***
Начало Мая. Питер радовал, раскрашивая привычную серость зелёными красками. На улице становилось теплее, а на душе всё более прохладно и тускло. Последний месяц школы, а мальчик запомнится всем, как гей неформал, которого загнобили за его собственный выбор. Ситуация совсем не утешала. Всему этому изыска добавляла сигарета, тлеющая в руках Антона. Мама знала, что он курит, и сильно не ругала. Она уважала его границы и выбор, естественно, в пределах разумного. Курить Шаст начал после того случая. Это помогало расслабиться и немного отпустить всю недосказанность. Мама знала обо всём, вовремя поддержала и иногда лишь говорила открывать окно и курить поменьше, хотя было дело, сама пару раз сигарету попросила. Хорошая была женщина, воспитала достойного человека, Антон был за это ей благодарен. Вторник. Ещё не середина, но и не самое начало. В общем, иными словами, бессмысленный день. Антон стряхивал пепел, залипая в телефон. Новых сообщений от Димы не было, от Арсения Сергеевича тоже, впрочем, из интересного, всё. Переведя взгляд на часы, Шаст понял, что время поджимает, поэтому нужно собираться с мыслями, да и просто штаны натягивать, но с этим возникли проблемы. — Мам, ты не видела мои джинсы, в которых я в школу хожу?, — это было важным уточнением, потому что у парня были ещё несколько пар штанов, с интересными рисунками и оригинальными фасонами. — Я их постирать кинула, — послышалось из соседней комнаты. Вторые тёмные брюки, как на зло, парень отнёс в химчистку, потому что какие-то гении додумались поналепливать жвачек на стул, на котором сидел мальчик, а сам Антон их оттереть не смог. Вот и получается, сейчас либо идти в розовых джинсах с нашивками разных полевых цветов, либо вообще не идти. Но второе не вариант, сегодня были пробники по русскому, не явиться равно получить часовой выговор и писать повторно это всё дело в одиночестве. Такой подарок Антон получить не хотел, поэтому начал копошиться в шкафу. Классические рубашки, два однотонных кардигана, футболки, худи, штаны в клетку, штаны в полоску, штаны в горошек? Их же не было. Ну ладно, пусть будут, вроде прикольные. Джинсовка, ветровка, летние кеды. Вещей жопой жуй, а вот надеть нечего. Что не выберет, получит либо по лицу, либо бесплатный поход к директору и психологу. Взгляд пал на нижнюю полку. Аккуратно сложенная чёрная ткань, незаметно спряталась на дне шкафа. Антон совсем забыл о ней… Юбка. Красивая, чёрная, теннисная юбка. Откуда она у него? Когда-то для фоток заказывал с интернета. Фотки так и не сделал, но вот, по стечению обстоятельств, юбка всё равно без дела не останется. Размышления затянули в свои невидимые сети. В правилах школы написано, что допускается чёрный низ и светлый верх. В дресс-коде не указано, что мальчикам нельзя ходить в юбках, а девочкам в брюках. Значит, теоретически, если я приду в юбке, то мне ничего не должны предъявить, хотя кому я лгу? Конечно, они мне предъявят. Но живём один раз, тем более, это выпускной класс, терять нечего, а повеселиться хочется. С этими мыслями, Антон надел на себя необычный элемент гардероба и начал думать, с чем бы его сочетать. Какой-то винтажной кофты Шаст не нашёл, зато определился с классической, белой рубашкой. На шею он нацепил чёрный, бархатный чокер, который хорошо подчёркивал тонкую, красивую шею. Ноги обтягивали чулки в мелкую сеточку, они не были слишком развратными, как раз то что нужно. Несколько колец оказалось на длинных пальцах, а на щиколотках застегнулась молния массивных ботинок. Это, пожалуй, один из лучших образов за всю его жизнь. Всё смотрелось очень гармонично, а Антона это забавляло и заставляло предвкушать сплетни и оскорбления в свою сторону. Какая-то наклонность к мазохизму, желание ещё больше выбесить сверстников, это нормальным назвать нельзя, но и Антон полностью адекватным себя не считал. Многие говорили, что он странный, а парень перекручивал это, говоря, что он уникальный. Если брать цветы, то Шастун не нарцисс, просто ромашка с шипами. — Если мне из-за этого позвонят, я трубки даже брать не буду, — из неоткуда появилась сонная женщина, которая с интересом рассматривала образ сына. — Можешь сказать, что