Ледовая история

Не только радовали, но и смущали многочисленные поклонники, которые караулили в вестибюле и заваливали подарками. Камила забирала дорогие вещи, оставляла их в раздевалке и ускользала на лед. В этот раз она успела к моменту, когда тренеры проводили общий сбор и давали наставления. — Мир не рухнул. Правильно? — подбадривал всех Дудаков. Фигуристы, подавленные известием, покачивались на коньках и оставляли черточки на льду, которые дотошно тут же начинали рассматривать. Спортсмены изредка кидали взгляды на взрослых, следивших за их эмоциями. Так же поступала и Камила, которая еще раньше узнала от тренера, что чемпионата мира, скорее всего, у россиян не будет. С трудом справившись со своими чувствами, сейчас она ощущала внутри только опустошение. — Еще одно объявление. Как уже все знают… Алена Косторная больше не тренируется у нас на катке. Алена ушла к новому тренеру, — громко оповестила Этери Георгиевна, которая по традиции скрещивала руки, не пропуская под одежду холод. В таком образе женщина мало напоминала ту, что встречала Камилу с отцом на ужине и угощала вкусным мясом. Каждый раз, проводя такие параллели, девочка удивлялась умению тренера меняться, подстраиваясь под разные обстоятельства. — Ничего, ребят, у нас еще один Кубок Первого канала впереди, — напомнил Глейхенгауз. — Да… — вяло отозвался кто-то из толпы. — На сегодня тренировка завершена, — видимо, осознав, что в таком состоянии никто не сможет работать, Тутберидзе приняла верное решение. Отвернувшись от них, женщина дала понять, что разговор завершен. Догадываясь, что Этери Георгиевне тоже непросто, Камила отъехала в сторону и решила повторить прокат, стараясь расслабиться. Пока спортсмены уходили со льда, а тренеры общались, девочка набрала скорость и идеально выполнила прыжок. Обрадованная Камила выпрямилась и огляделась — оказалось, что заинтересованная ее прокатом Этери Георгиевна осталась у бортика. К ней вскоре она и подъехала, убирая с лица влажные волосы. — С правой ноги, Камил, — напомнила Этери Георгиевна, изучая ее. — Да, да… — не улыбаться не получилось. Тутберидзе тоже усмехнулась и осмотрелась, на катке остались они вдвоем. — Смирилась? — снова посмотрела на девочку. — Вы же сказали, что на этом фигурное катание не закончилось, — сгримасничала Камила и поелозила коньком о лед. — А вы? Расстроились? — ей и вправду было важно понять, что ощущает женщина — для этого лучше всего было спрашивать в лоб. — Огорчилась, — согласилась Этери Георгиевна. — Слишком много людей завязаны на международных соревнованиях… Для кого-то это был последний шанс заявить о себе или поставить эффектную точку. А вот у тебя впереди еще есть время, Камила. Так что… будем работать дальше. — Конечно. Я готова, — закивала Камила. — Сейчас всем тяжело, — печально отметила она. — Папа сегодня прилетел… — Не говорили? — догадалась Этери Георгиевна. — Он был занят. А на ночь я уеду к подруге. Наверное, завтра поговорим… А вы ему позвоните, — выжидающе посмотрела на нее Камила. — Позвоню. А теперь домой… — указала на выход Этери Георгиевна, и девочка рассеянно улыбнулась. Они вдвоем думали об одном человеке, который отказывался делиться с ними своими тревогами. *** Дома головная боль прошла. После продолжительного сна, пары таблеток и конференции с юристами Валиев смог подумать и о себе. Принял душ, нашел бутерброды дочери, оставленные в холодильнике и опять засел за бумаги. Из кабинета мужчина переместился в столовую и снова перестал замечать время. Очнулся от звонка в дверь и целую минуту просидел в прострации. Посетовав на забывчивость Камилы, он направился ее встречать. И удивлено замер, обнаружив на пороге внезапную гостью. — Я думала — ты эмигрировал, — вместо приветствия привычный сарказм и Марк улыбнулся. Этого ему не хватало за рубежом, вдали от родных людей. Неделя в командировке оказалась