А вот не надо засыпать под ютуб

Чтение новостей давно стало развлечением не для слабонервных. Но если вы умудрились заснуть под аналитическую передачу, оставив подсознание беззащитным, то, как говорится, не обижайтесь Приснится же такое. Нет, мне много чего грезится — пара-тройка вариантов апокалипсиса, растворение личности в сети, погоня с перестрелкой — всякое бывало, но собственная казнь доселе не снилась. Самое смешное, что я была ни при чем, абсолютно. Меня, собственно, поэтому и позвали в согласительную комиссию. Наяву смешно вспоминать. Где я и чиновничья работа? Да у меня от языка официальных документов кровь из глаз идёт! Но я была ни при чём. Остальные боялись, сами не знали чего, по привычке наверное. У нас тут страх с кровью передается, как писал Орлуша: Страха нету — значит, не Россия, Страха нету — значит, стал чужим! А я давно не боюсь. Мне уже сорок, я успела пожить, причем, в свое удовольствие — делала, что считала нужным и об удовольствиях не забывала. Впрочем, мне ничего не грозило. Профессия мирная — ни с войной, ни с пропагандой не связана, что до личных блогов, то я с самого начала за мир, с первого дня. Даже отсидеть успела за антивоенную акцию, недолго конечно, но факт, как мне сказали юристы, весьма показательный. Собственно, первой бумагой, которую я увидела, была копия судебного решения. Симпатичный брюнет в камуфляже, эдакий бугай с лукавой улыбочкой положил мое дело на самый верх стопки бумаг. Могу поспорить, что намеренно. Я не сразу узнала его, вернее, не узнала, пока не услышала голос. Господин Арестович собственной персоной. "Вау!" Эти ребята забавно смотрелись в нашем мирном офисе среди хрупких стен из серо-голубоватого гипсокартона. У нас Опенспейс с длинным рядом столов, похожих на школьные парты, на каждом по два компьютера, а за столом начальницы двухметровый шкаф в камуфляже, рядом молодой помощник с почерневшей от солнца кожей. Только что из окопов мальчик, ещё загар не сошел, в карих глазах война метку оставила. Ее сразу видно, эдакий коктейль из затравленности и хищной настороженности - ни с чем не спутаешь, у меня друг детства таким с прошлой войны вернулся, так же смотрел и вздрагивал от малейшего шороха. Мы быстро поладили. Я принесла пирог с курицей и грибами, предложила чая, себе заварила кофе. Психолог посоветовал бы пить тоже самое, но я не собиралась менять свои привычки. И не напрасно. Ребята хотели закончить с нами как можно скорее, потому работали мы часов по четырнадцать в сутки, а то и по восемнадцать. На следующий день я пришла с банкой адреналина, потом пила по три-четыре в день. Лично обо речь шла только в самом начале - красавчик с мышцами кивнул на судебное решение. - Это правда? - Истинная правда,- улыбнулась я и сложила пальцы крестиком. - Занятно,- хмыкнул он,- После поражения вы все вдруг стали против войны. - И-и? - Дело в том, что мне часто встречались люди, которые утверждали, что с самого начала были за нас, однако, когда дело доходило до конкретики, все сливались. Я улыбнулась и процитировала Ремарка. Как ни странно, он тоже читал эту книгу. Интересный человек оказался, кроме мышц и обалденного голоса обнаружилась начитанность и религиозное образование, правда, незаконченное. Мы работали, а в перерывах обсуждали различия между христианской и буддистской картиной мира. От меня мало что зависело, я проводила фактчекинг, просматривала документы и отсылала копии юристам. Ничего страшного не происходило. Конечно, мы знали, что подобные заседания иногда заканчиваются вынесением смертных приговоров, но наш адвокат был весел. Поэтому я даже удивилась, когда услышала: - Одного придется расстрелять. Только не спрашивайте меня за что, я с самого начала написала, что сон дурацкий, наяву придумать причину тоже не получилось. Однако, пока спала, приговор казался хоть неожиданным, но справедливым. Я только спросила: - Кого? Военный демонстративно пожал плечами, он смотрел на график вынесения приговоров, большинство городов были зелеными, значит, там обошлись без смертных приговоров. "Статистика просела?" А может быть, дело в том, что город крупный, столица, центр крупного региона. Последнее белое место на карте, дальше все окрашено серым — слишком далеко от линии фронта. Велись широкие дискуссии стоит ли туда ехать. "Может быть, на нас все и закончится?" Мелькнула мысль спросить. Алексей взял термокружку и уставился в окно. За стеклом на ветке лиственницы сидела жирная серая ворона. "Бесполезно" С ним можно долго и с удовольствием вести отвлеченный дискуссии, но мне ни разу не удалось заставить его проболтаться. На мгновение ощутила приступ сожаления. Жаль, что обрела интересного собеседника в таких условиях. Мало с кем можно обсудить свой эзотерический опыт. Кажется, он тоже был рад. Я снова посмотрела на него. Алексей с бесстрастным видом попивал чаек, глядя на ворону за окном. Ворона смотрела на него. Понимание укололо сердце ледяной спицей. "Это должна решить я?! Серьезно?!" Я взяла список обвиняемых, этому человеку нельзя показывать страх. Вообще-то мало кому можно, мне за целую жизнь повезло встретить одного такого. Лучшая часть меня умерла вместе с ним. Я смотрела на список, буквы складывались в его лицо. "Что если после смерти люди встречаются?" Вряд ли. У меня был околосмертный опыт, тогда меня не интересовало ничего кроме встречи с Абсолютом. Я вдруг узнала, что скучала по нему больше чем...да, больше, чем по своему мужчине. Поэтому не верю, что встретившись со Всевышним, можно сохранить память о том, кого любил при жизни. "Не верю" Усилием воли заставила себя вчитаться в список людей, моя фамилия стояла последней. Меня вообще не хотели включать, но так повелось, что члены комиссии от проигравшей стороны присутствуют. Я сама настояла на соблюдении традиции. - Тогда давайте меня. Военный поперхнулся чаем. - Почему бы нет? Он потребовал объяснений. Пришлось долго водить пальцем по списку, рассказывая, кто недавно женился, кто любит и любим, у кого сколько детей, однако, был ещё один аргумент. - Они никогда не поймут за что. А я понимаю. И другим постараюсь объяснить. *** Само заседание прошло в нашем же конференц-зале на втором этаже. Все там по-старому - тот же мраморный пол, тяжёлые пурпурные портьеры, только на месте герба дыра в стене. Кстати, сами выдрали, никто не заставлял. В общем, встала я напротив этой дыры и произнесла покаянную речь. Кроме обвиняемых и юристов, в зале сидело человек пять журналистов и местный оператор с тяжеленной камерой. Смертного приговора никто не ожидал. Потом много чего было сказано, особенно горячился наш юрист. Кто бы мог подумать, что этот веселый парень способен на такую ярость. Слышали бы вы, что он мне говорил, пока я заполнял стандартный формуляр отказа от апелляции. Чего там только высказывали, потом — и того больше. Правда мешается с вымыслом как мороженое с соком в молочном коктейле, только после заседания меня действительно повезли домой. По дороге мы заглянули в ближайший супермаркет, взяла три банки адреналина- одну на утро, две на сейчас. Мне же прощальную речь в блог писать, причем, не абы какую, а чтобы все всё поняли. О ней я и думала в машине, когда Алексей вдруг спросил: - Хочешь исповедаться? - А? - Я не окончил обучение,- как всегда тихо сказал он, играя голосом,- Но имею право исповедовать. Я отказалась. Отношения с Богом- слишком личная штука, чтобы пускать туда кого-то ещё, пусть и единоверца с духовным образованием. Тогда он сказал: - Как бы ты не жила, всегда можно вернуться к Богу. Нужно в последний момент успеть обратиться к свету. В ответ я рассказала о "Тибетской книге мертвых". Там даётся несколько попыток. Священник сидит около умирающего и рассказывает, что не нужно бояться яркого света - это путь в Нирвану. Если в первый раз не хватило духа, можно будет обратиться к богам-покровителям, они помогут, если ты и от них сбежал, в следующий раз боги явятся в гневном аспекте, но все равно помогут. Если продолбал все шансы и оказался перед вратами жизни, книга советовала не выбирать первые попавшиеся, а подробнее присмотреться к претенденткам на роль мамочки. Как всё ржали. - Вижу ты готова. На редкость проницательный человек. Прощальный пост я честно написала, после чего вырубилась. Не потому что я такая смелая, нет. Просто словила побочку от энергетика - когда пьешь слишком много, в один прекрасный момент, стимулятор тебя вырубает. *** Утром мне понадобился