***
23 мая 1998 За то короткое время, что прошло после битвы, война разгорелась сильнее, чем кто-либо ожидал. Теперь они изолированы в этом замке. Место, которое когда-то служило Пэнси вторым домом, стало не более чем клеткой. Клеткой, в которой она заперта, пока другие ведьмы и волшебники хотят её изгнать. Клеткой, которая, с одной стороны, спасала от возвращения к ужасному отцу, а с другой — сурово напоминала, что она их пленница, независимо от того, какие условия были выдвинуты или какие переговоры велись. Клеткой, в которой Пэнси подчинялась их власти, их решениям, их планам. Она никогда не чувствовала себя такой уязвимой. А Пэнси Паркинсон не умела быть «уязвимой». Она хотела сбежать, но прекрасно понимала, что никогда не выберется из страны в одиночку. Проклятие, Пэнси даже не была уверена, что знает, как пройти через все чары, которые установили вокруг замка. Это официально означало, что Орден был её единственным вариантом, но чёрт бы их всех побрал, если она позволит им командовать. Пэнси решила, что если и будет играть на этой грёбаной шахматной доске, то не просто пешкой. Нет, Пэнси собиралась стать бесценной, незаменимой. Кем-то настолько важным для их главного плана, что её будут защищать любой ценой. Кем-то, кто настолько посвящён в их секреты, что её никогда не выдадут. Чтобы стать такой ценной, придётся пойти на большие жертвы. Но она жаждала контроля. Пешки не контролируют ситуацию. Без свободы действий и манипулятивных ходов нельзя стать игроком выигрышной стратегии. У Пэнси оставался только один вариант: стать негласной королевой этой ёбаной войны. И у неё как раз для этого имелись все необходимые навыки. Её предложение удивило Бруствера. На самом деле «удивило» — это довольно мягко сказано. Он был в шоке. От такого предложения у него, вероятно, желудок перевернулся, но как только вес её слов осел, он, как и подозревала Пэнси, осознал, насколько ценным будет такой ресурс. Он также согласился с тем, что это не та роль, которую можно широко обсуждать, даже среди так называемого Совета. Он назначил ей куратора, того красавца, который сдавил ей горло, — мракоборца Джона Долиша. Бруствер приказал Долишу тренироваться с Пэнси ежедневно — служить ей охранником, к его великому огорчению. Он явно был не в восторге от того, что простой вызов в кабинет начальства обернулся таким заданием. И тогда идея о том, чтобы превратить его работу в ад, показалась Пэнси захватывающей. Легилименцию она развила только в последние несколько лет. Честно говоря, первый раз Пэнси попробовала это сделать только из любопытства, и, как выяснилось, у неё талант. Для молодой девушки, похожей на кошку, которая любит играть со своей добычей, такое умение просто необходимо, чтобы быть искусным манипулятором. Мать научила её, как важно манипулировать — манипулировать мужчинами, чтобы получить желаемое. Пэнси играла с достаточным количеством мальчиков, чтобы знать, что при должном… отвлечении внимания… можно легко проскользнуть в их сознание незамеченной. Засунув язык им в глотку, она могла исследовать их самые тёмные секреты, пока они оставались сосредоточенными на личном блаженстве. И она готова была воспользоваться каждым волшебником на этой земле, чтобы выбраться из этого дерьма живой.***
