Девственник

Уже от одних только фотографий в джинсах становится тесно. Откидываюсь в кресле, чувствую собственную довольную усмешку, растянувшую губы. Попался. Не зря же я сижу в этом гадюшнике для придурков, желающих познакомиться, которую неделю подряд. Мальчик хорош. Его анкета – Аллен, 18 лет, рост-вес-цвет-глаз-волос-и-так-далее – довольно обычна. Если не заметить стыдливую подпись в конце: «девственник». Девственник. На фоне этого слова меркнет и хрупкость сложения, и небольшой рост, и светлые волосы – все, что сносит мне крышу… Все меркнет. Остается только слово. Вспыхивающие в памяти образы, запахи, ощущения… Темнота, жаркая узость, расцарапывающие мою спину ногти, дрожащий мокрый шепот в шею… Девственник… Встряхиваюсь. Прекрати, а то обкончаешься, как недотраханная сучка. Смотрю на экран и все еще не верю своему счастью. Он согласился! Согласился, черт возьми! Я уламывал его дней десять. Десять грёбаных дней, как последний влюбленный кретин бомбардировал его сообщениями! Где это видано… Я ничего не могу с собой поделать. Девственники – мой главный и самый лелеемый фетиш, как ни горько это осознавать. Чересчур редко попадаются… то есть, полно их, конечно. Но не приставать же к каждому знакомому, в самом деле. А здесь, на сайте, любителей притворяться хоть отбавляй. Нарывался уже. Актеришки, ха. Этот не такой. Чувствуется сразу, у меня на такие дела нюх. Стиль общения, неловкое, грубоватое обхождение моих вопросов-ловушек, излишняя раскованность вечерами, когда на него, видимо, что-то накатывает – недотрах или алкоголь, не знаю уж – все это говорит само за себя. Передо мной самый натуральный, ни разу не… А-а, чч-чёрт… где мои… салфетки… *** Ровно в половине пятого я уже весь извелся. Вскипятил и еще раз вскипятил чайник. Три раза принял душ. Раз десять проверил почту. Этот кадр на мое самое первое – «Привет, как дела, давай потрахаемся» - обычное для таких сайтов сообщение ответил категоричным отказом. И вот теперь, десять дней спустя, согласился на встречу. На чай, сказал, придет. Я смеялся, наверное, минут сорок. На чай. Ко мне. Девст… в общем, мальчик, ага. Ну-ну. В сладких мыслях время течет так незаметно… ровно в пять раздается неуверенный звонок в дверь. С трудом заставляю себя не бежать, а спокойно идти по коридору. Сейчас я должен произвести на него впечатление, которое обычно произвожу на всех… надеюсь, ой, надеюсь, что голодный блеск глаз меня не выдаст… Почти на голову ниже меня. Тонкий, стройный. Такой, какого, держа на весу и прижав к стене, не устанешь брать снова и снова. Светлые волосы. Дрожащие пальцы. И – вот оно, наслаждение истинного фетишиста – растерянный, почти испуганный взгляд серых глаз. Снизу вверх. Приоткрытые губы. Сама невинность и застенчивость. Просто прелесть. Под моим тяжелым взглядом ему неуютно, он мнется и что-то мычит, а я бесстыдно его разглядываю, почти раздевая глазами, заставляя стоять на пороге и краснеть. Знаю, что он сейчас видит перед собой: бесконечно спокойную, масочномордную, холодную и, в общем-то, нестрашную глыбу льда. Которая, конечно, никак не могла писать такие искрометно-матерные и пошлые письма. Примерно это он и лопочет, пытаясь отступить назад, в спасительную пасть подъезда. Хватаю за рукав, втаскиваю в квартиру. Никуда ты не денешься. А самого уже просто трясет от восторга и накатывающего возбуждения. *** Объясняю, что на кухне чай пить мы не можем. Сочиняю красивую сказку про ремонт и невысохший клей, сам уже почти в нее поверил. Этот не верит ни на грош. Сидит на моей кровати как на раскаленной лаве. Сжимает колени – ладошки сложены – и нервничает. Я не намерен тащить из него плоскотижами слова. Слова – это не то, от чего теряешь голову. Сама поза, мелкие движения, взгляды… нужно поймать, заметить. Но это красиво. Это стоит затраченных усилий. Поэтому молчим. Он – неловко. Я – заинтересованно. От