Почему ты счастлив?

Торжественная музыка обволакивала просторное, но грамотно оформленное под праздник помещение. Хотя королевское общество и было образцом утонченного этикета и интеллигентности, вошедшую пару встретили громкие аплодисменты, возгласы, а кто-то даже умудрился засунуть два пальца в рот, разрезая переплетение звуков мощным свистом. Такое вряд ли одобрялось вышеупомянутыми правилами приличия, однако, никому сейчас до них дела не было. Внимание толпы было приковано к вошедшим. И лишь один Сору едва поморщился от неприятного шума, чувствуя, как уставшая голова болезненно отзывалась на каждый звук. Хотя эти жалкие отголоски физической боли не могли и близко сравниться с тем, что творилось внутри его израненной души, стоило и ему зацепиться глазами за нынешних героев торжества. Дару, наряду со своей невестой, был невероятно прекрасен: расшитый золотом и серебром ханбок, приглаженные бирюзовые волосы, что от ослепительного света казались на несколько тонов светлее своей естественной окраски. Помимо этого можно было заметить, как праздничный восторг жениха выражался в походке, манере держаться и не сползающей с лица улыбки, такой заразительной, что люди вокруг невольно подхватывали её. Парень буквально светился счастьем, то и дело поглядывая на свою будущую супругу, которая, в ответ на каждый взгляд, отвечала таким же широким оскалом и парой-другой тихих слов, не доносящихся до ушей окружающих, но которые отлично достигали слуха Дару. Эти тихие перешептывания, многозначительные взгляды – пара играла какую-то свою собственную игру, вела общение на уровне, не доступном окружающим людям. Сегодня был их праздник. Гости – лишь прочая мебель и декорация, дополняющая антураж торжества. Важная часть, но не обязательная – не будь здесь народа, музыки и прочих мелочей, эти двое были бы по-прежнему счастливы. Ведь дело было совсем в другом. В их искренней любви и желании остаться друг с другом до конца своих дней. Приглашенные же играли роль тех, кому удостоилась великая честь разделить сказочное счастье с парой. Сору так же удосужился красивого конверта, внутри которого витиеватым изысканным почерком были написаны дата, место проведения праздника, а также имена счастливцев. Два имени, но ни одно из них не принадлежало ему. Что Сору здесь забыл? Чем дольше взгляд цеплялся к этой сладкой парочке, тем тяжелее было смотреть. Отводить глаза бесполезно – непослушные через пару минут вновь поднимались в попытке придраться хотя бы к чему-то. Но костюмы молодоженов по-прежнему были безупречны, улыбки слепили своей белизной, а пара до сих пор беспощадно любила друг друга. Парень считал это каким-то издевательством. Почему именно она стояла сейчас напротив короля, выслушивая мантры пастора? Откуда вообще взялась эта девчонка, что, одним своим появлением разрушила мирный уклад их жизней? Пока она не появилась, все было замечательно: Дару часто проводил с юношей время, они гуляли, болтали и дурачились. Всё было прекрасно. Но с её появлением… Ничего не поменялось. Они по-прежнему гуляли, болтали, дурачились. Но, по непонятной причине, теперь Сору чувствовал себя обделённым. Он не мог претендовать на большую часть свободного времени своего друга, не мог быть до конца откровенным в общении с ним, не мог… Просто не мог. Ничего. Ни морально, ни, не дай бог, физически. В то время, как юноша в очередной раз предавался внутренним терзаниям, пара уже произносила клятвы. Особо чувствительные на этом моменте роняли слезу, а Сору думал: что было бы, если бы он признался? Неважно, когда: до появления в их жизни чужого человека или даже за день до свадьбы, когда на мальчишнике им всё же удалось остаться наедине на пару минут, вдали от всей суеты. Чтобы произошло? Впрочем, Сору не хотел тешить себя надеждами и мыслями в духе «А вот если…». Он не признался, это факт. Молчал и лишь глупо улыбался, когда Дару, сияя тысячью звездами говорил о своем плане предложения этой ненавистной девушке. Дару был таким счастливым, юноша просто не мог стереть эту искреннюю улыбку своими идиотскими чувствами. Риторический вопрос «Кто из присутствующих против данного союза?». Сору. Сору был против, но ведь его мнение абсолютно ничего не значит. А Дару явно бы расстроился. Разочаровался бы, если юноша действительно поднял бы руку? Но этого не случилось. Никто, казалось, не разделял отчаяние, которое сейчас испытывал парень. Все были счастливы, радостно хлопали в ладоши, призывали к поцелую. Неужели Сору сам по себе был каким-то неправильным? Он правда был в какой-то степени неисправен, где-то там, на затворках сознания. В момент, когда каждый был в неописуемом восторге, его раздражало всё: радостные лица, смех, вкусная еда и дорогой алкоголь. Стоило паре скрепить узы поцелуем, юноша не выдержал и закрыл глаза. Попытка сохранить лицо не позволяла ногам совершить побег, руки, против воли, то и дело налетали друг на друга, поддерживая шум аплодисментов. Губы, хоть и дрожа, всё же растянулись в некое подобие улыбки, искусанные с внутренней стороны