A Jar of Hearts

Бомгю не знал, что он делает не так. Это была ложь. Первая из многочисленных ложей, которые он говорил себе. Он прекрасно понимал, что делает не так, и справлялся с этим, просто не справляясь с этим. Это был его постоянный, ядовитый механизм преодоления трудностей. Мог ли он вообще назвать это механизмом продолжения ? Это ни с чем его не устраивало; на самом деле мысль о том, что он пренабрегает своими проблемами, только усиливала их давление, заставляя его чувствовать себя еще хуже в собственном теле. В каком-то смысле он чувствовал, что больше не является самим собой. Как будто его душа ушла из его существа. Когда он успел так резко измениться? Когда же он из всех людей стал таким, чтобы соперничать с другими только для того, чтобы доставить себе удовольствие? Не только это, но и тот факт, что его комфорт — его дом - активно ускользал от него. Бомгю был уверен, что Субин злится на него. Хотя, если бы вы спросили Субина, украшает ли его это злобное чувство, он бы отмахнулся от него. Бомгю знал его. Он понял, что относится к тому типу людей, которые отгоняют любые злонамеренные принципы или чувства и маскируют их чем-то более легким. Иногда ему хотелось, чтобы Субин просто подошел к нему и закричал: "Я чертовски ненавижу тебя за это", вместо того чтобы пытаться убедить всех, что это не было его истинным намерением. За исключением того, что это было... Бомгю понимал это. Он знал это с того самого дня, как они поссорились, когда Субин не написал ему, чтобы проверить, как он. Это было обычное задание, которое он выполнял почти для всех, кого знал, просто ‘как дела?’ каждый день. Когда он не получил этого знакомого сообщения, то понял, что ошибся. И если это было недостаточно очевидно, то Енджун прямо подошел к нему и сказал, каким дерьмовым он был, потому что, конечно же, Субин сказал ему. Между ними почти не было секретов. Бомгю был в восторге от того, что у Субина и есть такой человек, раз уж он так неудачно сыграл эту терапевтическую роль. Он потерпел неудачу как порядочный друг. Конечно, Енджун злился не только на него. В лучшем случае он был разочарован. Но лучше от этого не становилось. Старец не делал никаких попыток заговорить с ним, предоставив его самому себе, пока он во всем не разберется. Бомгю знал, что это его вина, но он не мог заставить себя встать и исправить причиненный ущерб. Он не знал как. Он не знал, с чего начать. Он не знал, заслуживает ли он такой возможности. После нескольких дней отсутствия связи Хюнинкай написал ему, что уже едет, и постучал в дверь. Бомгю боялся открывать его, потому что у него было стойкое чувство, что он получит еще одну лекцию. Ему не нужен был еще один человек, который дал бы ему понять, как жестоко он поступил. Он был достаточно строг к себе. С тяжелым телом и умом, Бомгю пополз к двери, повторяя извинения в голове, которые он мог произнести, прежде чем наброситься на него. — Кай, я знаю, что облажалась с Субином... Он обнял его. Как только он со скрипом открыл дверь и начал свою отработанную речь, Кай бросился на Бомгю, обнял его за плечи и крепко прижал к себе. Он не сказал ни слова, надеясь, что его намерения прозвучат достаточно громко. И они были. Боже, так оно и было. Это был первый раз, когда он по-настоящему заплакал с тех пор, как его четвертое сердце остановилось. Как только Кай прошептал:- Все будет хорошо-, упала первая слеза, и после этого они не переставали приходить. Как бы он ни старался вернуть все назад, у него ничего не получалось. Все, что он мог сделать, это позволить ей упасть. Он плакал, потому что больше не мог идентифицировать себя, когда смотрел в зеркало. Потому что, когда он вспоминал себя чуть больше года назад, он был совершенно другим человеком. Он плакал, потому что боялся потерять своего лучшего друга, годы их дружбы слабо ускользали от него. Он плакал, потому что что-то происходило с его сердцем каждый раз, когда он думал о Тэхене. Что-то, чего он так сильно боялся до такой степени, что откровенно отказывался зацикливаться на этом. И, самое главное, он плакал, потому что испытывал облегчение от того, что у него кто-то есть, и это было такое облегчение. - Хюнин, - промычал Бемгю, его грудь стала тяжелой, - разве я плохой человек? Потратив почти час на то, чтобы успокоиться, он наконец