они ошиблись номером, — улыбнулся маме Антон, и пошёл забирать свой рюкзак из комнаты. — Так и скажу. Тебе идёт, кстати, — бросила невзрачный комплимент мама и ушла на кухню. Выбегая из дома, Антон написал Диме, чтоб тот его не ждал и шёл в школу без него. Дима удивился, но спрашивать не стал, мало-ли чего этому в голову взбрело. Не считая прохожих, первым выпал в ступор охранник, который, наверное, склонялся к тому, что это глюки от утренней водки. В классе никто не обратил на него внимание, только Дима выпучил глаза и потерял дар речи. — Ты… да тебя же… Антон, — всё что смог выдать друг. — Не парься, я знаю, — с лёгкостью ответил Шаст, кладя рюкзак на парту. Сел он возле окна, Дима перекрыл всё великолепие, садясь с правой стороны, поэтому увидеть юбку было невозможно, если только Антон не встанет. Первый урок биологии прошёл тихо. Мальчика никто к доске не вызвал, а он сидел тише воды, ниже травы. Одноклассники даже не задирались, но Шастун точно знал, это пока. Казалось, за всё это бедствие больше переживал Дима, нежели Антон, потому что друг постоянно крутил что-то в руках, мельком поглядывал на него, и каждые пять минут осматривал класс, проверяя, никто ли не смотрит на них. Перемена. Позов, как умный человек, посоветовал просто остаться в классе и никуда не соваться. Он предложил Антону свои спортивные штаны. Да, пусть они будут немного короткими, но хотя бы штанами. Антон тактично отказался. Он хотел фурора, он хотел продолжения. И продолжение будет. Второй урок, химия. Учительница, конечно, сука, но зато справедливо оценки ставила. Проблема была в том, что Шастун давно не отвечал, а ему нужны были хоть какие-то баллы. — Антон, к доске, — вызвала парня Наталья Семёновна. — Простите, а можно я? Антону просто плоховато, — примчался на помощь Дима. Он прекрасно понимал, что рано или поздно Шаст спалится, но оттягивал этот момент, как только мог. — Позов, я понимаю твоё рвение к химии, но у тебя оценок больше, чем у всех остальных вместе взятых, а у Антона одна тройка за эту тему, поэтому прости, но нет. Друзья переглянулись. В глазах Шаста сверкала уверенность, а в глазах Димы быстрыми кадрами проносился страх. — Не бойся, я всё спланировал, — прошептал мальчик. Он, кстати, ошибся. Вставая из-за парты, он начал ловить на себе ахуевшие взгляды одноклассников. Учительница листала журнал, поэтому ничего не увидела. Девочки тыкали пальцами, завидовали, небось, такому образу и фигуре. А парни с презрением его провожали, поджидая удобного случая, чтобы побить петуха в юбке, за юбку. — Так, Шастун, ответь ка мне…, — она подняла глаза, это оказалось роковой ошибкой. Повисла недолгая пауза, после чего раздался крик. — Ты в чём в школу пришёл?! Ни стыда, ни совести, к директору, живо! Антон молча слушал эту тираду, немного краснея. Он спокойно вышел за дверь, где его ухватили за локоть и потащили прямо на каторгу. — Нет, ну надо же додуматься до такого, — по дороге продолжала возмущаться женщина. — А я мог спокойно вам ответить на вопросы, я готовился. — Отвечать ты будешь не на мои вопросы, — рявкнула Наталья Семёновна, заходя в кабинет. Директор в школе был понимающий, но пытался всем показаться очень строгим, выходило не очень, но учителя верили. — Павел Алексеевич, поглядите, кого я к вам привела, — отчеканила преподавательница, подталкивая мальчика на ковёр. — О, Шастун, ох ты ж…, — кажись, вы пропустили мат. — Наталья Семёновна, спасибо, дальше я сам. Женщина всё поняла и с гордо приподнятым подбородком направилась к выходу. Когда дверь за ней захлопнулась, директор громко засмеялся. — Антон, я не могу, ты как учудишь, — продолжал гнуться пополам глава школы. — Ну простите, штаны в стирке, — оправдался парень. — Да бог с этими штанами, тебе так эта юбка идёт, — указывая рукой на предмет веселья, льстил учитель. — Я тебе говорю, всем мальчикам скажу юбки носить. Представляя эту картину, Антон тоже начал посмеиваться. Как бы это роскошно выглядело. Интересно, а учителя тоже бы пришли в юбках? — Ну ты, конечно, отчебучил, — вытирая невидимые слёзы, продолжал директор. — Я то ничего против не имею, вот только здесь половина за такое осуждает, поэтому, очень