***
–Поэтому внедрение этой методики асимметрического органического синтеза должно значительно упростить и ускорить производство. Благодарю за внимание. Секунда тишины — и зал разражается аплодисментами. Йоахим Лёв и сам не жалеет ладоней: только выступление этого, без сомнений, одаренного молодого ученого заставило его вынырнуть из дремы. Мануэля Нойера невозможно было не слушать. Спокойный приятный голос вещал на интересную тему, за новаторство в рамках которой Лёв поставил докладчику жирный плюс в мысленных заметках. Удивительно, как амбициозный химик смог найти ресурсы для своих исследований. Увидев, что Нойер не стал занимать свое место в лекционке, а вышел в холл, Йоахим поднялся с места и отправился за ним. Программка, полученная при входе в зал, обещала еще четыре скучных доклада, которые не стоили внимания, даже если хотелось выспаться. А с Мануэлем лучше побеседовать без лишних глаз и ушей. Надежда химической науки обнаружилась в узком коридоре, ведущем в другой корпус университета, с бутылкой воды. Нойер прислонился к стене, закрыв глаза. Похоже, он отходил от выступления. Йоахима еще в самом начале доклада поразило спокойствие, с которым молодой человек вещал об асимметрическом синтезе. Только теперь стало понятно, что волнение все же присутствовало, но этот момент и не был предназначен для чужих глаз. Услышав шаги, Мануэль открыл глаза и обратил льдисто-голубой взор на приближающегося к нему Йоахима. Взгляд тут же смягчился при узнавании, губы растянулись в улыбке. –Доктор Лёв, рад снова встретить Вас. –Здравствуй, коллега. Позволь для начала выразить свою благодарность за этот глоток свежего воздуха среди пустопорожних разглагольствований о чем-то около химии. Ты проделал потрясающую работу. –Искренне благодарен Вам за похвалу, правда. И очень рад, что Вы, по всей видимости, помните о надоедливом студенте, записавшем каждое слово Ваших лекций. –На тебя сложно не обратить внимания. Но, на самом деле, я здесь не праздный слушатель, а посетитель с определенной целью. И, если ты не возражаешь и не горишь желанием торчать здесь еще два часа, хотел бы пригласить тебя пообедать и обсудить один вопрос. У меня есть, надеюсь, весьма интересное предложение для тебя.***
Без лишнего кокетства Мануэль поддержал предложение. Двадцать минут пути до ресторана — «У Вас классная машина, герр Лёв» — прошли в обсуждении итальянской кухни, которую любили оба. Нойер успел уговорить Йоахима использовать менее формальную форму его имени — «Зовите меня просто Ману, прошу Вас». Ему явно было интересно, ради чего Лёв выкроил время для поездки на семинар, но он терпеливо ждал начала главного разговора, охотно поддерживая болтовню на отвлеченные темы. Наконец, они заняли столик в любимом ресторанчике Лёва и сделали заказ. Когда официант удалился, Йоахим сложил перед собой руки и завел разговор на больную тему. –Как ты, быть может, знаешь, некоторое время назад мое руководство приняло решение по расширению производства. Несмотря на труд последних месяцев, работы еще тьма. И недавно я лишился одного из своих основных технологов. Проблема даже не в нехватке сил для увеличившихся объемов труда, а в том, что просто не хватает рук, причем рук достаточно квалифицированных. Мы все еще составляем, так сказать, карту местности, в которой оказались, поэтому недостаток умеющих думать и стремящихся к новому сотрудников ощущается весьма остро. И я хотел бы позвать тебя под мое начало. Работа интересная, есть простор для творчества, но ее очень много. Понаблюдав за тобой, я решил, что тебе это может быть интересно, ведь из твоего нынешнего пространства ты уже давно вырос, потребности в ресурсах гораздо выше, чем ваше производство может себе позволить. И я понадеялся, что ты достаточно амбициозен, чтобы оторваться от родного места и перейти к нам. В течение этой маленькой речи выражение лица Мануэля не изменилось с вежливого внимания. Но глаза выдали все эмоции от неверия и смущения из-за похвалы до сдерживаемой радости. –Я со студенчества мечтал получить возможность поработать с Вами, герр Лёв. Это лестное для меня предложение невозможно отклонить, даже если бы на то было желание. Вы же знаете, я всегда интересовался Вашими работами, стремился к той планке, которую задали Вы. Тяжелый труд меня не пугает, я буду счастлив оправдать ожидания. –Сколько времени тебе понадобится, чтобы завершить работу в Гельзенкирхене и переехать в Мюнхен? «Кажется, черная полоса подходит к концу» — рассуждал Лёв в тишине своей квартиры после плодотворной беседы. Они с Мануэлем обменялись контактами и условились поддерживать связь. Оставалось потерпеть совсем немного в бешеном темпе, но осознание того, что это скоро закончится, облегчало тяжелые мысли о завтрашнем дне. У Йоахима были большие ожидания насчет нового сотрудника. Перед сном доктор наук подумал, что ждет приятных изменений в привычном рабочем укладе.***
