***
Натали лежала на диване на втором этаже. Находиться запертой в комнате очень сложно и страшно. Так хоть она будет слышать шаги и стараться приготовиться к встрече морально. Снизу послышался громкий хлопок двери — Мара была явно очень зла. Не прошло и секунды, как на лестнице послышались быстрые шаги и Мара буквально влетела на второй этаж. — Что случилось с тобой? — Как же меня бесят эти москвичи!.. Вечно всё надо! Они приехали сюда сами, а теперь ещё и жалуются, нарываются и лезут не в свои дела! Этот репортёр… Так и хочется отсечь ему башку… — Женщина присела на край дивана рядом с Носферату. Положив одну руку на ногу девушки, Ланар глубоко вздохнула. — А впрочем… Какая разница? Всё равно они из Топей никуда не денутся. — Мара легла прямо на девушку, уткнувшись лицом в шею, закрывая глаза.***
— Вы хотите отмолить кого-то, Мара Михайловна? — Мужчина в чёрной рясе смотрел на высокую женщину с ярко-голубыми глазами цвета неба. — Да. Есть одна душа. — Глаза Мары покраснели от слёз, она уже не знала, что делать, обращаясь к отцу Илье. Для неё это было единственной и самой лучшей возможностью. — Я, правда, молитв никаких не знаю. — Молитвы знать не обязательно. Главное, чтобы всё было искренне, тогда всё будет хорошо. — Святой отец отвернулся от женщины, медленно удаляясь от неё. — Пойдёмте, покажу место, где это делается. Мужчина и женщина прошли добрую половину храма, поднялись по лестнице и, наконец, добрались до нужного места. Это было немного странноватое место. На самодельной стойке стояли старые дощечки, скреплённые вместе. На них был изображён лик Иисуса Христа. Позади стоял стол с огромным количеством свечей. Мара встала на колени, когда батюшка ушел. — За что же ты наградил меня этим? Чем я заслужила? — Зашептала Ланар. По острому носу потекла еле заметная маленькая слезинка. Капелька слетела с кончика носа, ударившись о каменный пол и образуя малюсенькую лужицу. Шея невозможно сильно болела, сначала кашель, а потом и вовсе удушье. Пару мгновений и вся боль ушла, вместо неё пришло нормальное дыхание. Яркие зелёные глаза бродили по комнате. Она не понимала, где сейчас находится. Чрезвычайно высокие потолки, практически пустая комната, стены которой были исписаны словами по типу «Господи», «Господь спасет меня», «Изыди», «Сгинь» и прочее. В комнате также стоял дубовый стол, заваленный свечами и огромным количеством денежных купюр ярко-оранжевого цвета. В комнату вошёл мужчина в чёрной рясе. — Здравствуй. — Начал он, осматривая девушку с ног до головы. — Меня зовут Отец Илья. Ко мне пришла сегодня Мара Михайловна, я думаю, вам сейчас нужно идти к ней. — Святой отец заметил, как девушка мгновенно изменилась в лице при упоминании женщины. — Это она меня сюда привезла? Что ей нужно? — Успокойтесь. Всё хорошо. Она просто хочет с вами поговорить. — Отец выставил руки вперёд, давая понять, что не причинит ей вреда. – Просто пойдёмте. Как бы сильно Носферату не боялась, но она всё равно пошла за попом. Он привел её туда же, куда и Мару. Сама Ланар всё ещё сидела там, на коленях, вглядываясь в лик Иисуса Христа. — Мара Михайловна… — Снова начал говорить отец Илья. — Пошёл про… — Женщина не договорила, когда увидела молодую девушку с чёрными длинными волосами и ярко-зелёными глазами. Она выглядела абсолютно обычно, не так, как в последний раз. — Детка… —Женщина взглянула на попа, тот понял и удалился прочь. — Что ты сделала со мной, дрянь?! Что тебе надо?! — Девушка грозно подбежала к женщине, хватая ту за волосы одной рукой, а второй за плечо. Стоило их коже соприкоснуться, как в голову хлынули последние воспоминания, сохранившиеся до того, как