Отойти от идеалов

Улицы города окутывала ночь, совсем недавно наступившая, но несмотря на это, множество людей прогуливались светлыми улицами от вывесок магазинов, каких-то заведений и прочих мест. Даже в тёмное время суток этот город не утихал, а лишь сиял своим обилием огней. Все эти цвета расплывались, превращаясь в бегущие яркие силуэты, на которые не совсем то и обращал внимание Куникида, будучи погруженным в свои мысли. Он шёл не спеша, от чего ему казалось, что всё остальное вокруг него бежит, движется с невероятной скоростью и это напрягало. Хотелось привычного спокойствия и умиротворения, поэтому мужчина чуть ускоряет шаг, лишь бы быстрее дойти до нужного места. Доппо отдаляется от центра города и уже здесь намного спокойнее и поэтому он позволяет себе сбавить темп, делая глубокий вдох и после размеренно выдыхая. Сегодня выдался чертовски тяжелый день, как и вся неделя и поэтому уставшим взглядом он скользит по улице и замечая знакомую дверь, уверенно идёт к ней, привычным и быстрым жестом поправляя очки, стёкла которых чуть блеснули в полумраке. Дверь открывается с лёгким звоном колокольчиков, а запах табака и алкоголя моментально окутывает и заволакивает внутрь, где было не особо ярче, чем на улице. Множество столиков и конечно людей, выпивающих за ними, но несмотря на это здесь была чертовски спокойная и лёгкая атмосфера. В воздухе не витал противный запах перегара, который обычно бывает в подобных местах, а к твоей персоне никому нет дела, тем самым гарантируя что тебя не будут трогать и донимать разговорами. За это Куникида и любил это место, хоть и бывал здесь достаточно редко, наверное, лишь пару раз за всю свою работу, но несмотря на это, уверенно расправляя плечи и ослабевая красный бант на воротнике рубашки, идёт к стойке, присаживаясь у края и облегчённо выдыхая. Наконец он пришёл сюда… Дальше всё типично: мужчина заказывает алкоголь, осматриваясь немного по сторонам, но после смотря лишь перед собой, особенно когда принесли наполненный бокал и бутылку. С его губ слетает просьба оставить бутылку здесь и бармен уходит, оставляя Куникиду одного, наедине с алкоголем и делая глоток, Доппо чуть хмурится, ощущая как жгучая жидкость пробежалась по горлу. Сладостный вкус остаётся на языке, чуть щипая от крепости напитка, но детектив просто вздыхает, снимая очки и положив их на барную стойку, с уставшим видом потирая переносицу, прикрывая глаза. Эта неделя пробегала эпизодами в голове, заставляя нахмуриться и сжать стакан, от чего неприятный рельеф стекла больно впился в ладонь, немного приводя в чувство тем самым. Слишком много неприятного произошло… Особенно убийство одного паренька, которого он опекал, ибо его отец погиб давно, в следствии террора… Он не смог уберечь хотя бы его сына от смерти, не смог заменить отца, ведь чувствовал вину за то, что тот остался без родителя… Куникида кусает губу, делая очередной глоток и пытаясь успокоиться, перестать об этом думать. Это нормально сталкиваться с убийствами на подобной работе… Но почему-то этот случай стал одним из тех, что заставляют усомниться с собственных действиях и взглядах, особенно столь правильного человека как Доппо. Чистого идеалиста, который так устал быть таковым, понимая, что проку от этого не особо много… Все эти планы, графики, распорядки, записи — рамки, в которые сам себя заточил мужчина и теперь страдает, не в силах спокойно жить, особенно видя, как живут другие. Люди, что действуют так безрассудно порой, поддаются моменту и просто наслаждаются жизнью, без лишних забот и мыслей, вызывая у Доппо раздражение подобным стилем жизни, хоть и за этими недовольствами и восклицаниями скрывалась малая доля зависти. Его продуманная