Мой 2020

На следующий день Лео просто извинился передо мной, оправдываясь тем, что был пьян, классно, не так ли? Откупился очередным обещанием о дорогом подарке, Вообще, слово «извини» — интересная вещь, это как кнопка «delete» в современном мире. Оно стирает всё то, что ты говорил до этого. И так случалось все чаще. Все чаще он пил, все чаще он изменял, и мне было тяжело и грустно, но лишь до тех моментов, пока он не извинялся, а у богатых людей «извини» — не просто слово. Это новая сумка «Birkin», это квартира, это машина, и в такие моменты я забывала обо всех обидах. Практически обо всех. И не называйте меня продажной, почти каждый человек простил обидчика за несколько тысяч зелёных или новую тачку, бросьте, все люди меркантильные, это даже не нужно доказывать, это априорное знание. Дни, когда Лео любил меня и играл мне на фортепиано, они давали мне толику надежды на то, что всё-таки он не до конца разлюбил меня, но чем ближе дело шло к свадьбе, тем больше я в этом сомневалась. Он продолжал благодарить меня за его альбом, когда был в приподнятом настроении, мы оба знали, что он заберёт награду, потому что его конкуренты не испытали такого успеха. Ничего, Лео, ты ещё окажешь мне благодарность, невероятную услугу, которую я никогда не забуду. Я знала, что делаю это все не просто так. Как и планировалось, в конце недели Лео уехал на концерт, кажется, это был день рождения какого-то очень известного человека, но я про него не слышала ни разу. Вот мы, звёзды — дорогие проститутки. Заплати нам чуть больше, чем обычно, мы приедем и попляшем и потанцуем перед тобой как клоуны, но зовётся это — искусство. Отъезд мужа, была прекрасная возможность для меня встретиться с Гарри. У Лео не было никаких доказательств о моих изменах. У нас со Стайлсом был лишь диалог, но ответа от меня там не было, не было наших фотографий, за исключением той единственной, где он выходит из подъезда моего дома, но он был у сестры, и это было действительно так. В тот день он правда был у неё, и поэтому решил наградить меня визитом. Я была чиста, и Гарри был чист. В мире денег и звёзд факты намного важнее содержания, и в моём случае это было преимуществом. Он опять отправил ко мне чёрный «Bentley», водитель должен был привезти меня в наш дом. Да, ещё несколько лет назад, когда Гарри ещё не был богатым, книги мне не приносили такого дохода, как сейчас, мы были гораздо проще. Счастье не измерялось количеством подарков, поездок заграницу, количеством подписчиков в социальных сетях и пар «Jimmy Choo» или наличием сумки «Birkin». Всё, что нам было нужно— быть вместе. Я жила с родителями, а Гарри в небольшой задрипанной квартирке. Однажды он разругался с соседями и ему пришлось оттуда переехать. Мы решили, что раз кроме друг друга и музыки нам ничего не нужно, то можно потратить все свои сбережения и купить домик на озере, идиоты. Этот дом был одноэтажный, полуразвалившейся, крыша протекала, забора почти не было, он весь прогнил и покосился, но это не представлялось большой проблемой, потому что домик был в глухом лесу. Американцы любители снимать страшные фильмы про убийства в таких домах, поэтому тот дом никто не хотел брать, место действительно казалось жутковатым, но мы видели красоту… Смешанный лес из дубов, высоких тёмных елей и с небольшими ягодными кустиками между деревьями, газона, естественно, не было, росли лишь сорняки и мелкая Зелёная травка, но самым прекрасным было озеро… Скорее, озеро слишком романтичное название, это был пруд, не очень большой но и не маленький, в нём даже водилась рыба. Владелец продал нам участок вместе с домом практически за копейки и мы переехали туда , чтобы творить и быть вместе. Да уж, мы были до ужаса глупыми романтиками, но нам было очень хорошо. Весной мы достроили вместе крышу. Да, собственноручно, ездили на рынок, закупали пластины, сами устанавливали, как положено: плёнка, чтобы не собирался конденсат, утеплитель, и только потом сама металло-черепица. Мы собственноручно реставрировали мебель. Гарри её шлифовал, помогал выносить её на улицу, а я покрывала лаком. Кроме того в большой комнате стояло старое-старое расстроенное фортепиано. И когда у Гарри был день рождения, я вызвала настройщика и инструмент наконец-то стал выполнять свою функцию. Внутри дом был больше похож на охотничий: тёмные брусья, скрипучий пол, кое-где доски отваливались и мы вдвоём их прибивали, на