«Однажды, на ярмарке в городе Корпс, Мне встретилась добрая фея…»
Вермут лавировала между широкими людскими спинами, ощущая, как солнце нещадно печёт непокрытую голову. Величественный и пугающий, великий город Корпс переживал свой очередной летний расцвет, пестря необычайными пёстрыми костюмами, масками в форме черепов и искусно вплетёнными в волосы красавиц чёрно-белыми лентами; звуки труб, лютен, дудок и свистков сливались в единую драконью какофонию, от которой у механической девушки нещадно болели уши. После застывшей, словно полотно неизвестного художника, Ревайвы, вызывающе-живой и громкий Корпс казался Вермут ненастоящим, глупой пёстрой хлопушкой, которую кому-то вздумалось взорвать прямо ей в лицо. Будь у девушки выбор, она осталась бы дома, в прохладе и каменном уюте пустого Города Бессмертных, но король Куантро был очень настойчив в своей просьбе, а верное творение не смогло найти в своём заводном сердце сил отказать старику-создателю. На ежегодной летней ярмарке в городе Корпс можно найти много интересных и редких деталей, так необходимых для дела всей жизни короля; в частности, в этом году ему не хватало определённых шестерней из лёгкого рыжеватого металла, пары инструментов и, конечно, ключей для заводных машинок, которые Его Величество всё надеялся довести до ума и заставить работать вечно. Одна из них как раз лежала у Вермут в сумке, время от времени ударяя её в бедро при ходьбе; взятая в качестве примера того, какие именно детали нужны, машинка-прототип была бесполезна сама по себе и, к тому же, сильно нагрелась на солнце. «Не было печали…» Кирпичики мостовой, по которым высекали шаг за шагом её башмаки, были словно покрыты слоем марева, слегка искажавшего пространство; не было свободного места, всё заполонили горожане, самозабвенно празднующие солнцестояние. Несколько раз, выцепив взглядом подходящую маленькую палатку, девушка просачивалась к ней сквозь людское море и внимательно оглядывала товар; удалось найти несколько шестерней и одну изящную отвёртку с ручкой из окислившейся позеленевшей меди, но в остальной улов был небогат. «С пустыми руками я к Его Величеству не вернусь… Вроде ещё не темнеет, время есть…» Вермут знала, что люди будут устраивать гулянья до поздней ночи, но задерживаться в душном и мельтешащем городе не хотелось. Подняв глаза к аквамариново-синему небу, без единого облачка (словно издевается, ей-Богу!), девушка прикрыла ладонью глаза и постаралась сверить время по положению солнца. Именно из такого, полуослеплённого, положения, Вермут и услышала детский крик. Понять, откуда он исходит, было не так-то легко: то тут, то там кто-то постоянно кричал, дудел и смеялся. Наугад пробившись через толпу паяцев с разукрашенными в чёрно-синие тона лицами, Вермут быстро оглядела публику, скользя глазами на уровне пояса взрослого человека: вот кто-то ведёт крупную чёрную собаку с бантом на шипастом ошейнике, вот женщина толкает перед собой телегу со сладкой сдобой в форме черепушек… А вот вновь раздался крик, теперь уже скорее жалобный, чем напуганный, почти перешедший в плач. В этот раз Вермут удалось примерно уловить направление: она шла почти что в правильную сторону, нужно было лишь взять немного левее, к центральной площади. Пробивая себе дорогу локтями и своей недюжинной силой, механическая девушка наконец поймала в поле зрения то, что искала: похожий на загнанного зверька, шарахавшийся то в лево, то в право от мимо проходящих людей, в толпе метался напуганный маленький мальчик, лет примерно шести, может, даже поменьше. О том, что перед ней именно мальчик, Вермут догадалась не сразу: длинное тёмно-зелёное пальтишко, беспощадно тёплое для такой жаркой погоды, вполне могло сойти за платьице, а растрепавшиеся льняные волосы доставали ребёнку до плеч. На макушке забавно топорщилась высокая шапочка-цилиндр, сшитая, похоже, из