смог составить связные предложения. И все это время Кай слушал. Он терпеливо ждал и предлагал утешение, в котором отчаянно нуждался. Он подставил плечо Бомгю, чтобы тот положил на него голову, и был совершенно терпелив. Неужели Бомгю заслуживает такого человека, как он? - Конечно, нет, - скептически утешил его Кай. Он раздулся не от насущного вопроса, а от того, что увидел кого-то, на кого он поднял глаза, чтобы стать таким удрученным и обескураженным. Единственный человек, к которому он обращался за каким-то лекарством в любой тяжелый день, витал в облаках неуверенности в себе. Это было на него не похоже. - Почему ты так думаешь? Было так много причин, которые он мог бы перечислить. На самом деле, Бомгю пришлось подавить желание рассмеяться над абсурдностью своих действий. Это было бы не смешно, а скорее безнадежно. И вот он здесь, погруженный в себя. Он не мог точно определить причину, по которой его голова была переполнена унизительными мыслями, и не мог найти способа чувствовать себя менее виноватым. Может быть, его и не было. Придя к печальному выводу, что последние несколько лет он жил, активно обманывая себя, он действительно не видел необходимости убеждать себя, что все наладится. Кого он обманывает? Он был студентом колледжа с одним сердцем. Это было равносильно тому, что все его будущее вырвется из хрупкой хватки его пальцев. Он будет продолжать жить в постоянном состоянии страха и тревоги и должен будет остерегаться любого, с кем столкнется. Хотел ли он заставить себя пройти через эту утомительную рутину? Ему не о чем было говорить. Все рухнуло так быстро, как будто стена, которую он построил, чтобы спрятаться от реальности, начала рушиться, и он не мог собрать ее обратно. Одинаковые части быстро рассеивались вне досягаемости, делая невозможным запомнить их первоначальное место. Он был плохим человеком. Бомгю был худшей версией самого себя, какой только мог быть. Несмотря на то, что его лучший друг пытался убедить его в обратном, слова просто пролетели у него над головой. Они казались ему пустыми словами, простыми лекарствами, данными только для того, чтобы утешить его на время, прежде чем все вернется. Мальчику так много нужно было исправить, но часть его все еще не смирилась со своими недостатками. Это варьировалось от его злонамеренных намерений по отношению к Тэхену до непреднамеренного страдания, которое он причинил Субину. Как он мог вернуть все на свои места, если у него не было желания снова собрать себя воедино? - Ничего особенного...- Бомгю обманул его, отказавшись тащить за собой. - Мне просто интересно. - Бомгю-хен, - пробормотал Кай, нахмурившись, - пожалуйста, отпусти это мышление. Ты совсем не такой. Ты хороший человек. - Да, хорошо, - пробормотал Бомгю. Его глаза казались такими же тяжелыми, как и голова. Слова Кая были бы обнадеживающими. Они дали бы Бомгю унцию утешения, за которым он так отчаянно гонялся. Они должны были заставить его почувствовать себя хоть немного лучше. Проблема была в том, что его слова были слишком искренними. Бомгю знал, что Кай искренне верит в то, что старший - хороший человек. Он так доверял ему и придерживался нереалистичного мышления, что не мог сделать ничего плохого. Это был тот же самый хороший человек, который лгал ему. Вместо того чтобы облегчить его затянувшиеся мысли, взвешенные слова только добавили к чувству вины, которое уже переполняло и выплескивалось наружу. Беомгю не говорил ему правды; на самом деле он изо всех сил старался скрыть это. Он скрывал что-то потенциально травмирующее от кого-то столь дорогого ему. Что еще хуже, Бомгю знал, что Кай становится ближе к Тэхену. Рыжеволосый мальчик составлял свой список значимых людей, и это не принесло бы Бомгю никакой пользы. Кай всегда видел только самые яркие точки людей и старался усилить их. Провал в этом деле ударил бы по его гордости. Кто такой Бомгю, чтобы отнять у него это? Плохой человек. - Поговори с Субином, - напомнил ему Кай, положив голову поверх головы Бомгю. Старейшина должен был находить утешение в своих поступках. Он должен был дать частичке себя отдохнуть с осознанием того, что Кай активно поддерживает его. Почему это только усилило его чувство вины? - Я так и сделаю. -----------------------------------------------------------------------------