тебя прошу, давай в следующий раз хотя бы ниже колена. Кабинет опять заполнился смущенным смехом с одной стороны и несдержанным с другой. Павел Алексеевич умел и любил шутить, дети его обожали, а учителя только и делали, что за спиной обсуждали некомпетентность директора. Никогда не забывайте, что компетентные люди бывают добрыми и понимающими. Если вы считаете, что они должны исполнять всё как роботы, без чувств и эмоций, задумайтесь о своей компетентности. — Да, простите, я завтра уже в штанах приду, — успокоившись, сказал Шастун. — Ты прости за такую нескромную просьбу, но можно с тобой сфотографироваться? Это будет на память, — попросил Павел Алексеевич. — Почему бы и нет, — надел юбку — стал местной знаменитостью. Карьерный рост. Директор отодвинулся от своего стола и достал телефон. Он поставил его так, чтоб тот опирался на кружку и нажал на таймер. — Улыбаемся не стесняемся, — после этих слов, прозвучал щелчок. — Ой как красиво получилось, — заулыбался Павел Алексеевич. — Спасибо! — Не за что, — приглаживая главный скандал этого дня, прошептал ученик. — Ой, чудо ты, и что мне с тобой делать?, — спрашивал скорее сам у себя директор. Антон легонько пожал плечами. Ну а что делать-то? Домой можно отпустить, но пробники… — Давай-ка я Арсению Сергеевичу наберу, — как-то слишком хитро начал улыбаться мужчина. — Зачем? — Ну он же твой классный руководитель, должен знать, — ага, вы ещё всю школу обзвоните, каждому лично скажите, что Антон Шастун расхаживает в юбке. Почему-то начал приливать тихий мандраж. Что на это скажет Арсений Сергеевич…? Он же может и осудить за такое, и начать гнобить, он тоже имеет право, он человек… Но, но Антон не хотел терять тех отношений, что были между ними, это была слишком дорогая цена, как за юбку с первого, китайского сайта. — Нет, прошу, подож…, — он не успел предотвратить звонок. — Да, Арсюх, зайди ко мне, ты будешь приятно удивлён, — размерено выговаривал слова директор, мотыляя одной ногой. — Мне всё равно на твой кофе, быстрее сюда иди. Антона бросало то в жар, то в холод, мелкие капельки пота начали выступать на висках. «Приятно удивлён»?, — а мне точно не послышалось? Спустя несколько минут, ручка двери дёрнулась вниз. — Ну, что ты хотел?, — немного раздражённо кинул учитель, сперва не замечая Антона. — Да так, тебе твоё отдать, — этот диалог заставлял задуматься. — Тысячу мог и на карту скинуть, — цокнул языком историк и развернувшись на пятках замер. Глаза учителя готовы были выпасть из орбит, а Антон лишь истерично посмеялся. Мужчина завёл руки за спину, резко меняясь в лице, будто пытался не выдать что-то, но что?! — Антон, ты…, — но здесь вмешался Добровольский. — Нет, тут мне спектакль устраивать не надо. Всё что нужно, я уже ему сказал, так что он полностью твой, а теперь кыш из моего кабинета, — помахал на них руками Павел Алексеевич. Арсений не долго думая, схватил Антона за локоть и повёл к выходу. Дверь с грохотом закрылась. — Наконец-то потрахаются, — выдохнул директор.***
Как только учитель вышел из кабинета друга, он припечатал мальчика к стене. Мужчина терял самообладание, смотря на такие желанные губы, ноги, волосы, желанным было всё. — Ты как в школу припёрся?!, — зарычал старший. — Я… простите, — Шаст пытался спрятаться от разъярённых глаз. Внезапно, он почувствовал прикосновение. Это рука учителя опустилась на его ногу и начала подниматься выше. — Арсений Сер…, — не успел он договорить, как историк с силой сжал кожу, оставляя после себя красную вмятину. — Папочка. Для тебя я Папочка, понял?, — продолжал злиться мужчина. — Д..