29 мая 1998 Пэнси проглотила мерзкое зелье. Его хватило бы как минимум на час, но на всякий случай у неё с собой было ещё три флакона. Она стояла перед деревом, которое трансфигурировала в зеркало. Хотя Пэнси никогда не была так уж хороша в трансфигурации, в лучшем случае чуть выше среднего, можно смело ставить последний галлеон на то, что зеркало она могла наколдовать из чего угодно. Зелье понеслось по организму. Треск веток, раздавленных сапогами Долиша, который патрулировал окрестности, лишь усилил нервозность. Пэнси прибегла к окклюменции, чтобы успокоиться, наблюдая за преображением: длинные тёмно-рыжие волосы, бледный цвет лица. Достаточно симпатичная, но не настолько, чтобы быть слишком приметной. Безликая. Долиш заметил, что преображение завершено, и подошёл к ней. — Готова? — Он казался более раздражённым, чем обычно. Пэнси провела с ним последнюю неделю и поняла, что у него бывает только два настроения: раздражаться на неё или злиться. Долиш ясно дал понять, что не одобряет её миссию, неоднократно заявляя, насколько это рискованно. Очевидно, сейчас это недовольство только возросло. Не в силах ответить, Пэнси просто кивнула и последовала за ним к Годриковой Впадине. Они обсудили, где находится бордель и какой путь нужно пройти. Долиш примет анимагическую форму ворона, как только они доберутся до окраины. — Давай ещё раз пройдёмся по плану, — выпалил он и грубо схватил её за руку, притягивая к себе лицом. — Встречаемся здесь через два часа. Если нужно будет, чтобы я вытащил тебя раньше, скажи кодовое слово в сторону окна. Как только встретишься с мадам, она, скорее всего, захочет устроить показ, прежде чем нанять тебя. — Замолчав, Долиш пристально посмотрел на неё. Пэнси вопросительно подняла бровь. Мы уже сто раз это обсуждали. В чём, блядь, вопрос? Когда она не ответила, его хватка усилилась. Он зашипел сквозь зубы: — Каков план, Паркинсон, если она попросит показ? — Лежать и думать об Англии, — холодно ответила она. Этот ответ ему не понравился. Долиш готов был всё отменить, но это была инициатива Пэнси — договориться о приёме на работу в местный бордель.***
Пэнси была благодарна себе за постоянную практику в поддержании окклюменционных стен. Она почувствовала знакомое покалывание: кто-то пытался проникнуть в её сознание. Лишь прикосновение, будто жеребёнок впервые пробует встать на трясущиеся ноги. Пэнси сразу поняла, что это Драко, и, честно говоря, она слишком устала, чтобы обижаться на него за это. Поверь мне, дорогой, ты не хочешь знать, о чём я думаю. След от укуса Грегори Гойла-старшего всё ещё пульсировал, болезненно напоминая о том, как её удерживали. Пэнси лишь наложила чары, побоявшись идти в Больничное крыло, чтобы не вызвать подозрение у персонала. Чёрт возьми, как же пульсировало. Долиш даже предложил ей исцелить рану, и он проделал неплохую работу, но для полного заживления всё равно потребуется несколько дней. Пэнси испытывала искушение довериться Дафне, чтобы получить несколько обезболивающих зелий. Но… но ничего не могла рассказать, а Даф наверняка стала бы задавать вопросы. Пэнси поговорит с Долишем, попросит его достать для неё тайный запас. Ей и так дали противозачаточное — больше и требовать нечего. Она почувствовала, как Драко с ещё большей силой попытался вторгнуться в её сознание. Смешно — он думал, что действует незаметно. Пэнси не хотела окликать его и рисковать. Драко бы увидел её насквозь — не в мыслях, в глазах. Узнал бы, почему она вдруг стала такой замкнутой. Она резко встала, прежде чем у него появился ещё один шанс встретиться с возведёнными ею стенами. Не то чтобы он смог прорваться — попытка слабенькая. — Я спать, — пробормотала она друзьям, не оглядываясь. После извлечения воспоминаний для Кингсли в висках бушевала мигрень, и Пэнси направилась в общежитие, чтобы пораньше лечь спать. Лёжа в постели, она изо всех сил старалась вытеснить из головы воспоминания о потном теле, накрывшем её тело; о мадам, наблюдающей и дающей советы. Пэнси решила добавить в список запрашиваемых зелий Сон без сновидений. Информацией, собранной во время первой миссии, она уже десятикратно доказала свои способности. Они должны весьма любезно отнестись к её просьбам. Да и кому вообще будет дело до твоих зависимостей?