до крови. Право, невероятно сильная выдержка. И непонятно, как такая уверенная игра смогла развалиться лишь одним неровным движением руки. Тихий удивленный вздох и Сору почувствовал, как дорогое вино растекается пятном на груди, словно вся боль не смогла умещаться в его маленьком сердце, вырываясь наружу потоками крови. Девушка, не смотря на подходящих официантов, самовольно потянулась с салфеткой в попытках устранить недоразумение. Такая добрая, но и такая ненавистная всем нутром юноши. - Не трогай меня! Музыка, хоть и продолжала свой ход, не спасала положения: все вокруг удивленно обернулись, разглядывая этот незначительный инцидент, в попытках понять, что так разозлило юношу. - Я просто хотела помочь… - Мне плевать! Лучше следи за тем, куда идешь, вместо того, чтобы потом делать вид, что помогаешь… В глазах невесты выражалось неподдельное изумление и даже толика испуга, однако юноше было уже все равно. Он ненавидел её всем сердцем, ненавидел Дару, который теперь был безудержно счастлив с такой, как она. Ненавидел гостей, которые делали вид, что все, что сейчас происходит – радостное событие. Какого черта они все так радуются?! Почему все счастливы и лишь один Сору так ненавидит происходящее? Парню хотелось еще что-то выплеснуть в сторону несчастной девушки, однако вид подорвавшегося с места Дару приструнил весь конфликтный настрой парня. Жених аккуратно обогнул застывших зевак и, прикрывая своим телом обескураженную девушку смотрел на Сору с неподдельным непониманием. Он не был зол на юношу, однако определенно ждал объяснений. - Что произошло? - Да какая разница? - немного замявшись(весь агрессивный настрой куда-то пропал) ответил виновник конфликта, - Забей. - Ну уж нет, - отрезал парень – Не хочу, чтобы сегодня кто-то ссорился. По виду Дару можно было заметить его недовольство. По залу пронеслись перешептывания. Сору отчетливо слышал, как кто-то назвал его той еще занозой и иными «ласковыми» словечками. Пальцы машинально впились ногтями в мягкую кожу ладоней. Как же сильно он ненавидел их всех. - Это ваши проблемы, если вы такие все ранимые. Я просто просил не трогать меня! Костюму и так конец. - Я могу оплатить химчистку, пожалуйста, Сору, – с каждой секундой Дару становился всё более серьезным, однако не шел на поводу агрессии собеседника, и умело держал себя в руках, в отличие от самого юноши. - Некоторые вещи не исправить, - отрезал парень, а потом, побоявшись, что его тайные мысли всплывут наружу, решил добавить, - Как например криворукость твоей жены. В зале послышались возгласы. Кто-то подошел к парню и начал ему что-то твердить в грубой форме, среди дам были слышны возгласы «Хам!» и «Кто вообще пригласил этого неотесанного на праздник?». Это оскорбление не могло пройти и мимо ушей Дару. Парень впервые за весь день отринул дружелюбность, одарив гостя донельзя холодным взглядом. Сору тут же стало не по себе и, кажется, его сердце укололо то ли ощущение страха, то ли стыда. - Не смей так говорить и извинись, - приказным тоном отчеканил жених. Что, что, а командовать у короля выходило хорошо. Голос разрезал шумиху толпы и отчетливо ударялся о стенки залы. Правда, это звучало довольно устрашающе. Но сегодня этот командный тон был не достигаем для разозленного мальчишки, собственные чувства которого казались ему важнее каких-то там приказов. Сору был слишком зол, слишком расстроен и слишком разбит, чтобы хотя бы немного вести себя адекватно. - Да чтобы вы все провалились и сдохли! - выпалил юноша так громко, что эти слова отозвались эхом не только во всей комнате, но и в головах каждого. Ноги наконец получили долгожданную свободу и ринулись на выход. Кажется, Дару сделал пару шагов вслед за разгорячившимся юношей и потянул руку, чтобы поймать того за ускользающий рукав. Но, то ли Сору шел слишком быстро, то ли что-то заставило Дару остановиться, последнему пришлось лишь наблюдать, как очередной зеленый силуэт стремительно терялся в толпе таких же зеленых силуэтов, догоняемый не самыми лицеприятными отзывами в свой адрес. И всё же вскоре они стихнут, внимание окружающих привлечет торт, а испорченное настроение супругов вновь вернется обратно, стоит им опять посмотреть друг на друга. Все снова будут счастливы, снова будут бить руками о руки, гоготать и свистеть так, что барабанные перепонки скажут «до встречи». Скоро все снова будет хорошо. Отуманенный злобой рассудок наконец подпустит к горлу слёзы, рука, расстегивающая пиджак, кинет тот безжалостно на пол пустого коридора, а потом вновь поднимет, ведь, злость-злостью, а костюм был не из дешевых. Пустая и тихая дорога до дома, сопровождаемая лишь огнями фонарных столбов и идиотскими песнями по радио, несколько лестничных переплетов и сон в праздничной одежде. Утром на телефоне будет несколько пропущенных: один от родителей и еще три от Дару. К черту. Дверь, два замка и зашторенные окна. Сегодня Сору будет один, недоступный для любого абонента и незваного гостя. Сегодня, завтра и, кажется, еще долгое время. Может даже насовсем. Совсем один.