да, но…, — становилось неловко, потому что фетиш на подчинение давал о себе знать. — Без но, — отрезал Арсений, прижимаясь ближе. — Хорошо, Папочка, — возбуждение накатывало. Мужчина требовательно, властно впился в податливые губы. Он блуждал руками по телу Антона, забираясь под юбку и выбивая из мальчика тихие стоны. Арсений понимал, что оставаться здесь небезопасно, поэтому оставляя укус на шее парня, он отстранился и сдавленно прорычал: — В мой кабинет, живо, — это не просьба, это указ. С искажённым рассудком, Антон направился в сторону кабинета истории. Там, по всей видимости, никого не было, раз его так агрессивно пытались туда засунуть. Пока мальчик шёл, он чувствовал на себе раздевающий взгляд, а сам прикрывал стояк. Парень очень хорошо понимал, что сейчас что-то будет, и это что-то надвигалось с бешеной скоростью, стуча лакированными туфлями. Затаскивая мальчика в кабинет, мужчина закрыл двери на ключ, который так удачно был забыт именно в них. — Антош, ты совсем охренел приходить в таком виде?, — начал учитель, приближаясь к смущённому подростку. — А вам не нравится?, — это была похоть. Сплошная похоть. — Мне? Мне очень нравится, но если ты ещё раз так посмеешь явиться сюда, сидеть не сможешь очень долго, — уверенно заявил старший. — Но, почему?, — диалог имел приятное послевкусие власти. — Потому что в этой юбке могу видеть тебя только я, это понятно?, — вы заставляете меня простонать, Арсений Сергеевич. — Да, Папочка, — склонив голову, ответил юноша. — Хороший мальчик. Мужчина подошёл в плотную, сажая Антона на парту. Он завёл руки под юбку, сминая тонкие бёдра. Нижний прогибался под такими ласками, но не разрешал себе коснуться учителя. Гадёныш, откуда он знает правила? — Раздвинь ножки, — громкий выдох. — Божее, — громкий стон. — Тише, малыш, в соседнем кабинете урок, — припомнил их место нахождения Арсений. Старший провёл рукой по члену мальчика. Плоти он не почувствовал, лишь гладкую ткань трусов и очертание чулков, но и этого хватило, чтобы обнаружить твёрдый стояк. — Кто-то очень хочет, чтобы его трахнули?, — а вы сами не видите? — Да, Папочка, прошу…, — заскулил Антон. Почему-то он доверился этому человеку, он хотел ему подчинятся, стонать под ним, умолять его, любить… — Нет, солнышко, сначала ты сделаешь приятно мне, — Антон скоро кончит от этого голоса. Арсений в последний раз поцеловал красивую шею, и специально толкнулся бёдрами вперёд, из-за чего Антон не смог удержаться и застонал. — Так не пойдёт, ты слишком громкий, и это мне нравится, но не здесь, — уточнил старший. — Становись на колени, будем чем-то тебя затыкать. Без лишних вопросов, Антон сполз с поверхности и уселся перед пахом учителя. Увидев лёгкий кивок сверху, мальчик начал расстёгивать ремень, а потом и ширинку. Когда он приспустил брюки вместе с трусами мужчины, парень коснулся пальцами горящей плоти, за что получил. — Без рук. Я знаю, ты можешь, — откуда вы, блять, знаете? Может я первый раз делаю кому-то минет. Ничего не ответив, Антон придвинулся и сначала легонько мазнул языком по кончику члена, пробуя его на вкус. Стоило представить, как это выглядит со стороны: милый мальчик в юбке сосёт и подчиняется своему учителю. Шикарный фанфик мог бы получиться. Антон начал аккуратно и медленно посасывать член, пытаясь взять его хотя бы до половины, но ничего не получалось. Сосёт он не впервые, но вот без рук... Парень пытался расслабить горло и вобрать член глубже, но было тщетно. — Я тебе немного помогу, — рвано выдохнул учитель. С этими словами, он пропустил пальцы в кудрявую макушку и крепко сжав волосы, начал насаживать Антона на свой член. Мальчик чуть не подавился, не ожидая резкого толчка, но спустя несколько секунд привык, и сам начал подаваться ртом на встречу. Арсений сдержано и хрипло стонал от влажного и горячего языка этой послушной шлюхи. Ему нравился мальчик уже как второй месяц, но признаться он не мог, а здесь и не надо. Зачем, если объект обожания стоит перед тобой на коленях и делает сногсшибательный минет. От глубоко проникновения по самые гланды, у парня начало сводить горло, но не смотря на это, он продолжал доставлять удовольствие. Из сахарных глаз скатились капельки солёных слёз от боли, от желания, от всего, что здесь происходит. Ощущая во рту пульсацию, Антон насадился в последний раз, после чего почувствовал терпкий вкус спермы на своём языке. Губы припухли, а дыхание не хотело восстанавливаться. Было наитие, что ему сейчас просто засунут в чулки несколько купюр и уйдут, но нет, это не клуб, а парень не работал проституткой, не смотря на то, что именно так и выглядел. — Умница, — похвалил Попов, поднимая Антона и ставя его на ноги. Мужчина застегнул ширинку и поправил дорогой ремень. — Хочешь