Ледовая история

Прислушиваясь, они продолжали суетиться по кухне и вполголоса обсуждали вчерашний день. А обсудить было что, и лишь смущенная Алина тормозила Диану, которая пыталась обмозговать свои наблюдения. — Ты что спросишь вот так… прямо? — замерла, округляя глаза, Алина. — Ну, конечно. Мне же интересно. — Ну, не знаю… Это же личная жизнь. — Она моя мама, — напомнила Диана. — И… мне интересно. Да всем интересно! Кроме тебя, — подшутила над подругой. И вправду Загитова накануне оказалась последней, кто заметил, как общается напористый Валиев с чуть сдержанной и все же явно расположенной к нему Этери Георгиевной. До этого Глеб хмыкнул и шепнул Диане, ему «показалось или…» Пришлось замотать головой, давая понять, что пока она не готова обсуждать это. Сама же Диана украдкой следила за парой, которая, будто невзначай, контактировала у всех на виду — в шутках, ленивой пикировке, подхватывая фразы, и подзадоривая друг друга только понятными им взглядами. Тягучего притяжения между ними сложно было не заметить, и девушка судорожно прикидывала в голове, когда это началось, и почему мама молчала. — Мне тоже интересно, — Алина расправляла упаковку от цветов. — Просто… Это так необычно. И мило, — кротко улыбнулась она. — То, что необычно, это да. Даже я не поняла, что происходит. А еще мне кажется, Камила знала. Надо ее попытать… — А мне кажется, Камила тоже была смущена. Нет? — Ну… У нее просто глаза такие — всегда. Вот тебе и кажется. Но думаю, знала. — Тебе он не нравится? — осторожно глянула на подругу Загитова. — Он… заботливый. Видела, как он помогал на кухне? Только Этери Георгиевне и помогал… — снова заулыбалась она. — И… он ее веселит. Она же… такая строгая. — Алина, ты с моей мамой столько лет знакома. Ну, не такая она и строгая. Хорош ее бояться, — подтрунивала над ней Диана. — Не ест она фигуристок. — Я так и не думаю, — протянула возмущенно Алина, и ойкнула от лая Мишель — собака поприветствовала вышедшую на кухню женщину. Отвлекаясь от телефона с встревоженным лицом, она взглянула на притихших девочек. — И… Что тут? — Мама, с днем рождения! Блин, ты… так рано! — первой нашлась Диана. — Что, помешала? — улыбнулась Этери от поцелуев в щеку. — А что тут за тайная вечеря? — оглядывала стол, на котором лежало несколько подарков и букетов. Связка шариков стояла у окна, ей они не успели заняться. — Сюрприз. Этери Георгиевна, с днем рождения, — подошла к ней и Алина. — Всего вам самого лучшего… — прикрыла глаза, ощущая ее объятья. — В такой тяжелый день этого «лучшего» хочется прямо сейчас, — иронизировала в своем стиле Тутберидзе. — Какой еще тяжелый день? — опешили девушки и уставились на нее — женщина не выпускала из рук телефон и что-то читала одним глазом. — Вы что тут полночи сидели? Все проспали? — усмехнулась она от их озадаченного вида. — Ну, не полночи. Мы еще тортик купили… — радостно сообщила Диана. — Какой тут торт? — Так мы себе и купили. Знали, что ты откажешься, а он, между прочим, вкусный…. — И подарки, Этери Георгиевна. Мы подготовили вам подарки, — была в предвкушении Алина. Хотя она отлично знала тренера — за годы работы выучила ее и могла предсказать реакцию. Женщина не станет фонтанировать эмоциями, но иногда и скупая благодарность или мягкая улыбка были самыми дорогими ее знаками внимания. *** Камила мучилась от выбора и упускала, что ей говорят ребята. Фигуристы торопились подготовить лед к приезду Этери Георгиевны и расставляли шары, которые не хотели стоять на скользкой поверхности. То и дело раздавался смех. — Решила, когда подаришь? — шепнула подъехавшая поближе Аня. — Наверное, вечером. В ресторане подарю, — сгримасничала Камила. — Папа, наверное, тоже вечером подарит…. Не успела спросить — он утром уехал очень рано. — Может он ее уже поздравил? — улыбнулась Аня, и они