Мануэль влетел в холл запыхавшимся. Волосы растрепались, а сбитое дыхание выдавало, что молодой человек очень старался не опоздать. Йоахим с удивлением заметил у него в руках две явно тяжелые сумки. –Я не сильно опоздал? –И тебе доброго утра. Нет, до оговоренного ранее времени еще две минуты. Какой-то форс-мажор? –Не то слово. Приехал в съемную квартиру забросить вещи, а там другие люди. Сдача задержится на три недели. Времени найти другое жилье у меня уже не было, я и это с трудом снял. Пока разбирался с хозяином, времени на дорогу осталось совсем мало. Поэтому я с вещами. Кстати, где можно их пока оставить? –Да, ситуация, – протянул Лёв, – Пойдем пока в кабинет, там оставишь, а в конце рабочего дня подумаем, куда тебя устроить на три недели. Оставив вещи Нойера в шкафу в кабинете начальника производства, они отправились на экскурсию по предприятию. Ману не скрывал своего восторга от пребывания в этом месте. После обхода всех побочных помещений Лёв повел своего нового подопечного в святая святых — лабораторию. Длинное помещение встретило их шумом вытяжных шкафов и больших механических мешалок и вездесущим запахом ацетона — отмыть камфорохинон чем-то еще не представлялось возможным. В другом конце лаборатории находились шкафы с рассортированным оборудованием и маркерная доска со списком задач на ближайшее будущее. Рядом с некоторыми были значки, означающие степень проработанности вопроса. По периметру были еще три двери — на склад и в две соседние лаборатории, в одной из которых были видны холодильные установки. В вытяжных шкафах стояли собранные системы, в которых что-то кипело, делилось или фильтровалось. У большой раковины лаборант мыл бесконечные колбы и стаканы. Другие разливали по бутылям очищенный хлороформ. –Вот здесь ты будешь работать. В ящике стола можешь найти тетрадь формата А4 для лабораторного журнала. Если нужны справочники, над столом полка, бери все, что нужно. С оборудованием знакомить тебя нет смысла, ты все знаешь. В шкафах внизу по периметру реактивы, чего не хватает, найдешь на складе. Справа неорганика, слева органика. Там более менее рассортировали все. Плитки под столешницей в центре, лед в холодильнике, фильтры над плитками. На столе лежит тетрадь с моими наработками по вопросам на доске. Жду твои мысли по любому из этих поводов. И большая просьба не разбрасываться селеном, его собираем, отделяем, сушим и снова в производство. Есть вопросы? Взгляд Ману перемещался по описываемым объектам, фиксируя все сказанное начальником, и остановился на доске. На ходу застегивая халат, Нойер двинулся к записям, сфотографировал их (видимо, хотел на досуге провести исследования) и обернулся к Йоахиму. –Я недавно видел наработки по третьему пункту, где-то в ноутбуке лежат. Могу над ним поработать. На сегодня у меня какой список задач? –Сегодня у нас ПМДМ и парабромфторбензол. Методики на столе, пересчитай количества в десять раз. –Есть, герр доктор химических наук! Йоахим не сдержал смешок. –Забыл: обед в два часа, столовую ты видел. Если меня не будет в лаборатории, обращайся к Томасу, вон он, дурачится с Бастианом.***