жизнь наперёд казалась ему идеалом… Но порой так хочется отойти немного от этого, сделать что-то безумное и необдуманное и почувствовать себя по-настоящему живым в этот момент. Детектив пьёт и дальше, расстёгивая пару верхних пуговиц на рубашке, ведь от собственных мыслей стало немного тяжелее дышать. Эти беспокойства… Он ни с кем не мог ими поделиться, ведь как таковых близких друзей у него нет, поэтому и приходится выносить всё самому, порой не выдерживая… Время в баре шло, казалось, будто замедленно и отследить его удавалось лишь по тому, как уменьшалось содержимое бутылки. Неожиданно, краем уха, Доппо улавливает звон колокольчиков и почему-то, сам не зная, решает повернуть голову к двери, видя знакомый силуэт, хоть и размытый в пьяном сознании мужчины. Чёрное пальто, бледная кожа первое, что бросается в глаза, как и передние пряди чёрных волос, с белыми кончиками. Рубашка с вычурным воротником выглядывала из-под верхней одежды, а белые манжеты красиво выделяли тонкие запястья утончённых рук, одна из которых прикрывала рот юноши, в данный момент. Хоть этого и не было слышно, но было прекрасно видно, как он прокашлялся пару раз, убирая ладонь. " — Снова этот портовый пёс… " — проносится в мыслях мужчины, вновь возвращая его в прошедшую неделю и вспоминая стычку между ними. Это было быстро, но так остро по ощущениям и многие слова, что были сказаны в тот момент, засели в голове. Куникида вспоминал как тот проронил, что они обязательно ещё встретятся и продолжат этот увлекательный «разговор», но видя, как тот идёт совершенно в противоположную сторону от мужчины, детектив понимает, что тот здесь по собственным делам. Да и вряд ли тот стал бы устраивать бойню в баре, хотя, зная взгляды и методы портовой мафии в этом можно было усомниться. Взгляд серо-зелёных глаз скользит полностью по всему телу того, изучая и понимая, насколько небольшие у того плечи, тонкие ноги и в принципе тот выглядит достаточно хрупко вот так вблизи. Так и не скажешь, что этот парень обладает невероятной силой и жестокими нравами. Сейчас Доппо смотрел на того явно под другим углом из-за выпитого алкоголя, ведь он уже опустошил бутылку и ему как редко выпивающему человеку, этого вполне хватило, чтобы опьянеть. Он думал об Акутагаве, их битве и наблюдая за тем, даже не задумываясь, что его взгляд могли легко почувствовать и тогда уже бы могли начаться какие-то проблемы. Ему было всё равно, ведь бледность кожи Рюноскэ почему-то завораживала, вызывала желание коснуться и погладить, чтобы убедиться, что это живой человек, а не прекрасная фарфоровая кукла. Будь мужчина трезвым, сразу бы пресёк такие мысли и желания, но сейчас, поддавшись этому странному влечению, оставляет деньги за выпивку на стойке, даже кажется больше, чем надо и хватая очки, прячет их в карман, направляясь к парню. Куникида совершенно не отдавал отчёта собственным действиям и ему повезло, что сейчас Аккутагава один, стоит возле стены и поэтому прижать к ней того не составило труда. Ладонь старшего ложится на щёку Рюноскэ и тот широко раскрытыми глазами смотрит на резко появившегося детектива перед собой, теряясь на секунду, но после грубо отталкивая руку того, хмурясь. — Ну вот мы и снова встретились, — проговаривает Доппо спокойно, пока младший искренне не понимал, что происходит и такой напор со стороны мужчины раздражал и напрягал, поэтому он даже и не знал, что сказать в первую очередь. — Трогать необязательно. — Фыркает парень, смотря прямо в туманные глаза и понимает, что тот пьян, от чего злость подкатывает сильнее. Но всё же один глубокий вдох и Акутагава пытается остыть, ведь лучше сначала разобраться, причём спокойно, без лишней суеты. — Что тебе нужно? Я