кормит своего мальчика (ладно-ладно, кое-кто просто знал и твердил всем с гордо поднятой головой, что его любят больше всех. Господи, и откуда у него всё это?). — Ну Дань, пил и пил, чего такого? Юлик баночку пива предложил и всё-ë, — темноволосый снова потянулся за объятиями, но от него отвернулись, красиво зачесав волосы. — Ну и пиздуй к Юлику своему. Думал, что вино с тобой сегодня после пасты откроем, — Кашин проговоривал это настолько грозно и хмуро, что всё сразу стало понятно. Злится. А ещё ревнует. Руслан улыбается и крепко прижимается сзади. Какой же Даня милый. От него самого пахнет студией и от этого хочется поморщиться. Если целый день проведëшь на съёмках, то можно сойти с ума. Это напоминание лишь вызывает очередной тяжёлый вздох. И прижаться к родному телу от этого хочется крепче. — Ну Данечка, милый, прости. Ты же знаешь, я только тебя люблю, — и льнëт словно кот, целует нежно в плечо, поглаживая бока. Даня плечом ведёт несколько раз, чтобы убрать заразу, но тот ни в какую. Через пару минут он бурчит что-то про "горячо", когда достаёт блюдо из духовки (конечно же в ахуенных прихватках), а второй будто и не слышит ничего, липнет и липнет. Потому и вскрикивает, когда его оголённого предплечья касается горячая посудина. Слëзы неприятно выступают на глаза из-за неожиданной вспышки боли и он хватается за место ожога. От лëгкого шока все учения в медицинском колледже забываются, поэтому приходится вот так глупо стоять и держаться за руку. Рыжий что-то опять ворчит, быстро ставит противень на подставку, срывает прихватки и тащит растерянного парня к раковине. Там он включает холодную воду, подставляя родную руку. Рядом тихо всхлипывают и ластятся поближе. Любящее сердце, не смотря на обиду, быстро откликается и нежно прижимает к себе. Как тут вообще можно не среагировать?! Он целует Руслана в макушку, успокаивает и убирает большим пальцем еле выступившие слезинки в самых уголках. Тот кладёт голову на плечо рядом и поднимает мокрые глаза на обеспокоенное лицо. Совсем как щеночек. — Зай, прости. — Ты же знаешь, какой ты придурок? — ещё один нежный поцелуй в лоб. Он больше не злится. Рука тянется выключить кран. — Я люблю тебя. Глаза в глаза. Губы на губы. Руслан легко подаётся вперёд и прикасается к ним со всей своей наивностью. От таких поцелуев кажется, что тот сахарный и абсолютно хрупкий. Тронь чуть твёрже и развалится. Крепкая рука аккуратно касается щеки, притягивая чуть ближе. Губы двигаются плавно и, словно тягучий мёд, сминают по очереди верхнюю и нижнюю. От таких поцелуев бабочки в животе и хныканье. Нет, правда, отчего-то заплакать хочется. Талию обвивают другой рукой, снова притягивая поближе. Касания обжигают сильнее, чем ебаный противень. Даже через одежду чувствуется эта особенность, вызывающая приятные покалывания в пальцах. Даня отстраняется первым, с особой нежностью замечая, как Руслан после этого всё ещё немного тянется с закрытыми глазами. Он прикусывает губу и улыбается, когда парень напротив хмурится и надувает пухлые губы. — Безумно люблю. Пойдëм кушать. Дома очень хорошо.