Портрет

      Дождливый и мрачный день нагонял тоску на Селену. Тотспел и без того не славился хорошей погодой, но в последние дни ливень будто не прекращался, что сильно раздражало девушку. Убирать дом Солсбери, в котором она жила в роли служанки, не было сил и желания. Жозефина, уже привыкшая к тому, что Лилит толком ничего не делала, дала той ещё один выходной, но только для того, чтобы она «восстановила силы и начисто убрала весь дом на следующий же день». И Селена пользовалась своим законным выходным в полной мере, наслаждаясь излюбленным одиночеством в комнате. Любое лишнее телодвижение казалось сущим адом, отдаваясь болью то тут, то там. Капли, барабанившие по окну, медленно сводили с ума этим мерным звуком удара о стекло. Хотя Селене привыкать не приходилось. Последние несколько недель она живёт с явным ощущением того, что просто сошла с ума. Иначе как объяснить всё происходящее? Чёртов таролог!       Селена обреченно посмотрела в потолок и подумала о доме. Она хотела вернуться к своей любимой работе, к нормальной жизни, что была у неё до всего этого. Но… почему-то эти воспоминания не вызывали должного эффекта. Будто там не ее дом. Будто там вовсе нет такого понятия как «дом».       Вспомнив, что обещала Берту заглянуть на днях, Селена кое-как поднялась с постели, собираясь навестить художника. В его компании точно будет веселее, если он, конечно, дома. Накинув поверх простенького платья плащ, девушка вышла из особняка, от которого веяло устрашающими тайнами, и сразу начала сетовать не непогоду себе под нос. — Куда намылилась? — поинтересовался тонкий голос, стоило Селене выйти за ворота. — Прима, черт тебя дери! — воскликнула Лилит. — Ты чего так пугаешь? — Ну почему сразу черт… — лукаво протянула девочка, словно не слышала последнего вопроса. — Так куда ты, наша неженка, выперлась? — Прима чуть наклонила голову набок, рассматривая девушку с головы до ног, отчего вторая поежилась. — Берта навестить, — пожала плечами Селена. — Тебе-то какое дело? — Мне? Да никакого, — равнодушно ответила девочка, затем едко усмехнувшись. — Ну, бывай, в общем, — и, помахав Лилит рукой, быстро исчезла. «Странная она», — промелькнуло в мыслях девушки, но она быстро переключилась на более важную цель — добраться до дома Берта и не промокнуть до ниточки.

***

      Три коротких удара в дверь, мучительные секунды ожидания, и на пороге появился мужчина. Он несколько секунд в исступлении смотрел на Селену, а затем лучезарно улыбнулся, отступив в сторону. — Проходи, Лилит. Не ожидал тебя сегодня увидеть, — Берт виновато опустил глаза, смущенный тем, что его прервали во время работы, увидев в одежде, испачканной в краске. — Располагайся, я закончу картину и вернусь. — Хорошо, — Лилит дежурно улыбнулась, оставляя Берта наедине с искусством.       Художник сел на табурет, сосредоточившись на картине, которую Селене так и не удалось разглядеть, и принялся за дело. Девушка повесила мокрый плащ на спинку стула и огляделась. Она уже бывала в мастерской Берта, но никогда особо не заостряла внимания на его картинах. Глаза разбегались в разные стороны от изобилия пейзажей и портретов. Хотелось рассмотреть каждую мелкую деталь на холстах, дотронуться до чего-то сокровенного, ведь художники очень часто вкладывают частицу себя в свои произведения. Пальцы легонько коснулись полотна, проходясь по неровной поверхности картины, перескочили на другую, очерчивая форму рамы, скользнули по буквам, составлявшим имя мужчины, что были написаны размашистым и слегка корявым почерком.       Селена медленно двигалась по периметру мастерской, надолго задерживаясь около отдельных холстов и всё больше погружаясь в собственные мысли. Она вспомнила про слова Берта о том, что когда-то было между ними, о том, что она научила его любить. Но в то же время всё это художник говорил про Лилит, но не про неё. Осознание того, что она чужая, больно кольнуло в область сердца. Рука дрогнула, так и не коснувшись очередного полотна, а губы сжались в тонкую полоску. Да, однозначно. Селена чужая для всех, кто её окружает. — Лилит, что-то случилось? — бархатный голос Берта вырвал девушку из раздумий. Она резко обернулась, уставившись на художника круглыми глазами.— Присядешь? — он протянул ей руку, заставляя Селену краснеть. — Спасибо, я в порядке, — Лилит всё же вложила свою ладонь в чужую. Рука Берта оказалась сухой от вечной работы с краской, но теплой и... надежной?       Мужчина улыбнулся, чуть притянул к себе Селену, заглянул ей в глаза. Он медленно коснулся пряди у лица, убирая её в сторону, а потом как-то грустно усмехнулся. Девушка, кажется, перестала дышать, завороженно наблюдая за художником. Когда там в последний раз за ней хоть кто-нибудь ухаживал? Проявлял знаки внимания? — Лилит, я не хочу, чтобы ты меня боялась или стеснялась. Понимаю, ты меня не помнишь, хотя, честно признаюсь, мне это кажется странным, но я тебе не враг, — Берт сокрушенно покачал головой, а после добавил, — Я рад, что когда-то познакомился с тобой. И ты не представляешь, какое счастье я испытывал, когда ты была моей. Даже если не по-настоящему.       Селена прижалась щекой к груди Берта, наплевав на нормы приличия и собственную гордость. Его откровения всегда пробирались глубоко под кожу, оседая там. Мужчина не стеснялся собственных чувств: отдавал, но никогда не просил взамен. Всё это было так странно и непривычно, что Селена терялась. Она пока не знала, что испытывала к Берту, но точно знала: это чувство целиком и полностью завладело её телом и разумом. Может, именно об этом сейчас и говорил художник? — Лилит, — мужчина быстро отстранился, с прищуром глядя на гостью, — позволишь мне нарисовать твой портрет? — Что? — Селена искренне удивилась. Зачем ее рисовать? Это же совсем необязательно. — Прости, если смутил. Просто подумал, что он хорошо смотрелся бы в моей коллекции. И ты смогла бы любоваться на себя каждый раз, когда заходишь ко мне в гости, — подмигнул Берт. — Хорошо, — девушка улыбнулась, понимая намек мужчины. Она обязательно постарается заходить к нему почаще.       Селена села на стул напротив Берта, распустила свои длинные каштановые волосы, как он просил, и приготовилась позировать. Художник, как это обычно бывало, внимательно всматривался в черты лица девушки и что-то помечал на холсте. Его руки снова оказались в краске, прядка упала на лоб, раздражая Берта, а громкий смех Селены разносился по мастерской, мешая им сосредоточиться на портрете.       Кажется, чуть ли не впервые за несколько недель пребывания в Тотспеле девушка почувствовала себя комфортно и уютно. Мастерская Берта была тем местом, где ей всегда рады, где ее ждут, где тепло примут. Она, как ни странно, была похожа на дом, а потому Селена почти знала, что когда-нибудь ответит мужчине на его признание.