—:

эй, все в порядке?

я уже давно ничего о тебе не слышал):

кан тэхен: эй,хен,я в порядке! я просто немного болен.

—:

заболел?? Ты простудился в мае??

кан тэхен: да,в последнее время моя иммунная система подводит меня кай сказал мне, что это из-за большого стресса, с которыми я сталкиваюсь.

—:

вот, наверное, и все):<

ты не должен переутомляться

кан тэхен: я знаю,я знаю.я просто иногда забываю.

—:

ты действительно плохо себя чувствуешь?

кан тэхен: сегодня я пропустил занятия,потому что едва мог встать с постели.

—:

с тобой кто-нибудь есть?

кан тэхен: нет? мой сосед по комнате на какой-то вечеринке высшего класса. возможно, он проведет несколько ночей у своих друзей

—:

я уже в пути :]

кан тэхен: у тебя даже нет моего адреса.

—:

 ):< 

тогда пришли его дурачок

кан тэхен: хен,ты действительно не должен приходить и заботиться обо мне. я действительно могу о себе позаботиться

—:

когда ты в последний раз нормально ел?

кан тэхен: у меня были хлопья.

—:

на завтрак??

сейчас 6 вечера.

дай мне свой адрес, или я тебя выслежу):<

кан тэхен: за это тебя могут арестовать

—:

ПЕРЕСТАНЬ БЫТЬ ТРУДНЫМ

давай просто отправь его и я приду с какой нибудь едой

кан тэхен: ладно. только потому, что ты такой настойчивый.

—:

:D

до скорой встречи!