весь навык работы в стрессовых ситуациях. Ничего особо сложного нет, нужно лишь сосредоточиться на том, что делаешь здесь и сейчас. Думаю, я смогла бы работать под обстрелом. "К счастью, не пришлось" Забавно, мысли все равно соскальзывают к главному. Я приняла душ с любимым гелем, он пах кофе со сгущенным молоком, затем натерла тело ванильным кремом. Смысла уже нет, но приятно. Потом тщательно жарила яичницу себе и солдатику, который расположился в соседней комнате. Я предпочитала глазунью, он - хорошую прожарку с обоих сторон и чтобы аджикой посыпали дважды, ему так жена готовила. Тертого сыра добавила от души, как-никак это моя последняя трапеза. Разложила по тарелкам, заварила чай. За завтраком парень пустился воспоминания о доме. Я изредка вставляла поддерживающие реплики, запивая яичницу адреналином, гадая взбодрит меня энергетик или снова вырубит. Я представила, как усну в машине по дороге на собственный расстрел и хихикнула. К счастью, попала в нужное место монолога. Парень воодушевился и принялся рассказывать с ещё большим жаром. Алексей с ещё одним военным приехали, когда я уже помыла посуду и переоделась в джинсы и черную футболку с надписью "мир, любовь, свобода". Красится не стала, только подсушила лицо пудрой да покрасила брови, выгорают заразы эдакие. - Ты готова?- участливо спросил он, заглядывая в глаза. "Красив ирод" - Практически. Я сложила карандаш и пудреницу в косметичку, потом достала любимые духи и сделала пару пшиков на волосы. - Поехали. - Куда?- спросил солдатик. - На поле,- коротко ответил он. Видимо, парень знал зачем ездят на поле, потому его лицо вытянулось. Он пролепетал нечто вроде - "как же так?". Я развела руками и заставила себя улыбнуться. - Ты ему не сказала?- спросил Алексей, когда мы спускали по лестнице, он шел впереди, за ним я, другой мужчина в камуфляже сзади. Меня они не трогали. Забавно, когда меня задерживали на митингах, всегда вели под руки. Тогда мне грозила ночь в камере и десять тысяч штрафа, сейчас меня ведут на казнь. Алексей полуобернулся, кажется, он ждал ответа. - Не хотела портить завтрак. - Ты хоть представляешь, что с ним сейчас творится? "А сами чего не сказали? Виделись же вчера" Внутри проснулся ехидный бесенок, я не смогла противостоять искушению сказать гадость. - Понятия не имею. Никогда никого не расстреливала. Лицо военного стало каменным. Он отвернулся и пошел вперед. Во дворе ждал черный джип с водителем. Передо мной распахнули дверцу, Алексей сел с одной стороны, ещё один крепыш — другой. "Не сбежать?" "А ты хотела бы?" Нет, не хотела. Хватит с меня, отбегалась. Попросила открыть окошко. День выдался солнечным, город зеленый, чистый птички поют- красота. На поле за ЖД линией уже ждали журналисты. Пришлось повторить прощальную речь. Не то, чтобы я ее учила, нет, просто когда точно знаешь о чем хочешь сказать, слова находятся сами собой. Оператор, плотный мужик в серой футболке попросил разрешения снимать казнь. - Я не против. У военных тоже не нашлось возражений. Тогда я попросила, чтобы мне не надевали эту дурацкую повязку. - Всегда жила с открытыми глазами и умереть хочу так же. Неужели не заслужила? - Не возражаю,- сказал Алексей. Именно он должен был привести приговор в исполнение. Казалось, это ничуть его не смущало, он выглядел невозмутимо, разговаривал спокойным тихим голосом. - Выбери свет,- напомнил он,- Обратись к Богородице. Она поможет. Я угукнула, с трудом сдержавшись, чтобы не напомнить о вратах жизни. Не надо, нехорошо если вся команда будет смеяться перед расстрелом, некрасиво. В общем, поставил меня перед всеми, спиной к чистому полю. У красавчика с мышцами коричневая Беретта. Я видела такую в тире, симпатичная штучка, но для меня слишком тяжела. Я всегда брала Глок. - На меня смотри,- мягко сказал он. "Вот ведь!" Только сейчас осознала, что смотрю прямо в дуло. Виновато улыбнулась, подняла глаза, лицо у него каменное, взгляд напряжённый. И тут меня вдруг швырнуло на землю, я только успела увидеть, что небо надо мной синее-пресинее. *** В общем, никакого света я не увидела, врат жизни, к счастью, тоже. Некто невидимый отправил меня сорок дней по земле мотаться. "А что я тут забыла?" Впрочем, посмотреть