Вновь Лёв увидел Нойера на обеде. Мануэль сидел в компании Швайнштайгера и Мюллера и живо что-то с ними обсуждал. Начальник плюхнулся за тот же стол (столовая не отличалась большим количеством мест) с контейнером с разогретым обедом. Мануэль тут же, кажется, не жуя, проглотил ложку риса и бодро отрапортовал: –Поставил диазотироваться параброманилин и залил в акрилку диол, пусть кипит, пока мы на обеде! –Так держать, товарищ Нойер. А успеешь за двумя процессами следить? –Я еще успею селен очистить. –Будь добр, оставь хоть немного работы своим коллегам. Они и без того не слишком стремились к работе, да, Томас? Мюллер буркнул что-то невразумительное себе под нос. Лёв уже третий раз за день делал ему замечания по работе и дисциплине. Между тем, кажется, Нойер спокойно влился в их небольшой коллектив. Тем лучше, сейчас как никогда важен благоприятный климат среди сотрудников лаборатории. Йоахим намеренно не представлял новых работников, чтобы те имели возможность познакомиться друг с другом самостоятельно (и чтобы никого не посчитали любимчиком). Все, кто проработал с Лёвом пару лет, знали: если начальник представляет нового человека коллективу, значит, его взяли по указанию сверху. К счастью, такие надолго не задерживались. Пребывающий в полнейшем восторге от происходящего Мануэль светил улыбкой, излучал волны энергии и без умолку болтал. Рядом на столе лежала тетрадь с набросками схем синтеза. Йоахим не был уверен, но, кажется, в углу листа Нойер пытался подобрать оптимальный катализатор. Начальник одобрительно хмыкнул: лишь бы запал творца и новатора не исчез после недели на новом месте. Энтузиазм от нового места работы и исполнение мечты никого не может двигать вперед бесконечно. Оставалось надеяться, что Ману не растеряет мотивацию и трудолюбие по дороге. Вернувшись в лабораторию, Йоахим поразился перемене в Нойере. Тот словно оставил все шутки за дверью, полностью сосредоточившись на работе и не реагируя на попытки Томаса его отвлечь. Четкие движения при добавлении реагентов и манипуляциях с оборудованием завораживали. Прежде Йоги не доводилось наблюдать за Мануэлем в полевых условиях. И был приятно удивлен уверенной и обдуманной работой. Черт возьми, у него даже не дрожали руки, когда он переносил шпателем кристаллы нитрита натрия на аналитические весы. Противная мысль прокричала о том, что у него самого-то руки трясутся, отправляя реактивы мимо цели. «Никто не вечен, и тебе, Йоги, однажды надо будет дать дорогу молодым и здоровым, обеспечить себе достойную замену. Поэтому не завидуй, а вернись к подготовке квалифицированных кадров.» — осадил сам себя Лёв. За работой никто не заметил, как в лабораторию тихо вошла женщина и остановилась у входа, скрестив руки на груди. Понаблюдав пару минут за происходящим, она решила обнаружить свое присутствие: –Добрый день, коллеги! — ее голос разрезал гул вытяжных шкафов даже в противоположном конце лаборатории. –Добрый день, доктор Бернштейн! — тут же отозвались сотрудники. Рене клюнула в щеку Йоахима, потянув его вниз — она была не выше его плеча. Затем окинула взглядом стоящего рядом Мануэля, изучавшего наработки начальника с видимым невооруженным глазом интересом. Кивнув самой себе, Бернштейн повернулась к старому другу. –Йоги, не желаешь сделать перерыв на чашку чая? Йоахим слишком долго знал свою начальницу чтобы не понять, что Рене не терпелось что-то обсудить — она уважала его рабочее время и могла отвлечь только по одной причине: за чашкой чая она давала Лёву отдохнуть, разгрузить голову, а вместе с тем узнавала все, что ее интересовало. Слезящиеся глаза отнюдь не тонко намекали на необходимость перерыва, поэтому начальник производства лишь кивнул и последовал в кабинет директора. Лёв был в этом помещении бесчисленное количество раз, но все равно спотыкался взглядом на ярком пятне на стене — поверх обоев Рене приклеила множество фотографий и от случая к случаю пополняла этот коллаж. Фото с девушкой, с самим Йоахимом, конференции, праздники, путешествия… При этом сертификаты, дипломы и благодарности теснились в дальнем углу, вызывая у посетителей недоумение. Но Бернштейн от расставленных приоритетов не отказывалась, как и от своего мнения о комфортной для работы обстановке. Заварив чай, коллеги устроились в креслах у окна, начиная неспешную беседу, а Рене ждала возможности начать мягкий допрос касательно нового сотрудника.***