стене висели картины, дешёвые, но зато настоящие. Что-то было в этом доме, он был очередным нашим творением, как его музыка и мои книги. Там мы жили, там мы спали и там же мы расстались. Но время лечит, и поэтому с этим местом у меня остались лишь приятные эмоции, однако должна признаться, что когда после того, как Гарри улетел и оставил меня, этот дом был моей единственной надеждой и воспоминанием, связывающем меня с ним. Спустя несколько дней после расставания, я приехала туда на выходные в надежде остаться наедине со своими мыслями, ведь там рождались самые мои любимые произведения, часть которых были моей исповедью и не публиковались, но около дома стояла табличка «продаётся». И на душе всё рухнуло. Это было ещё большим предательством для меня, и когда после нашего воссоединения он сказал, что купил участок снова, а потом действительно это сделал, я влюбилась вновь. Это стало возможностью стать другим человеком на некоторое время. Забыть про пьющего Лео , забыть про славу, забыть, что Гарри когда-то меня предал. Нас пытаются убедить, что в одну реку не войти дважды, так вот знайте — это неправда, можно. Главное не ждать, что поменяется река, в первую очередь меняешься ты, и вот вода начинает казаться теплее, чище, и ты понимаешь, что это стало твоим лучшим решением. Я приехала к дому. Сердце билось учащённо, я понимала, что он мог измениться, вдруг предыдущие владельцы поменяли мебель или выбросили картины, или наше фортепиано. Медленными шагами я шла по направлению к двери. Погода была жаркая, но синоптики говорили о приходе циклона, что опять могли начаться ливневые дожди, мне этого не хотелось. Когда я прошла к двери и коснулась ручки, она со скрипом открылась. И я на секунду стала той юной Лорен, когда приезжала туда заплаканная после не сдачи одного из важных экзаменов. Я ещё не знала, что стану известной писательницей и удачно выйду замуж, поэтому вероятность отчисления была для меня самой страшной трагедией. Я открыла дверь, и все было точно таким же. Казалось, что ничего и не происходило, что мы не расставались, что дом не продавался, что мы всегда были здесь с ним. Гарри сидел на кресле около панорамного старого и рассохшегося окна, откуда как раз открывался вид на озеро. Он сидел спиной ко мне и почему-то не услышал, как я открыла дверь. Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что это всё реально, а не моё разыгравшееся яркое воображение. Несколько секунд я ещё стояла в дверях, вдыхая сухой древесный воздух, блаженно закрывая глаза. Тихо, как только это было возможно, потому что доски постоянно скрипели под моими шагами, я прошла к нему и положила руки на плечи. Гарри даже не дёрнулся, он накрыл мою руку своей рукой и повернул ко мне голову через правое плечо. Дежавю. Он был в свитере с ромбами, наверное, это был «Gucci», но выглядел очень винтажно. Красные, зелёные, черные ромбики, чёрные свободные джинсы, он был точно таким, как раньше, за исключением появившейся щетины и нескольких морщин на его лбу. На его лице была лёгкая улыбка. Он большим пальцем гладил тыльную сторону моей ладони, а я ничего не говорила. Я наклонилась ближе, касаясь подбородком его макушки, вдохнула запах его волос и закрыла глаза. — Наш дом совсем не поменялся, — сказал он. — Жаль, что мы поменялись, — ответила я. Я смотрела на озеро. За окном было светло, но тучи медленно приближались и загораживали солнце. По водной глади плавали утки. Около маленького причала стояла деревянная лодка. — Эта лодка, — говорила я, — её не было раньше. — Возможно, предыдущие владельцы купили, — сказал он. Я кивнула. Гарри предложил выпить нам пива, которое купил по дороге, я открыла холодильник и достала нам оттуда две банки и протянула одну ему. — Я номинирован на премию «MTV» следующей весной, — сказал он, когда мы сидели на старом пыльном ковре посреди большой комнаты и пили холодное пиво. — Серьёзно? — я сделала вид, что удивилась, — Это мне придётся болеть за тебя? — издала смешок. Он шутливо закатил глаза. — Да, болеть за меня, а радоваться за Лео, — ответил тот. Лео… Я уже и забыла про него. Слишком часто я начала про него забывать. — Ты выглядишь потерянной, Лорен, — сказал он, — у вас что-то не ладится? Он узнал о нас? Я промолчала и сделала глоток пива. Мне не хотелось обсуждать мою жизнь с Лео сейчас, особенно сейчас, когда я сижу с человеком, которого снова люблю. — Гарри, давай