тяжелой. — Привет. Куда я от вас? — он склонил голову, осматривая ее фигуру, закутанную в пальто. — Здравствуй. Впустишь? Или продолжим беседовать у соседей на виду? — Этери обернулась к двери напротив и вошла в коридор, когда Марк отступил в сторону. Лева радостно обтерся о ноги, пока мужчина забирал одежду. — Я… забыл, написать? — морщился Валиев, разбираясь с ее пальто. — Нет, ты написал. Но не ответил… — Извини, все из головы вылетает. Проходи… Я могу предложить тебе кофе, — прошел с ней в гостиную. — Ты не ужинал? — хватило одного взгляда на заваленный бумагами стол. Марк озадаченно взъерошил волосы. — Понятно. Надо заказать ужин, — Этери вытащила из кармана брюк телефон и поймала удивленный взгляд Валиева. — Так быстрее беседа пойдет. — Тебя мне явно не хватало, — улыбнулся он. Возможно, Валиеву не хватало и ужина. Но, скорее всего, ему не хватало Этери. За едой, которую привезли из ресторана, он отвлекся и смог поделиться последними новостями. Стараясь не отвлекать его, Этери была немногословна и лишь изредка задавала вопросы. — То есть тебе больше повезло? — Сложно пока понять, но да, я подстраховался. — Не зря тогда вас собрали в Кремле, — вспомнила Этери. — Да, я кое-что предпринял. В любом случае все, конечно, не так плохо, — согласился Валиев. Мужчина отключил телефон и долгим взглядом проконтролировал, как Этери допивает кофе. — И все же нам надо выпить, — поднялся вдруг он. — Марк, я за рулем… — И как там твоя машина? Не вредничает? — проигнорировав ее сопротивление, Марк ушел на кухню, где находилась бутылочница. — Нет, ни разу. — Удобная? — Да. Марк… — она покачала головой, осознавая, что он заговаривает ей зубы. — Ты же не бросишь меня сегодня? Камила написала, что будет только завтра, — сообщил он. — Как ваш чемпионат мира? Отменили все-таки? — и тут же ловко поменял тему. — Отменили. — И что ты думаешь? — Что мы в какой-то… заднице… и она становится все больше и больше… — Этери запустила пальцы в волосы и помассировала зудящую кожу. — Пока никто ничего не понимает. — И по нашему делу ничего непонятно? Вино, да? — Валиев умудрялся вести беседу и обхаживать ее, невзначай и с привычным напором. Смирившись с этим, Этери кивнула и заполучила хрустальный бокал с вином. Марк сел на соседний стул и развернулся к ней — он налил себе виски. — Ну, что ж, где наша не пропадала? — потянулся, чтобы чокнуться. — Да. Неприятность эту мы переживем, — без намека на рифму или музыку протянула Этери и сделала глоток. — Хорошее вино, — оценила, как алкоголь скользит по гортани, оставляя приятное послевкусие. — У Камилы еще есть время, да? Она может дальше заниматься спортом? — сдвинул он брови на переносице. — Конечно, может. Ничего против никто не имеет. — Пока не имеет. До вынесения решения по ее делу? — сидел вполоборота к ней Марк, не давая и шанса скрыть выражения лица. — Тебя ведь тоже могут дисквалифицировать? — Отстранить, да, могут. Но… Будем верить в лучшее. Надеяться, что в такие сложные времена всем будет не до нас. — Или я могу привлечь этих швейцарских юристов? — Марк положил руку на спинку стула и пробежал кончиками пальцев по ее плечу. Желания отодвинуться у Этери не было. — Ты подумай, чем я могу тебе помочь. — Хорошо. Я подумаю, — проще было согласиться, чем тратить время на ненужные препирательства. — Ну, что? Ты решил меня зомбировать, чтобы я сразу дала согласие, и ты нанял мне адвокатов? — она усмехнулась, видя его глаза. — Сомневаюсь, что ты поддаешься гипнозу, — заулыбавшись, Марк отвлекся на виски. — Но надо проверить… — По-моему, ты потратишь попросту время. Кстати, слышала предположения, что спортсмены могут начать менять гражданство, чтобы продолжать выступать на международных соревнованиях. — Серьезно? — Марк с вопросом посмотрел на нее. — И кто на такое пойдет? — Это как предложение… — повела она плечом. — Предложение для