Мой 2020

      И возвращаемся мы к тому, откуда начинали. Теперь только я присутствовала здесь не потому, что компания где-то нашла мне пригласительный. Знаете, это что-то вроде пригласительных, которые выдают на различные fashion week, когда в принципе любой, кто знаком через несколько рукопожатий с организатором, может прийти. Но сейчас это было совсем не так. Я была известной, и нас не могли не пригласить, потому, что мой муж должен был быть победителем сегодня, потому, что теперь я была известной писательницей, потому, что теперь у меня была своя фан база, потому, что я теперь была наверху, теперь я была такой же как они.       Лорен уже не редактор, случайно познакомившийся с Лео Рикстером. Сравнивая свои ощущения, когда я была здесь впервые и сейчас, меня берет гордость за себя. В такие моменты мне кажется, что все я сделала правильно, и даже если порою я оступалась, это становилось отличным опытом.       Мы с Лео приехали туда на черном Bentley, одетые в обувь от Louboutin, муж в костюм от Бриони, а я в черное с золотой сеткой платье в пол от Alexander McQueen. Теперь я вспоминаю, как несколько лет назад мы приезжали впервые, под руку с Лео, и сердце мое колотилось. Мне было страшно и неловко, я боялась сделать не тот жест, сказать, что не следовало бы или привлечь слишком много внимания. Теперь я понимаю, что на таком уровне- сделай хоть самую нелепую вещь, твои люди уже будут с тобой во что бы то ни стало.       Должна признаться, тогда во мне было лишь ощущение неловкости и неуверенности в себе, но не теперь. Лео уже не держал меня за руку, чтобы я не волновалась, как это было раньше, а мне это и не требовалось. Я смотрела в окно и удивлялась, какая переменчивая жизнь. Знаете, говорят, что люди, окружающие нас- не меняются, меняемся лишь мы. Так и произошло. Жизнь моя научила меня многому, и я считаю, что все, что произошло было не просто так.              Наш автомобиль подъехал к красной дорожке и остановился. Я повернулась к Лео. И мне показалось, что я увидела себя, которой была несколько лет назад. Он нервничал, его глаза были широко раскрыты и бегали туда-сюда, словно он повторял что-то, он опирался локтем об окно и подпирал рукой подбородок, нервно проводя пальцами по нижней губе, иногда сжимая и оттягивая ее. Сегодня он должен был забрать премию, я верила в это, он тоже, мы знали, что мы победим, нам так шепнули сверху. Возможно, это был слух, но слухи просто так тоже не рождаются. Я коснулась его бедра, чуть выше колена:       — Лео, ты так нервничаешь, дорогой, — сказала я, приближаясь к нему, заглядывая в взволнованные глаза.       — Да, — сухо ответил он, — не знаю, вроде бы уверен, а вроде бы я в одной категории со Стайлсом.       — Лео, он уже забрал награду в прошлом году, а в этом году объективно ты заработал огромную фанбазу, я верю в тебя, слышишь, — говорила я, — ты трудился не просто так, это все ценится, наверху все видят, — я показала пальцем в потолок, — Невозможно искренне выкладываться на двести процентов и ничего не получить, так не бывает, — успокаивала я Лео, гладя его по бедру.       Он накрыл мою руку своей и глубоко выдохнул.       — Да, — тихо сказал он, — раньше тебе была необходима моя поддержка, а теперь мне твоя…       — Нам пора, — улыбнулась я.       Он кивнул мне в ответ и открыл дверь.       Шум, крики, визг, огромное количество вспышек, что даже я не ожидала такого. Он вышел из автомобиля, протянув мне руку, я ее приняла и аккуратно вышла, вспоминая, как не уверена была в себе последний раз, что даже споткнулась, потому что мои ноги неконтролируемо тряслись. На улице была ночь, но приятное тепло и ветер нежно касался кожи, что вызывало лишь приятное обволакивающее ощущение. Мы вышли на красную дорожку и я смотрела по сторонам, с улыбкой на лице, теперь уже уверенной. Девушки, парни, журналисты, стояли за ограждениями и громко кричали то мое, то его имя, чтобы мы заметили именно их и подошли, чтобы дать автограф или сделать фотографию.       Удивительно, в прошлый раз меня попросила о подписи одна девушка, а теперь их были десятки. Мы стояли с Лео, он приобнимал меня за талию, а я стояла к нему лицом, положив руки на грудь, и поворачиваясь к фотографам через плечо. Я чувствовала импульсы биения сердца в его груди. Тихо-тихо я шепнула ему на ухо:       — Все получится, я горжусь тобой.       