мы не будем портить нашу долгожданную встречу разговорами о Лео, ладно? — Я и подумать не мог, что это испортит встречу, — сказал он. Я вновь вздохнула. Конечно, я уже не любила Лео, точнее, любила, но только тогда, когда не помнила о Гарри, а это случалось всё реже и реже с каждым днём. Любая бы на моём месте уже бросила такого мужа, должна признаться, я раньше сама винила девушек, которые терпят, как модно говорить, абьюзивные отношения, но просто говорить, когда ты с этим не сталкиваешься. Вообще люди всё чаще начинают рассуждать о том, чего не знают. И тут опять вспоминаются слова Беркли… — Он бьёт тебя, ведь так? — Гарри опустил бутылку пива и поставил ее на ковер, придерживая рукой, чтобы она не упала, как это бывало раньше. Я не знала, что ему ответить на это, но теперь предпочла говорить правду. — Я вижу синяк на твоей шее, ты пытаешься его скрыть, не получается. Тебе нужно поменять консиллер, а лучше мужа, это надежнее. Гарри никогда не мог тактично излагать свои мысли, и зачастую, пытаясь поддержать, он делал только хуже, но со временем я свыклась. Всё-таки любовь — это когда вы не любите друг друга за хорошее, а принимаете и любите друг друга в том числе за минусы. — Я не могу поменять мужа. — Почему? Лорен, ты же не счастлива… — А когда я была счастлива, Гарри? — грустно улыбнулась я, подняв на него взгляд, — Такова моя судьба, — пожала я плечами. За окнами уже было темно, опять только светила Луна. Сегодня он был добр. Гарри далеко не всегда был добр, он мог быть спокойным, иногда напряжённым, слегка агрессивным, но добрым очень редко. — Когда мы были вместе. — А, да? — я ухмыльнулась, — По-твоему я была счастлива тогда? — А сейчас? — Счастлива. — И? — он развёл руки в стороны, — Это не о чем тебе не говорит? Мы могли бы быть вместе, Лорен, опять. У нас был бы и мой особняк, и наш домик, и твоя квартира, нам больше не нужно было бы скрывать наши отношения. Подкопили бы денег ещё на протяжении пары лет и жили бы потом спокойно. — Гарри, это звучит всё замечательно, но уже была такая возможность… — Ты так напугана прошлым, что не видишь настоящее,— они прислонил руку к груди, — сколько мне ещё раз повторять, я люблю тебя… — Мы не можем, — качала я головой, — пока мы точно не можем. У нас будет свадьба уже очень скоро. Это будет официально и для камер, ты понимаешь, что я, ты, Лео, мы в таком положении что… Мы заигрались. Но мы заигрались не в вымышленных героев, а в нас самих. Ты только представь себе, что может произойти, когда Лео Рикстер расстанется с Лорен Рикстер, потому, что она ушла к Гарри Стайлсу… Ты представь этот хейт, ты представь, что произойдёт? Меня опять возненавидят, Гарри, не тебя и не Лео, а меня! Лео пожалеют, а он этого точно не заслуживает, тебя поймут, сделай ты хоть самое конченное дерьмо, — я опять разошлась, что даже не контролировала свои слова, — а меня опять будут ненавидеть. Гарри, я устала… Я устала быть вдохновением. Я устала терять всё то, к чему привязываюсь и люблю… — Так ты любишь славу теперь? Лорен, раньше для тебя это не было проблемой. — Да, Гарри, не было, потому что раньше я была влюблённой идиоткой, конечно, я и сейчас такая, — ухмыльнулась я, — но я не буду больше терять то, что имею. Прости, — пожала я плечами,— я убедилась, что любовь не вечная, по крайне мере для двоих так происходит редко. Надеяться, что придёт принц на белом коне или мерсе глупо. Я на тебя совсем не злюсь, спасибо, что научил меня быть ответственной самой за себя, спасибо. Я видела, как его огорчили эти слова. Он нервно вертел пальцами жестяную банку, взгляд грустно опущен, длинные ресницы закрывали глаза и были похожи на маленькие метелки. Мне не хотелось обижать его, но теперь моей главной целью было не врать хотя бы ему, достаточно лжи, которую я говорю Лео. — Ты пригласишь меня? — он поднял на меня взгляд, — Хочу посмотреть, насколько ты счастлива теперь. Это было сказано так грустно, что внутри меня разразилась какая-то пустота. Вроде бы мы приехали отдохнуть, а в конце концов как всегда были в напряжении. И так было всегда, редко было, когда мы не ссорились. — Обязательно приглашу, чтобы сгладить своё одиночество, — улыбнулась я, отставляя банку с пивом в сторону. — Следствия наших поступков хватают нас за волосы, совершенно не принимая во внимание того, что мы тем временем «исправились». — Что? — спросила удивленно я. — Фридрих