Камилы что ли? — Марк неожиданно рассмеялся. — Я представил, с каким выражением лица меня выслушает дочь. Я ее спрашивал про то, не обидела ли ты ее на Олимпиаде после последнего проката… Ты бы ее лицо видела. — И как? Не обидела? — хмыкнула Этери. Она уже привыкла к тому, что люди могут неправильно воспринимать ее поведение, но реакция девочки могла задеть. — Нет. Она даже не поняла, что надо было как-то по-другому общаться, — честные слова расслабленного Валиева успокоили. — Ты приучила ее к тому, что разбор ошибок после работы — нормальное дело. Я так понял. — Конечно. Лучше так, чем слезы вытирать и растить слабого спортсмена. Только поэтому Камила на второй день после приезда в Москву вышла на каток… — Камила вышла на каток, потому что у нее есть пример для подражания… Это ты. Помнишь, ты говорила, что Камила подралась с кем-то в Сочи? — Марк провел большим пальцем по бровям, вспоминая историю, и его глаза озорно блеснули. — В компании с Хромых. Еще бы… — подперев голову, посматривала на него Этери. — Они подрались из-за меня. — О, так ты знаешь, — удивленно приподнял он брови. — Твои шпионы не дремлют. — Почти сразу выдали, — спокойно призналась. — Вторая девочка, да? — догадался Марк. — Камила бы не раскололась… — Твоя дочь — кремень. Да, Майя рассказала, что фигуристки решили позубоскалить в мой адрес… А мои защитницы решили заступиться. Благородно, конечно, но безрассудно. Не зря я их наказала, — оставалась при своем мнении Этери. — Это я к тому, какой ты авторитет для Камилы. — Каким бы я не была авторитетом, нельзя быть такой беспечной. Пострадай она в драке, хлопот было бы с вагон. — Скажу ей еще раз при случае. — Я думаю, она и сама уяснила урок, — они замолчали, оставшись в зрительном контакте. Хватило нескольких секунд, чтобы приятная невидимая шаль согрела плечи, а клетки в организме в предвкушении задрожали. — Как мой подарок? — словно ощущая, как ее топит удушающая волна, Марк оторвал взгляд и поймал за руку, потянув к себе. — Дорогой… — Ну, раз ты не написала мне гневное сообщение и не прислала его обратно, значит, все хорошо? — Марк подглаживал ее длинные пальцы, обласкав каждую фалангу. — Будто ты бы меня послушал. Но вообще, такое на каток не наденешь, — она вспомнила, какую цену назвала ей Диана, увидев браслет из белого золота. Еще один подарок Валиева ко дню рождения. — Если только захочу в желтую прессу попасть. — Мне кажется, этому браслету место на твоем запястье, — он сдвинул рукав и чуть прикоснулся губами к ее прохладной коже. — Ты же меломан, да? — погружая ее незаметно в спокойствие, замешанное на предчувствии удовольствия, Марк быстро выныривал и утаскивал следом. — Что? — очнувшись от его ласк, Этери моргнула. — Идем… Лев, сторожи телефоны, — в шутку приказал Валиев спящему на диване песику. Сам же провел заинтригованную Этери за собой, рассказывая о количестве комнат и их предназначении. Предусмотрительно Марк забрал их бокалы. — Не хочу, чтобы ты потерялась. Добро пожаловать в мой кабинет. Удивил, конечно. Остановившись на пороге в просторное помещение, Этери огляделась. Комната представляла собой американский вариант кабинета и места для отдыха — с черно-белыми рисунками в рамках на стенах, белыми шкафами, в которых были расставлены грампластинки. К ним прилагался и проигрыватель, скорее всего, последней модели и дополняющий эту коллекцию. Так и всплыла перед глазами картинка, как, отдыхая после деловых будней, Валиев включает винил и распивает под ретромузыку дорогой алкоголь, который стоял на полках. К релаксу располагал и кожаный диван, на котором, как и на столе, лежали бумаги. — Так это ты меломан? — переспросила Этери, прислонившись к косяку, пока Марк собирал бумаги и перекидывал все на стол. — Люблю хорошую музыку. Присаживайся. Тут хорошая система… — заметно, как Марк был увлечен. Он задернул шторы, закрывая