Он погладил меня по талии и заглянул в мои глаза, после чего накрыл мои губы своими. Толпа закричала, вспышки участились, как и щелканье фотоаппаратов. Но никто даже и не догадывался, насколько сейчас ему страшно. Его губы тряслись даже пока он целовал мои. Лео взял меня за руку и мы прошли чуть дальше, по пути расписываясь фанатам на книжках, альбомах и плакатах. Журналисты выкрикивали множество вопросов, что было тяжело сфокусироваться на ком-то, и вдруг я встретила ту журналистку, которая одарила меня взглядом полным пренебрежения впервые, что запомнился мне надолго.       Она подошла к нам, с все той же наигранной улыбкой на лице.       — Лорен и Лео Рикстеры! — сказала она, протягивая нам микрофон, — напомню, что Лео Рикстер номинирован в категории «Лучший фандом», как ваши ощущения, Лео?       — Волнительно, — улыбнулся он.       — Ваш новый альбом действительно произвел фурор в этом году, в особенности для альбома неоклассики, было продано рекордное количество копий!       — Да, — он приобнял меня за талию, — Лорен вдохновила меня, так что ничего бы не вышло без ее помощи.       Я смотрела на него, а затем переводила взгляд на журналистку, которая начала протягивать микрофон мне:       — Лорен! Вы действительно совершили огромный прорыв в этом году, помню, когда я впервые вас встретила, у вас было еще несколько тысяч подписчиков, а теперь миллионы, ваши книги переводятся на десятки языков мира, как вы ощущаете себя?       — Знаете, — улыбнулась я, — замечательно. Я хочу сказать каждой девушке, что она может добиться всего самостоятельно, — начала я, — главное, начать. Помните, что каждая жизнь, каждая история заслуживает быть написанной, а более того- услышанной. Никогда не знаешь, как сложится жизнь, как распорядится судьба, но поверьте мне, все- под вашим контролем.       Она похвально кивнула головой:       — Очень воодушевляет, Лорен!       И мы вроде как собрались уходить, но она задала мне вопрос, который я меньше всего ожидала услышать, и который ввел меня в заблуждение:       — Лорен, ответьте на последний вопрос! — я обернулась, когда Лео практически увел меня за руку, — какого это, когда ваш муж и друг детства борются за одну и ту же награду?       Я растерялась и мне даже показалось, что это было заметно. Она все понимала… Она тоже девушка. Мой рот приоткрылся, глазами я вопросительно посмотрела на Лео, а он точно так же на меня. Еще ни разу ни один журналист не спрашивал меня о нас с Гарри. На минутку мне стало страшно, а вдруг, что-то все-таки попало в сеть? А если она видела? И опять мне показалось, что все про нас знают. Я не знала ответа на этот вопрос. Но почему-то верила и думала, что я болею за Лео.       — Могу сказать, что при всех моих дружеских чувствах к другу, — я не стала называть его имени, — мой муж работал над новым альбомом как-никто другой, я знаю, что он заслуживает награды, — улыбалась я.       — Понимаю, так вы можете разделить ее на двоих, — подозрительно ехидно сказала она.       Улыбка медленно сошла с моего лица. На мгновение мы посмотрели друг другу в глаза и прекрасно все поняли. Я видела ту же самую насмешку, что и в первый день. Внимательно и строго я смотрела на нее, сжимая зубы. Лео взял меня за руку, заметив мое недовольство и возмущение. Мои глаза начали бегать по лицу журналистки. Я молча кивнула ей, и мы начали двигаться дальше. Вскоре мы вошли в другой зал, где было натянуто большое полотно с эмблемой MTV. Там все так же были журналисты, но фанатов практически не было, разве что те, кто смогли через знакомых, или купив вип билет, попасть туда.       На фоне эмблемы фотографировался один из неоклассиков, мы ему кивнули в знак приветствия и после того, как он закончил, нас вновь стали фотографировать. Стоя в классической позе, обнимая Лео, вытягивая ту ногу, на которой был разрез, и пытаясь успеть посмотреть в объектив каждого фотографа, он тихо наклонился ко мне и сказал:       — Поцелуешь меня?       Я улыбнулась и, положив руку ему на щеку, притянула к себе, мягко накрыв его губы.             