Лучший друг и защитник

      Всё валилось из рук. Гермиона сама не понимала, с какого момента это стало происходить. У неё ведь всё было рассчитано к поездке — расходы, вещи, количество свободных дней, список дел — она волновалась только о походе к Гарри, а потом вдруг всё пошло наперекосяк. То ли из-за упрямства друга, то ли из-за ночного происшествия, то ли из-за мамы или сына. Впрочем, винить Джеймса было не в чём. Что же поделать, если ему приглянулась собака Гарри? Бродяга и впрямь оказался очень способным и умным, выполнял множество команд и ни разу не гавкнул ни на Гермиону, ни на её маму или сына. Джеймса пёс очаровал. Утром сын спрашивал, когда тот придёт, а вечером не мог от него отлипнуть. Когда Гермиона его укладывала, разговоры только и шли, что об удивительном псе.       — Мам, а давай Бодяга будет жить с нами? — в очередной вечер спросил сын.       — Милый, Бродяга не может жить с нами, — как можно мягче ответила ему Гермиона.       — Почему-у? Он ведь такой умный…       — У Бродяги есть хозяин, и это твой папа.       — И что?       — Бродяга не сможет жить без хозяина.       — Почему?       — Потому что он его любит и очень к нему привязан. Ты вот смог бы жить у папы без нас с бабулей?       — Нет.       — Вот и Бродяга не сможет жить с нами без папы.       Задача была неразрешимой. Джеймс замолчал, и его личико сделалось как никогда серьёзным. Гермиона укрыла его одеялом и, наклонившись, поцеловала в лобик.       — Мам, а давай папа будет спать у нас на диване в гостиной, а Бодяга со мной? — хорошенько поразмыслив, предложил сын.       Гермиона вздохнула и нашла контраргумент.       — Солнышко, папа не будет спать у нас на диване, у него есть свой дом и своя удобная кровать. Вряд ли он захочет с ними расстаться ради нашего дивана.       На этом разговор о переезде к ним Бродяги был завершен, но у Гермионы на сердце сделалось неспокойно. Одержимость собакой Гарри её очень тревожила. Как бы расставание с этим удивительным псом не стало для Джеймса ещё одним ударом. Гермиона немного подумала и поделилась следующим утром опасениями с мамой.       — А может, купить ему в Австралии щенка, раз уж ему так понравился Бродяга? Как думаешь?       Миссис Грейнджер, к её досаде, думала совершенно по-другому.       — А разве другой щенок сможет заменить такого умного пса? Да и кто будет за ним ухаживать? Джеймс ещё очень мал, остаёмся только мы с тобой.       Вот в этом мама была права. У Гермионы и без собаки хватало всяких дел по работе и дому.       — Ну я даже не знаю…       Это непредвиденное затруднение, пожалуй, стало вершиной айсберга, а за ним последовали другие. Гермиона не понимала, в какой день она напортачила со смешиванием ингредиентов для зелий, но пять её заготовок, оставшихся в кладовке, пришли в негодность. Раньше такого не бывало. Наверное, она на что-то сильно отвлеклась или переволновалась. За полторы недели столько всего произошло! Разборки с Гарри, ночное проникновение в их дом, вечерние прогулки, во время которых Джеймс жутко резвился и пачкался, да ещё и треклятый журналист поджидал в кустах. Гермиона растерянно смотрела на стеклянные банки, в которых видела совершенно не то, что она ожидала, и чувствовала, как почва уходит у неё из-под ног. Сколько убытков! Как же она могла такое допустить!       — Всё хорошо, милая? Ты там так надолго пропала… — сказала за её спиной мама.       