в её глазах потемнело. Девичьи глаза округлились, она резко отпустила женщину, толкнув её, что та теперь сидела на ледяном полу. — Теперь ты снова со мной, птичка моя… — От удивлённого, женское лицо стало блаженным, словно она узрела самого Бога во плоти. — Теперь ты никуда от меня не денешься… — Лицо Мары озарила безумная улыбка, оголяющая кривой верхний клык. — Да ты же… Просто ненормальная. Ты просто ёбнутая! Ты хоть понимаешь, что ты сделала? — Понимание и одновременно абсурд всей ситуации заставили девушку схватиться за голову. Теперь она не знала, что ей делать и что думать. Девушка закрыла лицо руками, стараясь успокоиться. Незаметно для себя девушка начала плакать, её нижняя губа и руки начали подрагивать, дыхание сбивалось. Носферату начало трясти ещё больше, когда она почувствовала, что чужие руки обвивают талию и трогают спину, заставляя девушку убрать руки от лица и снова посмотреть на Мару. — Не трогай меня! — Натали схватила женщину за руки, стараясь оттолкнуть её. Поняв, что ничего не получится, Носферату нагнулась так, чтобы её лицо и макушка Ланар были в паре дюймов друг от друга. Натали переместила обе руки на голову женщины, хватая за волосы и поднимая голову так, чтобы видеть лицо. Лицо Мары выражало истинное восхищение, её глаза были широко раскрыты: покрасневший белок, текущие слёзы и мокрое от них лицо; из носа текла кровь, а рот был немного приоткрыт, и его уголки содрогались от восхищённой улыбки. — Я не оставлю тебя даже на том свете. — Хрипло прошептала Ланар прямо в губы Носферату, поспешно стараясь ухватить ту за голову, чтобы не отвернулась. — Твое сердце принадлежит мне. Ты моя. Мы слились навеки…***
— Ден! Я тебе точно говорю, что я уже где-то видел эту бабу. Её лицо мне ужасно знакомо, только вот я не могу вспомнить… — Да отстань ты. Может, она сюда отдыхать приехала. А если лицо знакомо, может она тоже репортёрша какая-то или, может, звезда инстаграма? Ты не думал об этом? — Да нет же! Я тебе говорю… Неужели ты не обратил внимание на неё и на её дом? Тут местные все странные, дома полуразрушенные, жуткие, а она… — А может она сюда отдыхать приехала? — Отдыхать?! У нас двое человек уже пропасть успело, а ты говоришь про «отдыхать»?! — Ну, а как ещё?! Ты же говоришь, что дом у неё нормальный, она нормальная, что я могу ещё говорить? — Денис хотел закончить этот тупой разговор, поэтому он ускорил шаг. — Ну чё ты сразу… Слишком уж лицо мне её знакомо… Надо будет потом к ней в гости сходить… — Ты что, в чужой дом влезать собрался? — Ну да, а что? — А что? — Саркастично передразнил Денис. — Неужели ты думаешь, что она ночью не проснётся от того, что кто-то к ней в дом лезет? — А я видел, как в определенные дни она уезжала, вот, когда уедет, тогда и полезу. А ты что, захотел? — Нет. — Это означало «да».***
В багажник чёрного джипа было погружено огнестрельное оружие, одежда, еда и прочее, что бывает необходимо на охоте. На улице уже было темно, а Мара только отъехала от дома. Света в окнах не было видно, значит, она живёт одна. Дождавшись, когда её машина скроется с поля их зрения, парни с трудом смогли перелезть через высокий забор. Их взору открылся двухэтажный, слегка заросший лозой и кустами дикой розы дом. Дом был кирпичный, но кирпич этот уже почернел от старости и осадков, но, тем не менее, был различим на фоне деревянных и уродливых домов в округе. Входная дверь оказалась не заперта. Парни вошли в дом. Первая их встретила гостиная. Сразу слева от входа стоял гардеробный шкаф с одеждой, а справа находилась лестница на второй этаж. В гостиной, прямо впритык к стене, напротив входа стоял большой диван из серой