вискаря отказывается. Наливаю ему большую кружку чая – чтобы подольше хватило – а сам режу лайм и выбиваю из формы лед. - Я тебя… совсем другим представлял. Поднимаю голову. - Каким же? Берет кружку в ладони, заглядывает в нее, опускает плечи. На меня не смотрит. - Ну, более… - он запинается, подбирая слова, - более… э-э… не таким, короче. Смущается окончательно и почти ныряет в чай. Ха, ну да. Думал увидеть перед собой местного клубного мачо в рубашке, жилеточке и брючках? С залаченными, твердыми, как гребень трицератопса, волосинками на голове и в гламурных очочках? Простите, сударь, что не оправдал ожиданий. Что мои потрепанные майка и джинсы и кое-как собранные в хвост волосы не вписываются в ваш стереотип. Дурень. Сам-то фотку не попросил. О, а у нас тут ЧП. Кружка на тумбочке, а он обеими ладошками прикрывает рот. - Что такое? - Обжегся… Отнимает руки, глядит на них, словно они должны быть по локоть в крови, а потом пальчиком, аккуратно и очень нежно, трогает свои приоткрытые губы… Усмехаюсь. Смотрит обиженно, все так же бесстыдно-невинно водя подушечкой по губе. Совершенно не понимает, насколько меня это заводит. Я, кажется, не обещал его не трогать… Недолго думая, достаю из собственного стакана кубик льда. Прямо пальцами. Под его удивленным взглядом зажимаю губами и, отставив стакан, тянусь вперед. Всем телом чувствую, как он вздрагивает: хватаю пальцами подбородок и, помогая себе языком, проталкиваю лед в его рот. Привкус виски, холода и его губ. Не спешу отстраняться, продлевая тягучие мгновения удовольствия. Он ошарашено молчит, замерев – со льдом во рту, с моими наглыми губами на своих… Я тоже не двигаюсь. Интересно, что он сделает дальше. Внутри все поет и почти пляшет. Как бы не сорваться… Все-таки отстраняюсь. Чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы ясно увидеть прибалдевший взгляд… Скольжу губами по шее, едва ощутимо, и расстегиваю пару пуговиц на его рубашке. Прежде, чем он успевает вскинуть руку, чтобы остановить безобразие, мягко стягиваю ворот с плеча. Веснушчатое. Белое в темную крапинку. Дышать нечем. В голове пусто и звонко, в штанах наоборот – тяжело и тянуще. Эйфория… Целую, не могу сдержаться. Трогаю губами, касаюсь языком, и все равно… Кошусь на него, лукаво, кончиком языка соединяя веснушки в созвездия. Наблюдает за мной – так же искоса, испуганно, но… лед во рту перекатывает, не отталкивает. И это значит, что все в порядке. - Что-то ты долго с ним возишься, - мой и без того низкий голос хрипит, сдавленный вполне закономерным желанием. - Помочь? - А-а?.. – я не дожидаюсь ответа. Обхватываю пальцами затылок, закапываюсь пальцами в волосы и толкаюсь языком в рот. Ровно секунду сопротивляется, потом впускает, делится льдом… и вот мы уже гоняем изрядно подтаявший кусочек вдвоем. Он включается, сначала робко, и от неумелых движений хочется просто съесть его. Целиком. Вылизав сначала с ног до головы… От несчастного кубика остается только пьянящий холодок, но это уже неважно. Мальчик этого даже и не замечает, увлеченно тычась губами в мои губы… *** Вталкиваю пальцы, еще и еще, резко, мягко, с нажимом, поглаживая, обжигая каждым прикосновением. Он дергается, как от удара током, сжимается сильнее. На животе проступают кубики пресса, соски твердые, темные – склоняю голову, пощипываю губами, оттягиваю. О, да. Сквозь ладони твои стоны еще развратнее… Закрывается ладонями, только бы меня не видеть. Такое невероятно милое смущение просто грех скрывать. Ну же, убери руки. Щеки просто пунцовые. Рот закрыть он не может – впиваюсь в него, дерзко и больно, и уже языком ловлю срывающиеся, хриплые ноты. Кричит. Давлю двумя пальцами туда, откуда начинается его дрожь, дергаю ими, покачиваю… заходится, вырывается из-под меня. Скользкий. Сжимаю свободной рукой кисти над его головой, не даю вывернуться, снова целую, заглушая концерт. Это