Ледовая история

Погруженная в работу Этери забыла, что оставила Марка рядом. Опомнилась лишь через полчаса. Знала, что скоро очередь Камилы выходить на лед, и захотела оказаться поближе к незаметному мужчине, который ради ее спокойствия отдалился и не нарушал границы. Чтобы не мешать, Валиев отступил за угол и со своего наблюдательного поста следил за происходящим — как будто впервые, и не был с ними в Минске. По крайней мере, нашла она его с заинтересованным видом. — Не устал? — потянулась, чтобы уточнить, и он тоже сдвинулся в ее сторону. — Нет. Почти выучил тулуп, — поблескивали глаза в этом неоновом свете. — У них его нет, — заулыбавшись, Этери кивнула на лед, где выступала пара фигуристов. — Но еще немного… и выучишь, — пообещала она ему на ухо. — Какая песня, да? — Марк выпрямился, словно наслаждаясь строчками из «Вечной любви», а Этери едва сдержалась, чтобы не заулыбаться. Кто б думал, что Валиев такой романтик. Хотя что-то ей подсказывало, что это он ее дразнит. — Ты расслабилась? — отказать себе в удовольствии провести ладонью по ее спине он не смог. Этери вздрогнула от прикосновения, и отсчитала мысленно, сколько еще времени надо провести на ногах и держать все под контролем. Прежде, чем они смогут побыть вместе, и Марк сможет ее отвлечь. — Куда там, — качнула она головой и подняла голову. Из-за софитов противоположные трибуны были плохо видны. Зато она прекрасно знала, что за спиной тусуются фанаты, которые ранее громкими криками приветствовали ее. Затихли с началом программы, да с появлением у стены Марка. Но объективы сотовых телефонов с них не увели. — Ладно, расслабимся дома? — многозначительно шепнул Марк, и Этери отклонилась, чтобы заглянуть в его поблёскивающие глаза. Покачала головой в знак осуждения, и обернулась, чувствуя, что нужна там. Так и оказалось — Камила была готова к выходу. Женщина успела забрать у фигуристки чехлы и шлепнула ее слегка по ягодицам. Пока ведущий предоставлял слово приглашенным спортсменам, Камила уехала по бортику к другой стороне. Не слушая их, девочка разминалась и сделала прыжок, вызвавший восторг у публики. Стало ясно, ради кого пришло большинство из сидевших на трибунах. — Ну, вы сами все видите… Вы можете начинать аплодировать, — наконец, попрощался с дуэтом ведущий. После его приглашения рев на катке было не остановить, и Этери глянула на Марка — убедилась, как мужчина горделиво приосанился и глазами следит за дочкой. В том, что его переполняли теплые чувства и радость за знаменитого и талантливого ребенка, она не сомневалась. И сама с трудом справлялась с тихим ликованием в груди, когда именно эта девочка справлялась с задачами. Тут к удовлетворению тренера прибавлялись и другие ощущения. Все завязывалось, как гордиев узел. — Таких девушек воспевали поэты… Камила Валиева. Умница. Как только девочка вскинула вверх руки, у Этери дрогнули уголки губ. Как и учила — приветствуй публику, оставляя все за кромкой льда. Им все равно, что за плохая тренировка была у тебя, или сколько синяков осталось на твоем теле. Они пришли погрузиться в искусство и увидеть красоту. Дай им это. —Камила, ты — лучшая… — Камила, давай. Лишь на секунду отвлеклась от настроя и улыбнулась, а после встала в исходную позу, и Этери исподлобья проверила, как быстро она набрала полную грудь воздуха. Камила продержалась на первых тактах, а потом заскользила, и женщина смогла чуть отпустить контроль. Знала, что ничего не случится — программа будет доведена до конца. Как и предчувствовала Этери, у Камилы все удалось. Если бы она обернулась, то заметила бы, как Марк переводит взгляды. Он был очарован движениями дочери, которую любил всем сердцем, и этим же сердцем тянулся к застывшей рядом женщине, что чуть покачивала головой, следя за ней. Нет, не было той магии, что связывала Этери и Камилу на важных соревнованиях, когда она напоминала колдовские чары. Он отлично помнил, как ведьмовски выглядело поведение Этери, которая двигалась в такт со спортсменами, а сейчас она была спокойна. И лишь подрагивающие пальцы, которые удерживали локти, подсказывали Марку, как продолжает