right now?!

      — Прямо сейчас? — Рома вздрогнул всем телом, как тёплые ладони с холодными пальцами дотронулись до его спины. Как они медленно проходятся по горячей коже, охлаждая собой каждый её сантиметр. Как скользят по торчащим позвонкам на шее, касаясь выбритого загривка. Как он заводит пальцы между прядями волос, что немного отдают алоэ и чем-то ещё. Но этот запах сводит брюнета с ума.       — Сними корсет, — небрежно касается жёсткой ткани, обрамлённой кремовой резинкой. Компот отстёгивает липучку от корсета, что оставил на коже красные следы, легко сбрасывая его с плеч, которые тут же целуют.       Садясь перед ним на колени, Артур смотрит в глаза из-под прикрытых век, опуская губы на напряжённые кубики пресса, ведёт по ним, чуть касаясь языком. Чувствует, как мышцы дрожат под кожей.       — Расслабь животик, — проводит кончиком языка над пупком.       — Что?!       — Расслабь, — нежно прикусывает кожу губами, чувствуя, как мышцы расслабляются и перед ним показывается мягкий живот.       Дорожкой из поцелуев поднимается к груди, целует каждую, так легонечко, словно женскую. Обводит самым кончиком языка ореол сосков. Слабо дышит на них, отчего Рома слегка подрагивает. Утыкается носом в впадинку между острыми ключицами, что так изящно подчёркивают его плечи, каждой клеточкой тела хочет почувствовать этот дурманящий запах родного тела. Глубокий вдох. Тёплый воздух греет грудь изнутри, отдавая мурашками на коже.       Опускается губами на чужие, сминая их в медленном, чувственном поцелуе. Младший мычит, выдыхая горячий воздух. Целует так, словно от этого зависит его жизнь. Парень извивает спину в пояснице от чужих рук на талии, прижимаясь грудью плотнее. Каждый раз, когда старший целует его с такой страстью, Роман не может сопротивляться, и отдаётся парню без остатка. Язык пощипывает ранка, но это не мешает Артуру обвести им нижнюю губу парня, смачивая слюной. Кусает до крови, прямо по недавно зажившей ранке, что сейчас снова кровоточит. На языке остаётся солоноватый вкус крови.       Опускает руки на худые плечи и надавливает, заставляя парня поддаться назад и лечь на кровать, что после долгого дня кажется пушистым облаком. Матрас мягко встречает своих хозяев, прогибаясь от их тел и приглашая к себе. Хочется зарыться в мягкие складки пушистого одеяла и уснуть, вдыхая приятный запах малинового кондиционера.       Белоснежная шёлковая наволочка невесомо скользит по светлой коже затылка, отдаваясь на ней приятным холодком. Кладя голову на прохладную подушку, Рома нежится, как можно ближе подставляя личико под лёгкий ветерок, что обдувает их комнату, и больше открывая фарфоровую кожу для солнышка. Шторы парят у окна, грациозно танцуя с ветром и принимая изящные формы.       Словно к хрустальному, прикасается совсем мягко и неторопливо, как можно дольше наслаждаясь таким податливым парнем, что сам подставляется под касания чужих пальцев. Артур наклоняется и прикасается языком к нежной коже, ведёт мокрую дорожку, которую затем обдаёт ветер, и Рома подрагивает под ним. Он уже совсем не сопротивляется, наоборот, скорее сам тянется за лаской.       Аккуратно кладёт ладони на чужие бёдра, раздвигая их в стороны, открывая для себя такого, казалось бы, закрытого парня. Осторожно дотрагивается до узкой дырочки, сжавшейся от прикосновения. Хорошенько смазав свои пальцы, он вошёл на одну фалангу, гладя свободной рукой по чужому животу. Входя по костяшку, со временем добавляет второй. Рома уже не на этой планете — в мыслях он далеко за пределами галактики, ведь прямо сейчас то, что с ним делает Хумарян — внеземное удовольствие. Чувство долгожданной заполненности бьёт двойной дозой наслаждения в голову и одурманивает, словно сильнейший наркотик, какой только существует. Прохладный воздух, наполняющий комнату свежим бризом, ох, Парамонову кажется, что его самого не существует.       Он слабо сжимается, когда чувствует головку члена, вдоволь смазанного лубрикантом, между своими ягодицами. Нажимая ей на дырочку, Артур медленно вошёл, остановившись на несколько секунд, давая привыкнуть. Грудь Парамонова вздымается от тяжёлого дыхания. Разгорячённое личико обдувает весенний ветер, разнося по комнате свежий запах лесных ягод. Артур оставляет лёгкие поцелуи на его щеках, заводя до упора. Размеренно двигаясь внутри Ромы, ведёт ладонью по его бедру, наслаждаясь тугими стенками, что сейчас сжимают его член.       Они оба уже на пределе. Парой резких толчков, утыкаясь головкой в нужную точку, доводит обоих до оргазма. Ромин оглушающий гортанный стон, полный хрипотцы, отбился от стен комнаты и, кажется, растворился в них. Даже ветер успокоился, перестал терзать бедные жасминовые шторы на балконной двери.

***

      Выдыхая едкий дым, что слегка отдаёт виноградом на нёбе, Арт смахивает пепел с обгоревшего края, дергая пальцем за краешек фильтра, и белые угольки летят вниз, тая в воздухе. Ночной город отражается в линзах очков яркими огоньками, что мелькают между домами. Небо окрасилось в сизый цвет, который разбавляет пунцово-розовая дымка за сопками. Серый дым сигареты растворяется в шуме вечернего города, ожившего пятничным вечером. Белый полумесяц показался из-за облаков, отражался в окнах домов ярким белым пятном.       Дверь балкона открылась, впуская в остывшую комнату лёгкий сквозняк. Младший легко поворачивает голову в сторону, подставляя мордашку под ночной воздух, и выпускает мятно-ягодный дым в потолок. Сладкий вкус клеится на нёба и расплывается на языке, оставляя лишь горький привкус табака на кончике, а лёгкий холодок от ментола обжигает гортань.       — Ты будешь курить после каждого нашего секса? — громко хлопнула балконная дверь, закрывая путь холодному ветру. Рома положительно кивнул, выпуская изо рта клочок дыма.       — Слишком охуенно.