Постапокалиптический роман

Я слышала, что Маслеников специально поддался мне в пин-понг, но интересно зачем? Впрочем, для меня это сейчас было не важно, так как я боялась, что эта близость — очередное ведение или сон. Поэтому жадно вслушивалась в его сердцебиение, я поглощала тепло с ароматами, исходившим от шеи, а может и футболки, в которой он сейчас был. Пригревшись, я и не заметила, что провалилась в сон. Такой теплый и уютный. Ничего сейчас не тревожило и не смущало. Даже тех «предсонных» голосов не звучало в голове. Просто темнота, которая ещё больше убаюкивала. И всё. Помню, что снилось опять что-то милое. Даже, кажется, из далёкого детства. Мы с Пашей, ещё совсем подростки, гуляем где-то около леса, или это опушка, не понятно точно. Я со смехом убегаю от него, но вдруг передо мной появляется знакомый силуэт. Я приближаюсь к нему, и вижу... Сашу?! Да это он. Его голубые глаза, что так радостно смотрят на меня, небритая щетина, отросшие волосы. Он в своём камуфляже и с рюкзаком на плечах. На его лице появляется улыбка, но вдруг из леса выбегает тот громила. Я будто пытаюсь заорать, мол, беги, но... Голос проползает, и я даже не могу ничего сделать. На моих глазах снова убивают человека, а я стою и не могу ничего сделать. Тело словно окаменело. Тот амбал с мерзкой улыбкой достает нож, весь окровавленный, и кажется, с кусочками мяса, прям из живота Саши... У того, всё ещё улыбка на лице. С краю губ, вытекла струйка крови, но он ещё стоял. Стоял и улыбался мне. — Будь счастлива, Кот. Я умер, но знай, я всегда рядом с тобой. Я никогда не дам тебя в обиду... — он произнёс слова и протянул руку, — Кот... Но ему снова нанесли удар в живот... Последний. Удар, который моментально забрал жизнь. Удар, после которого тело безвольно упало сначала на колени, а затем и на землю, лицом вниз. И эта сука, что убила моего любимого, снова поворачивается ко мне... Я ору, чувствую, что звука нет, но то, что происходит дальше... — Масленников следующий, если ты не станешь сильнее. Он сдохнет, так же. И ты снова будешь виновата! — проговорил урод, и неистово заржал. Я, не знаю каким образом, но раскрыла глаза и подскочила. Тяжело дыша, смотрела в темноту. Вдруг к моему плечу прикоснулась ладонь, и я вздрогнула. Над кроватью загорелся ночник. Дима... Он был тут и встревоженно смотрел на меня. — Кошмар приснился? — сонно спросил он и зевнул. — Димочка... — из моих глаз потекли слёзы, обжигая щёки, и защипало глаза. — Ну ты чего, не плачь. Всё хорошо. Я рядом, — начал успокаивать меня Маслеников и снова заключил в свои тёплые объятия, гладя по голове. — Если что-то беспокоит, то можешь поведать мне. Обещаю, станет легче. — Мне просто приснился кошмар, — прошептала я, но рассказать было про это страшно. — Там... Я там просто, вроде бы с Вороном гуляла, словно в детстве, а потом на глазах снова убили Сашу и... Это страшно было. Страшно, что я тогда не смогла ничего сделать, чтоб спасти его. — Это сон, с теми пережитыми моментами. Ты сделала всё что могла, не стоит винить себя. А эти гады ещё получат сполна, что совершили это зверство в районе наших стен. — Дим... Пообещай мне, что будешь аккуратнее и не ходить в одиночку. — Я и так уже не хожу один, — хоть я и не видела его лица, но прям почувствовала, как он улыбнулся. — Теперь моя стая приняла новых друзей. И мы никогда не разминёмся с этого момента. — Да? То есть вы хотите без смен? — Да, наш отряд не меняет состава. Мы можем только присоединятся к кому-либо или же принимать к себе, как приняли вас. Кстати, так как ребята отказались, нам нужно будет из Питера взять других двух. И заодно выполним миссию там. Я пока нашим ещё про новичков не говорил, так что ты узнала это, как говорится, из печи. — Ого, да это круто. Надо боссу доложить о новом составе твоего отряда, — хихикнула я и