женщина вести по льду его малышку. Только из такого талантливого союза и могла родиться звезда. — Поздравляю, Марк Витальевич, — заулыбавшись, Этери шагнула к нему, пока Камила получала порцию славы и разбиралась с игрушками. — Дорогие друзья, запомните это чудное мгновенье. Гений чистой красоты перед вами. Камила Валиева! — Ты довольна? — Марк хлопал дочери, и не забывала говорить с ней. — Кое-где навертела… — сгримасничала Этери. — Я ни-че-го не видел, — скосил он на нее восторженный взгляд. — Еще бы. Тулуп он выучил, — рассмеявшись, она спрятала лицо за ладонью. — Все было прекрасно… Встречай нашу принцессу, — кивнул Валиев. Выскочившая со льда Камила отдала огромную игрушку подоспевшему Дудакову, а Этери удержала ее за талию, позволяя обуть чехлы. Слыша, как стучит сердце у выжатой, как лимон, девочки, сквозь громкий голос ведущего, задала вопрос про начало программы. — Не успела, — выдохнула признание Камила. — Но потом-то догнала, — наклонялась к ее лицу Этери. — А у бортика… Резче… — любой человек бы со стороны и не понял, что имеет в виду женщина, но Камила с согласием кивала и слушала все внимательно. — Молодец, Камил… Молодец… — пришло время отпустить ее и с одобрением погладить по спине. — Правда? — просияв, радостно засмеялась Камила. — Иди к папе, — указала головой Этери, и она развернулась. Ради дочери Марк нарушил все же распорядок и вышел из-за угла, выжидая подходящий момент. Счастливая Камила вспорхнула к нему и обнялась. — Рассказала ей про ошибки? — Марк смеющимися глазами посмотрел на Этери, что подошла к ним. — Конечно. Как без них? — приподняла она брови. — Камила и без меня про них знает? Да, Камила? — похлопала ее по лопаткам. — Да, — подняла голову с груди отца Камила. — Какие у меня умные и понимающие девочки, — улыбаясь, Валиев перехватил Этери за плечо и тоже привлек ее к себе. — Спасибо, — и пары секунд мужчине хватило, чтобы поцеловать ее в голову, после чего Этери отстранилась. Краем уха слышала свое имя с сектора болельщиков, и отмахнулась от своих мыслей, что ценные кадры у молодежи уже есть. В конце концов, чего уже было скрывать? — Я переодеваться, па, — Камила прервала их зрительный контакт, и Марк наградил ее прощальным поцелуем в лоб. Этери тоже ушла с ней к выходу, чтобы помочь забрать игрушки. На катке в это время кружилась еще одна пара. *** Конечно, его внимание было полностью на дочери. Марк отступил от родственников Этери и зорко контролировал, с кем общается после шоу Камила. Толпа странной молодежи окружила ее с Левой, и сейчас велась фотосессия, которая сопровождалась громким смехом. — Какая же она неземная… Отвлекся, услышав голос с легким акцентом, который появляется у всех русскоязычных граждан, которые долгое время проводят за рубежом. Еще одна сестра Этери, которая приехала на шоу, больше была похожа на нее, чем Мила. Но только внешне. Блондинка Марина Хоффман была открыта, дружелюбна и так же, как и остальные члены семьи, изучила Валиева в первые минуты знакомства. — И еще ребенок, — кивнул Марк, улыбнувшись подошедшей женщине. — Ну… не совсем же ребенок. Сколько ей лет? — 15. Скоро вот исполнится 16. — Уже девушка. Я помню ее на катке еще малышкой, когда заезжала в «Хрустальный», Этери мне ее показывала. Вот тогда она еще дитем была… А сейчас-то… красавица какая. И повзрослела. Наверное, еще больше после этой Олимпиады, — нахмурилась озабоченно Хоффман. — Будь она неладна… Столько сил вытянула. И тянет еще. Они одновременно обернулись, чтобы найти глазами Этери, которая принимала поздравления от шумных родственников. Цветы от них она забрала еще во время прощального проката в конце шоу. Марк оставил их у выхода и знал, что охапок очень много. Как и игрушек у Ками. Солить их скоро можно будет. — Да, Олимпиада далась тяжело, — кивнул задумчиво он. Оказалось, что он забыл, сколько времени прошло с момента Игр. Будто целая жизнь. Видя сейчас женщину, хоть и уставшей, но довольной, счастливой и непривычно откровенно-улыбчивой, Марк не мог найти в памяти другой ее образ. Мертвецки бледная, собранная, заведенная, как курок и стоящая на