Вспышки вновь участились, и когда я открыла глаза в процессе поцелуя, то увидела Гарри, который, видимо, прибыл после нас, и стоял буквально через одного человека. Встретившись с ним взглядом, мое тело как всегда содрогнулось и я сама того не осознавая разорвала поцелуй с Лео, наблюдая за Стайлсом.       Лео удивился, и посмотрел внимательно на меня, и как обычно, я перевела все в шутку и указала ему кивком головы в сторону Гарри. Он повернулся и тоже улыбнулся, помахав ему рукой, я помахала вслед за Лео.       — Твой друг… — тихо сказал он, — Он теперь всегда теперь будет преследовать нас?       Я наклонила голову чуть в бок, показывая всю нелепость его замечания.              — Да, а еще он преследует тебя в твоей же категории, так что впредь аккуратнее выбирай себе жену.       Лео издал смешок, нервный, или нет, не знаю, но что-то мне не понравилось в его взгляде. Я промолчала. Мы удалились и пошли к нашим местам. До награждения оставалось где-то в районе часа, но учитывая то, что обычно это все затягивается, у нас было полтора часа. Наши места располагались за столом на втором ряду. Все как в первый раз… Я встретила здесь Лео, а теперь мы вместе. Невероятно…       Мы прошли вдвоем к бару и взяли себе по бокалу просекко. Премия немножко изменила стиль интерьера в этом году, он перестал быть напыщенно классическим. Раскидистые хрустальные люстры были заменены на современные стильные вытянутые фонари, матового цвета, точечно, но часто, свисающие с потолка, стало больше голубого-синего цвета, сцена подсвечивалась снизу, было много светодиодов. Столы покрыты белыми скатертями, в ведрах со льдом поставлено заранее по бутылке шампанского. Бар однако никак не изменился, все та же стойка, все те же высокие стулья, стеклянная темно-синяя, с такой же подсветкой, как у сцены, и Лео рядом со мной.       Не знаю, но в этот раз почему-то он не отходил от меня ни на минуту. Если раньше он мог позволить себе самостоятельно удалиться к своим коллегам или друзьям, то теперь- нет. Связано ли это с появлением Гарри, или с его переживанием и волнением по поводу награждения, я не знаю. Но я видела напряжение, постоянно возникающее в его теле. Как любящая жена (любящая сегодня), я не могла ни поддержать его. Даже когда он пил шампанское, он периодически постукивал пальцами по столу, отбивая ритм одного из своих произведений. Лео не должен был выступать сегодня, но это уже вошло в его привычку, постоянно повторять свою музыку. Я старалась разговаривать с ним на отвлеченные темы, периодически касалась его плеча, иногда шутила и смеялась. Должна признаться, что мне стало даже удивительно его волнение. Он далеко не в первый раз выступает, разве что это второй случай, когда его номинировали, и когда тот уверенно настроился на победу. Скорее всего из-за того, что Лео мысленно уже забрал награду, а в нем появилась доля сомнения, он был таким заведенным и не находил себе места.       Мы сидели вдвоем и пили просекко, когда я заметила, как Гарри направлялся к нам. Все повторяется опять. Я не любила, когда он подходил ко мне с Лео, в то время как мы были вдвоем, либо вдвоем под камерами, но это все равно не сравнится с тем, если бы я была одна. Однако он пропускал мои слова мимо ушей, собственно, как всегда. Держа двумя руками бокал за чашку, я коснулась плеча Лео, намекая, что ему пора развернуться и оторваться от своих пессимистичных мыслей. Вот он, его конкурент во всей красе. На этот раз на Стайлсе был костюм от Etro, темно-коричневого цвета во множестве узоров, напоминающих дикие огурцы, тот самый узор отличающий бренд от всех остальных. Мне всегда было неизвестно, для чего Гарри подходит к нам. Напоминает о себе, или наоборот не скрывает нашей «дружбы», чтобы не возникало лишних вопросов и тем самым показывая нашу «честность и открытость». Волосы его были уложены по-старому. Они были зачесаны назад, что кудри становились менее заметными. На лице была небольшая щетина, что придавало ему мужественности.       — Привет, — улыбнулся он мне, подходя и приобнимая за спину, коротко целуя в щеку.       — Здравствуй, Гарри, — я кивнула головой.             Он поздоровался с Лео, пожав ему руку.       — Твой альбом удивительный, — сказал он, смотря ему в глаза, — конечно сложно было бы не написать такой шедевр, когда рядом такая девушка.       