пришёл не к тебе, если ты об этом. У меня здесь свои дела — говорит кратко и ясно Рюноскэ, намного спокойнее чем до этого, ведь его больше не трогают и вроде не собираются ничего делать, видимо действительно хотят просто поговорить. Хотя о чём они могут разговаривать? Куникида не знал, что дальше говорить, ведь в голове было много разных мыслей, примерно одного характера: «Коснись его, погладь, изучи». Это было странно, так непривычно для Доппо, что тот и не знал, что делать. По расписанию, у него должна появится избранница не скоро, да и Акутагава мало отвечает его идеалам, но столь сильное желание в душе он испытывает впервые. Почему его так зацепил этот парень и стоило его увидеть, как детектив потерял контроль над собой?.. Это слишком странно — Я устал быть совершенным, хочу наконец сделать что-то безрассудное и безумное. Я хочу перестать быть идеальным, хотя бы на один вечер. Хотя бы один раз… — шепчет Куникида приближаясь к лицу младшего, пока тот… От услышанного сцепил зубы, сжимая руку в кулак и ощущая как резкий порыв агрессии скользнул от грудной клетки к горлу, образуя даже некий ком. Ему стало противно от этих слов, от того, что нёс этот детектив, чувствуя, как слегка свело руку, от той силы, с которой он сжимал. " — Да кем себя возомнил этот идиот, считая идеалом?! Насколько же он самоуверен, раз говорит подобное? Что вообще это за бред…» — проскользнуло в мыслях Рюноскэ, что слегка дрожал от злости, не собираясь даже успокаивать себя на этот раз, желая разорвать в клочья находившегося перед собой, даже не думая о том, что тот мог сказать это по пьяни или не подумать. За такие слова, даже сказанные случайно, никто не достоин прощенья в глазах члена портовой мафии. — И что же тебе от МЕНЯ нужно?.. — процедил Акутагава, интонацией выделяя слово, пытаясь понять, зачем тот полез именно к нему и говорит всё это, если не специально взбесить младшего, ведь у того это прекрасно получилось. Такого самодовольства Рюноскэ просто не мог стерпеть, ожидая последующие слова того, готовясь моментально атаковать и убить, ведь люди с такими взглядами недостойны жить. Это обычные слабаки, возомнившие себя чем-то великим. Куникида совсем не замечает, как изменился тот в поведении, думая о своём и слыша вопрос, пытается подобрать ответ и сложить хоть что-то вразумительное из обрывков слов в своей голове. Рука ложится на талию парня, слегка сжимая и ощущая какая та тонкая, сам наклоняясь к уху Рюноскэ и шепча: «Помоги мне сотворить нечто безумное». Он не совсем понимал, что говорит, но хватаясь губами за мочку уха, решает тем самым намекнуть и объяснить свои намерения, слыша со стороны того рваный вдох и прикрывая глаза, целует чуть ниже уха, ожидая ответа. Акутагава опешил от такого поведения, явно не этого ожидая и чувствуя чужие касания, горячий шепот на ушко, ощущает странную дрожь, прокатившуюся по всему телу, пока там, где мужчина оставил поцелуй, стало невероятно приятно. " — Чёрт… Идиот. Как странно это всё… " — младший не знает, что делать, теряясь, ведь вперемешку со злостью и растерянностью, он совсем остался безоружным. И пытаясь собраться, тяжело выдыхает, прикрывая глаза на мгновение и после за волосы отстраняя от себя голову мужчины, грубо сжимая светлые пряди того. " — Помочь перестать быть идеальным? Да с удовольствием, только ты, итак, не идеал. Может хоть немного его вразумит это…» — рассуждает Рюноскэ, хоть и нельзя сказать, что здраво, явно действуя под эмоциями и сильнее сжимая волосы того. Резко притягивает к себе, грубо целуя, жадно сминая губы и ощущая, как почти сразу ответили на его поцелуй. Это было вместо ответа, не хотя даже вслух говорить всё то, что он думал о Куникиде в данный