Самцы живут отдельно...

Чифую сидел на диване, лениво щёлкая каналы. Делать было нечего, а делать что-то надо. — Ммм, про природу... — блондин зевнул, откидываясь на спинку и нехотя поворачивая голову, чтобы посмотреть на Баджи, который что-то жарил и парил на кухне. Запах по квартире разносился просто превосходный, аж слюнки текли. Вновь перевёл взгляд на животных на экране. «Самцы живут отдельно от самок и детёнышей», — гласил голос диктора по телевизору. — «Скоро время спаривания, поэтому самцам надо показать себя во всей красе». — Баджи, а у тебя когда время спаривания? — Мацу хмыкнул, переключив канал. Кейске по-любому услышал, ибо все двери были открыты, да и реплику блондин проговорил намеренно громко. И почему молчит? Ему всё равно что ли? — Мацу, скоро. Иди сюда, есть будем, — а нет, не молчит. Чифую встаёт и выходит из гостиной, предварительно нажав на пульте красную кнопку выключения. Заходит на кухню и видит две пиалы с ароматно пахнущим удоном с курицей и овощами. Готовить Баджи-сан всегда умел. — Ммм, вкусно пахнет... Мне нравится, — улыбнулся, через, кажется, несколько мгновений уже уплетая за обе щеки. — И что ты там про спаривание твердил? Я не понял, — Баджи нахмурился, всё ещё кружась по кухне. Вот он выключает чайник, достаёт чашки, а затем ставит на столешню упаковку с ароматным зелёным чаем. Клад, а не человек. Такого ещё найти надо. И готовит, и шутит, и на свидания водит, и зарабатывает, и траха... Отвлеклись. — Вот некоторые самцы живут отдельно от самок и своих детёнышей, — продолжал Чиф. — Их самки сами выгоняют, чтобы помёт не был съеден. Но на время спаривания они имеют связи с особями женского пола. А ты у нас как? — улыбнулся, подпирая кулаком подбородок и с интересом смотря на брюнета. — Тебе делать нечего, я не понимаю?.. Да и вообще... Ты меня не выгонишь, даже если захочешь. Я скорее сам себе живот вспорю, чтобы ты вину за это действо не чувствовал, — улыбнулся, протягивая руку и ероша окрашенные в блонд волосы. Чиф забавно сморщился, смотря на ладонь на своей голове. И это выглядело так мило! Максимально! — Да-да, что ни моя вина, так ты у нас сразу за нож хватаешься. Пора искоренять это. Кстати, вкусно очень! Спасибо! — Кушай, главное, — улыбнулся, кивая и садясь напротив, дабы тоже поесть. Блондин больше не говорил. Он думал. Над очень важной проблемой, между прочим! Ему же надо было как-то, но уломать Кейске. Тот из двухнедельной командировки приехал только вчера. Отдохнул, поспал, поел. И всё. Больше ничего. Даже заигрывания не помогли! Он был безумно возмущён! К слову, возмущение это парнем всегда отмечалось до невозможности милым. «Как котёнок», — отмечал брюнет. А Мацуно ведь не хотел, чтобы сие действо было милым. Совсем не хотел! Это унижало его честь самодостаточного и самостоятельного... А кого? Самки что ли, действительно?.. Чёрт, может, реально выгнать, чтоб не ёрничал?.. Посидит на солнцепёке денёк-другой и прибежит ещё. Иначе всё про живот да про живот... Да не, бред. Он не самоубийца. Совсем нет. А тогда как? Что? Почему? За этими весьма важными в его жизни раздумьями Чифую и не заметил, что выглядел весьма сосредоточенно. И пустой тарелки напротив — а уж тем более отсутствия Баджи за столом — он не увидел. Но понял масштаб своей «ошибки» потом, когда мочку уха прикусили остреньким клычком, по телу прошла крупная дрожь, а с губ сорвалось тихое невольное постанывание. — Твой самец отдельно жить не будет. Никогда. Я этого не потерплю, знаешь ли, — хрипло прошептал на ушко и, сам того не ведая, усилил уже затянувшийся узел внизу живота. Ну, Баджи и... Слов подобрать, к сожалению, не удалось. Ибо все мысли растворились и превратились лишь в дымку, а всему причиной являлся язык, проходящийся по шее Мацуно. Поэтому блондин даже и не понял, что он уже не сидит на стуле, откинув голову. Он находится на поверхности стола с разведёнными ногами и сжимающими его край ладошками. На поверхности стола, где они пару минут назад мирно обедали. Того самого, на котором в данную секунду