----------------------------------------------------------------------------- - Ты выглядишь дерьмово, - выпалил Бомгю, как только Тэхен вяло распахнул дверь. Слова Бомгю не имели заранее определенного веса. Он действительно имел в виду их только в ошеломленном вопросе, потому что, вау, Тэхен выглядел не слишком хорошо. Его лицо было призрачно бледным и осунувшимся, если не считать темных пятен под глазами. Его обычно большие, как у лани, глаза были полуоткрыты, словно он жаждал еще поспать, и он едва смотрел на Бомгю. Раньше розовые, плюшевые губы были суше, чем обычно, потеряв большую часть своего оттенка. В довершение всего его волосы стояли дыбом, а рыжие пряди торчали вверх в неудобных положениях. Он был одет в рубашку, которая выглядела на несколько размеров больше его самого, его миниатюрное тело практически плавало в тонкой ткани. В дополнение к этому на нем были свободные спортивные штаны, которые сгибались у лодыжек, делая его тело особенно маленьким. В каком-то смысле он выглядел намного мягче, несмотря на очевидные недостатки. - Неужели? Я не знал, - с гиперболическим сарказмом ответил Тэхен. Его голос был хриплым и скрипучим, что резко контрастировало с его обычным мелодичным тоном. Он был заметно глубже, и Бомгю слышал, как сквозь него пробивается сонливость. - Когда ты в последний раз пил воду?- Бомгю поморщился в ответ и вошел, когда младший отошел в сторону. Его жилище было значительно меньше, чем у Бомгю, но гораздо более спокойным. У него было не так много места, чтобы заполнить его, но оно ему подходило. - Доброе утро,- устало проворчал Тэхен, ковыляя к дивану, прежде чем бросить свое легкое тело на подушки и лечь. - Или вчера, может быть, за несколько часов до этого. Я не знаю. Бомгю усмехнулся, ставя пакеты с едой на кофейный столик. - Ты сказал, что можешь сам о себе позаботиться. - Я жив, этого достаточно, - сказал он, уже закрыв глаза. - Это и есть твое определение заботы о себе?- Бомгю волновался вслух, часть его чувствовала что-то вроде раскаяния при виде Тэхена, выглядящего таким физически слабым. Ему стало не по себе. Он не знал, почему ему так не терпится появиться у него дома, желая оказать ему какую-то помощь. Чтобы вернуть долг. - Я в порядке, Хен, - проворчал мальчик, открывая глаза и глядя на Бомгю. Он не сводил глаз со своего лица, его взгляд был мягче, чем обычно. Бомгю присел на корточки перед диваном, придвинувшись ближе, чем намеревался. Находиться так близко к нему было опасно из-за мимолетных мыслей, которые проносились в его голове, подпитывая идею, которую он пытался игнорировать. - Когда ты сказал, что болен, я подумал, что ты имеешь в виду простуду, а не чуму, - пошутил Бомгю, и в его голосе проскользнуло беспокойство. - Теперь ты просто драматизируешь, - заскулил Тэхен, перекатываясь на бок, чтобы лучше видеть старейшину. Бомгю нерешительно смахнул упавшие на глаза пряди и осторожно приложил ладонь ко лбу. Тэхен не сводил с него глаз все это время, взгляд не дрогнул, пронзая его насквозь. Это заставило Бомгю съежиться на своем месте. У Тэхена был особый взгляд на него, который заставлял его чувствовать себя неловко, но в то же время успокаивал. - Ты весь горишь. - Да, я знаю, - рассеянно признал он, слегка наклоняясь вперед, чтобы можно было прикоснуться к нему. Это был не первый раз, когда он делал это, и все же каждый раз он чувствовал себя таким незнакомым. Прерывисто вздохнув, Бомгю скользнул рукой по изгибу щеки, с особой осторожностью проведя большим пальцем по скуле. Он не мог понять, почему решил, что это хорошая идея, и все же он был здесь. Его рука как раз подошла. Тэхен не протестовал против его действий, он только пристально наблюдал за ним, его губы слегка приоткрылись. Его щека была горячей от руки Бомгю, но он не двигался. Каждый раз, когда он начинал что-то подобное, он застревал. Это были вещи, которые он так часто делал раньше, только чтобы похоронить их и никогда больше не поднимать. Тем не