Ницше. Я подползла к нему поближе, за окном разразился гром и дождь. Вот опять. Почему всегда, когда мы вместе, погода портится? Торнадо, наводнения, да что угодно, я не удивлюсь, если в один из дней Земля сойдёт с орбиты. — Опять, — я лежала сверху на нём, обнимая за плечи. — Когда же это уже закончится, — говорил он, поглаживая меня по спину. — Надеюсь, что никогда, — улыбнулась я. — Почему? — Так мы можем дольше никуда не выходить…— на моём лице появилась едва заметная улыбка. Рукой он касался моих волос, запускал в них ладонь и массажировал голову, немножко сжимая, от чего я издала сдавленный стон. Я лежала на его груди, смотрела, как капли стекали по стеклу и мне было хорошо. Иногда небо озарялось вспышками молний, и тогда в окнах пропадало наше отражение, а потом вновь появлялось. — Почему ты такой? — тихо спросила я. — Какой? Я развернулась к нему лицом и сложила руки в замок на его груди, положив на них подбородок и рассматривала его лицо. — Суровый, словно бездушный. Он помолчал, отведя голову к окну, и сказал: — Я не знаю. Наверное, мне не хватало обычной любви. Я удивлённо приподняла брови. — Да ты издеваешься надо мной… — я улыбнулась и наклонилась к нему чуть ближе. Во мне загорелся игривый детский огонек. На его лице появилась едва заметная улыбка. — Я знаю, ты просто хочешь казаться сильным мужчиной, — упираясь руками о его грудь я приподнялась и села сверху, на его талию. — А тебе нравятся сильные мужчины? — он коснулся руками моих предплечий и повел нежно вверх, поглаживая мои руки. — Да, — улыбнулась я. И тогда он резко привстал, обнимая меня за плечи, что мы оказались сидеть на полу, наши ноги обхватывали талии друг друга, его лицо оказалось напротив моего и я почувствовала, как внизу живота приятно потянуло. Он ничего не сказал и крепко и в то же время нежно поцеловал меня. Я выпрямила руки и положила их ему на плечи, когда он наклонился ближе ко мне. В доме было не очень жарко, но наши тела были такими горячими, что мы сняли всю верхнюю одежду. Я обхватила его лицо руками и вела его за собой, отклоняясь назад, что теперь Гарри нависал надо мной. Мы коротко, но часто целовали друг друга, когда я взяла руки в замок за его шеей. — Иногда мне кажется, что мы сумасшедшие, — улыбнулся он. — Нет, просто я люблю эмоциональные встряски, а ты любишь брать власть над людьми, — я пожала плечами. Он закатил глаза и придвинулся бёдрами ближе ко мне, расстегивая на мне джинсы и стягивая их вниз. — Ты всё такая же зануда, — он быстро снимал с себя ремень и расстёгивал брюки. Я ничего не ответила, а лишь приподнялась на локтях, сгибая ноги в коленях. Он склонился надо мной, опираясь руками по обоим сторонам от моей головы и я наконец-то могла чувствовать его в себе. Снова. Как приятно заниматься любовью, когда вы оба этого хотите. Я приоткрыла рот и потянулась к его губам, но он, продолжая движения отстранил голову назад. Чёрт, я знаю, он всегда так делал… Опять играл со мной. Я слегка улыбнулась от этого и издавала тихие вздохи, после чего опять потянулась к нему. И вот я почти могу накрыть его губы своими, но он вновь отстраняется назад и ухмыляется моим попыткам коснуться их. Я приподнимаюсь ещё выше на локтях, а он уверенно и сильно поддаётся бёдрами вперед, что я чувствую член ещё лучше. В конце концов он наклоняет голову ко мне ниже, слегка приоткрывая рот, позволяя мне его целовать. Он высовывает язык, что я могу наконец-то коснуться его, но он не отвечает, он хочет, чтобы я делала все сама. И тогда я крепко впиваюсь в его губы, сплетая наши языки и слышу, как он издает еле заметные стоны. Он растерян. Я успеваю сесть на него сверху, что он теперь лежит на спине подо мной и играть по своим правилам. Я беру его руки за запястья и прижимаю к полу над его головой. Пошлые вздохи заполняют помещение, а его глаза томно закрыты. Гарри редко смотрел на меня, когда мы занимались любовью. — Смотри на меня, — тихо прошептала я, когда он тяжело дышал, в то время, как я брала над ним контроль, двигаясь сверху. Гарри нехотя приоткрыл глаза и взглянул в мои. Они были такие чёрные, большие и умиротворённый, мне хотелось бы видеть их каждый день… Вскоре мы оба дошли до черты. Гарри резко притянул меня за руки к себе, что я чуть не упала на него всем своим весом, после чего просто поглаживал мою спину. И мы молчали, потому что оба понимали, что скоро увязнем в этом дерьме по шею.