только начало, мелкий, только начало… Кажется, я перегибаю палку. В нормальном первом разе не может быть такой грубости, почти принуждения. Но с другой стороны – он сам этого хотел. Пришел же. И вообще, я – извращенец. Какой со мной нормальный первый раз?.. Кажется, он уже ничего не соображает. Вот теперь самое время, хоть я тоже уже ничерта не вижу, кроме его лица, искаженного похотью… мне до безумия, просто до безумия он нравится. Жалко, что девственники всего на один секс… Мысль бьет по рукам и губам раньше, чем успевает оформиться в слова. Я никогда этого не делаю. Слишком это… слишком. Не люблю, и все. Но сегодня, но сейчас и для него… Сползаю ниже, отпускаю его руки и обхватываю член. Два быстрых движения – склоняюсь, касаюсь головки языком, втягиваю в себя. Чуть солоновато, округло, гладко. Облизываю. Жмурюсь от неожиданной горячей волны по всему телу. Облизываю снова… Крик. В ушах звенит, перед глазами темные пятна, а этот еще пытается толкаться мне в рот, бесстыжее чудовище. Может быть, это тоже мой первый раз, тебя не колышет?.. Мстительно выпускаю его изо рта и тут же наваливаюсь сверху. Все, шутки в сторону. Сил моих больше нет. Вот оно… разливается тягучей нугой по всем жилам, заполняет каждую клеточку… Узкий. Просто раскаленный. До безумия живой – ободрал мои плечи до крови уже, наверное. Утыкаюсь носом ему в шею, толкаюсь раз, другой, третий. Позволяю себе закрыть глаза, чувствуя, как его руки копошатся в разметавшихся по спине волосах… Отстраненно чувствую, как он сжимает коленями мои бока – весь я сейчас там, куда погружается мой член – и не успеваю среагировать вовремя. Паразит ловким движением обхватывает меня ногами, дергает и в следующее мгновение уже нагло восседает сверху! Наверное, лед на моем лице подтаял. Настолько подтаял, что брови изобразили крайнее удивление. Слизал он его, не иначе. Смотрит сверху вниз тепло и лукаво, ни на секунду не прекращая насаживаться на меня. Так, будто занимается этим каждый день. Что там, раз по десять на дню. Подозрения бултыхаются в пустой голове, гулко стукаясь о стенки черепа. Я тону в горячей черной вате, и этот сероглазый паразит, как Герасим, наблюдает за моей погибелью сверху… *** Развалился на мне. Отбирает сигарету время от времени, затягивается, возвращает обратно. Ни о чем не думается вообще. Мне так хорошо, как не было уже давно. Даже тот факт, что меня нагло обманули, надули, накололи, воспринимается… спокойно. Сквозь пелену только что отхлынувшего оргазма и горького дыма. Смотрю в его лицо – расслабленное, умиротворенное. Как будто это не он каких-то полчаса назад стыдливо прикрывал лицо ладошками. Вот… зараза. Неужели притворялся? Запускаю пальцы в его волосы, сжимаю несильно, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза: - Значит, актер? Ничуть не смущается, выдыхает дым мне в нос. - Ага. Ну правдоподобно же? - До жути, - сообщаю холодным голосом. Подлец. Плачет по нему… кое-что. Надо его проучить. - Про БДСМ слышал? Челка на миг скрывает блеск серых глаз. Кивает. Ну что же, ты сам попался. Раз уж ты не агнец, то отдувайся теперь… Скидываю его с себя, перегибаюсь через него к тумбочке. Звеню, шебуршусь, стучу. Девственники – лишь самый безобидный мой фетиш. Долю секунды смотрит на содержимое моей заветной коробки. Потом медленно, как в старом кино, вытягивает из разноцветного хлама наручники и большой прозрачный фаллос. Поворачивается ко мне задом, встает на колени и локти. Выгибается, оттопыривает задницу и, кончиком языка дразня резиновую головку, развратно опускает ресницы… - Мой господин хочет наказать меня? Снова этот гребаный лед. Точнее, его отсутствие на лице, где ему положено быть. Его смех чувствую всем телом, свою же мерзкую ошарашенную гримасу, хвала небу, только угадываю. Рычу: - Ты этого заслуживаешь! Борется, отмахивается и ржет. Убью паразита! Девственник, мать его…