Гермиона смотрела на банки и понимала одно — денег она не заработает, пора возвращаться домой. Да, она планировала прожить месяц в Лондоне, но, видимо, двух недель будет достаточно. Они и так немало израсходовали на еду и одежду. После выходных нужно купить билеты и лететь в Австралию. Джеймс теперь хорошо спит, значит, план выполнен, незачем задерживаться.       — Да, всё в порядке, — придав голосу бодрости, ответила Гермиона и вышла из кладовки.       — Хорошо тогда. Знаешь, а я хотела с тобой серьёзно поговорить…       Мама попросила её присесть, и Гермиона заняла стул рядом с ней.       — Ты помнишь Эллу Джонс?       — Эллу?       — Да, Эллу, нашу с папой близкую подругу по колледжу. Она тебе ещё розового зайку подарила на семь лет, ты частенько сажала его за письменный стол и заставляла учиться…       — Ах, эту Эллу, помню, конечно. А что?       — Мы с ней недавно столкнулись на улице…       Гермиона не сразу поняла, к чему мама ведёт. Столкнулась она со своей близкой подругой, душевно поболтала с той, посидела в кафе. Обычное вроде бы дело. А потом мама вдруг сказала такое, что Гермионе показалось, будто её окатили ледяной водой.       — Что, прости?       Сердце в груди заколотилось как ненормальное. Должно быть, ей показалось. Она ослышалась, только и всего.       — Я подумала, что мне стоит принять её предложение, — повторила миссис Грейнджер. — У Эллы своя клиника, совсем недалеко от нашего с папой дома, да и деньги она предлагает неплохие…       — Мама, — тихо произнесла Гермиона, не веря своим ушам, — но ведь у тебя тоже есть своя клиника…       — А что я в ней могу без папы? Она уже два месяца как закрыта, клиенты уходят. Ты же сама всё прекрасно знаешь. Не тебя же мне просить подключиться, у тебя своя лавка есть, да и вообще, я же ещё могу работать, а деньги нам не помешают.       — Нет. Скажи, что ты пошутила. Прошу, мама, скажи, что ты это не всерьёз.       — Милая, ну почему ты так настроена? Подумай сама, как всё удачно складывается. Мне кажется, это знак свыше. Боженька видит, как нам нелегко приходится. Давай сходим в наш старый дом, там наверняка нужно только ремонт сделать и можно жить. Всё дешевле, чем платить за аренду этого дома. Кстати, а почему бы тебе тоже не подумать об этом вашем волшебном районе? Вдруг там можно арендовать или приобрести неплохое местечко? Тебя тут к тому же знают, может, торговля пойдёт лучше, а?       — Нет, только не это! — воскликнула Гермиона, подскочив с места. Она всякого ожидала, но не такого поворота событий. Как мама только могла подумать остаться в Лондоне?! — Когда ты успела всё это обдумать? Кто тебя надоумил? Это Гарри, да? Ты ради него мне это предлагаешь?       — Да при чём тут Гарри? Мы ведь не о нём говорим, а о нас. И потом, если мы останемся, не придётся думать о Бродяге. Джеймс и так его будет периодически видеть, а там поживём и посмотрим, может быть, Гарри даже захочет кое-когда забирать его из начальной школы к себе, будем день-два в неделю одни. Ты только подумай, сколько плюсов для всех, если мы останемся.       Гермиона решительно ничего не понимала и даже дышать нормально не могла от охватившего её волнения. Она собиралась прилететь в Лондон только ради ритуала для Джеймса, а теперь вдруг всё пошло под откос. Что вообще нашло на маму такое? Зачем она придумала это нелепое будущее? Гермиона не привыкла, чтобы что-то решали за неё. Она привыкла всё делать сама, решать все проблемы и со всем справляться.       — Нет, ты не можешь так со мной поступить! — Гермиона не заметила, как повысила голос. — Нам пора домой! В Австралию!       — Ну, если ты так этого сильно хочешь, то вы с Джеймсом, конечно, можете лететь обратно, — согласилась с ней мама. — А я, пожалуй, останусь, у меня душа не лежит к Австралии… там всё напоминает о Дэне… а тут у меня хотя бы есть друзья и возможность снова заняться любимым делом. Не понимаю, почему ты не хочешь хотя бы это обдумать.       Гермионе не хватало воздуха. Ужасно было даже не то, что мама решила остаться в Лондоне, а то, что ей самой нечего было на это возразить.       — Ты режешь меня без ножа. Хочешь, чтобы Джеймс теперь и без бабушки остался?       — Нет, это ты хочешь, чтобы он остался один.       — Что за чушь?! Это ведь ты настаиваешь, чтобы остаться!       — А ты почему-то упрямо хочешь убежать и ничего не слышишь. В чём дело? Это из-за Гарри? Из-за того, что он тянется к Джеймсу?       — Да при чём тут вообще Гарри?!       — При том, что ты такая раздражённая с того дня, как отправилась к нему. Так в чём дело, дочка? На что ты так жутко сердишься? Разве он сейчас тебя обижает? Или ты чувствуешь, что он в чём-то прав?       — Да ни в чём он не прав! Он только и может, что!..       Договорить Гермионе помешал хлопок. Она испуганно переглянулась с мамой и бросилась прочь из кухни. Первое, что бросилось ей в глаза — это жирафик Томми, лежавший в коридоре. Гермиона охнула и побежала в гостиную.       — Джеймс?! Джеймс, где ты? Солнышко, выходи, сейчас не время играть в прятки!       Джеймса нигде не было, и Гермиона прекрасно понимала, что произошло. Похоже, это так называемый стихийный выброс. Сын куда-то переместился. Но куда? Гермиона бросилась на кухню, достала котёл и принялась варить одно несложное зелье для поиска.       — Он всё слышал! Вот чего ты добилась! — не выдержав, сказала ей мама. — А то мало малышу травм!       Руки Гермионы дрожали, и она не могла ничего ответить. Да, она совершенно забыла, что Джеймс неподалёку. Похоже, он услышал, как она кричала, и испугался. Так сильно испугался, что захотел исчезнуть и ничего плохого не слышать. Не прошло и минуты, как прибежал Гарри. С ним её мама заговорила куда мягче. Гарри пообещал найти Джеймса и быстро ушёл. Прошло пятнадцать минут, и Гермиона схватилась руками за голову. Водная поверхность потемнела. Она где-то ошиблась!       — О нет…       Пришлось очистить котёл и начать всё сначала. Щёки Гермионы горели огнём, сердце обещало выскочить из груди. Через ещё пятнадцать минут зелье забулькало, поверхность стала кристально чистой, и она наконец добилась желаемого. Гермиона вгляделась в котёл и застыла.       Ей виделась знакомая улица и машины, стоявшие на обочине. Джеймс находился на руках Гарри и что-то жевал, зажатое в кулачке. Кажется, шоколадный батончик, судя по яркой этикетке.       Гермиона с потерянным видом вышла из кухни, бросила маме, не находящей места в гостиной:       — Гарри нашёл Джеймса, они скоро придут! — и отправилась на крыльцо.       Долго ждать не пришлось. Через какие-то минуты Гарри показался у соседнего дома, и Джеймс на его руках замахал ладошкой. Гермиона подняла свою ладонь в ответ. Ещё немного и они приблизились к крыльцу.       — Джеймс! Мы так за тебя испугались, родной! — взволновано сказала миссис Грейнджер, раньше дочери бросившись им навстречу.       Она забрала внука и, не удержавшись, поцеловала его спасителя в щёку. Смущённый Гарри застыл и заметно покраснел, щедро осыпанный словами благодарности.       — Где ты его нашёл? — спросила Гермиона.       — В домике на дереве, — ответил ей Гарри.       — На дереве?       — Ну да. Далековато отсюда, не понимаю, почему он переместился именно туда.       Они вместе пронаблюдали, как миссис Грейнджер, расцеловав внука, ушла с ним в дом.       — Папа когда-то обещал ему построить домик на дереве, — кисло произнесла Гермиона. — Наверное, он вспомнил об этом и подумал, что там будет спокойно и безопасно.       — Да, насчёт спокойно и безопасно…       Гарри поднялся на крыльцо, и ей пришлось обратить к нему взгляд. Он тоже был очень хмур.       — Ты ещё долго собираешься портить настроение не только мне, но и Джеймсу с твоей мамой?       — Прости, что?       — Хочешь сказать, он развлечения ради переместился в домик на дереве?       Печаль Гермионы в ту же минуту стала меняться гневом. Гарри её что, обвиняет? Хочет сказать, что она ужасная мать? Он что, не видит, что ей и без него плохо?       — Да, это я вспылила и забыла, что Джеймс находится неподалёку, — призналась она, с вызовом смотря ему в лицо. — Такое больше не повторится, можешь не переживать.       — Очень на это надеюсь, — сердито ответил ей Гарри, — потому что если это станет «повторяться», я боюсь, мне придётся серьёзно задуматься, как обезопасить Джеймса от тебя.       — ЧТО-О-О?!       — А то, что он уже не первый раз страдает, а у родной матери, видимо, есть дела поважнее его здоровья! Знаешь, мне всё равно, что ты там обо мне думаешь, но я не позволю вредить моему сыну! Думаю, у меня тоже есть права, как у отца, и Визенгамот оценит, если поделиться, что моего ребёнка мало того, что скрыли от меня, так ещё и неоднократно подвергали его жизнь опасности. Не со зла, разумеется, но ведь факта это не меняет!       Гарри не дал ей ответить, спустился с крыльца и исчез. Гермиона чуть воздухом не подавилась, смотря ему вслед. Он что, серьёзно хочет отнять у неё ребёнка?! Говорит, что она причиняет ему боль, а сам готов оторвать его от близких людей и нанести страшную травму?! Или это такая нелепая попытка её напугать? Гермиона вернулась в дом и хлопнула за собой дверью. Ей не терпелось всё рассказать матери, но та была занята Джеймсом. Мальчика кое-как удалось уложить спать. Только после этого Гермиона поделилась, что произошло между ней и Гарри на крыльце. Она ждала, что мама её поймёт и поддержит.       — А ты думаешь, ему легко всё это видеть? Он ведь тоже живой человек и к тому же мужчина, у них природой заложено решать важные вопросы и защищать семью.       — Я что-то не поняла, ты сейчас на чьей стороне?! — возмутилась Гермиона.       — На стороне Джеймса, разумеется, — ответила ей мама. — В этом доме кто-то должен о нём думать. И да, не проси меня лететь, я, пожалуй, позвоню адвокату, он решит, как лучше поступить с нашей клиникой. Может, удастся выручить за неё хоть какие-то деньги. Насчёт дома не беспокойся, он по праву твой.       — Мама… — растерянно произнесла Гермиона и двинулась за ней в спальню.       Миссис Грейнджер остановилась у порога, и в её глазах вдруг появились слёзы.       — Знаешь, мне жутко не хватает папы, — сказала она сдавленным голосом, — когда я смотрю, как Гарри тянется к Джеймсу, я думаю, вот бы Дэн это видел. Вот бы они втроём поиграли во дворе в футбол… или пошли на рыбалку… Но этого не будет. Никогда не будет. Мне здесь стало намного легче дышать, а ты упрямо хочешь, чтобы я снова вернулась в тот дом, где стоял папин гроб.       — Мам, я… совсем не это хотела… Прости, я…       — Милая, я не знаю, что с тобой происходит. Видит Бог, я старалась, как могла, тебя поддержать, но мне не по силам даже достучаться до тебя. Прости меня, я больше не могу делать только то, что ты хочешь.       — Да я не…       Миссис Грейнджер закрыла дверь в спальню, и оттуда послышались всхлипы. Гермиона замерла в коридоре, ощущая, как скребутся кошки на душе. Мама всегда была такой разумной и сильной. Она всегда хотела быть похожа на неё и сама преодолевать все трудности. Но всё почему-то шло не так. Чем больше она прикладывала сил, тем сильнее всё портилось. Гермиона ушла в свою спальню, уселась на край кровати и закрыла лицо руками. Она совершенно ничего не понимала и не могла вынести страданий матери. Душа разрывалась на части, голова гудела от множества мыслей. Мама с Гарри загнали её в угол. Если она вернётся в Австралию, то сделает Джеймса несчастным, а если не вернётся, то станет несчастной сама.       Выбирать было не из чего.       К вечеру Гермиона не вышла из спальни, услышав звонок в дверь. Наверняка пришёл Гарри с Бродягой. Джеймс сейчас будет счастлив, мама снова затеет долгий разговор. Она ведь потеряла любящего мужа, но, кажется, обрела надежду заиметь заботливого сына. Гарри очаровал её за считаные дни. Гермиона долго лежала, слыша внизу голоса, и наконец спустилась. Застала маму, сына, Гарри и Бродягу в гостиной.       — Гарри, можно попросить тебя об одолжении? — спросила она, остановившись в нескольких шагах от дивана.       — Конечно, — буркнул он, не удостоив её взглядом, и продолжил вместе со всеми смотреть мультики по телевизору.       — Присмотришь тут за всеми, пока меня не будет?       Голова Гарри медленно повернулась в её сторону.       — А ты где будешь?       — Я собираюсь в Австралию. Хочу продать свою лавку и, возможно, открыть новую здесь. Не знаю, сколько времени всё это займёт. Может, неделю, может, две. В любом случае надо слетать, распродать товары, оформить документы и всякое такое.       Миссис Грейнджер тоже повернула к ней голову и удивлённо спросила:       — Милая, ты это точно решила? Может, сперва всё обдумаешь? Мне кажется, не стоит принимать такие серьёзные решения на горячую голову.       Гермиона через силу улыбнулась.       — Да что тут думать, мам, ты ведь моя семья, я не оставлю тебя одну. Какая вообще разница, где будет открыта моя лавка? К тому же здесь меня знают, может, торговля пойдёт лучше…       — Мы улетаем? — озабоченно спросил Джеймс, переводя взгляд с бабушки на маму.       — Нет, солнышко, это я ненадолго улетаю, — ответила ему Гермиона. — Ты не волнуйся, бабуля с папой за тобой присмотрят, а я очень скоро вернусь, ты даже соскучиться не успеешь.       Губы, которые она старательно изгибала в улыбке, подрагивали. Джеймс жутко обрадовался, что не придётся расставаться с Бродягой. Зелёные глаза Гарри, казалось, засияли, обратившись к ней, а черты лица заметно смягчились.       — Это… очень приятная новость, Гермиона. Я рад, что ты решила остаться, — сказал он, — можешь на меня целиком и полностью рассчитывать.       — Я тоже… очень рада, — ответила она, улыбаясь как можно шире. — Всё так... хорошо складывается для всех нас. Ладно, я пойду, что-то… голова разболелась, выпью таблетку или зелье. Вы уложите, пожалуйста, Джеймса.       Гермиона развернулась и отправилась обратно наверх, закрыла за собой дверь в спальню, набросила заглушающие чары и разрыдалась. Всё, ради чего она старалась изо всех сил, рушилось. Никто не оценил её трудов, никто не понимал, как ей было тяжело, как сильно она хотела прокормить семью и позаботиться об их благе. Эти два месяца, что прошли со смерти отца, она только и делала, что работала. Не позволяла себе отдохнуть и расслабиться, взяла всё в свои руки: расходы, заработок, дела по хозяйству, уход за сыном и скорбящей матерью — всё контролировала, за всем следила. А теперь всё валилось из рук, утекало, как вода сквозь пальцы, она чувствовала себя совершенно бесполезной и никому не нужной.