менее, он был там, и, к его радости, Тэхен, казалось, ни в малейшей степени не ненавидел это. Боже, что этот мальчик с ним делает? Слишком быстро Бомгю отступил. Он убрал руку с лица и выпрямился, глядя в сторону и стараясь избегать его взгляда. - Давай, вставай,- пробормотал он, решив обратить их внимание на еду, которую принес. - Нет, - заскулил Тэхен с оттенком разочарования в голосе. Что это было - разочарование или сонливость? - Мне стоило большого труда встать и открыть тебе дверь. Бомгю ухмыльнулся при виде этого зрелища. Он обошел кофейный столик и подошел к другому концу дивана, похлопывая младшего по ногам, чтобы тот подвинул их и сел. - Вот почему тебе нужно встать и поесть. К тебе вернется энергия. - У меня такое чувство, будто желудок пытается переварить сам себя, - простонал Тэхен, продолжая лежать. Бомгю никогда не видел его таким нелюбезным. Это была его другая сторона. - Мы можем начать с малого, - робко предложил Бомгю, уже распаковывая многочисленные контейнеры, несмотря на вызывающие протесты Тэхена. Его голос был покрыт этим сухим тоном, выходящим прерывистым и жестким. Его лицо было прижато к подушке, выпяченные губы в отчаянии выпятились наружу. Для него это был нежный взгляд. Бомгю не мог проглотить едва заметную растущую нежность, которая гремела внутри него. Это началось с малого, только незаметно достигло пика, когда Тэхен впервые открыл дверь. По мере того как он изучал его больше, нежеланное чувство начало быстро подниматься среди других его мимолетных мыслей. Нежеланный, потому что он не должен был так себя чувствовать. Это была чужая эмоция, но он испытывал ее уже много раз. Временами он жалел об этом. Со временем Тэхен прекратил свою маленькую истерику, небрежно сдвинув вес своего тела с дивана. Он сел, ссутулившись, лицо исказилось в полу-гримасе, полу-надутой губе. Его волосы встали дыбом от неопрятности. Несмотря на очевидный дискомфорт и унизительный вид, Бомгю поймал себя на том, что думает только о том, как легко было бы притянуть его в свои объятия. - Ты принес много, - пробормотал Тэхен сквозь сонное оцепенение. Он окинул взглядом множество еды, его губы изогнулись в легкой улыбке. - Нужно было убедиться, что ты достаточно поел. Я не знаю, что ты любишь, поэтому принес много, - пожал плечами Бомгю, протягивая ему пару палочек для еды. - Я тоже не ужинал, так что это для нас двоих. Тэхен посмотрел в его сторону, мягкая улыбка и едва заметный огонек в его глазах были выставлены на всеобщее обозрение. Бомгю пожалел, что ответил на этот взгляд, его сердце остановилось, когда он встретился с ним глазами. - Спасибо, Хен, - его голос был мягче, самое большее - спокойнее. Это был тип, который Бомгю слышал всего несколько раз. - Я тебе очень благодарен . - Да, - Бомгю вытянул губы в прямую линию, его мысли остановились, когда Тэхен не отвел взгляда, - хватит болтать. Ешь, - вместо этого попросил он, его взгляд дрогнул, когда он снова обратил свое внимание на еду. Он не знал, что сорвалось бы с его губ, если бы он понаблюдал за ним еще немного. Тэхен начал есть вслед за ним, поначалу скудно, осторожно. Естественно, эти двое вступили в непринужденную беседу под слабый шум кондиционера. Комната излучала теплый свет, в основном в светло-коричневых и оранжевых тонах. Это была уютная атмосфера, в основном из-за другого человека, занимавшего ее вместе с Бомгю. Пока они ели, Бомгю заметил, как Тэхен постепенно откусывал все больше кусочков, поглощая все больше пищи, пока они говорили. Он улыбнулся про себя, и чувство гордости вспыхнуло у него в груди. Он был в восторге от того, что мальчик хорошо ест Он расспрашивал старца о том, как прошел его день, о занятиях, искренне интересуясь тем, что происходит в его жизни. Поскольку больше поговорить было не с кем, Бомгю не возражал против светской беседы. Честно говоря, он нуждался в такой фамильярности. Он не заговаривал о своем споре с Субином и не упоминал о том, что его беспокоит. Это было не важно. - А что сказал твой профессор? - Поинтересовался Бомгю через некоторое время. - По поводу чего?