переглянулись. Повисшая между ними тема осталась еще со вчерашнего дня. И Камила, и Аня не знали, как это обсуждать, и предпочитали молчаливо хранить нейтралитет. — Он бы не успел, наверное… — Вчера было весело, — вдруг вспомнила Щербакова. — Особенно, когда играли, — они рассмеялись. И вправду день в конном клубе выдался замечательным — то, что и требовалось всем после насыщенных событий на Олимпиаде. Да еще и в преддверии Чемпионата мира, куда нацелилась команда Тутберидзе. — Шушукаетесь? А хлопушки где? — к ним пристроился Глейхенгауз, который приобнял девочек за плечи. — Ой, здесь, — вывернулась Камила и подняла со льда пакет. — Даниил Маркович, а вы что дарите Этери Георгиевне? — Аня хихикнула от его заговорщического вида и прижатого к губам пальца. — Секрет, да? — Расскажите, расскажите, Даниил Маркович, — мужчина знал, как заинтересовать детей — фигуристы окружили его для допроса. — Так, так. Я поехал… Убирать тут сами будете, — предупредил он и помчался к бортику, следом ринулись и галдящие воспитанники. Этери Георгиевне даже в день рождения предстоит еще разобраться с настроем молодежи на тренировку. Спортивная дисциплина разлагалась на глазах. Хотя был для этого подходящий повод — все были в предвкушении ее появления. *** Она не любила быть в центре внимания, но, оказавшись, мирилась с таким порядком вещей. Сложно было отвергать чужое расположение, симпатию и фанатичную любовь. Такое можно было только принимать и благодарить, следя, чтобы никто не нарушал ее личных границ. Спустя несколько часов после появления в «Хрустальном», Этери попробовала спрятаться в кабинете, но не тут-то было. Завалив коридор цветами и шарами, люди готовы были добраться до нее любыми способами. Когда их беседе с Аксеновым помешали, она смиренно выслушала поздравление от мамы одного из воспитанников, который тоже пришел с друзьями по группе к ней в гости. — Спасибо! Спасибо… — никуда нельзя было деться от радушных объятий, и Этери покорно восприняла их, похлопав активную женщину по спине. — Ну… Вы наше всё! — сообщила родительница. — Я ж говорил, — улыбался Аксенов, который, заметив смартфон в руках одного из пришедших, отступил к стене. Обычная подстраховка на случай новых сплетен в соцсетях — раньше они и не через такое проходили. — Спасибо, — ей было неловко от таких хороших слов, она даже руки не понимала, куда деть, вновь, и вновь скрещивала их и разводила. — Ого… Как вас тут много… — вскинула взгляд, чтобы натолкнуться на знакомые глаза, которые выглядывали из-за огромного букета. Валиев отодвинул цветы от лица и удивленно осмотрел ее маленький кабинет, заполненный большим количеством людей. — Марк Витальевич, — метнулся к нему услужливый Аксенов, а Этери поджала губы — тараторящая мама спортсмена мешала ей следить за Валиевым. Мужчина прищурился, изучая Эдуарда Михайловича, и неторопливо пожал ему протянутую руку. — Ну, мы пойдем… Пойдем, — дарительница опомнилась и заметила мужчину, который заполнил своим появлением помещение и ждал, когда ему дадут возможности добраться до именинницы. — Спасибо еще раз, — Этери поправила волосы и запоздало осознала, что жест с потрохами выдает ее нервозность. После вчерашнего разговора в лесу и реакции Марка она нутром ощущала, как он напрягается из-за присутствия Аксенова. А вот Эдик разговаривал, как ни в чем не бывало, сообщая Валиеву последние новости о строящемся катке. Как бы она не прятала глаза, провожая уходящих визитеров, но взгляд Марка был невыносим, пришлось прямо посмотреть на него. — Ой, а я вам мешаю — дарите скорее… — вдруг опомнился Аксенов. — Мешаете… — не скрывал недовольства Валиев, даже не глядя на него. После вчерашнего почти домашнего образа с джинсами и джемпером сегодня его костюм и дорогая кожаная куртка, ровные волосы и выбритое лицо выглядели