Повседневность Дракулы

Он рос на моих глазах. Кости обрастали мускулатурой. Мускулатура обрастала кожей. Чем больше этот внезапный клон начинал походить на меня, тем более тревожно я себя ощущал. Наверное, это было предчувствие, хотя в тот момент я старательно пытался игнорировать его. - Ты уже делал подобное прежде? - волнительно спросил я. Ганс поправил очки. - Да. Клонировал собаку. - И где она? - Я от испуга утопил её вместе с клоном. Этот парень был не очень здоров на голову. Но я его не осуждал. Ведь я тоже был не очень здоров на голову. У нас, вампиров, это естественно. - Жду не дождусь, когда он уже очнётся, - сказал я. - Всему своё время. Тут спешить нельзя. Полностью сформировался клон только на следующий день. Я назвал его Алукард. Просто перевернул своё имя задом наперёд. Знаю, в будущем это тоже станет феноменом масскультуры, но для меня тогда это было в новинку. Я чувствовал себя очень оригинальным и остроумным. Алукард открыл глаза и посмотрел на нас. В его взгляде не было удивления. Он лишь грустно вздохнул и сказал: - Значит, вы вырастили меня для того, чтобы я стал осеменителем? - Мне нравится, какой он догадливый, - впечатлённо отреагировал я. - Хм... - почесал подбородок Ганс, - не думал, что так выйдет. Алукард сбросил с себя ремни и поднялся на ноги. - Я помню, как у нас был разговор о клонировании, а потом я очнулся на столе и смотрю на себя и вас, доктор Кардиометрини. Логично же, что я и есть долбаный клон. Ладно... изнутри это ощущается не так круто, как можно было бы подумать. - Думаю, ты привыкнешь, - сказал я. - Надеюсь. Самое удобное в его появлении было то, что мне не надо было ничего ему объяснять. Он и так прекрасно понимал, зачем был создан. С другой стороны, как-то странно относиться к себе как к инструменту. Да, я понимал, что это другой "я", но ситуацию это не исправляло. Ещё через день мы попрощались с доктором и отправились с Алукардом из Парижа на родину. Поезд ехал где-то неделю. Я не сильно акцентировался тогда на времени. Меня больше волновало, как лучше всего реализовать свою задумку. Тарине точно не понравится то, что я собираюсь сделать. Я должен уговорить её возлечь с моим клоном в постели, чтобы у нас появился наследник. Это всё звучит очень дико, а она девушка уравновешенная и воспитанная. Нужно как-то найти подход. Или же просто выдать Алукарда за себя. Это, наверное, самое удачное решение. Удачное... ага, но ему не суждено было воплотиться. На выходе из вагона Тарина встретила нас обоих. Она увидела нас вместе. В тот день пришлось ей всё рассказать. - То, что ты рассказал, это... это полное безумие! - вернувшись домой, Тарина громко кричала. - Я знал, что ты так скажешь, но это необходимо. Пожалуйста... сделай это для меня. - Нет! Даже разговора быть не может. Я не пойду на такое. Ночью я взобрался на крышу, чтобы подумать, что же мне делать. Я несколько дней усердно пытался её уговорить, но она ни в какую не прогибалась. Честно говоря, меня это очень бесило в тот момент. Тупая сука считает, что её чувства важнее моих! Это не так. Я тут главный. Я - Дракула, я делаю то, что хочу и мне ничего за это не будет! Сжав руки в кулаки, я понял, что не буду с ней церемониться. Алукард меня понимает, он и так поддержит любую затею. В противном случае, его существование окажется бессмысленным. Прозвучит жестоко, но я решил, что Алукард должен изнасиловать Тарину. Мне нужно её обезвредить. Сделаем всё быстро. - Ты меня понял? - решил уточнить я у Алукарда после того, как разъяснил свой план. - Мне кажется, ты немного перегибаешь. Может, ещё посидишь подумаешь? - Я сотни лет уже сидел и думал. Всё! Время истекло, пора действовать. Взяв его за плечо, я подтянул ближе к себе. Нужно было во что бы то ни стало разрушить эту глупую неуверенность моей копии. Я тогда так и не понял, откуда вообще взялось у него такое поведение? - Ты же сам всё это понимаешь, - продолжаю я. - Ты, я - мы смертны. Наша жизнь конечна, вопреки нашей природе. Родившиеся дети будут продолжать наше дело. Род Дракулы будет жить вечно. - Да, - кивнул он. - Ты прав. Нужно сделать это. Иначе, зачем я вообще был создан? - Вот видишь. Мы прекрасно друг друга понимаем. Тарина спала на нашей большой роскошной постели. Бесконечные споры и скандалы со мной