–Йоахим, я нашла вам пятого члена команды. Не обращай внимания на то, что она только на первом курсе, уверяю, она весьма способная. Йоги взглянул на девушку, стоящую рядом с профессором. Едва достававшая ему до плеча, в очках, с собранными в хвостик волосами по плечи, она смотрела снизу вверх настороженно, но с интересом. В ее движениях сквозили нетерпение и необходимость в активности. Лёв уже видел ее на студенческих конференциях, куда первокурсники обычно не ходили. Сам он учился на третьем курсе и собирал команду для проекта на грант. Так и состоялось знакомство добрых друзей и будущих коллег. Активная Рене с живым умом и вечной жаждой действий поглощала информацию из книг и справочников в огромных количествах, а также стала основным генератором идей в их команде. Они с Лёвом быстро сдружились, не прекратив общение даже после конкурса и выпуска Йоахима. Она была свидетелем на свадьбе друга, он поддержал ее во время крупного скандала с родителями из-за отказа выйти замуж. Рене рассказала Йоги о своей ориентации через месяц после знакомства, переживая, что их потрясающее общение прекратится. –То есть, все в порядке? –Конечно в порядке. Единственная причина моей возможной негативной реакции могла бы быть в том, что я опасался конкуренции в твоем лице. Но я тебе не конкурент, так что волноваться не о чем. Их общение стало реже лишь после выпуска Рене, когда у обоих была работа, сопряженная с определенными трудностями. Йоахим уже несколько лет кочевал с одного предприятия на другое, иногда даже меняя страну. Бернштейн поняла жалобы друга, устроившись на производство. Нигде не жаловали неформат, помимо работы требующий свободы и ресурсов для исследований. Никто не хотел тратить средства на «молодых специалистов». Через несколько лет все решил случай. Йоахим до сих пор не понимал, как Рене удалось получить практически за бесценок огромные помещения, найти инвесторов и за четыре месяца перестроить бывший завод по производству красок под нужды химического предприятия. В это время он с треском вылетал с двух фармацевтических производств и не успевал следить за тем, что происходило в жизни подруги. Йоахим возвращался с проваленного собеседования на место технолога на полимерном производстве, когда телефон разразился давно не звучавшей мелодией, которая была установлена на контакт младшей коллеги. Рене предложила встретиться через час в любимой со студенчества кофейне, обсудить все, что произошло за последние полгода, что они не виделись, провести время вместе. Безработный Лёв располагал огромным количеством времени и решил, что беседа с добрым другом еще может сделать этот день лучше. –Сама понимаешь, то, что я сменил кучу мест работы, нигде не задерживаясь дольше, чем на полтора года, негативно сказывается на моей репутации. Мне уже почти тридцать семь, а я больше десяти лет бегаю по заводам и пытаюсь найти место, где мне не будут перекрывать кислород в исследованиях. Данни ничего не говорит, но я знаю, что ей не нравится ситуация с моим трудоустройством. Меня она тоже не устраивает — столько работ, патентов, докторская степень через несколько лет, а меня увольняют с двух предприятий за восемь месяцев, черт возьми! Йоахим не замечал за своими жалобами на жестокую судьбу, что Рене терпеливо ждала, когда же он выдохнется и даст ей вставить хоть слово. Наконец, он сделал перерыв на глоток воды, чем и воспользовалась подруга. –Йоги, дорогой, раз уж ты сейчас безработный, у меня есть для тебя заманчивое предложение. Лёв едва не выронил глаза, слушая историю недавно родившегося предприятия «Хемцвайг». Он знал, что у подруги есть неплохие накопления с тех сумм, которые выделяли ей состоятельные родители до ссоры, но не ожидал, что их хватит для приобретения помещений. А уж приглашение поработать на новом производстве принял, не слишком раздумывая. –Ты уверен? Мне рассказали, что в определенных кругах уже тотализатор открыли: день мы проработаем или неделю. А еще нашлись товарищи, злорадствующие по поводу моей половой принадлежности. –Рене, моя дорогая, в стране, где канцлер — женщина, глупо говорить о твоей способности к управлению в контексте ее зависимости от пола. Нет необходимости в долгих размышлениях, я слишком хорошо тебя знаю. У нас все получится. Так Лёв и обрел стабильную работу. В течение десяти лет они собирали под своим крылом такой же неформат, давая молодым специалистам необходимые ресурсы и пространство. В самом начале они завели привычку посещать бар, популярный среди студентов, расположенный рядом с корпусом химиков. Там за метром пива они проводили неформальное собеседование, в процессе которого получали всю необходимую информацию о знаниях и трудоспособности потенциальных сотрудников. Требования у обоих совпадали, поэтому общими усилиями они смогли собрать ударный состав. За это время Йоахим успел получить докторскую степень, следом и Рене защитила диссертацию. Брак Лёва окончательно развалился, к счастью, мирно, а Бернштейн, наконец, удалось добиться стабильности в личной жизни. «Хемцвайг» процветал совместными усилиями их химической команды, куда недавно влилась новая кровь.***