Я слегка засмеялась, чтобы разрядить напряжение между ними.       — Вечно ты так, — я отмахнулась от него рукой и обхватило плечо Лео, — щедрый на комплименты.       Лео никак не изменился в лице даже после моих слов, он натянул улыбку, кивнул ему, после чего распрощавшись Стайлс удалился.       — Такой уверенный в себе, — тихо отметил Лео, присаживаясь вновь за стул.       — Да, — протянула я, смотря вслед уходящему яркому костюму, — он всегда таким был, — когда он уже ушел из поля зрения, я все так же продолжала залипать в непонятную точку, — уверенным и выделяющимся из толпы, — в моем голосе слышались нотки ностальгии.       — Ты думаешь, что он заберет сегодня награду? — спросил он.       Я обернулась. Лео сидел наклонившись к столу и водил подставкой бокала кругами по столешнице. Он смотрел в ту же самую точку, куда смотрела и я, после чего поднял на меня суровый взгляд.       — Нет, не думаю, Лео, — я обошла его и села рядом.       — А хочешь? — он поднял взгляд на меня.       Этот взгляд я запомнила надолго. Он был суровый, пронзительный и холодный. Я растерялась, и чувствовала, что в моем взгляде есть лишь сожаление и пустота. Лео догадывался. И тут раздалось оповещение о скором начале церемонии награждения. Я слегка приоткрыла рот, после чего как будто проморгалась и растерянно отвела взгляд на сцену. Это выдало меня с потрохами. Возможно, соври я сразу и скажи: нет, конечно не хочу, он бы и не направился к месту, даже не взяв меня за руку, будто я была отдельно от него. Мне стало некомфортно от самой себя, но я как всегда послушно прошла за ним.       Мы сели на свои места и оба невероятно нервничали. Я не знала, хотелось мне, чтобы выиграл Лео или Гарри, конечно хорошо бы, чтоб мой муж, но душа хотела, чтобы награду забрал Гарри, я не буду этого скрывать. Мое сердце сильно колотилось, когда настало время категории крупнейшей фан-базы. Знаете, однажды один известный актер сказал, что если не знаешь, какой вариант выбрать, подбрось монетку, и ты поймешь что больше хочешь, в процессе, пока она падает. И вот в процессе открытия конверта я поняла, что мне нужно, чтобы выиграл Лео. Так ему станет спокойнее, возможно он будет мне больше благодарен, так как все еще зовет меня музой, хоть и реже, а в случае победы Гарри он не перенесет этого и возненавидит меня. На бордах по очереди появлялись фотографии кандидатов, в том числе Лео.       — И обладателем крупнейшего фандома года становится, — тянул ведущий.       Сердце колотилось все сильнее.       — Гарри Стайлс!       И все зааплодировали и завизжали, а я почувствовала себя уничтоженной. Мой рот предательски приоткрылся, к глазам подступили слезы и все рухнуло внутри, казалось, что сердце остановится и больше не заведется, но оно заводится и начинает медленно, но верно биться снова. Я посмотрела на Лео. Его лицо не выражало ничего, кроме холода. В одной известной книге, о правильности и человечности которой ведутся споры говорилось о том, что эмоции выдают человека, что их нужно держать под контролем и никогда не давать воли, у него получалось все меньше и меньше.       Я коснулась его бедра, чтобы он хотя бы взглянул на меня, но еще некоторое время Лео не отводил взгляда от сцены. И нет, я не была рада за Гарри. По прошествии нескольких минут, Лео все-таки соизволил взглянуть на меня и его глаза были мокрые.       Я сразу же крепко его приобняла:       — Для меня ты забрал эту награду Лео, ты огромный молодец, а фанаты, сегодня они есть, завтра нет, — говорила я, гладя его по волосам.       Он понимающе кивнул, а Гарри уже стоял на сцене и я замечала, как он смотрел вдаль, стараясь охватить взглядом как можно большее количество людей. В его руках была статуэтка, которая могла бы быть нашей, но судьба распорядилась таким несправедливым образом. Как было принято, он благодарил всех, за эту награду, в особенности своих фанатов, собственно все то, что мы всегда слышим от звезд. Гарри был краток и даже не взглянул на нас, пока читал речь. Сейчас я понимаю, что за чувство было во мне- зависть. Опять он добился всего, чего хотел, а я осталась ни с чем. Я не чувствовала сожаления к Лео, все, что было внутри меня- отвратительная зависть и ревность его успеху.       