было на что. Как ни странно, после моего расстрела поднялся вой, причем, с обеих сторон сразу. Моего палача называли охреневшим карателем, говорили: - Совсем берега потерял. Мне аж неудобно стало. Устроила проблемы человеку. Оказывается, я была единственной женщиной, которую расстреляли. Ой, не учла гендерный фактор. Я много чего не учла, мой прощальный пост произвел прямо противоположный эффект — люди писали, что таких как я не надо убивать. "Да никаких не надо!" Однако, человечество пока что не научилось обходится без убийств. Возможно, в том гипотетическом будущем, которое мы обсуждали с Алексеем, люди научатся жить, не убивая себе подобных. Пока о таком остается мечтать. Впрочем, не все ограничивались мечтами. Акции протеста вспыхнули по обе стороны границы, можно было надеяться, что в зонах, отмеченных на их карте серым, не появится красных пятен. Арестович пошел к нашему популярному блогеру, надел черную футболку в обтяжку, чтобы показать мышцы, и стал проникновенно так рассказывать как пытался меня спасти: - Я ей говорю "беги, никто тебя искать не станет". Она ни в какую. Предлагал пожить пару недель у подружки на даче. Не хочет. Что тут сделаешь? Сама бы поверила, успей дожить до проблем с памятью. Но поскольку маразмом обзавестись не успела, пришлось усесться на камеру верхом и наслаждаться шоу. Студия симпатичная - просторный лофт, возле кирпичной стенки пара кресел Честерфилд. Показывают мою казнь. Н-да, вид у меня довольной бледный, можно сказать испуганный вид, ай-яй. И смотрю прямо в дуло, Алексей мягко так говорит: - На меня посмотри. Я довольно жалко улыбаюсь и тут пистолет плюет пламенем. Далее меня показывают крупным планом, оказывается, я успела вскрикнуть и за грудь схватиться, прежде чем грохнуться на травку. Он, кстати, сразу подошёл, посмотрел так внимательно, проверил пульс и глаза закрыл. - Она хорошо умерла. Я подойти не успел, она уже в небо смотри и облачко такое вверх рвануло. "Да что ты говоришь?!" Я три раза вокруг его головы облетела — ни разу не моргнул. Видео, кстати, пятнадцать миллионов посмотрело, жаль нельзя коммент оставить, я бы и облачко ему припомнили, и свет, и врата жизни. Впрочем, и без меня много чего написали. Журналисты даже откопали как я приюту для собак помогаю. Окстись, люди добрые! Я в том приюте за всю жизнь один раз побывала. Нечего из меня святошу лепить. Оказалось, это ещё цветочки. Другой популярный блогер откопал какого-то странного парня с нервным тиком, который заявил, что мы с палачом весьма близко знакомы. Бедолага рассказал как восемь лет назад они вместе ходили в разведку, где поймали меня с грузом гуманитарной помощи. Гречка с пампасами их не убедила, потому устроили мне допрос с пристрастием. "М-м" Я аж пожалела, что в жизни такого не попробовала — и так меня допрашивали, и эдак, а в перерывах я им Червону калину пела. "Н-да, парень, слышал бы ты как я пою" Про изнасилование так совсем смешно. Алексею я бы без вопросов дала, да и этому, пожалуй, тоже, попались он мне до того как обзавелся нервным тиком и начал заговариваться, к месту и не к месту, съезжая на: - А потом он ее грохнул. Прикинь, да?! Я бы посмеялась, да только видела я такие симптомы, у меня подруга так разговаривать начала прежде чем переселиться в ПНИ. Парня лечить надо, а не по интервью таскать. С другой стороны, похоже, эта казнь станет последней. Видимо, у них наверху идёт борьба, у сторонников более мягких мер появился козырь — женщину убили, причем, ту, которая была на их стороне. Нехорошо, как ни крути, некрасиво. Кстати, и о правах женщин вспомнили, заявили резкое осуждение изнасилований, завели уголовное дело против бедолаги с тиком. Он, похоже, и правда натворил дел. "И сломался в процессе" Я ощутила острый приступ сочувствия ко всем, кого покорежила проклятая война. И тут меня саму пожалели — с неба хлынул поток благословенного света, и я забыла обо всем, растворяясь в ослепительной белизне. Реальность оказалась жестче- зазвонил будильник, пора на работу. Под тихий бубнеж, я нехотя, открыла глаза — ютуб крутил очередное видео. Пришлось вставать и плестись в душ, размышляя, с чего вдруг такой сюжет? Пропаганда страху нагнала или чувство вины покусывает?