Не спрашивай, не говори

Пульс, пронзающий влажные от пота виски, казался оглушительным. Но даже он не мог укрыть от обострённого слуха глухие стоны, больше напоминающие рычание. Джейсон ощущал, как тёплые пальцы беспорядочно скользят по его груди, мимо ключиц прямо к плечам и обратно. Трой то сжимал их, почти впиваясь в кожу ногтями, то мягко изучающе оглаживал рельеф тела и многочисленные шрамы. Иногда он ощущал, как быстро колотится под ладонью сердце. Зубами Додридж то и дело прихватывает чужой кадык, кончиком языка ощущая, как Ламент несколько раз пытается судорожно сглотнуть. У него во рту страшно сухо от частого горячего дыхания и неровных стонов. Зато влаги было предостаточно внизу благодаря смазке. — Боже, твою мать... Движения Джейсона были резкими и быстрыми, он пытался утолить лишь собственное желание, и потому Трою приходилось заканчивать работу за него, подмахивая бедрами и стараясь направлять напарника к нужной амплитуде. Однако получалось лишь разозлить, что впрочем тоже было довольно приятно. Ламент попытался вслепую ткнуться в губы своего напарника. Тягучий, мокрый поцелуй, больше напоминающий попытку съесть друг друга, поглотить, раствориться друг в друге, мгновенно вышибает остатки скомканных мыслей. На вкус Джейсон был терпким из-за дыма дешёвых сигарет, но от того не менее соблазнительным. Пальцы Додриджа вжимаются до синяков в чужие бёдра, а Ламент крепче стискивает жёсткую рукоятку над дверью, будто хватаясь за последнюю соломинку, чтобы не утонуть в густом безумии. — Пожалуйста... Трой почувствовал резкий толчок, затем еще один. Они выбивались из общего ритма, но были гораздо мощнее и оттого казались еще более сладостными, каждый раз проходясь по самому чувствительному месту. Агент ощущал, что повтори Додридж эти толчки снова, он сразу же кончит. Однако напарник воспринял это иначе, посчитав что силы Ламента на исходе. Он неожиданно сжал длинные светлые волосы в руке, наматывая на кулак и заставляя Троя запрокинуть голову, чтобы тут же припасть к шее жадными поцелуями. Никаких пылких чувств, обоими руководила только острая похоть. Шумно втянув носом воздух, Додридж ощутил хвоистый аромат одеколона, смешавшийся с запахом тела. В паху агента болезненно ныло, и одновременно было приятно настолько, что рассудок в непробиваемой голове плавился. В исступлении Ламент обхватил член рукой, желая наконец самостоятельно довести себя до оргазма. Вскоре такая желанная кульминация наконец происходит, агент напрягается всем телом на долю секунды, ощущая как теплые вязкие капли пачкают его живот и напарника перед ним. Ещё несколько медленных, но жёстких фрикций, и Додридж сдаётся тоже. *** Отбарабанивая по сенсорной клавиатуре незатейливое сообщение, Трой всматривается через окно в дождливые сумерки. Картина маслом: его приятель, перепрыгивая через лужи и накрываясь курткой, с бумажным пакетом в зубах и двумя такими же в свободной руке несется к машине. Рывком забираясь внутрь, он захлопывает дверь и наконец выпускает свою добычу, опуская один пакет на колени Ламента. — Господи, ты мог взять пакет под все это. Смеясь, агент принялся потрошить свой заказ, выуживая из пакета картошку, нагетсы и бутыль воды. — Да завали, я поздно вспомнил. — И ты соус не взял, Додди. Я же просил... Додридж проигнорировал нытье напарника и уже вгрызся в начиненный чем попало с огромной порцией халапеньо бок, а Ламент поблагодарил всех богов за то, что есть они сели уже после того, как занялись сексом. После недолгой паузы Трой, вздохнув, вынул несколько ломтиков картошки и отправил в рот. Такие поездки-посиделки продолжались у них уже на протяжении пары месяцев. Раз в неделю-две после задания, если оба не успевали слишком устать, они заваливались в какой-нибудь мотель на самой окраине города. Иногда, как сегодня, агенты парковались в самой глухой глуши и отдавались друг другу прямо в машине. Вернее, отдавался обычно Ламент. В отличие от прожженного ветерана не одной войны, при наличии меньшего количества предрассудков по поводу однополых отношений, Трою была не так принципиальна позиция. К тому же после пары первых не слишком удачных раз он даже втянулся. Отложив свою еду на потом, Джейсон выбрался из машины под козырек закрытой лавки неподалеку, чтобы покурить. Смотря на него, агент ощутил странное уныние. Когда он еще встречался с Софией, то не понимал ее извечного желания поболтать после секса, потому что его самого обычно сразу клонило в сон. Но теперь на него нахлынула странная тупая тоска. Додридж предпочитал не обсуждать их сугубо горизонтальные отношения вообще, полагаясь на волю случая. Один не просил, второй