того же материала, что и пальтишко. Всё это бросилось девушке в глаза в один момент; уже в следующий взгляд упёрся в заплаканное, полное отчаяния личико, и заводное сердце не выдержало. В последующие несколько минут они пробивались сквозь праздничное столпотворение уже вместе: она и мальчик. Маленькая вспотевшая ладошка крепко обхватила запястье Вермут, и топот маленьких сапожек по мостовой сообщал, что ребёнок за ней, вроде как, поспевает. Брать на руки чужого ей малыша посреди толпы зевак Вермут всё же не решалась; ей и так, хоть и запоздало, пришла в голову мысль, что со стороны вся эта ситуация смотрится, мягко говоря, не очень. «Взяла и, по сути, украла ребёнка… Нет, не украла, а нашла! Его родители наверняка где-то рядом и сейчас его ищут, я просто усажу его на видном месте и пойду дальше…» Поверх голов толпы стали видны блестящие на солнце струи красноватой воды — это был центральный фонтан, а значит, Вермут дотащила мальчика до площади. Фонтан казался ей достаточно хорошим и заметным местом, где ребёнка и увидят, и не затопчут; добравшись до окружавшего каменную структуру низенького и широкого забора, идеально подходящего для отдыха, девушка помогла всё ещё хнычущему мальчику усесться, и сама упала на импровизированную скамейку, наслаждаясь распространявшейся от воды прохладой. Расслабляться, однако, было рано. — Мальчик… — неуверенно начала Вермут, поворачиваясь к своему неожиданному спутнику, — Мальчик, тебя как зовут? — П… Пе… — большего от заплаканного ребёнка добиться Вермут не удалось. Похоже, первый приступ рыданий прошёл у него какое-то время назад, и сейчас рисковал накатить второй: янтарно-карие глаза были полны влаги, а нижняя губка показательно подрагивала. Нужно было явно что-то предпринимать, и Вермут продолжила расспросы в надежде отвлечь ребёнка. — А где твои родители? Откуда ты тут взялся? — Я… Я… — сквозь всхлипы и икания слова были едва различимы, — Я… Н… Не знаю! Я… П… По… Потерялся! Платину наконец-то прорвало, и площадь огласил звонкий детский плач. Вермут испуганно заметалась вокруг ребёнка, не зная, как его успокаивать; некоторые люди из толпы уже бросали в их сторону косые взгляды, и ей это очень не нравилось. «Будут расспрашивать, кто я такая, откуда взялась и что с ребёнком делаю… Угораздило же меня в историю влипнуть… Ваше Величество, жизнь меня к такому не готовила!» — Не переживай, сейчас мы отдохнём и пойдём искать твоих маму и папу! Или они нас найдут! В любом случае, всё будет хорошо, не плач только, пожалуйста… — увещевала Вермут мальчика, скача вокруг него, как молодая лань. Постепенно её слова, похоже, возымели эффект. — П… Правда? — вновь всхлипнул мальчик, уже чуть менее душераздирающе. На личике у него появилась робкая, неуверенная улыбка. Вермут выдохнула от облегчения: успокоить мальчика кое-как удалось. Теперь нужно было думать, что делать дальше. — Конечно! А теперь расскажи, где ты в последний раз видел родителей? — улыбнулась Вермут с бесконечным терпением в голосе, как заправская воспитательница детского садика. На мальчика это произвело положительный эффект: глазки у него постепенно переставали быть мутными от слёз, а бледные щёки порозовели. — Мы приехали на ярмарку, потом… Потом гуляли. — мальчик забавно наморщил лоб, вспоминая, — Потом я увидел собачку и побежал за ней, а потом мамы, папы и слуг нигде не было, и я испугался… Вот так. — Не делай так больше, хорошо? — Вермут, полностью вошедшая в роль учительницы, скрестила руки на груди и окинула мальчика строгим взглядом. — Тебя могли украсть, между прочим! — А вот и нет! Я сын барона, меня нельзя обижать! — мальчик надул щёчки и, подражая Вермут, скрестил на груди ручки в тонких чёрных перчатках. Плакать он, однако, не начал, уже хорошо. — Тогда тебя тем более могли украсть! — Вермут в последний момент удержалась от того, чтобы не повысить на