- Тэхен рассматривал через рот, полный рамена, его щеки надулись так, что он был похож на ребенка. Трудно было не ворковать при виде этого зрелища. Конечно, он этого не сделал. Это противоречило бы всему, к чему он стремился. - Концептуальная фотография, которую ты сделал. Настроение Тэхена, казалось, омрачилось от возмущения, его брови нахмурились почти непроизвольно. - Она сказала мне, что это была хорошая первая попытка,- пробормотал он, заметно надув губы, - я думал, что с заданием покончено, но у нее была другая идея. Она сказала, что я нахожусь в начале правильного пути. С самого начала. - Значит, тебе все-таки нужно сделать еще несколько снимков? Бомгю нахмурился и откинулся на спинку дивана. Было намного лучше сидеть там, так как он мог наблюдать за Тэхеном, не получая ответного взгляда. Так было проще. Тэхен промурлыкал в знак согласия, - Да, и я понятия не имею, что с ними делать, - пожаловался он, разочарование, которое он украшал, просачивалось через его голос. - Я был так уверен, что того, что мы возьмем, будет достаточно. Я никогда не фотографирую людей, вот и все. - Может быть, этот человек должен быть в центре внимания? - Слабо предположил Бомгю, рассеянно играя завязками толстовки. - Ты хочешь, чтобы я еще раз тебя сфотографировал?- Тэхен игриво усмехнулся, бросив на него взгляд через плечо, прежде чем вернуться к еде. - Я не говорил, что это должен быть я, - огрызнулся Бомгю, и на его губах заиграла ухмылка. - Но ты, вероятно, получишь более высокую оценку, фотографируя меня. Я, наверное, самый красивый человек, которого ты здесь найдёшь,- пошутил он. - Я ненавижу то, что ты прав, - не промахнулся Тэхен. С этими словами небрежная, комичная ухмылка исчезла с лица Бомгю. Его глаза расширились от косвенного комплимента, губы в свою очередь приоткрылись. Все это были иррациональные, пустые слова. Вот как он должен был это воспринять. Вот как он всегда ведет подобные разговоры. Но на этот раз его сердце было громче разума. Ответ полностью застал его врасплох, вырвав слова, которые он планировал произнести, и лишив дара речи. Боже, это не так уж важно, почему он так реагирует? Он знал почему. Он просто не хотел этого принимать. Бомгю отмахнулся от него уязвленным смешком, прежде чем полностью сменить тему. Тэхен, казалось, не заметил его частичной паники из-за того, как легко он вступил в новый разговор. Он понятия не имел о том внутреннем смятении, в которое его ввергли. Это заставило его нервничать до конца ночи, его разум затуманился от повторяющегося требования перестать думать о Тэхене. Это оказалось невозможным, когда мальчик всегда был рядом с ним. По правде говоря, он сам навлек это на себя, предложив позаботиться о нем. Так он и сделал. Он проверил свои лекарства и велел ему принять их. Он принес ему много воды, чтобы убедиться, что он останется увлажненным. Бомгю не позволял ему слишком много двигаться, настаивая на том, чтобы он достаточно отдохнул, чтобы восстановить силы. Несмотря на все это, его грудь становилась все тяжелее каждый раз, когда он видел, как младший мальчик пытается проглотить таблетки или удобно устроиться. Мысль о том, что ему больно, причиняла ему дискомфорт и заставляла расстраиваться из-за всего. Что бы он почувствовал, если бы увидел, как угасает его сердце? Когда время приближалось к девяти вечера, Тэхен отказывался спать, несмотря на то, что кивал головой и явно смотрел тяжелыми глазами. Это напомнило Бомгю о том, как он заснул у него на коленях после того, как сказал, что не будет спать. У него была такая привычка, она была в некотором роде милой. Вместо этого Тэхен предложил им посмотреть фильм. Он очень хотел посмотреть диснеевский фильм, сказав, что у него слишком сильно колотится голова, чтобы смотреть что-то с сильным действием или вспышками. Бомгю улыбнулся про себя, потому что знал, что лжет. Без