момент и поэтому просто целовал, чуть прикусывая губы, явно пытаясь вымесить так хоть часть своей агрессии. Доппо понравился такой подход, уже обеими руками сжимая талию того, прижимая к себе, а не к стене, чувствуя, насколько же пылкий поцелуй и понимая — с этим парнем явно будет хорошо. То, как они плавно переместились в туалет заведения, осталось незамеченным для них обоих, но Акутагава вполне ощутил, как его вжали в дверь уже закрытой кабинки, в которую так бесцеремонно затащили, пока Куникида тянется за новым поцелуем, прижимаясь к чужому телу. Мигание лампочек слегка мельтешит перед глазами, но не сильно отвлекает и уж точно не сбивает нужный настрой обоих. Рука мужчины хватает того грубо за подбородок, с силой притягивая к себе и страстно впиваясь в губы напротив, энергично сминая и скользя по ним языком, пока другой ладонью Куникида проходится по мягкой ткани рубашки, ныряя под неё и уже оглаживая плоский, слегка впалый живот, поднимаясь выше и чувствуя немного выпирающие рёбра, трепетно проводя по ним кончиками пальцев. Он чувствует, как тот рвано выдыхает прям в поцелуй, прикрывая глаза и немного хмурится от странных ощущений из-за действий мужчины, рефлекторно втягивая живот и собственные руки опуская на плечи детектива, с силой сжимая. Рюноскэ прикрывает слегка глаза, с огромным рвением отвечая на поцелуй и не удерживаясь, слегка покусывает губы того, даже порой немного сильно, но сразу чувствует, как Доппо до боли сжимает ладонь в районе рёбер, пытаясь утихомирить пыл Акутагавы, что лишь хмыкал на подобное, отстраняясь и продолжая рвано дышать. Руки скользнули с плеч ниже, расстёгивая жилетку и после нетерпеливо проходясь по пуговицам чёрной рубашки, порой срывая их и наконец оголяя торс Куникиды. Ладони проходятся по коже, слегка царапая ногтями и оставляя красные полосы, пока детектив тяжело и горячо выдыхает от подобного, прерывая данные действия своими попытками стянуть плащ с плеч Акутагавы, что легко поддавался этим стараниям, оставаясь в итоге в одной рубашке, что также теперь расстёгивалась под напряжёнными руками старшего. Доппо резко срывает светлую ткань, оголяя острые плечи и выпирающие ключицы, что так и манили одним своим видом, подбивая мужчину коснуться губами, покрывая бледную кожу горячими поцелуями. Рюноскэ слегка запрокидывает голову, прикрывая глаза и ртом пытаясь хватать воздух, которого так резко стало мало в лёгких. Губы Доппо казались обжигающими на контрасте температур, чувствуя, как после тот проводит языком к шее, желая и её усыпать поцелуями. Мужчина казалось ещё больше пьянел от вкуса юноши, срываясь и покрывая кожу багровыми отметинами от засосов, вновь лишь слыша рваный выдох сверху. Акутагава открыл рот в немом стоне, врываясь рукой в волосы Куникиды и чувствуя резинку, резко стягивает, распуская светлые пряди, сжимая у основания, тем самым отстраняя мужчину, но лишь для того, чтобы притянуть к себе за новым поцелуем. Детектив охотно касается чужих губ, вновь сминая их в страстном поцелуе, одной из рук также врываясь в волосы Рюноскэ. Младший проводит языком по губам, резко сильно прикусывая нижнюю, слыша, как прорычал мужчина, сжимая чёрные волосы до боли и тем самым отстраняя от себя Акутагаву, что лишь тихо зашипел от сильной хватки. — Место, пёс… — снова рык слетает с губ Доппо, обжигая горячим дыханием ухо младшего и заставляя лишь недовольно нахмурится, ощущая странный импульс напряжения, скользнувший в низ живота. Подобное поведение лишь сильнее распаляло Куникиду, что во всю сжимал аккуратные бёдра Рюноскэ, убеждаясь в их миниатюрности. Терпения оставалось всё меньше, поэтому ладони скользят к ягодицам, с силой сжимая и получая тихий, еле слышный