мешковины, а рядом с ним стоял комод и тумба. Напротив дивана стоял журнальный столик и телевизор. Рядом с диваном виднелась открытая дверь, ведущая в ванную комнату. Вернёмся к выходу. Рядом с гардеробным шкафом, слева от выхода, находится кухня. Старый деревянный стол, по обе стороны от которого разместились две деревянные скамейки со спинками. Позади стола два шкафа с кухонной утварью и всякими специями. Справа от стола двухдверный холодильник в абсолютно идеальном состоянии, столешница с микроволновкой и электрическим чайником, газовая плита, раковина. Раковина стояла прямо на углу, что вёл к ещё одному выходу. — Что тебе ещё надо? Всё как у нормального человека. — Но не тут. Огромная плазма на пол комнаты, огромный холодос и чайник с микроволновкой. Да местные в душе не ебут, что такое микроволновка! Нет. С ней точно, что-то не так. Давай смотреть дальше. И отмечая про себя, что ты видишь, Ден. По сравнению с местными она абсолютно ненормальна. — Ладно, ладно. Парни решили подняться на второй этаж. Прямо посреди лестницы стояла ваза с полевыми цветами. Это было очень странно, но заострять на этом внимание никто не стал, подумав, что женщина просто забыла убрать её на место. В первой же комнате на втором этаже оказалась ещё одна гостиная. Только тут стояло уже два дивана, таких же, как и внизу, только с голубоватой обивкой; тумбочка, журнальный столик, гардеробный шкаф. Но что сильнее всего привлекло внимание парней, так это огромные чёрные и красно-чёрные пятна по всему полу, что вели в две разные комнаты. Эти пятна поблескивали в свете фонаря. Сначала парни вошли в одну комнату. Она оказалась чрезвычайно маленькой. У одной из стен стояла односпальная кровать, рядом с ней комод. Напротив кровати, буквально в пятидесяти сантиметрах, у противоположной стены стояла прикроватная тумбочка, рабочий стол, поверхность которого украшало пятно крови, а также закрытый платяной шкаф. На полу были такие же следы крови, словно кого-то тащили и тот упирался руками. Ночные гости вошли в другую комнату. Это оказалась, видимо, хозяйская спальня. Справа две прикроватные тумбочки, между которыми стояла двуспальная кровать, на металлическом изголовье которой были прикреплены наручники. — А дамочка-то БДСМ любит, походу. — Нервно усмехнулся Кольцов, медленно вспоминая и понимая, к кому они влезли. Напротив кровати висела боксёрская груша. Недалеко от неё стоял стол-бюро и книжные шкафы и полки. Подойдя к столу, Денис обратил внимание на фотографии в рамках. Там была изображена сама хозяйка дома. Рядом с ней стояла молодая девушка чуть ниже ростом. Они обе улыбались в камеру и обнимались. У той, что выше, на плече висело ружье на ремне. Парень дернул фонарик, и луч света задел что-то странное на стене. — Это чё такое? — спросил Денис вникуда. На стене висела пробковая доска с кучей фотографий людей, перечёркнутых красным маркером крест-накрест. Там же были прикреплены и разные вырезки из газет, со статьями и фото. Их всех переплетала красная нить, идущая от одной самой главной фотографии. Той самой молодой девушки, что была на фото с хозяйкой. — Блять! — Выругался Кольцов, вспомнив, кто эта женщина и где он мог её видеть. — Что такое? — Я вспомнил, кто эта баба! — Ну и кто? — Маньячка. — Выдохнул Максим, начиная рассказывать историю. — Я ещё когда учился, писал про неё курсач. Короче… Эта женщина — Ланар Мара Михайловна. Раньше служила майором полиции и спецназа. Однажды в районе начали пропадать люди, или же их находили мёртвыми без конечностей, органов, а иногда даже без голов. Это она делала. Поедала органы и конечности, а головы использовала для опарышей, чтобы