продолжения? Антон задумался. Он только что отсосал человеку, который ему безумно нравился, но… Но вдруг это был мимолётный порыв, после которого ему даже в глаза смотреть не будут, возможно, стоит это прекратить? Пока не поздно… пока есть шанс оправдаться… — Я… не хочу, — он лгал во благо. В горле вместо члена появился неприятный ком, который не позволял выдавить ни слова. — Я что-то сделал не так, малыш?, — Арсений начал переживать… Он поставил свои чувства выше других, выше чувств человека, которым дорожил. — Нет, простите, я…, — Антон запнулся. Он не мог, не хотел, он боялся. Боялся, что вновь станет не интересен как личность, только как предмет для секса, и то, когда Арсению будет удобно. Не известно, откуда появились эти убеждения, ведь ему нравился мужчина и он ему доверял. Ему безумно импонировала та власть, которой его только что подчиняли, и, кажись, это всё было искренним, не просто в порыве, но…? По щеке скатилась слеза. Чувства выкипали через верх, нужно было их накрыть крышкой, вот только вместо этого, их накрыли тёплые руки. Арсений подошёл, и мягко начал вытирать слёзы, летящие тонкими цепочками вниз. Он приподнял Антона, как маленького ребёнка, и усадил на ту же парту, с которой всё началось. Мужчина обнял его, прижимая к себе и нежно поглаживая непослушные волосы. — Ну, и чего это мы расплакались?, — продолжал успокаивать своё чудо учитель. — Я… я.., просто, я же вам не нравлюсь, зачем вы вот так…? Вы потом скажете, что это всё было мимолётно, извинитесь и уйдёте, а я.. я.. вас, — он не закончил фразу, а просто прижался к широким плечам, пачкая рубашку прозрачной горечью. — Кто тебе сказал, что ты мне не нравишься?, — удивился историк. Он хотел бы услышать последнюю фразу парня целиком, но оставалось надеятся на свою интуицию. — Я просто…, — зашептал младший. — Опять что-то себе понапридумывал, — закатил глаза учитель, прекрасно зная, какая фантазия у его мальчика. — Антош, послушай, — мужчина взял подбородок младшего и поднял так, чтобы тот смотрел ему в глаза. — Ты мне безумно нравишься, и нравился уже давно. Ты уникален, ты прекрасен, ты... Эта юбка, она меня довела, потому что я хочу, чтоб в таком виде ты был только передо мной. Мне безумно нравится проводить с тобой время, как оказалось, теперь ещё и целовать тебя… Я хочу, чтобы ты был только мой и ничей больше. Я люблю тебя, малыш… — Арсений Сергеевич…, — глаза расширились, а рот немного приоткрылся. — Просто Арс, — улыбнулся учитель. — Я вас тоже люблю…, — подросток стыдливо отвёл глаза. — Моя ж ты сладость, — вновь прижав к себе мальчика, сказал преподаватель. Антон улыбался, а потом провёл носом по скуле мужчины. Тот, понимая намёк, поцеловал тонкие губы, запуская руки под рубашку ученика. Пальцы щекотали бархатную кожу, выводя на ней простенькие узоры. — А.. Арс, а можно.., — мальчик отстранился, а речь его оборвалась. Он хотел продолжения, но не здесь, а просить учителя поехать к нему домой… ну это как-то слишком. — Что, малыш?, — тепло улыбнулся учитель. — Да ничего…, — младший поджал губы. — Так не пойдёт, скажи, чего ты хочешь, и я обещаю, я разрешу это сделать, — а стыд никуда ведь не уйдёт, ну правда. — Даже покурить?, — решил съязвить подросток. — Даже покурить, но потом будет красная задница, пойдёт?, — не честно! — Нет, — надул губы мальчик. Арсений мягко засмеялся, прижимая всего такого уютного и по детски обиженного Антона к себе. — Так чего ты хочешь?, — переведя взгляд на губы младшего, спросил историк. — Ну, а можно мы к тебе поедем…?, — засмущался. — Да, и что мы там будем делать?, — играл дурака Арсений. Не ожидавший такого вопроса, Шаст замялся. — Если ты мне сейчас скажешь правду, мы сразу поедем, — заурчал мужчина, прикусывая кожу на шее Антона. — Я хочу, чтоб ты меня трахнул, Папочка, — я своё дело сделал, везите царевну. Парень почувствовал, как Арсений ухмыльнулся, после чего отстранился, и взяв Антона за руку, потащил на выход. Сажая мальчика в машину, он словно нечаянно прошёлся по его члену, вызывая тяжёлый вздох с пассажирского места. Мужчина сел за руль и, выворачивая на дорогу, посмотрел на кота рядом. — Мой, — одними губами. — Ваш, — чуть громче.