стон со стороны Акутагавы, что тяжело дышал, искренне не понимая как всё к этому пришло. Пару движений и его развернули лицом к двери, вновь в неё вжимая своим телом и давая почувствовать стояк детектива, прекрасно понимая, что тот больше не в силах ждать. Руки старшего скользят к ширинке чёрных брюк Рюноскэ, что горячо выдыхает, стоит почувствовать, как ладонь прошлась и по напряжению младшего, пальцем аккуратно оглаживая плоть через бельё. Доппо закусывает губу, тяжело выдыхая и утыкаясь в затылок Акутагавы, прикрывая глаза и чувствуя, как слегка дрожит тело под ним от возбуждения. Руки стремительно стягивают штаны, как и бельё, смещая на середину бёдер и вновь не удерживаясь, проводя кончиками пальцев по мягкой коже. Акутагава упирается руками в дверцу перед собой, сжимая ладони, особенно чувствуя, как вновь чужие руки сжали ягодицы, слегка раздвигая. Рюноскэ прикусывает губы от лёгкой неловкости, пронявшей его тело, радуясь, что сейчас его лицо не видит детектив, ведь щёки явно слегка горели румянцем. В глаза сразу бросаются напряжённые плечи, которые слегка окутывала белёсая рубашка, и наклоняясь, Куникида начинает покрывать поцелуями их, на пробу проводя языком, приобнимая тело, сильнее прижимая к себе и после скользя к члену Рюноскэ, обхватывая ладонью. Пару движений, пока с губ Акутагавы сорвался первый более чёткий, но слегка неуверенный стон, заставляя лишь прикрыть глаза и свести плечи, чувствуя, что ноги проняла лёгкая дрожь. Мужчина ведёт ладонью уверенно, активно, от чего младший лишь прикусывает нижнюю губу, а тело сильнее бросает в дрожь. Стоны срываются непроизвольно, но достаточно тихо, пока Рюноскэ просто закрыл глаза, сводя надбровные дуги. Через время, пальцы в уже естественной смазке ловко скользнули между ягодиц настойчиво толкались внутрь, проникая, от чего Рюноскэ задышал чаще, а плечи ещё сильнее дрожали от напряжения. Парень лбом утыкается в дверь кабинки, во всю сжимая ладони, но вдруг чувствует лёгкий укус ближе к ключицам, тихо вскрикивая и ощущая, как двигаются пальцы внутри, растягивая. — Расслабься… — кратко и томно выдыхает детектив, понимая, что от возбуждения и опьянения слегка всё плывет перед глазами, а здраво оценивать ситуацию уже давно не удаётся. Он никогда бы в жизни не поверил, что будет вот так, в туалете какого-то бара растягивать своего врага, возбуждаясь от каждого стона, что редко удавалось услышать из этих губ. Процедура растяжки продлилась не так уж и долго, ведь оба уже сгорали от нетерпения и когда Акутагава уловил звук расстёгивающегося ремня и почувствовал горячую плоть сзади, лишь в нетерпении прикусил губу, чуть качнув бёдрами назад. Куникида входит достаточно резко, но не полностью, ощущая, насколько сжался младший, царапая руками дверь под собой и стискивая зубы от столь противоречивых ощущений, переполняющих его. Толчок на пробу приводит в чувства, заставляет открыть рот в тихом вскрике, пока сильные ладони детектива сжимали тонкую талию, сминая и без того уже мятую рубашку. Доппо тяжело дышит в плечо младшего, понимая, насколько горячо и тесно внутри другого тела, кусая собственные губы и от каждого движения внутри срываясь на лёгкий рык. Вновь толчок, в этот раз легче и Акутагава под ним лишь жмурит глаза, сильнее сводя лопатки и прижимаясь грудью к двери, обжигаясь прохладой той. Куникида тихо стонет, продолжая двигаться столь неспешно, пытаясь прочувствовать каждый момент и понемногу ускоряя темп, когда слышит прежние рваные вздохи под собой. Становится невероятно жарко, руки сильнее бросает в дрожь и по кабинке разлетаются пошлые звуки шлепков и тяжелые вздохи, иногда переходящие в тихие стоны со стороны Рюноскэ. Поначалу было лишь