контрастно. Видимо, он готовился не только к рабочему дню, но и к тому, чтобы произвести впечатление. — Ммм… — осознав, что пауза затягивается, а мужчина и не думает разрывать зрительного контакта с Этери, Аксенов изумленно кашлянул. Женщина тоже глянула на него, склонив голову и выжидая правильного решения. — Этери потом договорим… Марк Витальевич… — Счастливо, — Валиев отправил Аксенову вслед посыл — с таким и врагов не надо иметь. — Поздравил тебя? — Сделав шаг, Марк закрыл дверь, и наконец, они остались вдвоем. Сейчас Этери еще больше ощутила, как же мало места у нее в кабинете. — Поздравил, — приобняла себя, обхватив за плечи, и проверила выражение лица мужчины. — Цветы себе оставишь? — полюбопытствовала. — Это тебе, — качнулся Марк и перегрузил букетище ей в руки. — С днем рождения. — Спасибо, — оглядывалась в поисках уголка для этой цветочной поляны. Яркое ароматное богатство и так поселилось вокруг, невозможно было протолкнуться и в вестибюле. — Прости, что не первый. Надо было кое-что забрать… — разгадав, чем она занята, Марк отобрал цветы и положил их на диван. Преграда исчезла, а он смог притянуть ее к себе. — С днем рождения, — это поздравление вышло слаще. Смягчившись, мужчина прошелся ладонями по ее вздрогнувшему телу и не оставил и миллиметра между ними. Шанса на побег тоже не было. — Марк… Ты и так всех выгнал… Еще и… — Имею право, — буркнул Валиев, наслаждаясь откликом и интересуясь больше ее губами, чем строгими глазами. — Так нельзя. Дверь открыта. — Ну и пусть. Почему этому… можно быть с тобой, а мне нельзя? — от сварливо-ревнивого тона недовольного мужчины Этери поджала, дрогнувшие в улыбке, губы. — Эдуард Михайлович меня хотя бы не лапает, — пробормотала она, внутренне тая от соблазнительной близости с ним, и слегка дернулась, удерживая ладони на его плечах. Не надо ему знать, как он на нее действует — хотя чуткий мужчина легко распознавал ее желание сдаться. — Он же хочет жить… Ты передай ему, что… — Марк потянулся и шепнул ей на ухо пару угроз — причем с абсолютно безмятежным видом. — Фу. Как некрасиво, — поддразнила Этери, отклоняясь. — А ведь взрослый мужчина… — С небезграничным терпением, — неожиданно для нее Марк притянул женщину ближе и обнял. Уткнувшись в его плечо, Этери улыбнулась — такая нежность была несвойственна страстной натуре Валиева, — С днем рождения, — мягко исследовал ее тело Марк плавными, возбуждающими касаниями. — Хочу, чтобы тебе… жилось легче. И твой труд был оценен достойно. — Ох, какое поздравление, — оценила она небанальность слов. — Вам бы только открытки писать, Марк Витальевич, — если бы он знал, как растекалось удовольствие по ее венам. Ей нравилось слышать такие пожелания, ощущать, что он откровенен и знать, что умеет влиять на него не хуже, чем и он на нее. — А вам лишь бы ехидничать, — с неохотой оторвался он и медленно убрал указательным пальцем с ее лица мешающийся локон. — Вот видишь, мы идеально подходим друг другу… — Этери приподняла брови в знак вопроса от его тяжелеющего взгляда, вот так и пробуждалась в мужчине страсть. Еще поражало, как он сдержался, когда обласкал неспешно ее губы — одну за другой. Погружаясь в это вынужденно-хитрое пленение, женщина и сама не стерпела, последовала за ним в поцелуе, ускоряясь и демонстрируя, что не меньше его полна невыносимого желания. Соглашаясь на ее условия игры, Марк снова погряз в своем желании и вскоре исследовал влажными горячими губами тонкую линию ее скул. — Марк, тише… — выдохнула хрипло и удержала в руках шальную голову. — Ну же… — распахнула глаза, чтобы убедиться — он и не слышал ее. — Марк! — позвала его, потирая подушечками пальцами его жаркую кожу на щеках. — Ма-арк… — Я слышу, — он и вправду больше не напирал. — Мне тебя мало… — вздохнул и приподнял ресницы. — Ну, вот что ты