её сильно утомили. В полной темноте было хорошо видно каждый контур моей беззащитной жены. Мои вампирские глаза видят всё. Мои вампирские глаза приближаются. В тот момент, мне нужно было только крепко связать её. Остальное должен был сделать Алукард. - Эй, что ты делаешь?! Она совсем не вовремя проснулась. Начала ёрзать и брыкаться. - Тихо, тварь! Замолчи! Обрубленной рукой я пытался её придавить, а целой обмотать серебряной цепью. Было сложно. Очень сложно. Тарина пинала меня в живот и в грудь, но я терпел. - Алукард! Помоги мне! - позвал его я. Как же я был тогда глуп. Неосмотрителен. Поспешен. Мимо меня прошла самая подлая вещь, которая только могла случиться. Всё произошло быстро. Стальная сабля врезалась мне сзади в шею. Голова слетела с плеч, забрызгав кровью перепуганную Тарину. Алукард убил меня. Предал меня. Это и был его план. Ну конечно, это же мой клон. Его самолюбие было абсолютно таким же как и у меня. По-другому не могло случиться. Ну а кто тогда с вами сейчас общается? Хэх... представляю это непонимание с вашей стороны. Это всё ещё я, как бы абсурдно это ни звучало. Вы должны уже были привыкнуть, что эта история не так проста, как кажется. Мой клон правда убил меня в ту ночь. Он выставил себя одновременно и героем и жертвой в глазах Тарины. Героем, потому что спас от сошедшего с ума подонка. А жертвой, потому что всего лишь был заложником этого же подонка. Шли недели и никто не заметил подмены. Все верили, что Дракула спокойно продолжил жить со своей женой. Было только одно серьёзное отличие. Теперь Тарина забеременела. Она вынашивала наследника Алукарда. - Слушай, - заговорил один из его вампиров-приспешников, - а почему мы должны тебя звать Алукард, а не Дракула? Что случилось? - Мне так больше нравится, - сказал Алукард. Как я уже сказал, никто ничего не заподозрил. Такие глупые вопросы, как тот, с которым вы только что столкнулись, это сущая мелочь. В остальном, настоящий Я для всех исчез. Ну ладно, всё-таки я немного лукавлю. Не для всех. Ганс Кардиометрини сразу всё понял, как только до него дошли слухи о беременности Тарины. Насмешливая улыбка проскользнула по его лицу. Вероятно, он потешался над моей смертью. Но, так или иначе, мне всё равно. Я благодарен ему хотя бы за то, что он сделал после. Ганс нашёл мою могилу и раскопал её. Он поднял мою иссохшуюся голову и сказал: - Что ж, господин Дракула, кажется теперь вы принадлежите мне. Несколько месяцев он проводил опыты над моим трупом. При других обстоятельствах, я был бы невероятно зол, но в данном случае он практически спас меня. Если это можно так назвать. - Я хочу полностью увидеть вас изнутри, - сказал он. Ганс достал зубило и молоток, и принялся дробить мой череп. В своих словах он имел ввиду мой мозг. Может быть даже мой разум. Пробравшись под лобную кость, доктор принялся раздвигать мой чудом не разложившийся мозг на две половины. Мои глаза открылись. - Где я? - просыпалось с моих губ. Хитрый доктор пришил голову к телу, так что голосовые связки исправно работали. - Снова на моём стола, - ответил Ганс. - Судьба - подлая штучка, не так ли? - Я вернулся к жизни? - Ну... увы, но нет. Хотя, зависит от определения этого слова. Фактически, ваше тело абсолютно мертво. Я его бальзамировал. Мне просто удалось вернуть к жизнедеятельности некоторые функции организма. Вероятно, ваше сознание исчезнет через несколько минут. В тот момент я не мог чувствовать эмоций. Мой разум хоть и ожил, но был будто кристаллизован. Будто остался в том же мгновении перед своей смертью. И желание у меня было только одно. - Можно ли как-то отомстить Алукарду? - Слушайте, я... не силён в таких вопросах. Мы же оба понимаем, что он самый сильный вампир. Драться с ним бессмысленно. - Я не хочу так просто исченуть. - Но у вас уже скоро будет потомство, - подметил Ганс. - По сути, ваш план сработал. Не понимаю, чего вы так бушуете? Веки попытались дёрнуться, но ничего не вышло. Сильно окоченели. Удивительно, как они вообще смогли открыться в таком состоянии. - Можно ли как-то оставить моё сознание? Хотя бы в таком виде? Я хочу... я хочу понаблюдать за своими детьми. - Вы просите невозможное. Ганс скрестил руки. - Тогда, верните всё как было, - выдохнул я. - Убейте меня обратно. Доктор Ганс Кардиометрини