неприятно, непривычно, но сейчас это странное чувство наполненности заставляло ощущать сильное напряжение внизу. Волосы Доппо красиво рассыпались по напряжённой спине, пока руки во всю сжимали бока Акутагавы, толкаясь в податливое тело. Темп стремительно нарастал, учащая и без того бешеное сердцебиение, заставляя вжиматься в эту чёртову дверь и впивать в неё ногти, издавая стоны и ощущая неконтролируемую дрожь в ногах. Куникида смотрел на это, смотрел на то, как дрожат плечи, как выгибается под ним Рюноскэ и от этого толчки ставали ещё более быстрыми и резкими, но всё же соблюдая определённый ритм. Алкоголь кружит голову ещё сильнее и Доппо рычит, резко начиная покусывать плечи того, откровенно вдалбливая младшего в дверцу и лишь слегка придерживая. Со стороны Рюноскэ лишь стоны, тихие, но порой переходящие на лёгкие вскрики, особенно чувствуя укусы. Внизу всё сводит от возбуждения, заставляет одной из рук скользнут вниз, лаская себя в темп толчков и лишь кусать, итак, искусанные губы. Каждый толчок отдаётся сильным импульсом, будто удар тока по всему телу, вызывая лишь крупную дрожь, но при этом усиливая желание продолжать. В голове Рюноскэ кружилась лишь одна просьба, ни за что не останавливаться и поэтому, когда Куникида ускоряет темп, мафиози довольно выдыхает, спокойно, смыкая губы и пытаясь сдерживать предательски вырывающиеся звуки удовольствия. Руки детектива скользят выше, проходятся по груди и по напряженным соскам, чуть сжимая, но после резко скользя вниз, грубо сжимая руку Акутагавы за тонкое запястье, не давая продолжать движения вокруг члена и слыша тихий скулёж со стороны того. От этого звука внутри Доппо пробегает дрожь, всё сжимается от удовольствия и резко выплескивается, заставляя прижать руку Рюноскэ к двери, грубо, до боли сжимая, свободной ладонью хватая за горло младшего. Лёгкое сжатие и он чувствует, как сглатывает парень, ощущает лёгкие вибрации, когда тот стонет и это лишь сильнее будоражит, заставляя сжать крепче, слегка впивая ногти. Акутагава пытается судорожно вдохнуть, слегка распахнув глаза, но лишь чувствует сильную хватку, что окончательно сводит его тело с ума. Растрёпанные волосы прилипают к вспотевшему лбу, а ткань не до конца снятой рубашки до невозможного сковывает движения. Всё это так по-новому. Быстро, грубо и чертовски приятно. Когда они только зашли сюда, здесь было вполне тихо, но сейчас в ушах эхом отбывались стоны, сбитые дыхание и порой рычание, сопровождаясь ритмичным хлюпаньем. Они оба молчали, просто таяли в этом жаре, будучи поглощёнными страстью. Никто не был в силах найти подходящих слов, ведь слишком заняты процессом, что лишь становился активнее, рванее, оголяя животную натуру. Куникида сжимает хрупкую и бледную шею Рюноскэ, удерживает его и продолжает ритмичными и быстрыми толчками врываться в его тело. Бёдра ныли от напряжения, рука во всю сжимала вновь талию того, судорожно впиваясь в кожу, а зубы были нещадно сцеплены, пропуская лишь тихое и горячее мычание. Акутагава еле стоял на ногах, что подкашивались и оставалось лишь хвататься за дверь, пытаясь хоть как-то удержаться. Более рваные толчки, что выбивали более громкие, искренние стоны, заставляя прокусить губу до крови. Рюноскэ чувствует металлический привкус, видит, как плывёт перед глазами от удовольствия и в силах лишь прижаться горящим лицом к холодной поверхности. Всё тело болело, но при этом пробивало приятной и такой лёгкой судорогой. Доппо смотрел на это, смотрел расфокусированным взглядом, чувствуя, что ещё немного и он кончит, от чего чуть ли не с ногтями впивается в бёдра младшего, вновь вырывая из этого тела тихий вскрик. Мафиози прикусывает ребро ладони, пытается сдержать