мальчика голос. — Никогда не уходи далеко от родителей без разрешения и не разговаривай с незнакомыми! — Но, тётя, вы мне тоже незнакомая, — парировал мальчик. Вермут так и застыла на месте, не зная, что и ответить. «Сообразительный попался…» По правде сказать, Вермут понятия не имела, как вести себя с детьми. В Ревайве, где никто не старел и не умирал, дети были редкостью, и девушке не приходилось близко общаться ни с одним из них вот уже пару сотен лет. Мальчик, тем временем, более-менее успокоился и болтал ногами, разглядывая снующих перед ним взрослых. Глаза его всё ещё были красными, а нос, похоже, заложило от слёз, но в целом сердце от вида мальчишки уже не сжималось. М всё равно Вермут прекрасно понимала, что уйти и оставить его сидеть у фонтана уже не сможет. Назвалась груздем, как говорится… Некоторое время они сидели молча, отделённые от гомона толпы шумом фонтана за их спинами. Мальчик то глазел на прохожих, то поднимал голову кверху и щурился на яркое солнце, как котёнок. Вермут неуверенно ёрзала на каменном заборчике, не зная, куда себя деть. Ей было некомфортно, жарко и очень неловко от происходящего. — Тётя, я есть хочу, — мальчик вдруг повернул к Вермут своё бледное личико и требовательно нахмурил брови. Не ожидавшая, что к ней обратятся, девушка слегка вздрогнула. — У меня ничего нет, — пожала она плечами, виновато глядя в глаза ребёнку. — В сумке у меня только шестерни и… — Но я хочу! — ребёнок опасно наморщил личико, словно собирался вот-вот вновь заплакать. — Пожалуйста, тётя! Беспомощно глядевшись, Вермут не обнаружила поблизости ни одной палатки с едой. Тут и там мелькали люди с леденцами или горячей выпечкой, но не отлавливать же их, выясняя, где они её взяли? — Слушай, давай сделаем так, — Вермут опустилась перед ребёнком на корточки, сделав так, чтобы их лица были примерно на одном уровне. — Я сейчас схожу и что-нибудь тебе куплю, а ты посиди здесь и подожди меня, никуда не убегай. Ладно? Мальчик серьёзно кивнул и тут же вернулся к созерцанию толпы. Плакать он явно больше не собирался. Скрепя сердце, Вермут поднялась и нырнула в людской круговорот, то и дело оглядываясь на фонтан и маленькую фигурку, усевшуюся на заборчике. «Если он всё-таки уйдёт, у меня будет одной проблемой меньше…» И всё равно, протискиваясь назад к фонтану и стараясь при этом не уронить ванильное мороженое в рожке, имевшее, как и многое в столице, форму черепа, Вермут внутренне просияла, обнаружив мальчика там же, где его оставила. Тот бурно обрадовался лакомству и накинулся на него с большим аппетитом, явно не боясь застудить горло. — Будешь есть так быстро, живот заболит! — Вермут суетилась вокруг мальчишки, не уверенная, что может хоть как-то на него повлиять, но расправа над мороженным всё равно оказалась быстрой и безжалостной. Девушке оставалось лишь вытереть рот ребёнку нашедшемся в кармане платком. — Спасибо, — мальчик вежливо кивнул и, заметно повеселевший, вернулся к болтанию ногами и созерцанию неба. Вермут, воспрявшая духом и довольная своим неожиданным талантом няньки, присела рядом, на своё прежнее место. Спокойствие ребёнка, однако, не было долгим. Уже через несколько минут приключилась новая напасть — ему стало скучно. — Тётя, у вас есть книги? А игрушки? — допытывался мальчик, а в золотистых глазах мелькали и резвились солнечные отблески. Вермут поначалу растерялась, но тут вспомнила, что у неё, в общем-то, есть решение этой проблемы. — Такая игрушка подойдёт? — спросила девушка, извлекая из сумки заводную машинку короля Куантро. Жара постепенно спадала, и корпус неудачного вечного двигателя не обжигал больше руки. Ребёнок принял из рук Вермут машинку, повертел в ладошках, попробовал завести. — Она не работает, но, если хочешь, поиграй с ней пока… — няня поневоле выдохнула с облегчением, поняв, что подношение принято. Мальчик радостно повозил