больше не стоит ароматной лапши. Кейске довольно и сыто улыбнулся, несколько секунд разглядывая данную картину. А потом расстегнул блестящую на солнце пуговицу джинсов Чифу. На одежду, находящуюся выше талии, время решил не тратить. Зачем, если её можно просто приподнять? А эрекция ждать не будет, знаете ли. — Чего ты хочешь? — одним взглядом попросил приподнять бёдра, опираясь на руки, дабы стянуть джинсы с бельём. Мацуно сделал, как и «попросили», задумчиво промычав. — Наверное... чтобы мой самец показал и доказал, что точно никуда не уйдёт, — хихикнул, прикрыв глаза. — Даже так... Поверь, я докажу, — Кейске нагло ухмыльнулся. И в этом действии было столько решимости и вызова, сколько Чифую за всю свою жизнь не видел. — Я с нетерпением жду этого, — улыбка на лице блондина стала ещё шире, а лёгкий румянец на щеках придавал его обладателю некую невинность. Ответом послужило самодовольное хмыканье. Этим звуком Баджи будто спрашивал: «Ты сомневаешься во мне?», но Чиф ни на секунду не сомневался и даже не мог подумать о чём-то таком. — Чёрт, Мацу... Смазка, — брюнет недовольно цыкнул языком, уже собираясь отстраниться от парня, но тот остановил подобный порыв, обняв за шею и обвив обнажёнными ножками его талию. — Она есть. Вот только ты должен очень хорошо меня попросить, либо взять прямо так, без неё, — шептал прямо в губы, специально и даже умело обдавая их горячим дыханием. — Мы в опасной близости, — Баджи несдержанно рычит и впивается жадным поцелуем в любимый, но слишком искушающий рот, сразу же пуская в ход язык. Чифую совсем не против. Ему нравится такой напор, он просто без ума от подобной ласки. Своё удовольствие показывает громким ответным мычанием и прижиманием парня к себе ещё ближе. Ему безумно хотелось, чтобы это продлилось как можно дольше, желательно — бесконечность, но Кейске нагло обламывает, разрывая поцелуй с ухмылкой. В глазах — немой вопрос, скорее — риторический. Мацуно долго не выдерживает, проигрышно выдыхает уже на второй секунде. — Возьми в нижнем, — кивком указывает на столешницу с выдвижными ящиками, пытаясь быть максимально кратким, но ясным. Баджи приходится нехотя отпустить, теперь болтая ногами в воздухе. — Ты её прятал от меня, я не пойму? — он с усмешкой открывает ящик, роясь в содержимом и наконец доставая трофей — бутылочку лубриканта, а с ней и один презерватив. На подобное заявление Чифу решил промолчать, лишь разводя бёдра в стороны и освобождая место для своего «самца». Во второй раз уже так делает, а толку никакого. — Так не терпится, котёнок? Или тебя лучше называть кошкой? — Кейске тихо усмехнулся, открывая смазку и выливая немного себе на пальцы. Специально медлил и не подходил. — Да называй как хочешь, иди сюда только! — просьба подобна мольбе. И подобное брюнет готов был выполнять всегда. — Мне так нравится, когда ты меня о чём-то просишь, — проурчал прямо как кот, плавными движениями подходя к парню и ставя чистую от лубриканта ладонь чуть дальше него. Подобным образом опираться было легче, а их лица находились друг к другу максимально близко. — И почему я люблю фетишиста? — Мацуно нежно улыбнулся, покачав головой и облизнувшись. Ему не терпелось, и такая выдержка должна награждаться самым приятным призом. Два пальца легко проскальзывают в податливый анус, размазывая смазку по горячим стенкам и сразу начиная двигаться. Растягивают легко и быстро, выбивая сладкие и протяжные стоны из выгибающегося блондина. — Глубже... Невинное личико Чифую сейчас превратилось в самое похабное и грязное на этой планете. Парень закатывал глаза от удовольствия, выгибался и пытался толкнуться навстречу. По ощущениям казалось слишком мало, хотелось больше, глубже, быстрее. — Возможно, я и фетишист... Чуть-чуть, — Кейске миловидно улыбнулся, вгоняя два пальца максимально глубоко и грубо. Блондин открыл рот в немом стоне, крупно вздрогнув и по инерции скрестив свои ступни за спиной Баджи. Это уже было максимально приближено к тому, чего он желал. Подобные движения ускорились, заставляя человека под собой