со мной сделала? — Что? — улыбнулась, зная ответ, и напоследок провела пальцем по его губам, стирая свой вкус. — Спокойствие. Нам нужно спокойствие, — фальшиво-строго потребовала она и воспользовалась его слабиной, чтобы ускользнуть. — Сейчас обязательно кто-нибудь придет, — одернула край кофты, все еще ощущая касание его пальцев на чувствительной коже. — Как придет, так и уйдет, — мужчина помассировал шею. — Надо выйти. — Что? — Тебе надо выйти, — темные глаза следили за каждым движением. — Куда? У меня еще работа, — кинула взгляд на стену, где часы показывали, сколько времени осталось до начала тренировки. — Потом отпущу. Давай… Пять минут, — Марк, словно заново осмотрелся, и озадаченно хмыкнул. — Тебе нужен другой кабинет. — Пока есть такой, — одернула его. — Ну, значит, построим каток, и получишь новый, — буднично произнес Валиев, и Этери снова улыбнулась — кажется, поэтому ей и приглянулся этот с виду неуправляемый мужчина, а на самом деле абсолютно гибкий и понимающий ее человек. И где же вы были раньше, Марк Витальевич? *** Приподнятое настроение сменилось на тревогу за секунду. Женщина со скрещенными руками осталась стоять на тротуаре и, то ли спасаясь от холода, то ли от своего неприятного предчувствия, но напряженно замерла. В отличие от Валиева, который приоткрыл дверцу роскошного «Мерседеса» белого цвета с глянцевым кузовом — скорее всего, только из автосалона. — Ну… — довольный мужчина выпрямился и столкнулся с ее напряженным взглядом. — Тебе надо сесть… — уточнил он. — Куда? — Этери в беспокойстве огляделась — к счастью, их странную сцену не видели прохожие, у «Хрустального» пока не было зевак. Куда-то даже запропастились фанаты, караулящие членов команды у крыльца. — В свой новый автомобиль. Давай же… — он подошел ближе и заглянул в ее недоверчивые глаза. — Послушай… Это просто пустяк, что я могу подарить тебе… — На несколько миллионов? — сжалась она и глянула себе под ноги. — Хороший пустяк. Это же не микроволновка… — Ну… Я же могу его себе позволить. И я хочу, чтобы ты была в безопасности на дорогах. Чтобы больше никакой урод на тебя не орал на парковке… Да ты только сядь в нее. Сама же потом не захочешь выходить, — в нетерпении Валиев дотронулся до ее локтя. — Марк, я не могу. Что подумают… — завертела она головой по сторонам. — Откуда им знать? Я что свое фото на лобовое стекло повесил? Ну, давай, — ждущий ее радости Марк был напорист. Не собираясь с ним спорить на виду у тех, кто мог наблюдать за ними из окон спорткомплекса, Этери все же покорилась и села в салон. Запах дорогой кожи и чистейшая панель — первое, что отметила Этери. А еще удобство, которое так сильно ждало ее тело, и которым она нередко пренебрегала. — Ну, что? Удобно? — усевшись рядом, Валиев, как настоящий мужчина, начал сыпать характеристиками автомобиля, нажимать кнопки и увлеченно объяснять ей о возможностях иномарки. — Я не приму отказ, — в этом хаосе из технических терминов обронил категоричный ответ, и Этери напряглась еще больше. — Потрогай… — положил ее руки на руль. — Настоящая кожа. Приятно, да? Ну, посмотри, как шикарно… — он любовался ее изящными пальцами, обхватившими мягкую кожу руля. — Приятно, да. Но… — Ну, а что мне было тебе дарить? — с шумом выдохнул мужчина. — Не коньки же… — Некоторые коньки очень дорогие, — пробормотала она, изучая загоревшиеся кнопки и умную автоматизированную систему дорогого подарка. — Да я знаю, Камиле же покупаю… Но… Шутишь? — замер он, изучая ее. — Я не готова. Просто… Это… — она пыталась найти подходящие слова и не могла. — Просто позволь себе наслаждаться жизнью. Ты же любишь хорошие дорогие вещи. — Да, но я их себе сама покупаю, — скосила на него напряженный взгляд. — Ну, а тут купил я. Это же подарок. И вообще — подарки не отдарки… — Что? Господи, — уставившись