окна в пол, и оставил из света только лампу у дивана. Мимоходом мужчина рассказывал про стереосистему, которая установлена в кабинете, и занимался проигрывателем. — Так, выпивка… — опомнившись, он заметил, что Этери все же присела на диван и ждала его дальнейших действий. Продолжая рассказ, Валиев взял с полки бутылку. Говорить о том, что лучше не смешивать вина, Этери не стала. — Ну, так… Включай, — она переглянулась с ним, когда Марк передал ей бокал. — Мне интересно… — она сидела на краешке дивана и следила за его размашистыми движениями. Когда зазвучала музыка, Этери улыбнулась. — Би Би Кинг. Проведя достаточное время в Америке, она знала блюзового музыканта, который занимал шестое место в сотне лучших гитаристов мира. — Точно, — обрадовался ее познаниям Марк. — «Когда на меня накатывает тоска, я собираю вещи и ухожу…» — Неплохо, — мягко рассмеявшись от строчки из песни, Этери откинулась назад и сделала глоток. Кажется, сегодня уехать домой не получится. Хотя на другое, когда после тренировки меняла маршрут, она и не рассчитывала. — Би Би Кинг в 1979 году был у нас, приехал в Советский Союз… — Марк устроился рядом, заняв половину рядом и под блюз, льющийся со всех сторон тихим потрясающим потоком, рассказывал ей все, что знал сам. Убаюканная и музыкой, и его голосом, Этери поняла, что быстро хмелеет и ей это нравится. — Он умер в Лас-Вегасе. Там его любят… — отставила она бокал на столик и взяла переданный от Марка альбом-конверт, в которой хранилась пластинка. — Я родила Дишу в Лас-Вегасе. — Что ты вообще делала в Америке? Камила мне говорила, что ты там жила… — Марк был хорошим собеседником. Он не перебивал, увлеченно и без навязчивости ловил суть и задавал наводящие вопросы. Очень быстро в таких условиях — в полумраке, под хорошую музыку и вино, под чарующий взгляд мужчины — Этери раскрылась и поделилась с ним деталями своей жизни. Не всеми, но теми, что считала подходящими под их диалог. — Мне надо выпить, — узнав про теракт, мужчина налил снова виски. — Даже не буду разбавлять. — Я не пострадала так сильно, как могла бы. Всего лишь несколько царапин и шок, — вспомнила она. — Еще бы. Теперь понятно… — отпив, отметил он в сторону. — Что понятно? — настороженная его фразой Этери подалась вперед, стараясь увидеть его лицо. — В каких условиях получаются такие сильные личности, — он и не собирался скрываться и прямо посмотрел ей в глаза. — Это же немыслимо, Этери… — задумчиво добавил. — Многие и не через такое проходят. — Все равно, это впечатляет. Наверное, без таких ситуаций не получилось бы тебя… — улыбнулся, вглядываясь в нее. — Меня? Марк Витальевич, вы не только меломан, но и романтик? — посмеиваясь, Этери поправила волосы, убирая их за спину. — Ты же не сейчас это поняла? Видишь, как ты меня раскрываешь? — потянувшись к ней, Марк остановил ее движения, целуя в уголок рта. — А я вот тебя… — аккуратно проделал дорожку из поцелуев по контуру ее губ. — И что ты узнал? — очарованная его нежностью, Этери не стала откидываться, замерла от привкуса алкоголя и теплого дыхания, будоражащих ее. — Что мне еще узнавать тебя и узнавать… — растоптав за секунду все прелюдии, Валиев углубил поцелуй, очень быстро теряя недавнее спокойствие и делясь с ней адреналином. От такой мощи и нетерпения было сложно усидеть на месте и, застонав, женщина подалась назад. Би Би Кинг был свидетелем и не таких сцен. Вот и сейчас подходящая мелодия вела мужчину и женщину в их единении, давала возможность полностью раствориться в интимном моменте и не замечать как естественно исчезает одежда. — Что? — распахивая глаза, Этери заметила, как Марк, нависающий над ней, странно себя ведет. — Ты улыбаешься, — от спертого дыхания в груди стало больно и она кашлянула, выгибаясь, и обнаженной грудью соприкасаясь с его голым торсом. — Как и ты, — шепнул он, убирая с ее лица мешающие им