страже интересов Камилы. Все, что смог вспомнить с февральских событий. — Наверное, она вас и сблизила, — следила за эмоциями на его лице Хоффман. Марк очнулся и усмехнулся — сестры Этери с присущей деликатностью пытались выведать у него про их отношения. Эти попытки были забавными, и, скорее всего, самой женщине бы не понравились. — Возможно, — он широко улыбнулся, подумав, что так только раззадорит любопытство сестер Тутберидзе. Надо было у нее узнать, что именно она про него им рассказывала. — Ну, что собираемся? Мы вас ждем в ресторане? — даже в условиях всеобщего хаоса в огромном помещении Петр был громче всех. — Да, мы подъедем… — Марк встретился взглядом с Этери, и она заняла место отступившей сестры. — Надо только фигуристку твою забрать, — кивнул в сторону. — О, а ты сторожишь? — Этери прижимала к себе букет, подаренный кем-то из уходящих с трибун зрителей. — И как? Уже приготовил пистолет для… этого блондина? — А ты его знаешь? — Марк замечательно мог делать стальное лицо и давно пускал этот талант, когда надо было кого-то припугнуть. — Впервые вижу. Но… там и без тебя Лева ее оберегает, — они видели, как псу не нравится сидеть на руках тощего блондина, рядом с которым заливалась смехом Камила. Шпиц залаял и начал вырываться. — Видишь, охранник, — подавила смешок Этери. — Ладно, надо собираться. Мы как поедем? — к этому моменту шумная семья направлялась к выходу. — Чего? Что? — обнаружила, что Валиев пристально смотрит, и по-детски взметнула вверх бровями. — Поздравляю, что все получилось. — Ну, не все… Марк… Что… — отклонилась, но поцелую в уголок губ не смогла помешать. — Ну, что ты делаешь, — удержала его ладонью, прижав к щеке. — Ты же знаешь… — Что все про нас знают и так. Контента… всем завались, — потянулся и поцеловал ее в голову. — А как мы едем? Забираем Ками, сейчас еще Егор загрузит в машину все игрушки ее и цветы, и отвезет домой. А поедем на твоей… — они вдвоем поняли, что забыли про одного человека. Как раз подступившая к компании Рамиля отвлекла внучку. — Егор и ее захватит, — Марк скосил взгляд. — Пригласи ее с нами. Моя семья будет рада, — спрятала улыбку Этери. — А ты? — Мне все равно. Правда, — настойчиво сделала акцент в ответ на его сканирование. — Она, все равно, не хочет со мной общаться. Ну и ладно, — покачала головой. — Значит, потом пообщаемся. — Или не пообщаетесь. Не велика потеря. Мы вот с ней всю жизнь пытаемся найти общий язык, — Марк примолк, когда свекровь заметила их. Будто знала, о ком они говорят. — Ладно, предложу ей. И пойду, заберу Камилу. Осталось только договориться, где они встретятся, но Марк и слышать не желал, что Этери сама понесет цветы и коньки до раздевалки. Убедил, ушел к дочери и вернулся с ней — Рамиля отправилась к выходу, к которому стекались остатки зрителей. — Отказалась, — Марк развел руки в сторону. — Понятно. Что-то такое я и ожидала, — видимо, пока было не время для сближения. Этери это чувствовала, но сейчас не хотела глубоко копать, голова была забита другим. Пока она помогла Камиле выйти со льда и надеть чехлы, удерживая на руках Леву, Марк собрал цветы и переноску. — Зверинец какой-то, — отметил он, когда Этери вытащила Мишель — собачка за время мероприятия уже изнемогла взаперти. — Пора бы уже привыкнуть. Идемте. Времени не так и много. Втроем они покинули каток, оказавшись под градом вопросов журналистов — те хором начали упрашивать дать интервью. Камила, рассказывающая им про какого-то певца, с которым познакомилась после Олимпиады и который пришел посмотреть на ее выступление, тут же примолкла. — Даем интервью, дорого, — ворчал еле слышно Марк, который ускорил шаг и оказался у плеча дочери, прикрывая ее собой. — Этери, спасибо! — Спасибо, Этери! Радостные голоса грели душу и смущали женщину, которая шла впереди Валиевых и лишь в знак благодарности склоняла голову. Кажется, вернула она себе спокойствие лишь за углом. Но приятное послевкусие после такого приема осталось и, безусловно, нравилось ей. *** Этери с удивлением округлила глаза — нечасто она слышала, чтобы сестра материлась. Это не Марина тренировала