на его решительное лицо, Этери рассмеялась. — Тебя даже поезд не сдвинет, — прижала четыре пальца к гудящему виску. Рой мыслей просился наружу, но она не хотела обижать мужчину резким отказом. В конце концов, он постарался и сделал это от чистого сердца. — Не сдвинет. Если ты откажешься, я перепишу «Мерседес» на твою дочь. Мне кажется, она у вас в семье самая прагматичная. — Бьешь по больному? –развернулась к нему и с возмущением покачала головой. — Грязно играете, Марк Витальевич. — Ну, что ж поделать, Этери Георгиевна. Вас же не переубедить… — осекся, — Разреши мне сделать тебе приятное… — то, как он попросил, позволило ей понять — это было для него важно. — И что ты попросишь взамен? — поколебавшись, уточнила она. — Это же подарок, — расплылся он в загадочной улыбке, видимо, предчувствуя, что настоял на своем. — Просто так. — Ох, что-то не верится… — погладила она руль, продолжая любоваться приборной панелью. — Вы слишком плохо обо мне думаете. Поцелуй? В знак благодарности? — невинно предложил Валиев. — А вы удержите себя в руках? Еще и под камерами, — выглянула через лобовое стекло. — Даже без рук, — заверил ее Марк, и Этери проверила, с каким лицом он ждал ее дальнейших действий. Ну, ей Богу, как мальчишка, да и она сама ловила себя на мысли, что флиртует с ним все больше и больше, словно привет из юности. Такая тонкая игра доставляла удовольствие им обоим, и оставляло для формы на лезвии ножа. — Держите се-бя в ру-ках, — потянулась к нему. Изучив его губы в нежнейшем прикосновении, Этери удивилась, что он и вправду всего лишь следовал за ней, отдав ей верховенство в этой сладкой игре. — Паинька, — шепнула она, чуть приоткрыв глаза, и погладила ладонью по гладкой щеке. Чувствовала, как пузырьки удовольствия поднимаются из самого нутра и щекочут сердце. — Я стараюсь, — подыграл ей, и Этери тоскливо подумала, что им все же надо уже расставаться. С трудом заставила себя отодвинуться от мужчины, который следил за ней, не скрывая теплой улыбки. Развернувшись и взглянув вперед, она замерла. Застыла от изумления и Медведева, которая, судя по снаряжению, приехала на тренировку, а успела к зрелищу, к которому ее жизнь не готовила. Поймав ее взгляд, Женя засуетилась и рванула к двери. Потрясенный вид девушки задержался в сознании Этери. — Это кто? — оказалось, что и Марк заметил ее. — Твоя фигуристка? — Бывшая… Да, и нынешняя, — она забыла, что Женя продолжала с ней работать. Рассеянно снова пробежала пальцами по рулю. — Она тебя смутила? Будет болтать? — встревожился Марк. — Хочешь, я ее догоню? — И что ты ей сделаешь? — усмехнулась она, переглянувшись с ним. — Могу… Ну, хочешь вывезу ее на Сахалин и отберу паспорт? — Ты плохо знаешь Женю… Она доберется обратно… Не надо. Бог с ней. У меня предчувствие, что и так весь «Хрустальный» уже знает… — Что у Этери Георгиевны появился мужчина? — промурлыкал Валиев, следя за ней с насмешливой улыбкой. — Упрямый и нахальный мужчина… — Лучший мужчина, — не собирался соглашаться Марк, и Этери, повеселев, поняла, что спорить он мог до бесконечности. Как жаль, что у нее уже совсем не осталось времени до начала тренировки. *** Появление в ресторане двух мужчин одновременно было неожиданным. И пока остальные здоровались и с Аксеновым, и с Валиевым, к Этери проскользнула дочь, которая как раз хотела нести букет от Глейхенгауза к официанту — просить вазу. — Я не специально, — виновато сообщила она. — Что не специально? — поднявшись со стула, уточнила Этери, держа под контролем гостей. — Если б я знала про Марка Витальевича — я бы не звала Эдуарда Михайловича, — с досадой объяснила Диша. — Тсс… Все хорошо, — не давая дочери мучиться, Этери поцеловала ее в макушку, и откликнулась на приветствие Аксенова. Он пробрался к ней и подарил брендированный пакет, от другого модного