Обалдевший от расспросов о новом сотруднике Йоахим вернулся в лабораторию уже к концу смены. Большинство подчиненных пыталось создать видимость бурной деятельности, но начальник видел, что они уже на низком старте. Отпустив всех домой, Лёв надел перчатки и отправился мыть посуду в надежде поймать вдохновение для ночной работы. Через пару минут у раковины его потеснил Нойер, молча взявшийся промывать колбы ацетоном. После нескольких минут в тишине Йоги подал голос: –Ты нашел себе жилье на ближайшее время? Мануэль вздрогнул, вынырнув из мыслей, и повернулся к начальнику. –Да, нашел. Недалеко от работы и цена приличная. Йоахим лишь кивнул. Он ценил комфорт того места, где отдыхал после работы, ведь от качества отдыха зависит качество труда. Поэтому желал всем своим сотрудникам теплого и уютного жилья. Его большая квартира была в целом уютной, но слишком пустой после почти двадцати лет брака с Даниэллой. После того, как чистая посуда была оставлена сохнуть, коллеги поднялись в кабинет Йоахима за вещами Ману. Последний, попрощавшись, умчался на автобусную остановку, а Лёв остался под предлогом работы, на самом же деле не имея желания возвращаться в пустой дом. Открыв свой лабораторный журнал, Йоги погрузился в мысли о том, что нужно приготовить на ужин, о завтрашней традиционной пробежке впервые после перерыва и почему-то о новом подчиненном.***
–Ирма, я дома! Когда девушка вышла в коридор, Рене пыталась развязать шнурки, удержать пакеты и отбиться от скучавшего по хозяйке Фриделя. Кот породы рэгдолл всеми силами пытался привлечь внимание Бернштейн. Уже за ужином Рене делилась впечатлениями о прошедшем дне. –Похоже, восторги Йоги оправдались. Он же мне весь мозг вынес после конференции в университете. Надеюсь, теперь объемы его работы уменьшатся до комфортных. А парень-то на Лёва смотрит как на божество, каждое слово записывает…***
Рене познакомилась со своей, по ее словам, лучшей половиной на одной из конференций в университете. После выступления Бернштейн решила заглянуть на родную кафедру, когда вышедшая из-за угла студентка, уткнувшаяся взглядом в книгу, окатила ее, к счастью, остывшим кофе. Книга по писательскому мастерству упала на пол. –Мне так жаль, извините, пожалуйста! Хотите, я постираю? –Ничего страшного не произошло, со всеми бывает, — улыбнулась Бернштейн, оглядывая пятно на рубашке. –Но она же явно дорогая, — пролепетала студентка, все еще с ужасом в глазах рассматривая плоды своей неосторожности. –Деньги — пыль, — хмыкнула Рене, — Если тебе так хочется извиниться, можешь сходить со мной в кафе. К слову, я Рене Бернштейн, — и протянула девушке руку. –Ирма Либерт, — ответила студентка.***
Так состоялось их знакомство шесть лет назад. Ирма закончила журфак и устроилась в издательство, параллельно работая над собственными сюжетами, а Рене защитила диссертацию при поддержке своей пары, которая, в отличие от Бернштейн, помнила о необходимости пищи и сна. Либерт легко влилась в компанию старых университетских друзей, найдя общий язык с любящим исторические романы Лёвом и футбольным фанатом Клинсманном. Она же предложила Йоахиму пожить у них после развода с Даниэллой, пока тот не найдет новую квартиру. Сейчас Ирма внимательно слушала рассуждения о Мануэле Нойере, которого помнила еще по университету (он учился на последнем курсе магистратуры, когда она поступила). Судя по отзывам Рене, Лёв был в восторге от нового подчиненного, а еще обрел немного времени на отдых. Либерт решила оставить эти мысли при себе, но Йоахиму давно требовалось появление нового интересного человека в окружении. После развода он жил одной работой, не общаясь ни с кем, кроме близких друзей. Ирма надеялась, что с приходом Мануэля Йоги вернется к жизни вне производства стоматологических материалов.