машинку взад-вперёд по широкому камню заборчика, после чего, порывшись в кармане пальтишка, извлёк вдруг на свет маленький брелок в виде скелета. Усадив того поверх машинки, малыш устроил что-то вроде одиночных гонок с препятствиями, объезжая то заслоны из собственной свободной ладони, то трещины в камне. Завершилась поездка игрушечного скелета печально: машинка, перебравшись через колени мальчика, со всей силы врезалась Вермут в бедро. Девушка вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, а скелетик едва не свалился в фонтан — хозяин на удивление ловко его поймал. — Авария! — радостно провозгласил мальчик. — Будет много жертв, а значит — много материалов для зомби! Папа будет доволен! Девушка, готовая уже прикрикнуть на расшалившегося ребёнка, так и застыла с поднятой в воздух рукой. Что-то в его словах её смутило. «Поставками зомби по всему королевству занимаются несколько семей в Корпсе, но самая крупная и известная из них… Ой, нет. Будем надеяться, что я не права». Они сидели так вместе ещё минут двадцать, не меньше. Машинка и скелетик отправились во вместительный карман зелёного пальтишки, до лучших времён — Вермут не решилась пока забирать игрушку, решив подождать, пока та окончательно ребёнку не наскучит. Хоть солнце уже и не пекло так сильно, как в полдень, мальчишка, похоже, немного перегрелся; в какой-то момент он начал жаловаться на тошноту и головную боль, и Вермут, развязав свой бант на груди, смочила ткань в воде фонтана и сделала своему маленькому спутнику компресс на лоб. Тот удобно устроился, положив голову девушке на колени, и, кажется, задремал. Вокруг Вермут как-то сама собой воцарилась тишина — исчезли гул толпы и журчание фонтана, лишь ребёнок тихонько дышал, да шуршало от его движений платье. Мир замер вокруг них, стеклянный шарик с бумажным снегом внутри. «И что мне с ним, спрашивается, делать? Не везти же на Ревайву?» Не сразу до Вермут донёсся топот взволнованных шагов; она его отфильтровала, проигнорировала, и не замечала бы и дальше, если бы не голоса, становившиеся всё громче. Кричали, похоже, женщины. Вот они пробились сквозь чуть поредевшую за день толпу: две бледные высокие дамы в одежде горничных. Одна, молоденькая блондинка, выглядела напуганной до полусмерти; вторая, пожилая уже женщина, была скорее раздражена. — Молодой господин! — светловолосая горничная в пару прыжков преодолела расстояние до места, где сидела Вермут, и упала на корточки перед ней и ребёнком. — Молодой господин, где вы были?! Вы представляете, как мы перепугались?! Мальчик разлепил глаза и сонно уставился на женщину. — Берта? — спросил он, приподнимаясь. Взгляд мальчика устремился куда-то дальше, в толпу, и лицо его просияло. Служанка лишь облегчённо улыбнулась в ответ; выглядела она так, словно её только что сняли с виселицы, в последний момент отменив приговор. — Ну и переполоху же вы наделали, молодой господин, — покачала головой служанка постарше, — Опять вы нас не слушались. Господин и госпожа уже идут сюда, я надеюсь, что они велят мне хорошенько вас наказать по возвращении… А вам, юная леди, наша искренняя благодарность. Кто знает, что случилось бы с молодым господином, если бы вы его не нашли. Вермут растерянно подняла голову, не сразу поняв, что обращаются к ней. Мальчик, тем временем, спрыгнул с её коленей и вприпрыжку бросился мимо слуг, в толпу. Там он с разбегу обнял невысокую хрупкую женщину в платье ослепительно-зелёного цвета; женщина погладила его по голове изящной ладонью в перчатке, на фарфоровом лице, прежде не выражавшем эмоций, словно бы забрезжила улыбка, но глубокие жёлтые глаза так и остались подёрнуты дымкой. За картиной наблюдал статный человек в дорогом костюме; лицо его оставалось строгим, с высокой шляпы-цилиндра ухмылялись искусно вырезанные миниатюрные черепа. Вермут поразило, насколько отстранёнными выглядели