дома следом вручила подарок и Камила, которая робко подступила к женщине. — Я не стала вам дарить на льду. Чтобы… Ну… Чтобы никого не смущать, — улыбалась украдкой спортсменка, которая вне катка выглядела совсем уже взрослой девушкой, в своем темном платье, с распущенными волосами и вечерним мейкапом. — Даже интересно, что там. Ну-ка… — заглянув в пакет, Этери обнаружила коробку, фирму она эту прекрасно знала и догадывалась, что внутри. — С днем рождения, Этери Георгиевна, — обаятельная фигуристка сияла от того, что может порадовать. Благодарно улыбнувшись, женщина приобняла ее и подумала, что с каждым днем все больше привязывается к ней. — Там шарф, — шепнула Камила. — Я поняла. Спасибо, Камила, — погладила ее по открытой лопатке и обернулась. Почему-то именно такой выходки от Марка Витальевича можно было ожидать — он заставил всех потесниться и в непритязательной манере, с шутками, но, не давая возможности ему отказать, передвинул Данила Марковича с его тарелкой в сторону. А сам устроился рядом с ее местом и подозвал официанта, чтобы распорядиться принести ему приборы. — Ками… — а девочку отвлекла молодежь. — Этери Георгиевна, — оценивал Марк ее наряд, когда она присела на свой стул. — С днем рождения, — оказалось, что за короткий промежуток времени Валиев умудрился оставить небольшой пакет у ее тарелки. — Еще что-то? — забеспокоилось ее сердце. — Марк… — шепнула, забыв, что их могут услышать, и осмотрелась — кажется, все были заняты беседой и едой. Никто не видел, как они смотрят друг на друга, и как Валиев сознательно трогает ее за струны, искусно вызывая в ней ответные чувства. — Откроешь все дома. — задержал ее руку над пакетом и согрел в мимолетном прикосновении. — Ты мне обещал, — притворно сдвинула брови. — Что не буду тебя целовать на катке. Спасибо, — Марк отодвинулся от стола, когда официант начал расставлять посуду. — Но здесь не каток… Вот, как ему удавалось быть таким невыносимым и чертовски обаятельным и располагающим к себе, она не понимала. Оставалось лишь прятаться за маской непоколебимости, но в такой атмосфере ей это не удалось. Этери покачала головой и, глядя в тарелку, не сдержала улыбки. *** Ее хватало на всех, но больше доставалось мужчине, сидевшему по правую руку. Удивляло, как ловко он мог перехватить ее внимание и погрузить в ничего не значащий разговор, из-за которого она полностью отключалась и не замечала, что бессознательно чаще улыбается и прикасается, то к непокорным кудрям, то проводит пальцем по тонкой коже шеи, то теребит крестик. - Удивительно, — встряхнула головой Диана, отвлекаясь от изучения поведения матери. — Хорош за ней следить, — наслаждался едой Глеб. — Но… Это же так интересно, — шепнула ему на ухо девушка и заметила, что из-за Алины выглядывает Камила, которая тоже периодически кидает любопытные взгляды в сторону отца и тренера. — А ты можешь отсесть? — ткнула парня в бок локтем. — Что? — он поперхнулся вином и посмотрел на нее осуждающе. — Поменяйся местами с Камилой. Я хочу с ней поговорить. — С чего бы? — Глеб был недоволен, азарт в глазах девушки его пугал. — С того бы. Ну, давай. Ну, пожалуйста… Дай нам посекретничать, — сделала умоляющее лицо Диша, и молодой человек тяжело вздохнул. Правда, встал и исполнил ее желание. Вскоре на стул рядом опустилась удивленная Камила. — Ка-ми… — заговорщически пристроилась к ней Диана, и посмотрела вперед, вынуждая и ее глянуть туда. — Что ты скажешь? — О чем? — долго следить за взрослыми Камила не могла, и опустила взгляд. — Ну, об этом… Ты же в курсе, да? — изучала ее Диана и растянулась в улыбке — по лицу девочки можно было получить всю необходимую информацию. — Твоему папе нравится моя мама. И наоборот. — Кажется, — сгримасничала Камила и переглянулась с ней. — А ты против? — насторожилась. — Я? Нет, конечно… Просто