спортсменов и держала их в ежовых рукавицах. У Марины был иностранец-муж, который воспитывался в тепличных условиях и предпочитал красивую русскую речь. Привыкшая к этому сестра сдерживалась. Но не сейчас. Смачное ругательство в адрес мужчины из прошлого было громким. — Поддерживаю, — подала голос и Мила. Сестры с возмущенными лицами смотрели на нее и, видимо, требовали разъяснений. Этери уже и не рада была, что проболталась, когда они уединились в уборную. В молчании поправила кудри, глядя на родных через массивное зеркало. — И что ему надо? — скрестила руки на груди Марина. — Ты спросила? — Мы не общались. И о чем нам общаться? — пожала плечами Этери. — Вот именно. Какого хрена тогда он объявился? — И почему пошел к Валиеву? — Так, — Этери развернулась, приготовившись к неизбежному. — Я понятия не имела, что он связан с сериалом. Сериал мне навязали. Это спонсорство. Это реклама. Съемки еще не начались. Я даже сценарий не читала нормально. Что он пойдет к Марку, я не знала. Я узнала от Марка на прошлой неделе… Увиделись мы вчера. Марк все знает. — Все? — хмыкнула Мила. — Да. Этери, ты все рассказала Марку? — Самое основное, — сдержанно поправила она себя. — Тогда понятно, почему Ветров еще не в больнице, — констатировала Мила. — И давай я расскажу? — Нет уж. Родные мои, давайте пойдем в зал и отдохнем? — поморщилась Этери. — Без этих неприятных разговоров… — А Диана знает? — Нет. И надеюсь, не узнает, — отрезала Этери, замирая. — Она в Москву не собирается. А рассказывать ей все о работе — я не собираюсь. — Ох, Этери. Неспроста он появился. Что ему нужно? Убедиться, что ты счастлива и не размазана, как он с женушкой хотел этого? — Марина, я… — тут уж ругнулась она. — Завязывай. — Хо-ро-шо, — поколебалась с мгновение сестра. — Обсудим Марка? — вдруг изменилась она в лице, повеселел даже голос. Оторопело Этери смотрела на то, как родственницы переглядываются с довольным видом. — Мне он понравился, — заявила Марина. — Еще бы. Ты ж в покое его не оставляешь, — подавила смешок Этери. Марк не растерялся, конечно, от такого внимания, но чувствовалось, что предпочел бы провести время с ней, а не с ее родственниками. Устала и Камила после выхода на лед и общения с публикой, но воспитанно держалась и реагировала на интерес племянников Этери. Развлекали ее и собаки, которых тоже оставили в ресторане. — Я хочу познакомиться с ним поближе. Надо поужинать. — А сейчас, что мы делаем? — улыбалась Этери от напора сестры. — Вы дождетесь, что он от грузинского любопытства сбежит… — Он? Этот мужчина явно ничего не боится. — В отличие от некоторых, — шпильку в адрес Ветрова, естественно, надо было выпустить. Понимая, что сестер не успокоить, Этери предпочла увлечь их в зал — там хотя бы народу было больше, а, значит, шансов, что допрос с пристрастием закончится, увеличится. *** Утренние падения на лед сделали свое дело. Камила, переодеваясь к выступлению, обнаружила на коже несколько синяков, а сейчас была уверена, что они стали еще ярче. Ныли и мышцы, которые она, как всегда, размяла, но после активной работы и им требовался покой. И все-таки в ресторане ей нравилось. Здесь было шумно, весело и громко. А еще начались танцы, которые были ей незнакомы. Это разжигало любопытство и поднимало настроение. Видя разудалое поведение грузинских мужчин — родственников Этери Георгиевны — девочка периодически хихикала. А после проверяла, куда дети утащили собак. Лева смирился с участью и не показывал характер, позволяя маленьким пальчикам теребить его шерстку. Замечая, что Петр Георгиевич, наконец-то, оставил отца в покое, а то занят телефоном, Камила пересела на свободный стул. — Привет, Щекастик…- скосил он на нее глаза. — Ты работаешь? — Камила прижалась к его плечу и насладилась отцовской мощью. Ей всегда нравилось, что у нее такой большой и сильный папа. Раньше хотелось, чтобы он чаще бывал в школе, на катке, но позже пришло понимание, что папа не может быть с ней постоянно, он работает. И тем ценнее были минуты, когда они были вдвоем. — Как всегда… Ты соскучилась? — поймал ее любопытствующий взгляд. — А ты