не предлагал. Всё происходило как-то само собой и казалось таким естественным, как совместный перекур или шуточная потасовка в комнате отдыха, или внезапная игра в ножичек, или общая пьянка или... Что угодно. Но ничего из этого раньше не давало такой же отклик в эмоциях Ламента. Пока что он не мог разобрать, что именно чувствует, но идея исследовать это казалась ему интригующей. В особенности ему было интересно, чувствует ли Додридж то же самое? Наблюдая, как напарник нервно выдернул окурок изо рта и погасил о ближайшую мусорку, бросив туда же, Трой решился попробовать поговорить первым. Несколько широких шагов через лужи, и Джейсон вернулся в машину, с особым фанатизмом нападая на уже остывшую еду из пакета. — Слушай, ты никогда не задумывался о том, чем мы вообще занимаемся? — начал Ламент, откинувшись на спинку пассажирского сиденья. Ему хотелось подтянуть ноги ближе к себе. Хотелось скрестить руки на груди. Хотелось выстроить перед собой превентивную защиту. Он уже давно не боялся странных заскоков напарника и даже привык к ним. Но ведь и подобную тему он раньше никогда не поднимал. Трой вытянул руки перед собой, еще раз задумавшись о том, стоит ли ему закрыться. Нет, сегодня он не защищается. Сегодня он атакует. Вопрос напарника, хоть и такой простой, поставил Додриджа в тупик. Шестерёнки в его голове, кажется, начинали двигаться впервые за долгое время, и мужчина действительно обдумывал это. — Мы трахаемся, очевидно. Он произносит это обезоруживающе прямо, совершенно не отвлекаясь от остатков еды. Трой должен был это ожидать, но все равно не сдержался от того, чтобы брезгливо сморщиться от формулировки. — Ну, вроде как, гетеросексуалы таким не промышляют, нет? — Блять, Ламент. Скажи прямо, к чему ты клонишь. Но эти слова будто вышибли из головы всё, что он так тщательно продумывал, чтобы сказать. Повисшая пауза затянулась, и было слышно даже шум дождя снаружи. — Ты собирался приударить за Элис, но почему-то трахаешь меня. Додридж нервно фыркнул сквозь сжатые зубы. Ламент не просто припёр его к стенке, а зажал в угол и ударил коленом под дых. Джейсон и правда подумывал о том, чтобы водить Элис на свидания до тех пор, пока они не поженятся и не уйдут из Фонда, чтобы остепениться в относительном спокойствии. Но возникшая в этом уравнении переменная в виде агента-суперзвезды Троя Ламента смешала ему все карты. А может быть, он лишь заставлял всех окружающих думать, что его устраивает беготня за заумной девчонкой из семейки Брайтов, и на деле это лишь прикрытие для чего-то менее "социально приемлемого"? Ламент готов был поверить в такой вариант. Он сам признал, что цеплялся за отношения с Софией лишь потому, что это казалось ему естественным. — А что, ты рассчитывал, что я приударю за тобой? Просто смешно. Смешно и глупо. И Трой не сдержал ухмылки, за что сразу же поплатился. Жесткие сухие пальцы Додриджа, еще недавно страстно сжимавшие бёдра агента, теперь вдавили его за шею в спинку сиденья. Ламент сразу же схватился за его запястья, пытаясь оторвать руки от себя и не задохнуться. Зелёные глаза хищническим вызывающим взглядом бурили глаза напротив. Додридж не собирался убивать его, это очевидно. Хотел лишь заставить замолчать. И спокойствие Троя сыграло против него самого. Джейсон отпустил чужую шею, но счастье длилось недолго. Пока Ламент пытался прийти в себя и отдышаться, Додридж с уверенностью вылез из машины и обошел ее, открывая дверь со стороны пассажира. Самого пассажира он выволок на промокшую улицу и, воспользовавшись замешательством, сразу приложил поставленным ударом ноги в живот. Отшатнувшись и выпустив остатки воздуха в груди, но всё же удержав равновесие, агент выставил руки вперёд, жестом пытаясь утихомирить разошедшегося напарника, пока тот не переломал ему рёбра. — Что, уже не смешно, сука? Для острастки он плюнул в ближайшую лужу. Но на этом вспышка агрессии, видимо, закончилась. Теперь они оба, мокрые насквозь и замёрзшие, смотрели друг на друга сквозь тусклый мигающий свет фонаря. Ламент не ответил, и потасовка не продолжилась. Но Додридж, очевидно, ждал ответа на свой вопрос. Нужно было как можно скорее перевести всё в шутку, как Ламент обычно это и делал, но он не мог. Нет, он не хотел. Понимая, что этот разговор действительно нужен ему, Трой бы согласился даже выдержать ещё один удар. Мужчина испустил долгий выдох, собираясь с мыслями. — Ты ведь сам понимаешь, что это идиотизм. В конце концов тебе придётся выбрать. И нет, я не собираюсь ждать что ты поведёшь меня на свидание. Если честно, мне плевать даже на твои планы с Элис и на неё саму. Но ты наёбываешь сам