на рыбалку ходить. Её поймали и посадили на пятнадцать лет. — А как изловили? — Она была жутко влюблена в эту девушку. — Кольцов указал на фото. — Она её невозможно сильно «любила», а когда они стали любовницами, стала дико ревновать к каждому столбу. Однажды она так сильно разозлилась, когда увидела эту девушку с парнем, что сначала прикончила парня, а потом и девушку, Натали Носферату. Сначала она долго её мучила, почти довела до анорексии, насиловала. А потом просто в какой-то момент перерезала ей глотку, а когда девушка умерла, и сердце её вырезала прямо из груди. Ланар сожрала девичье сердце прямо сырым и с кровью, оправдывая это тем, что так они сольются в одно целое и всегда будут вместе, даже после смерти. Родители девушки начали бить тревогу, мол, дочь давно на связь не выходила. Обратились в полицию, сказали, что в последнее время она общалась только с Ланар. А Мара поняв, что её засадят, прикончила и родителей девушки. Мать она расчленила и отрубила голову, а отца просто застрелила. Её поймали на горячем, когда она пыталась скрыться. Какого-то хера упекли на пятнашку. В тюряге она задушила свою сокамерницу шнурком от кроссовок, другую заключённую порешала на кухне ножом, ещё двоих — в драке, и ещё нанесла тяжкие телесные, повлекшие за собой смерть, местному надзирателю. Через пятнадцать лет за неё кто-то внёс залог, и она благополучно вышла на свободу. — Пиздец. И это всё сделала вот эта баба? - Ага.***
— Ты меня очень сильно огорчила, птичка моя. — Мара присела на диван к лежащей на нём девушке. Женщина повернула её на спину, чтобы видеть лицо. Девушка была испугана. Она знала, что сейчас с ней будет. — Что ты скажешь в свое оправдание? — Он же… — Послышался всхлип. — Ничего не было… Это просто знакомый… — Как банально… — Женщина взяла нож-гарпию, что лежал на на журнальном столике, прикладывая его к девичьей шее. — Ничего умнее не смогла придумать? — Но… Это правда. — Это не правда, моя милая. — Женщина выпрямилась, глубоко вдыхая воздух. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. Теперь твоя душа и сердце целиком и полностью будут принадлежать мне. Мы сольёмся воедино, детка. — Женщина прильнула к лицу Носферату, сменив позицию. Теперь дама сидела на ней верхом, прижимая лезвие гарпии к шее. Женщина ещё раз изменила свою позицию, так, чтобы её колени сдерживали девичьи руки в ладонях и Натали не могла ими двигать. Ноги её все это время были связаны. Натали заметила, как Мара дрожит. — Пару мгновений, и всё будет хорошо. Потерпи. — Гарпия начала вгрызаться в кожу, добираясь до сосудов и артерий. Натали начала дёргаться и пытаться что-то закричать, но женские колени на её руках не позволяли ей нормально шевелиться, а свободная рука закрывала рот. Нож вгрызался всё глубже, глаза Ланар краснели, её слезы капали на перекошенное от боли лицо Носферату. Ещё мгновение, резкое и сильное движение рукой, и шея перерезана, заливая все вокруг горячей кровью, капли которой брызгают на одежду и лицо Ланар. Изо рта Носферату хлынула кровь. Теперь Мара могла убрать свои колени с чужих рук, ложась рядом с девушкой так, чтобы можно было слизывать кровь с кожи вокруг раны и на груди. — Прекрасна… Восхитительна… Теперь я могу узнать твой вкус. Вкус твоей любви… — Мара вскочила на месте, разрезая футболку девушки, оголяя грудь. Окровавленные пальцы прикасались к пространству между грудей, кровью намечая место своей работы. За пару быстрых ударов женщина сломала грудину, и ей оставалось только избавиться от всего лишнего и достать сердце… Когда женщина достала сердце, через него всё ещё проходила мышечная судорога. — Мы сольёмся навеки.