голос, понимая, что на пределе и когда толчки совсем становятся резкими, тело пробивает сильная дрожь. Судорога оргазма на секунду сковывает тело, напрягая все мышцы, пока Акутагава хмурится, мыча от удовольствия. Он изливается, слегка дёргая бёдрами и невероятно сжимая детектива. Куникида рычит, пока в глазах всё совсем плывёт, а пульс невероятно бьёт по вискам. Мужчина делает последний толчок, утыкаясь в плечо Рюноскэ и вновь кусает светлую кожу, сильно. До крови. Кончики пальцев судорожно дрожат, впиваясь в бёдра, пока краткими толчками Доппо изливается внутрь, рвано простонав в плечо, пока Акутагава дрожал, кое как продолжая стоять на неслушаюшихся ногах. Оба шумно дышали, чувствуя, как напряжённые мышцы расслабляются и приятное тепло разливалось по, итак, разгорячённым телам. Детектив удерживает парня, аккуратно поворачивая к себе и обнимая, позволяя уже спиной хорошо упереться в дверь кабинки. Ноги Рюноскэ слегка согнуты в коленях, пока руками он держится за шею старшего, прижимаясь слегка к телу того. Куникида смотрит на вспотевшее личико того, на туманный взгляд серых глаз напротив и приоткрытый рот, со смазанной кровью и слюной на губах. Доппо подаётся вперёд. Вновь целует, более спокойно, но не менее желанно, сминая и аккуратно проходясь языком, вдумчиво, пытаясь будто распробовать. Голова кружится, дыхание понемногу восстанавливается, пока в голове звучало лишь одно. Как это всё произошло? Дальнейшие события были окутаны лёгким туманном, не желая всплывать в памяти мужчины, что напряжённо сидел за столом в офисе агентства, задумчиво смотря куда-то прямо. Взгляд уставший, лёгкая головная боль, что вполне заставляла поверить в то, что Доппо позволил себе выпить в баре и даже немного больше, чем нужно, но дальнейшие эпизоды вчерашнего вечера никак не хотели укладываться в голове. Лёгкий утренний свет проникал в помещение через незаштореные окна, пока в офисе стоял непринуждённый и от этого не сильно раздражающий шум. Работа понемногу кипела, можно было увидеть, как Йосано мило беседует с Рампо, что слегка сонно поедал утреннюю дозу сладостей, смотря куда-то в сторону полуприкрытыми глазами. Ацуши активно разгребал какие-то завалы из документов на своём столе, параллельно пытаясь что-то делать в ноутбуке и обращаясь к Дазаю, что лишь закинул ноги на стол, слушая музыку и тихо подпевая в такт. Обычно, подобное поведение пресекалось замечанием со стороны Доппо, сопровождаясь громкими возгласами, но сейчас мужчина был слишком увлечён своим. Куникида снимает очки и с вымученным видом массирует переносицу, прикрывая глаза и вспоминая всё до мелочей. Брови нахмурились, а в то, что стояло перед глазами, совершенно не верилось. Он проснулся утром у себя, в своей постели, никак не в силах вспомнить как попал туда и не с чьей-нибудь ли помощью, всё казалось вполне обычным… Кроме воспоминаний о том, как он грубо взял Акутагаву прям в кабинке туалета. Тело парня, стоны и вкус его кожи. Всё так чётко всплывало в памяти, заставляя опустить руку ко рту и лишь сильнее нахмурится, не желая принимать это как истину. Чтобы он, с Акутагавой, занялся таким развратом в столь непотребном месте… Кончиками пальцев он отстукивал только ему известный ритм, пытаясь сосредоточиться, плотно смыкая губы и открывая наконец глаза, понимая, что чем больше картин в своей голове он видел, тем сильнее загонял себя в сомнения… Вызывая некую растерянность, которую Доппо так не любил ощущать. Ему непривычно чувство того, что он не может дать отчёта своим вчерашним действиям и это его вводит в некий ступор, заставляя и дальше смотреть в точку перед собой, прожигая её сосредоточенным взглядом глаз. Столь тихое и спокойное поведение вызывало