вопросов, Бомгю позволил ему выбрать все, что он хотел — он нашел это особенно привлекательным, как он выбрал Запутанный, не задумываясь. Когда они устроились и заиграл фильм, Бомгю уже знал, что все это время его внимание будет сосредоточено на чем-то другом. Он даже не потрудился обратить на это внимание, так как это было бы действительно безнадежным делом. Так что было нетрудно заметить, как младший свернулся калачиком, несколько раз проводя руками по обнаженным рукам в слабой попытке хоть немного согреться. Его колени были подтянуты к груди и плотно прижаты к телу, пока он тренировался смотреть на пленку. Они сверкали на свету. Бомгю был очарован. - Тебе холодно? - Что? - прошептал Бомгю, перекрывая оживленные голоса, наклоняясь так, чтобы Тэхен услышал его сквозь свое ошеломленное состояние. - Немного, - сообщил он, оглядываясь через плечо. Повинуясь инстинкту, Бомгю раскрыл объятия, приглашая его сесть поближе. Его пульс мгновенно взлетел до небес, когда он полностью обдумал свое действие. Теперь действительно нельзя было отступать. Тэхен поднял бровь, глядя на его распростертые объятия. - Хочешь обнять меня? - Мне тепло, к тому же мне сказали, что я даю самые лучшие объятия, которые когда-либо существовали, - с энтузиазмом кивнул Бомгю, надеясь, что его опрятная личность скроет легкую дрожь в его голосе. Почему он инициировал это? - Кто тебе это сказал? Тэхен усмехнулся сквозь веселую улыбку, все еще не уступая его просьбе. - Звучит абсурдно. - Ты сомневаешься в моих способностях?- Бомгю надулся, делая хватательные движения руками, чтобы отвлечься от тяжелого стука в грудь. - Да, - пошутил Тэхен. - Я не позволю тебе обнимать меня, ты заболеешь. Бомгю покачал головой, руки начали болеть от вытянутых рук. Он придвинулся ближе, осторожно обхватив рукой за плечи. - Я не заболею, - пообещал он, понизив голос из-за близости. - Просто позволь мне обнять тебя. Тэхен снова встретился с ним глазами, на этот раз удерживая контакт гораздо дольше, чем раньше. Теперь они были ближе, дыхание запуталось в пространстве между ними. Бомгю не позволил своему взгляду дрогнуть, заставляя себя не паниковать хотя бы раз. Это становилось все труднее, учитывая тот факт, что его рука лежала на плече, а лицо излучало то же самое тепло, когда он был рядом. Тэхен наблюдал за ним, как будто пытался изучить, переводя взгляд с одного на другого. Казалось, он отваживается разгадать какую-то неясную цель, какую-то тайну, которую хранит. Бомгю думал, что он был под каким-то заклинанием из-за того, что звуки вокруг него отключились, и все, о чем он мог думать, был мальчик перед ним. Так обычно бывало, когда он встречался с ним глазами. То, что казалось часами, оказалось меньше минуты. Глаза Тэхена смягчились от этого замкнутого взгляда, лицо Бомгю расслабилось. Как будто Бомгю увидел, как между ними рухнула стена, и перед ним предстала рыжая. - Тогда давай посмотрим, правы ли они, - наконец сдался Тэхен, наваливаясь всем своим весом на Бомгю. Бомгю был в приподнятом настроении от этого действия, его голова уже чувствовала себя более бодрой. Уголки губ естественно поползли вверх, а плечи стали легче. Это было и утешительно, и относительно того, как легко было Тэхену бессознательно успокоить Бомгю, несмотря на его бушующий разум. На этот раз без колебаний он позволил себе почувствовать. Он позволил себе насладиться близостью и теплом, которые предлагал. Голова Тэхена лежала у него на плече, спрятанная в изгибе шеи, а волосы щекотали челюсть. Бомгю не мог видеть его лица, но он мог сказать, что тот был расслаблен тем, как он навалился на него всем своим весом, отдавая ему всего себя. В какой-то момент Тэхен обнял Бомгю за талию, притягивая его ближе. Он беспокоился, что младший мог услышать ненормальное, учащенное биение его сердца в груди. Смыло. Точно так же весь его внутренний конфликт и самоуничижение были смыты. Он слишком сильно зависел от мальчика, которого должен был сломать.