буквально извиваться и стонать. Ему больше ничего не оставалось, и единственным способом показать своё удовлетворение, попросить ещё и просто выжить было именно это. — Заменить их кое-чем другим? — брюнет приблизился к уху парня, пошло прошептав это. Не стал прикусывать или целовать — лишь шёпот. Но и этого было достаточно для почти что слёзного «Угу!..», которое окончательно снесло крышу. Сразу обоим. Баджи вынул пальцы, размазав блестящую на них смазку о какое-то полотенце, которое так удачно лежало рядом. Ему уже было плевать, что это за тряпка, потому что хотелось большего. И явно не только ему. Чифу, всё ещё тяжело дышащий и кусающий губы в ожидании следующих действий, сам надорвал упаковку презерватива и разгладил его по всей длине члена партнёра. Через секунду открыл смазку и вылил обильное количество на обтягивающий плоть латекс, равномерно размазав её. Плевать, что теперь у него скользкие руки, пахнущие персиком, и что несколько капель упало на пол. Абсолютно всё равно. Кристаллически. Сейчас важно совсем не это. Баджи шумно дышит, стойко выжидая, когда парень закончит со всеми приготовлениями, которые казались невыносимо долгими. Они оба уже не могут терпеть, и Кейске это чувствует. Дожидается, когда стройные ножки опять окажутся сцеплёнными за спиной, а после наконец толкается в горячее и разработанное тело, которое так жаждало ощутить его внутри и обхватить со всех сторон до остатка. Находящийся в нескольких сантиметрах от него Мацуно сладко и протяжно стонет, сжимая кулаки и откидывая голову назад. Тяжело дышит и мелко дрожит, но просит ещё. Кейске не может ослушаться. Тем более, их желания в точности совпадают. Следующий толчок выходит смазанным, но дальнейшие движения уже настраиваются на чёткий лад. Глубоко, достаточно быстро, но нежно. До невозможности нежно. Чиф не прекращает стонать, но теперь ещё и вскрикивает, когда простату, нетронутую во время растяжки, задевают практически при каждом движении бёдрами. Его парень всегда оставляет самое вкусное на потом, и в такие моменты подобная замашка блондину нравится до мозга костей. Движения ускоряются и меняют свой угол. Ощущения становятся ещё ярче — сразу у обоих. Баджи сильнее сжимают мягкие стенки промежности, а Чифую будто достают членом до горла, выбивая из него громкие и краткие стоны. Похабные шлепки тел друг о друга заставляют убедиться в том, что они — конченные извращенцы, потому что трахаются прямо на обеденном столе. Но подобное лишь распаляет ещё больше. Быстрее. Резче. Грубее. Грань невозможной нежности оказывается уже где-то позади, но никто и не собирается хвататься за неё. Им нравится так, как сейчас происходит. Страстно, горячо, чувственно. По-другому не нужно. Чифую хочет попросить глубже, но не может. Его желания просчитывают наперёд и тут же исполняют, заставляя в ответ постанывать и поскуливать, сильнее сжимая бёдрами бока. В какой-то момент это достаёт своего пика, заставляя простонать протяжнее обычного и кончить со звуком разбивающегося стекла где-то в голове. Баджи это не игнорирует. Он сразу же начинает вбиваться ещё быстрее, пользуясь резкой расслабленностью блондина. Толчок, другой. Всё смешивается во что-то одно. Слишком непонятное, но чересчур приятное. Оргазм настигает брюнета через пару движений, и тот вместо стона лишь шумно выдыхает с неким рыком, останавливаясь и пытаясь привести мысли в порядок. Из тела парня пока не выходит, но они оба не двигаются. — Мы — чёртовы идиоты... Мы потрахались на столе, — Чифую слегка устало смеётся, расслабленно прикрывая глаза. — Не в первый раз мы это сделали. И не в последний, — Баджи подхватывает тихий смех, всё же выскальзывая из любимого тела. — Я доказал всё, что нужно, не так ли? — Ты доказал намного больше, Кейске. И у нас остыл чай, — всё ещё лежит с закрытыми глазами, но уже блаженно улыбается. Баджи знает эту улыбку. Она показывает, что Чиф удовлетворён и расслаблен. А главное — что он восхищается и искренне любит своего единственного самца, который уж точно отдельно жить не будет.