немного отстранилась. — А кто они? Мальчики или девочки? Или опять какая нибудь сладкая парочка? — Вот хитрая, прям сразу так и узнать захотела, ишь ещё чего. Вот пойдёшь с нами, и узнаешь. Или уже будет далеко до твоего босса возвращаться? — его глаза улыбались, но лицо было серьёзным. — Да что там далеко, а про тайные каналы для отправки информации не слышал? — Ой, точно, как же я мог оплошаться! — подыграл мне парень, и стукнул себя по лбу. — Значит от нас уже много информации утекло. Вот я глупый. Сейчас мы уже смеялись оба. Я повалилась на подушку, и с краю глаза, на слезничке выступила слеза. — Но ладно, об одной секретной миссии, ты всё равно не знаешь, так что никого из своих на нас не натравишь, — уже успокоившись сказал Дима. — О, ну теперь-то знаю, а там через некоторое время и сама раскушу. — А вот и нет, — он подмигнул мне и лег на подушку рядом. Я уже успокоилась, но в голове снова витали мысли. Точнее смесь из плохих мыслей, которые сменялись хорошими, а затем и вовсе я зевнула, и их рой улетучился. Всё это время я уже смотрела на лицо Димы, что лежал на против. «А всё-таки какие у него красивые глаза. Даже более насыщенного голубого, чем у Саши. И эта бородка, что уже начинала заново отрастать. И скулы, что придают ему мужественности. И элегантная прическа, за которой он ухаживает. Это сразу видно. Хотя в таких-то долгих походах за ней, наверно, тяжело ухаживать. Впрочем, сейчас же он месяц был не в походе.» Он, немного глянул на меня, но потом задремал. Я же не могла отвести от него взгляда. Так и смотрела, наверно, минут двадцать, если не больше. Он, казалось, легонько улыбался, а через некоторое время и вовсе засопел. Мне захотелось прикоснуться к его волосам. Я касалась только кожи, и она была безумно нежной, как у младенца, но про волосы я ничего не могла сказать. Ну разве, что по виду. Вот по нему они казались шелковистыми и такими же мягкими... Прошло ещё какое-то время, прежде чем Дима, почмокивая, повернулся на спину, и захрапел. Я же вновь придвинулась, и привстав на локти, чтоб накрыть его одеялом. Затем, кутаясь в свою половинку покрывала, легла на подушку, совсем близко к его предплечью, что лоб коснулся кожи. Пошло его тепло, и я вновь начала пригреваться. Спустя минут десять нырнула в сон. На этот раз долго ничего не снилось. Лишь где-то под утро проявились первые кадры сна. Вновь, воспоминания, весёлые ребята, но уже объединенные в одну большую группу, похожую на Авангард. Мы просто веселимся, во время похода. Затем начинается снег. Он такой пушистый и белый. Но резко начинает всё меняться. Во сне, будто изчезают краски, и кадры становятся похожими, на чёрно-белый сериал. Кадр за кадром, и я вижу перед собой непонятное, полуразрушенное здание. Понятия не имею где мы, но мне становится страшно. Несмотря на небольшой холод, на моём теле выступают мурашки, и я чувствую как волоски встают дыбом. Озираюсь вокруг. Никого нет. Я одна. Продолжаю поиски, но безрезультатно, так никого из ребят и не нахожу, зато забредаю в это здание. Там ещё мрачнее, пахнет морозом, сыростью и каким-то мхом или грибком. И один длинный коридор, который идёт в глубь. С каждым метром, в этом жутком месте, становится теснее и темнее. В руках появился фонарик, и я будто сглотнув, иду в этот зловещий коридор, и дохожу до первой двери. Она приоткрыта. Я уже инстинктивно тяну руку к ноге, на которой обычно красуется нож. Или же сейчас и вовсе, моя амуниция немного приобразилась, и там от бедра до пояса, целая «тактическая» система ремешков, сумочек и петелек. Новая аптечка. Я приоткрываю дверь и вижу очень жуткую картину. Как жуткую, она просто заставляет ногой ещё больше пнуть дверь, и выхватив нож, подбежать к Диме, висящему на верёвках. Всё лицо Масленикова в синяках и ссадинах, нос с губой разбиты, и из них течет