Страсти

Эмиль наблюдал за Окделлом и Росио. Страсти между этими двумя кипели нешуточные и периодически сметали все и вся на своем пути. Оскар Феншо уже стал первой жертвой и, похоже, дело только им не ограничится. Вечно язвящий Рокэ доводил бедного юношу до белого каления, и тот вылетал из походной палатки как стрела, уходя либо к прохладе реки в тень одинокого дерева, либо ближе к ровесникам. Те не были особо против, и с радостью делились выпивкой и историями из жизни. В вечера таких дней Ричард сидел у костра, ворошил палкой угли и сверкал глазами в сторону собственного эра, но не подходил, напиваясь в стороне. Поутру ему было плохо, и Алва вновь язвил, бил словесным кнутом и ухмылялся на попытки мальчишки уколоть в ответ. В этот раз все было так же. Ричард вылетел из палатки Первого маршала встрёпанный, сжимающий губы и злой как закатная тварь. - Юноша, опять отправляетесь шугать несчастных ызыргов? - Рокэ стоял скрестив руки на груди и усмехаясь, - отстаньте от бедных животных, они вам точно не рады. - Уж лучше они, - Ричард зло сверкает серыми, похожими на грозовые облака, глазами, - чем компания алкоголика эра! Юноша фыркает и удаляется в сторону реки, оставляя позади своего монсеньора. Эмиль уже говорил другу, что с мальчишкой нужно обращаться чуть более тепло, но кто его будет слушать. Рокэ продолжал издеваться, Дик беситься, а Эмиль среди этого бедлама где-то оставил свою несчастную голову. Будь она у него на плечах, не вляпался бы в подобную ситуацию. Ричард, подтянув ноги к туловищу и положив на острые колени подбородок, являл собой памятник одиночеству и унынию. Закатные лучи солнца, запутавшись в отрастающих волосах, подсвечивали их золотом. Весь образ юноши так и был пропитан несчастьем. Хотелось как-то подбодрить надорского герцога, но каким способом это сделать в голову не приходило. Поэтому старший-младший Савиньяк уселся рядом с оруженосцем своего друга и поднял взгляд на прячущееся за линией горизонта солнце. Ричард не выразил протестов, продолжая размеренно дышать все ещё знойным воздухом. Прохлада придёт позже, с блестящими крупинками звезд на ночном бархате неба. Эмиль не помнит, кто первый начал разговор и как этот разговор перерос в шуточный бой с применением щекотки. Однако итог этой баталии заставил граф Лэкдеми сглотнуть обильное количество слюны, неожиданно скопившиеся во рту, воздух в округе, кажется, стал ещё жарче или это просто ему казалось. Ричард Окделл лежал на траве, тяжело дышавший, с румянцем на щеках, взирая на старшего из-под полуопущенных темных влажных ресниц. Сам же старший-младший Савиньяк разместился между раздвинутых бедер мальчишки, а его руки касались голой кожи, которую не скрывала задравшаяся рубашка. Отчего-то подобный вид действовал волнительно, на определённые части тела, которым становилось тесно в узком пространстве походных брюк. - Эр Эмиль, - голос у юного герцога был чуть хрипловатый, волнующий и будоражащий ещё неопределенное желание. - Юноша, хватит ловить букашек в траве, - голос Росио звучал насмешливо, но вот взгляд вонзился в лопатки Эмиля, подобно острому лезвию кинжала, - вы мне нужны. Перестаньте прохлаждаться без дела. Савиньяк понимал, как со стороны это долго было выглядеть: два человека уединились подальше от лагеря и застигнуты в столь компрометирующем положении. Хотелось громко рассмеяться над сложившейся ситуацией. Ричард подпрыгнул как ошпаренный, отряхнулся и, пробормотав что-то, и последовал за бесстрастным Алвой, бросив короткий взгляд на Эмиля и попрощавшись. Блондин усмехнулся. Какая блажь нашла на него в этот момент? Однако такого Ричарда хотелось касаться и отнюдь не невинно. В мыслях блондин все еще ощущал тепло и бархатистость чужой кожи под своими руками. Видимо сказывалось воздержание от общения с прекрасными эрэа, не иначе. Определенные части тела, все ещё требовали к себе внимание. Коротко выругавшись и поднявшись, граф Лэкдеми направился в сторону реки, следовало остудить тело и мысли.