пытаюсь понять… Как твой папа умудрился на мою маму повлиять? — шептала ей Диана, зачарованная Этери, которая откликнулась на предложение друзей и чокнулась бокалами с мужчинами — последним с ее бокалом стукнулся Валиев. Их быстрых взглядов можно было и не заметить, но теперь Диша подмечала все мелкие детали. — Повлиять? Я… — конечно, Камила не понимала — она знала Этери Георгиевну, как тренера, начала узнавать, как женщину, которая нравилась ее отцу, и с которым стала мягче, веселее и чуточку другой. Такой, какой знали ее только близкие, а Камила лишь догадывалась об этих новых для нее ипостасях давно знакомой женщины. Одно Камила осознавала ясно — эта трансформация ей нравится. — Моя мама обычно закрытый ларец. Знаешь, что это такое? Сундучок… А сейчас… словно этот ларчик открылся, — Диана пыталась не улыбаться, но расслабленная мать не могла не радовать. — Это плохо? — обдумывала все Камила. — Нет, это… необычно, — Диана и сама была, как на минном поле, и очень осторожно подбирала слова. — Папа счастлив, — выглянула снова Камила и изучила отца — он участвовал в беседе, но оставался в полном контакте с женщиной, и это было заметно. Задерживал взгляд на ее говорящих изящных руках, покачивании светловолосой головки. Правда, наблюдал все это таинство и другой человек. Приходилось контролировать, чтобы дружеская болтовня не сводилась к политическим темам. Но, когда все нашли, о чем поговорить, Этери отвлеклась на Марка, который потянул ее на опасные рельсы. — И поэтому вас собирали в Кремле? — поглядывала она на мужчину через плечо. — Мне Камила рассказала. — Собирали. Предупредили о последствиях… санкциях… Правда, позавчера это казалось фантастическим вариантом… — задумчиво отозвался Марк. — Все так плохо? — нахмурилась она. — Я… просто сегодня почти ничего не читала. — У тебя был повод, — усмехнулся он и посмотрел ей в глаза. — Я успел разобраться с делами, обналичил пару счетов, перевел еще кое-что. В общем, подстраховался. — Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь, — хмыкнула она. — Но, кажется, ты все сделал правильно, — интуитивно она чувствовала, что он недоговаривает, но только ради того, чтобы не портить праздник. — А не будем о плохом, — Марк потянулся и взял бокал с вином, который почти сразу осушил. — Будешь кормить меня на зарплату тренера? — задержался у ее лица, сверкая повеселевшими глазами. — А уже пора, да? Боюсь, что придется переходить с икры и ростбифа, — глянула она в его тарелку. — На йогурт и творожок. Тренеры не так уж много зарабатывают. — Очень жаль. И несправедливо, — качнул он головой, пленяя ее взглядом, губы изогнулись в соблазнительной улыбке. Еще немного и карамельная нуга, тающая у нее внутри, станет болезненной, и Этери начнет искать повод, чтобы остаться с ним наедине. Осознавая это, женщина тоже ухватилась за спасительный бокал и сделала охлаждающий глоток. — Надо поговорить с Горшковым… Тебя точно не ценят… — Как и миллион других тренеров в России, — подавила она смешок. — Ну, меня они не сильно волнуют. Так что разберемся, — он вытянул руку на столе и постучал пальцами, проверяя, кто, чем занят. На самом деле он хотел и дальше оставаться в их маленьком интимном горячем мирке из многозначительных взглядов, тихих слов и томных улыбок, но и ему становилось сложно себя контролировать, хотелось прикоснуться, обнять… Вот сейчас не хватало душа. Желательно, совместного. Натолкнувшись на осторожный взгляд дочери, Марк вопросительно склонил голову и Камила счастливо заулыбалась. Он подмигнул, подтверждая, что видит ее любопытство и ценит то, с какой деликатностью его малышка становится свидетелем происходящего. *** То, что Аксенов уедет первым, было предсказуемо. Хотя его инстинкту самосохранения Этери позавидовала — мужчина позвал ее в