себя, Додд... С его последними словами Джейсон вновь двинулся навстречу. Ламент сглотнул и сощурился, готовясь принять новую атаку. Но вместо того, чтобы ударить, Додридж словно котёнка взял его за шкирку и подволок под козырёк ближайшего здания. — Говори уже прямо, мнёшься как баба. Ламент как-то подозрительно огляделся по сторонам, а после все же остановил взгляд на его лице. Додридж хмурился, словно ребёнок, которого отчитывали неизвестно за что. Но Трой знал, что это выражение лица появлялось тогда, когда Джейсон ждал. Он ждал, что собеседник одной фразой развеет все его сомнения. Однако Ламент собирался опрокинуть его на лопатки и придавить сверху веским аргументом. Аргументом, который он пока ещё не придумал, но который витал где-то в воздухе между ними, а затем оказался прибит каплями воды к земле как дневная пыль. — Мнёшься здесь только ты, пытаясь усидеть на двух стульях. Тебя в армии не научили, что быть перебежчиком на две стороны не лучшая идея? Агент ожидал, что эта фраза вызовет очередную вспышку агрессии, и Джейсон бросится на него с кулаками. Дожидаясь реакции, он лениво сунул руку в карман пиджака, который теперь оставалось только выжимать, и понял что пачка сигарет не пережила сырости. Когда Ламент вновь посмотрел на напарника, тот стоял как вкопанный и смотрел перед собой словно застигнутый врасплох олень в свете фар. — Меня в армии научили скрываться. — В смысле в окопах прятаться? Пока Ламент всерьёз обдумывал, как разговор перешёл на другую тему, Додридж снова приблизился к нему, протянув абсолютно сухую и целую пачку своих сигарет. Очевидно, в непромокаемой камуфляжной куртке она сохранилась лучше, чем в красивом и дорогом, но не слишком надёжном пиджаке агента.С осторожностью взяв из пачки сигарету, Трой дождался, пока напарник прикурит ему, и сделал затяжку. Только после этого, взяв сигарету и себе, Джейсон продолжил. — Да нет же. Ориентацию скрывать, тупица. Вот теперь агент ощутил себя виноватым. Он быстро осознал, что скорее всего прямо сейчас медленно и садистски начал сдирать со старой зажившей раны на душе напарника едва успевшую нарости кожу. Он совсем не планировал вытаскивать из него настолько личные вещи, и потому быстро обратился в благодарного и терпеливого слушателя. — Чёрт, извини, я не... Джейсон и так достаточно молчал об этом. А Ламенту он мог доверять. Хоть Трой иногда и был полнейшим козлом, в делах, касающихся чужой личной жизни, он никогда ничего не выносил на публику. И Додридж продолжил. — Я знал, что в армию геев не берут, но в то время дотошных расследований уже и не проводили. Так что я прошёл. И отслужил. Он втянул побольше дыма. Так, что почти захотелось закашляться. Но полупрозрачный яд, рассекаемый блёклыми лучами ближайшего фонаря, осел где-то в его лёгких. Ламент же и вовсе забыл, что у него в руке была зажжённая сигарета. И теперь она тлела, словно дешёвая пародия на благовония. Как будто Додридж исповедовался, а агент принимал его исповедь. — С годами привыкаешь к шуткам и разговорам о женщинах. Как бы солдат ни гоняли, они всё равно находят силы хотеть кого-нибудь трахнуть. Ну а потом шутки перестали быть шутками, и я привык к этому. Потому что так правильно. Потому что там я чувствовал себя на своём месте. — Я даже не догадывался. Произнёс Ламент, кривовато улыбнувшись. Но кто он такой, чтобы считать чужую личность настолько хорошо, чтобы вытащить из глубины самый тёмный секрет? Уж точно не хвалёный глава отдела психологии, наделённый суперэмпатией. Напарнику бывший солдат доверял уж точно больше, чем любому психологу. После сказанного он почувствовал неимоверное облегчение. — Слышал о законе "Не спрашивай, не говори"? К тому времени, как его отменили, я был уже здесь, в Фонде. А тут к этому относятся проще. — Погоди, а что насчёт Элис? Зачем тогда она тебе сдалась? — Не знаю, мужик. Может я всё-таки бисексуал, или как там эта херня называется. Метким броском отправив сигарету в урну, Додридж направился к машине с ощущением, что жить как будто бы стало чуть легче. Даже раздражающий дождь вскоре закончился. Трой Ламент устроился рядом с водительским сиденьем и, оставив дверь машины открытой, как мог выжал пиджак. — А знаешь, может я и правда как-нибудь позову тебя на свидание. Спустя несколько часов после этого оба агента благополучно вернулись в Зону 17. Впервые за последние несколько лет Ламент всерьёз начал переживать, что этот разговор надломит их отличные во всех смыслах партнёрские отношения в худшую сторону. А Додридж впервые за последнее время уверился в том, что раскрытый секрет больше не гложет его, и что с этого момента всё будет иначе.