нет? — сгримасничала Камила. — Конечно. Еще как, — Марк тут же отложил телефон и обнял дочь за плечи. — Устала? — Немножко. Ты тоже? — Камила рассматривала танцующих людей за плечом — и как у них хватало энергии в полночь плясать на танцполе?! — Еще бы. Представляю, как ты устала. И как Этери устала. Скоро домой поедем. — Этери Георгиевна к нам поедет? — Камила просунула руку и оставила ее на пояснице отца. — Чтобы твою бабушку инсульт разбил? Тсс… Никто этого не слышал, — предостерег он ее от громкого смеха. — Я слышала. Бабушке такие шутки не понравятся, — смеясь, заметила Камила. — Просто у кого-то чувства юмора нет. Но не будем о плохом… А чего ты сияешь, глядя на нас? Весь вечер же… — Марк склонился и потрепал ее по щекам. — Я все вижу. — Потому что, — со смехом отстранила его руку она. — Просто… вы такие милые. А Диша просила ваши фото. Вот я ей послала. — Так ты шпион Диши? Ей что мало наших с Этери фотографий с шоу? — Ой, да! Когда они успевают фотографировать? Диша даже канал нашла, который только вам посвящен… — Камила заметила удивленные глаза отца и прыснула. — Да, там даже вас рисуют. Я тоже вступила. — Надо выпить, — мужчина покачал головой и опрокинул в себя остатки вина в бокале. — Этери не говори… Ей и фотографий наших достаточно. Еще рисунков она не видела. — Да видела, наверное. Этери Георгиевна есть в Телеграме, пап. Просто вас все любят. Ну… — Камила прекрасно знала о хейтерах и тех гадостях, что пишут о Тутберидзе, и задумчиво мотнула головой, отгоняя эту неприятную информацию. — Не все, да, любят? — чутко чувствовал ее отец. — Да и плевать. Нельзя всем нравиться, дочь. — Я — всем нравлюсь, — хихикнула Камила. Она тоже читала негатив в свою сторону, но научилась ставить стену перед этим. Просто переставала выходить в соцсети — на Олимпиаде это здорово помогало. — Конечно. Ты же моя дочь — кому моя дочь не будет нравиться? — Эй, я нравлюсь не потому, что Валиева! А потому что… добрая и милая… И талантливая, — сгримасничала жеманно Камила, но продержала мину недолго — снова закатилась от смеха. — Скромность у нас общая. Вот что-то ты это перед Этери не показываешь. Только меня она стебет из-за этого… А яблочко-то от яблони недалеко падает, — ущипнул ее за бок, и Камила едва не упала со стула, подпрыгнув. — Подожди, пап. Подожди, — прекращая его дразнилку, Камила потянулась и шепнула то, что хотела еще давно сказать ему. Марк замер, перестав дурачиться, и заглянул в ее глаза. — Ты думаешь? — серьезно и доверительно уточнил он, и Камила закивала головой. — Значит, правда… Устами младенца, — кажется, задумался отец и с легкой улыбкой, поймав ее изучающий кроткий взгляд, поцеловал в лоб. — Да, Щекастик… Да. Эти слова пришли Камиле давно. Просто все не было момента подходящего, чтобы сказать. Да и казалось, что он сам об этом знает. Пап, ты рядом с ней такой счастливый…. *** Марк продолжал обдумывать слова Камилы. Даже выйдя в коридор ради важного разговора и, завершив его, вернулся к размышлениям. Елеем было на душу то, что дочь радуется тому, что они вместе, как смотрится он с Этери, как взаимодействует. Это было по-настоящему важно. Оказавшись на пороге в зал, Валиев задержался и с удивлением, переросшим быстро в восхищение, во все глаза уставился на танцпол. Петр угрожал, что научит его грузинскому танцу, а, когда не получил отклика, решил сам показать мастерство. Это было предсказуемо — с таким-то духом у мужчины. Но то, что рядом с ним будет кружиться Этери, Марк и представить не мог…. Неосознанно затаил дыхание, следя за движениями ее рук, его подступами к брату и кокетливо-веселыми выражениями лица. Все это так было непохоже на ту Этери Георгиеву, с которой были знакомы большинство, и ту, что вылезала на поверхность, когда рядом были близкие, что впечатляло Марка каждый раз, когда он с таким сталкивался. Снова и снова. Он понимал, что всегда будет восхищаться талантом Этери собираться и становиться железной леди, а потом снова показывать то, какая она женственная и ждущая тепла и ласки. Как бы с этим она не боролась. Находясь вблизи, он замечал это, чувствовал уже и