струйка крови. Его руки связанны под запястье, и он, как раб, висит на этих связках, исходящих от потолков, еле касаясь черного бетонного пола. На нем тоже капли крови. Я, подбежав, обрезаю веревки, но за спиной захлопывается дверь. В ушах звенит. Кровь по венам бешенно пульсирует, разгоняя жар по телу. Меня хватают, затыкая чем-то рот. Время начинает тянуться. Перед глазами проходит черный силуэт и начинает пинать, упавшее на бетон, тело Димы, а тот уже обессилел и не может сопротивляться. Я вырываюсь, пытаюсь орать или укусить эту мерзкую, вонючую и плотную лапищу, что затыкает мой рот. От всего этого ещё и рвота подступает, и силы заканчиваются, но я не сдаюсь. Плохо получается, но мне удается очень сильно укусить за ладонь, и она отпускает рот с диким криком. Затем удар по затылку, я валюсь, но мне не даёт другая рука, которая держит под шею, начиная душить. Я задыхаюсь. Вижу рядом с Димой два силуэта, один продолжает пинать его по животу, а другой... Смотрит на меня, улыбается. Он в камуфляже. Саша. «Ты сильная. Меня невозможно было спасти, но его ты сможешь. Я в тебя верю». Тут как по щелчку, во мне бурлит энергия, и я прям как Халк вырываюсь из хватки этого человека. Поворот корпуса и нож, что был изначально в руке, сверкнув лезвием, втыкается в плоть. Я смотрю на это и не понимаю. Ничегошеньки не понимаю, но как дикая, со всей дури вытаскиваю его назад. Из раны начинает течь кровь, обволакивая всю ткань. Я бегу к Диме, и так же втыкаю нож тому, кто его избегает. Тот падает на колени, прям лицо к лицу с Масленниковым. Шок. Звон в голове и ушах. Дима улыбается, а я смотрю на свои руки. На них попала алая кровь. Дима что-то говорит, но я не слышу. Он всего лишь держится обеими руками за живот и ещё больше сворачивается калачиком. — Кот! Котик! Очнись! — откуда-то звучит знакомый голос, но Дима передо мной лежит с закрытыми глазами, как свернувшаяся от испуга гусеница. — Дим, да у неё температура! — опять звучит голос, но уже женский и передо мной начинает всё расплываться и темнеть ещё больше. — Ладно, пускай спит, вроде бы не сильный жар. Если что и будет, то к вечеру поднимется. Я медленно открыла глаза, встретившись с ярким утренним светом. Над моей, точнее, над Диминой кроватью скопилось два лица. Аля и Дима. Мужчина увидев, что я проснулась, улыбнулся, а девушка поприветствовала. Затем послышался голос Эмиля. — Я нашёл градусник, — произнес он, и я увидела его силуэт. Аля взяла термометр и протянула мне. Я поняла всё и, взяв его из её рук, сунула подмышку. Подержав пять минут, как и полагается, я достала и сама посмотрела на него. — Тридцать семь ровно, — озвучила я и протянула его обратно. — Ничего страшного, пока лежи, я тебе чаю сделаю, варенья малинового у меня нет, но оставался мёд, — взяв градусник, ответил Дима и пошёл на кухню. — Привет, как ты умудрилась-то заболеть? — улыбнулся Эмиль, обнимая за плечи Алю. — Я откуда-то знаю? Наверно стресс, организм ослаб, вот после прогулок и схватила. — Да, возможно. А может и на вечеринке от кого-то. Кто его знает. Если к вечеру выше тридцати восьми не поднимется, то это просто простуда. Если будет кашель, позвоните мне, — мило ответила девушка. Эмиль сел на стул, что так и стоял со вчерашнего дня, а Аля полезла в свою сумочку и достала оттуда пару пачек таблеток и из них протянула мне Нурофен. Через несколько минут пришёл Дима с чаем и медом на тарелочке. Ребята вышли из комнаты. За ними вышел Дима, но буквально через минуту вернулся. Я пила чай в прикуску с мёдом и смотрела по сторонам и в окно. День начал тянуться, но Дима был рядом, рассказывал истории и даже показал свой детский и подростковый альбомы, где он был с родными, близкими и друзьями. Даже несколько страничек было с Сашей и Артёмом, когда они были в походе. Так и провели мы день, снова вдвоём