волосы. — Неправда, — передышки хватило, чтобы опуститься спиной на кожаную обивку, к которой прилипла взмокшая кожа. Скользнуть ниже не удалось бы — да и возбужденный мужчина не позволит ей. — Даже сейчас… непокорная… — закрывая несогласие жадным поцелуем, Марк предпочел потратить время на изучение ее податливого тела ладонями, для которых не было никаких преград. Умелые пальцы умудрялись вызвать такое желание, что очень скоро с ее припухших губ сорвался тихий стон. Продолжая улыбаться, Марк еще как-то контролировал себя и мог не раздавить жарким телом, которому она мстила покусывая и впиваясь в моменты острого удовольствия коготками во влажную кожу спины. — Марк, — особо чувствительные соски, которые оказались в плену горячего рта, стали последней каплей, и Этери сорвалась на хрип, удерживая мужчину, который чуть спустился вниз. — Прекрати… — застонала в унисон мелодичной музыке, которая заполняла ее затуманенную голову. Закусив губу, женщина дождалась, пока он оставит в ложбинке между грудью влажный поцелуй. — Ты готова? — Марк и без ее ответа чувствовал отклик и проверил готовность женского тела сильными осторожными пальцами, которым не мешали даже судорожно сдвинутые длинные ноги. Бесовской блеск в черных глазах раззадоривали и ее, в отместку за слабость своего организма Этери издевалась и над мужчиной. Вздрагивая от ее смелых ласк по эрегированной плоти, он оставил поцелуй на ее щеке. — Квиты… — и снова эта довольная улыбка. Охнула от неожиданности, когда Марк решительно поменял их местами — сев и устроив ее у себя на коленях.Полминуты хватило им, чтобы приспособиться к новой позе и рассмотреть эмоции друг друга, запечатлеть в туманной памяти лихорадку, охватившую обоих. — Мне тебя не хватало, — оглаживая женскую спину, Марк не скрывал, что наслаждается наготой и ее неторопливыми движениями. Пересчитал хрупкие позвонки, улыбаясь от того, как женщина прячет внутри дрожь. — Бедный… Как же ты сдерживался, — повела вызывающим взглядом по его груди вниз и тяжело вздохнула, когда мужчина наказал, приподняв и входя в нее. Прислушался к ней, дал время, чтобы привыкнуть и унять свои сумасшедшие мышцы, которые ждали слишком долго этой секунды. В этот раз он позволил ей руководить. Двигаясь бедрами, и подбирая удобный для нее темп, Этери осознала, что недолго хватит терпения ни у нее, ни у него. Держась чудом за ускользнувший самоконтроль, уцепилась и за музыку, которая окутывала их тела и пронзала каждую клетку, наполняя таким невысказанным удовольствием, копившимся во всем теле, что неудивительно, как быстро все пошло к черту. Ускоряя ее уверенными толчками, Марк мастерски смог догнать ее в разрядке, и сплетаясь в эйфории, нарушая блюз стоном, крепко прижал тонкое гибкое тело к себе и замер в этом моменте. — Боже… — отдыхая на мужском плече, Этери понадеялась, что прошептала это негромко. Возвращаясь с неохотой в душную комнату, она осознала, что хмель почти полностью выветрился из нее, оставляя расслабленность и легкую эйфорию. — Хорошо… — благодарный поцелуй остался на ее плече, и очнувшийся Марк разгреб влажные кудри и еще раз прикоснулся губами к изящной шее. Прижался к пульсирующей артерии, и снова прогулялся подушечками пальцев по позвоночнику. — Нам нужно чаще встречаться… — сделал глубокомысленное умозаключение, водя кончиком носа по изгибу женской шеи. — И прекратить пить… Ты меня спаиваешь, — пробурчала она, желая втайне, чтобы его запах отпечатался на ее коже. — А ты меня возбуждаешь. Каждый день. Хочу, чтобы ты была рядом чаще… — Ты просто… самец, — сокрушенно вздохнула и подавила смех. — И скажи, что тебе это не нравится, — он зарылся ладонью под ее волосы и обхватил затылок. Этери отстранилась, чтобы увидеть его безмятежное довольное лицо. А ведь этот искуситель и вправду ждал ответа. — Нравится, — в этот раз благодарный поцелуй подарила она.