коридор, когда Валиев ушел в уборную. По крайней мере, никаких кровопролитий на дне рождении не будет. — Ну, тогда завтра, обсудим, что там надо подписать? — одевался он. — Хорошо. Спасибо, что пришел, — в помещении было прохладно, то и дело приходилось сдвигаться в разные стороны из-за посетителей, которые шныряли взад-вперед. Женщина растирала кожу на плечах, стараясь не продрогнуть. — Ты так и осталась мерзлячкой, — подметил он и улыбнулся. — Как ты оказалась в фигурном катании, Этери? — Ошибка природы, — она расслабленно усмехнулась в ответ. — Ну, что ты. Скорее — закономерность. Талантливый тренер нашел себя в своем деле, — поправил ее Аксенов. — Спасибо, Эдик. Надеюсь, что и дальше пригожусь — а то с этими расследованиями уже как-то стали закрадываться подозрения, — даже в свой праздник она не забывала про то, что над ее головой сгущаются тучи, а впереди ждет тяжелое время. — А я уже думаю, что есть тот, кто тебе поможет. Валиев же, правильно? — следил он за ней, и видимо ждал какой-то реакции, но Этери и после хорошего вина знала, как себя вести рядом с мужчиной. — Валиев… — повторил, заметив, что она моментально закрылась. — Ну… Разве ты в его вкусе? Ты ничего не подумай… Просто странно же. Да? Он — бизнесмен, яхты там, пароходы. Это предполагает определенный характер. Ему нужна или на ночь дорогая девчонка или… элитная кошечка, которая будет подчиняться его желаниям, на крайний случай статусная женщина из его круга. Не задумывалась? — безжалостная правда словно жало сработала безотказно — впрыснуло свой разрушающий яд. Этери не шелохнулась. — Странно все это, — сокрушенно покачал головой Аксенов, удовлетворенный ее безмолвием, потянулся и оставил поцелуй на холодной щеке. — С днем рождения, Этери. Пусть все будет хорошо… Увидимся. После того, как он ушел, Этери еще какое-то время прокручивала в голове едкие рассуждения коллеги, и подумала с облегчением, что, слава богу, эти отношения она прервала. Надо было заниматься построением других. — И что он тебе сказал? — обернувшись, она едва не выругалась от внезапности — Валиев обладал талантом подбираться бесшумно. — Как долго ты здесь стоишь? — собравшись, уточнила она. — Достаточно долго, чтобы увидеть, что ты мечтала ему врезать… — Я не бью людей, Марк, — хотела закрыться, скрестив руки, но он удержал ее за запястье. — Не прячься, — склонив голову, попросил. — Он испортил тебе настроение? — те угрозы, что днем Валиев передавал ей на ухо, могли воплотиться в реальность. — Нет, не выдумывай, — она потянула руку к себе, но Марк и не собирался отпускать ее, продолжал сверлить лицо проницательным взглядом. — А знаешь… Твоя дочь пригласила нас с Камилой к вам домой на ужин, — видимо, он понял, что лучше не лезть ей в душу, и предпочел сменить тему. — В субботу. — Что сделала Диша? — переспросила, хотя и в первый раз услышала замечательно. — Сказала, вы вдвоем отлично готовите. А мы с Камилой можем проверить… — в его прищуренных глазах словно блеснула чертовщинка. — И ты, конечно, согласился, — усмехнулась Этери. Ответ легко был получен. — Ну, еще бы… Видимо, Диша и будет принимать гостей. Я не собираюсь после работы готовить, — предупредила она. — Хорошо. Тогда я приготовлю. У тебя большая кухня? — Ты не влезешь… Марк, идем в зал. Наше отсутствие заметят, — она шагнула к двери, вынуждая и его сдвинуться. — Да уже заметили, спорим? — он покорился, и умудрился достичь ее и шепнуть так, что в ресторанном шуме услышала только она. — С днем рождения… Этери, — с придыханием, как умел лишь он. Заходя с ним в зал, Этери не сдержалась от улыбки — особенно после того, как почувствовала, что рука Марка придерживает ее за спину. Его пальцы нежно погладили позвонки сквозь тонкий шелк платья, томное желание заставило ее выбросить из головы все неприятные мысли.