задумчиво отвернулся. Он не спешил с ответом. Вероятно, наш разговор всё же где-то его задел. Он начал думать. И это было очень важно. Для меня. - Знаете... - начал Ганс, - есть одна процедура. Но, поверьте, если это и оставит ваше сознание подвижным, вряд ли можно назвать это жизнью. - То, как я валяюсь на вашем столу вообще нельзя назвать жизнью. Сделайте это. Сделайте то, о чём вы сейчас сказали. Ганс решительно нахмурился. - Ладно. Я попробую. Но ничего не гарантирую. Он отнёс моё тело в другую комнату. Было очень темно, даже для моих глаз. Может быть это было связано с тем, что они подпортились за несколько месяцев под землей. Разбираться я не стал. Мне просто хотелось продолжить жить. - Вы знаете, что такое Субъективное Пространство? - внезапно нарушил тишину Ганс. - Понятия не имею, - ответил я честно - Большинство тоже. Мой учитель был человеком. Достаточно известным философом. Он сам создал эту концепцию, но, к сожалению, так и не смог адекватно её популяризировать при жизни. Суть Субъективного Пространства в том, что это восприятие, которое полностью отделено от личности. Отделено от живого тела и никак физически не взаимодействует с реальным миром. Этот рассказ только лишний запудрил мне голову. Я ничего не понял. На тот момент эта идея казалась слишком сложной. Для вас, я думаю, тоже. - Дичь какая-то, - сказал я. - Так бы и было, если бы мы существовали в механически продуманном мире. Понимаете, после долгих опытов и экспериментов, я пришёл к выводу, что наш мир гипотетический. Он как бы сущестует, но его законы вязкие и не однородные. События происходят только потому, что у них есть для этого вероятность. И вот в таком, по сути, случайном и непредсказуемом мире, я смог обнаружить Субъективное Пространство. Голова пухнет. Я даже начал тогда жалеть, что решился на всё это. Но, полагаю, хватит уже путать вас. Пора вскрыть карты. Так и выглядит Субъективное Пространство. Доктор Ганс Кардиометрини окончательно убил меня, отеделив восприятие от тела. Я перестал существовать. Моя сущность - это бесконечный комментатор, который преследует свою семью и описывает всё, что происходит с ними и с их окружением. Эта мысль немного резкая, но я надеюсь, вы её осмыслите. Можете даже немного передохнуть. Всё-таки я хочу, чтобы между нами было понимание. В моём случае, "желание" - это, конечно, вещь абстрактная, но для хорошо выстроенного повествования важно, чтобы наше понимание работало как часы. - И как это будет выглядеть? - спросил я у Ганса. - Что вы собираетесь со мной сделать, чтобы превратить меня в это... в это хрен знает что? - Вот это уже правильные вопросы. Ганс выкорчевал мой мозг и стал разделять нервные ткани одну за другой. Разрезы были грубыми, но в этом деле не нужна была ювелирная точность. Все эти дольки он стал помещать в отдельные резервуары объёмом в полтора литра каждый. К этому времени, даже то чахнувшее сознание уже окончательно испарилось. Несколько дней частички мозга настаивались в разноцветных растворах, а потом были перемешаны в настойке мозгоцвета. Реакцией на соприкосновение этих жидкостей стало резкое затвердевание. В результате в трёхлитровой ёмкости осталась твёрдая тёмнофиолетовая масса. - Надеюсь, вам будет не скучно, - улыбнулся Ганс и поджёг её. Масса без проблем загорелась. Огонь высотой полметра не утихал где-то минут десять, пока всё не превратилось в прозрачную дымку. Я не понял, как это произошло, но в тот момент я осознал себя. Осознал на таком уровне, как сейчас. Я стал рассказчиком. Стал наблюдателем. Итогом моей пятисотлетней жизни стало перевоплощение в абстракцию, которая является мостиком между мирами. Я - проводник, который соединяет вас с этим безумным миром. - Я так, понимаю, ты уже там, - сказал Ганс. Он был прав. - Напоследок скажу тебе, что это была за процедура. То, что я с тобой сделал - это древний шумеркий ритуал по спасению души. Вероятно, они называли это загробной жизнью. Я называю это Субъективным Пространством. В моём текущем положении, я был лишен такой роскоши как любопытство, поэтому такой ответ меня вполне утроил. Так, кажется мы тут совсем запутались. Мы же вроде собирались проникнуть в воспоминания Герберта, не так ли? Именно, на самом деле, тут ничего не попутано. Сейчас будем разбираться.