Собственно мы с Лео были порядком огорчены и сразу после окончания премии решили вернуться домой. Мне казалось, что он будет огорчен и обидится на меня, но этого не случилось, по крайней мере в тот день. Перед выходом, мне захотелось в туалет, и Лео остался ждать меня у бара.       Мне захотелось побыть одной и собраться с мыслями. Когда я вошла в дамскую комнату, прошла к позолоченной стояла у позолоченной раковины, оперевшись руками по бокам от нее, и сдерживала слезы. Я тяжело дышала и чувствовала, что вот-вот расплачусь. Мне хотелось разбить это зеркало, крушить все, что я видела на моем пути, но опять же таки, я не могла… Мои губы тряслись, а глаза были мокрые, я тяжело дышала и проводила руками по волосам, сильно сжимая их. И вот опять.       Зашел Гарри. Как я могла вновь перепутать комнаты… Может им наконец стоит повесить знаки? Я обернулась и глубоко вздохнула:       — Так ты с Рикстером познакомилась? — улыбнулся он.       Гарри был довольный. Он проходил к раковинам, и весело смотрел на меня, ожидая, что я порадуюсь за него, но мне не хотелось, даже после его шутки.       — Я бы советовала организаторам повесить таблички, — сухо сказала я и пошла к выходу.       — И ты даже не поздравишь меня? — удивленно спросил тот.       Он взял меня за руку и крепко сжал. Я опустила взгляд и прикрыла глаза, поглаживая его ладонь своим большим пальцем.       — Поздравляю, Гарри, — это все, что я могла выдавить из себя.       Ответила я и быстро ушла. Он не попытался остановить меня, что-то мне сказать, а мне и не хотелось сегодня общаться с ним.       Когда мы с Лео приехали домой ложились спать, то почти не разговаривали. Я была расстроена, и он тоже. Вот такая жизнь непостоянная, лучше действительно ничего не ждать и ни на что не надеяться. Во мне продолжала разгораться зависть к Гарри. Почему-то он всегда был человеком, который получал все то, что хотел. Любя его мысль материализовывалась в кратчайшие сроки, в то время как мои идеи и усилия практически не ценились. Иногда мне даже казалось, что я обладаю какой-то волшебной силой проецировать все свои желания и цели на кого-угодно, кроме меня самой. Что когда он уехал и оставил меня, что когда он вновь меня получил, и самое обидное, что теперь эта моя «сверхсила» проецировалась и на Лео. Я начала сильно загоняться и мне показалось, что я действительно виновата в том, что не дала Лео то, что ему было нужно.       — Лео, — сказала я тихо, поворачиваясь к нему, когда тот почти спал.       — М? — промычал он.       Мне захотелось его пожалеть. Ведь за все время я как эгоистка не сказала ему ни слова, хотя ему было нужно. Я поняла, что расстраивалась не из-за того, что мы проиграли, а из-за того, что выиграл мужчина, который всегда меня превосходил. Своими знаниями, умениями, успехом, всем. И от этого мне стало еще более мерзко.       Под одеялом я коснулась обнаженной спины Лео и придвинулась ближе. Он почти спал, но повернулся ко мне на мои движения.       — У тебя все получится. Ни в этот раз, так в следующий… Твоя музыка она правда прекрасна, прости, что … Что я вела так себя с тобой иногда, — говорила я.       Он коснулся своим лбом моего. И молчал. Вскоре он коснулся моего плеча рукой, после чего провел ладонью по моей щеке, и странно и неожиданно для меня опустился на шею. Сначала поглаживания были нежные, но потом переходили в более грубые. В комнате уже было темно, но я все равно открыла глаза. Небольшой свет фонарей освещал его лицо и пустые черные глаза, как будто в него кто-то вселился. Его рука держала меня за шею и начала сжимать. Я испугалась. Он делал так иногда, но именно сейчас, не знаю от чего, мне стало страшно. Во рту пересохло и я сглотнула слюну, и было сложно, потому что он крепко сжимал мою шею, что мне хотелось взять его за руку и убрать ее от меня. Но он пристально смотрел в мои уже испуганные глаза.       — Ничего, любимая, — холодно начал он, — просто тебе нужно будет чаще проводить время со мной, создавать мне обстановку уюта, комфорта, чтобы мне хотелось возвращаться домой, — это звучало как угроза, — а мне, видимо, надо будет реже уезжать, чтобы чаще видеть тебя дома…       После этих слов он раслабил хватку, и я наконец-то могла относительно спокойно, насколько это было возможно в этой ситуации, дышать.