эти красивые нарядные люди, которым только что вернули потерянного сына; ни отблеска радости не было в их глазах. Она словно наблюдала за сценкой из кукольного театра: вот кукла-мать берёт сына за руку, вот важно кивает кукольный отец; две служанки, всё такие же суетливые, раскланиваются перед хозяевами, когда семья уходит. Обернувшись в последний момент, мальчик радостно машет Вермут рукой; на лице его написана наивная радость ребёнка, который ещё не понял, в каком мире живёт. На миг Вермут от таких мыслей пробирает холод. Даря щадящую прохладу, налетел лёгкий летний ветер. Море далеко; Вермут стоит поторопиться, если она хочет найти путь домой до вечера. Ей ещё оставшиеся некупленные детали искать; ей ещё придумывать объяснение тому, куда пропала машинка с продетой в неё лентой Мёбиуса. Столько дел, столько часов ещё провести предстоит на ярмарке, но на сердце почему-то стало легко, как после прогулки по полю за городом. Возможно, сегодня она увидела то, что при всём желании не смогла бы подарить ей Ревайва, даже возрождённая. «Будь счастлив, мальчик, которого я никогда больше не встречу».***
Заводная машинка с продетой сквозь неё лентой Мёбиуса выпала из дорожной сумки, когда молодой человек рылся в ней в поисках провианта. В отблеске костра её потёртые годами бока тускло блеснули, словно глотнув живого тепла. Вермут так и замерла, не веря своим глазам, но рука помимо воли потянулась к знакомому предмету. — Эй, не трогай! — быстрым движением молодой человек сгрёб машинку и поспешно упрятал назад в сумку. — Не твоё, знаешь ли. — А ты… Ты знаешь, вообще, что это? В ареоле света от костра они выглядели отрезанными от всего мира — вечная Вермут и её случайный беспокойный спутник. Где-то в тени, куда свет едва-едва добирался, похрапывал его товарищ, верзила по имени Чайна Лиллет. В разговорах он практически не участвовал, держась особняком, и спать ушёл рано. Самой Вермут сон был, в общем-то, не нужен. А вот молодому человеку, видимо, не спалось — он всячески искал себе занятие, которое позволило бы не удаляться от костра, так что предложение Вермут «Хворосту набери» было принято без энтузиазма. Путешествовать с этим парнем оказалось, по мнению девушки, практически невозможно, но выбора особого не было. — Это… — молодой человек немного стушевался, убирал с лица светлую прядку, — Это подарок, вообще-то. Очевидно, какие-то сложные заморские технологии, тебе не понять. Сам с детства бьюсь над разгадкой того, как она работает… — Кто тебе её подарил? — Вермут ощутила, как замирает в груди механизм, заменявший сердце. — Не помню точно. Какая-то женщина на ярмарке, давно ещё, я ребёнком был. Ни разу её с тех пор не видел. Представляешь, — в свете костра стало отчётливо видно, как лицо юноши теплеет, озаряясь улыбкой. — В детстве думал, что это была фея, как в сказке. Сейчас-то прекрасно понимаю, что быть того не могло. — Не могло, — чуть отстранённо кивнула Вермут. — Конечно, не могло… Совершенно не похож, ну вот ни капли. Никакой детской наивности и солнечных зайчиков в глазах. Жадный, беспринципный, бесполезный зазнайка… «А кто, по-твоему, мог ещё вырасти в такой семье?» — Эй, ты в порядке? Молодой человек с беспокойством заглядывал ей в лицо. Вермут несколько раз моргнула, словно пробуждаясь ото сна. — Да, конечно… Не хотела пугать, извини. «Но, тётя, вы мне тоже незнакомая»… — Слушай, я же не представилась официально, — Вермут, вдруг улыбнувшись, протянула юноше руку. — Вермут, приятно познакомиться. — Приятно… Пернод, — немного ошарашенный столь резким порывом девушки, молодой человек ответил на рукопожатие. Ладонь его оказалась горячей, совсем как тогда. — Вот и познакомились, — довольно кивнула головой Вермут. Казалось, даже холодный осенний вечер стал вдруг немного теплее. Или это ветер донёс жаркий воздух того давнего дня, на ярмарке в городе Корпс…