знал, что не такая и Снежная красавица ему досталась. Этот контраст — то ледяной, то жаркой — будоражил и привлекал его с каждым днем сильнее. Рассмеявшись с родственников, которые подбадривали танцоров, Марк тоже захлопал, когда они остановились. Довольный Петр обнял сестру, и громко о чем-то заявил на грузинском языке — естественно, Валиев ничего не понял. — Я восхищен… — подошел, когда раскрасневшаяся и улыбчивая женщина присела на свой стул. — Неужели? Это комплимент? — пила воду Этери и сияющими глазами взглянула на него. Перевела взгляд на Камилу, которая в восторге прижимала руки к груди, и рассмеялась, опустив голову и пряча лицо за упавшими кудрями. — Конечно, комплимент. Сколько в тебе талантов, Этери… — расположился рядом Марк, и еще больше захотел ее поцеловать, но держался, напоминая себя о ненужных свидетелях. А вот в одном порыве отказать себе не смог, и, потянувшись, когда она убирала волосы на бок, шепнул на ухо, что появилось на уме, как константа. Согревающая, важная, не поддающаяся сомнению. — Люблю тебя. Женщина, облизывающая губы после танца, повернула голову — с удивлением встретилась глазами с его взглядом. На дне он увидел испуг, потонувший в смятении, и осознал, что все сказал правильно, растянувшись в улыбке. — Этери, Этери… — жена брата, сидевшая напротив них, отвлекла ее, и о чем-то заговорила, но женщина в молчании лишь закивала. Повеселевший Марк все же поцеловал ее в плечо, воспользовавшись моментом, когда невестка отвернется. — Марк… — это было первое слово после ступора. Украдкой глянула на него, и не удержалась от нервного смешка и, приглаживая волосы, снова опустила голову. — Так вас можно смутить, Этери Георгиевна, — под столом огладил ее по колену и покрепче сжал, давая понять, что все понимает. Такую реакцию он и ожидал. — Ты это умеешь блестяще, — свободнее рассмеялась она, и снова глянула влажными глазами на него. — Ма-арк… — Что? У тебя закончились слова? — он не оглянулся, когда за спиной снова стало шумно — видимо, танцы продолжались. Проследил, как она накрывает под столом своей прохладной ладонью его руку. — Душа моя… — посмеиваясь, провел кончиком носа по ее плечу. — Ты решил меня в краску вогнать? — шепнула ему, стискивая пальцы. — Конечно. Хитрый план, — глянул в ее глаза — самообладание вернулось к Этери, а о степени ее радости говорил блеск, который можно было списать на ресторанное освещение. — Поговорим позже? — подсказал он шепотом. — Но… это правда. — Я поняла. И ценю это, — покусывая губы, засмотрелась на него, и он полюбовался ей пару минут, держа зрительный контакт. — У меня еще есть кое-что. Ками… — отвлек Марк дочь и сделал ей знак. Засуетившись, Камила вытащила что-то из рюкзака, который висел на спинке стула, и довольная прибежала к ним. — Итак… Этери Георгиевна… — Мне уже страшно. Что еще? — она переводила взгляд с одного Валиева на другую. — Это подарок, — засмеялась Камила. — Хороший подарок, — протянула ей листы, которые, судя по взгляду, были знакомы женщине. —Раз гора не идет к Магомеду, Магомед придет к горе, — следил за ее реакцией Марк. — Это билеты, — огласила Камила, которая висла на отцовском стуле. — На Мальдивы, — Этери могла и не открывать сложенные листы. — Все-таки уже решил? — И заказал. Диша проверила твое расписание. Она тоже приедет. И… Загитову, да, мы возьмем? — Марк глянул на дочь. — Да, да, Алина. — Не будешь спорить? — как будто удивился Марк, наблюдая, как она читает данные в билетах. — Как будто это что-то изменит… — Нет, — он переглянулся с дочкой, та тоже замотала головой. — Все решено уже. Едем отдыхать вместе… Подальше от вашего «Хрустального». — А что ты имеешь против «Хрустального»? Он-то в чем провинился? — иронично посмотрела на него Этери. — В том, что вы торчите там с утра до ночи. И я вас не вижу… — Папа, так ты же в офисе пропадаешь. Все одинаково. — Вот-вот. Один — один, — рассмеялась Этери. Марк, конечно, дал ей время, что обдумать его слова, он и сам бы так сделал. В груди было тепло от осознания, что ему так легко далось это признание. Значит, все было верно. Он и вправду это чувствовал.