лёгкое недоумение со стороны коллег, что смотрели на озадаченного детектива, удивляясь, но не решаясь спросить, скорее не хотя тревожить. Даже Дазай пустил заинтересованный взгляд в сторону напарника, поняв, что нет той привычной суеты со стороны того. Куникида с головой ушёл в себя, в попытках разобраться во вчерашнем… Но все мысли были о Рюноскэ, о его прекрасном и красивом теле, бледной и тонкой коже, что легко поддавалась зубам мужчины, позволяя оставить множество следов от укусов. Небольшие бёдра, дрожащие плечи и тихие, еле слышимые стоны. Тонкие запястья, хрупкая шея и такое податливое тело… Приятные мурашки прошлись по телу старшего от этих воспоминаний, заставляя тяжело выдохнуть и рефлекторно сжать ладонь, пока лёгкий жар прошёлся по груди, скользнув куда-то вниз. Мысли о работе никак не хотели появляться в голове и тем более оставаться там, ведь мозг во всю воспроизводил вчерашние развлечения старшего, заставляя того более учащённо стучать по столу, в одним момент сразу же прекращая. Доппо резко поднимается из-за стола, хватая очки и быстрым шагом направляясь в уборную, понимая, что совершенно теряет самообладание. Ему нужно прийти в себя, успокоиться, спиной чувствуя, как его провожают внимательным взглядом, даже скорее обеспокоенным… Он входит немного спешно, небольшим каблучком ботинок стуча по светлой плитке под ногами, слыша лёгкое гудение люминесцентных ламп, что немного давило на, итак, загруженный мозг. Куникида подходит к раковине, напряжёнными руками прокрутив кран, от чего шум воды моментально ударил по ушам, ледяной струёй побежав из крана. Холодная вода приятно освежает лицо, пока ладони проходятся по щекам, медленно сползая и будто пытаясь смыть вчерашний вечер. Умыться и не один раз, было самым оптимальным решением как можно быстрее прийти в себя, ведь прохлада воды отрезвляла. Руки Доппо упираются в небольшую раковину, покрытую белой эмалью, которая местами пошла пока незаметными расколами. Перед лицом зеркало и Куникида заглядывает в него, пытаясь осмотреть себя, осознать полностью всю ситуацию и своё состояние, сталкиваясь лишь с растерянностью в отражении. В своих мыслях он шёл чётко по плану, вспоминая пошагово каждое действие, но в итоге после пункта распития алкоголя всё шло слишком стремительно и нереально, особенно для внутренних принципов Доппо, что просто вопили, утверждая, что быть такого не может. Не могло всё случиться именно так. В помещении царила тишина и лишь изредка где-то можно было услышать звук падающих капель из какой-то протекающей трубы. Это немного отвлекало, но всё же мужчина лишь выдыхает, прикрывая глаза и сильнее сжимая раковину ладонями, наклоняя голову вниз. — Этого не было… Это не могло произойти, ведь даже если я так поступил… Этот Акутагава бы ни за что не согласился. Просто абсурд, какие глупые сомнения, — шепчет детектив, тихо, будто просто открывая рот в такт словам. Спокойный и размеренный выдох и он выпрямляется, поправляя слегка растрёпанные волосы и также ворот рубашки, развязывая красную ленту лишь для того, чтобы вновь перевязать её, приводя себя в полный порядок. " — Может это был сон? Под действием алкоголя, да и неделя выдалась трудоемкой. Может поэтому всё сложилось в столь странную картину… " — мысли помогают собраться, наконец успокоится и взять себя в руки, ведь подобные домысли внушали доверие и казались вполне реальными. Отрицать то, что прошлая неделя сильно впечатлила Куникиду, он бы не стал и битва с Рюноскэ также не могла обойти его стороной. Конечно, если это и был сон, то уж слишком откровенный, несвойственный поведению старшего, но уставший разум порой и не на такое способен. Наверное… Ловким и быстрым движением руки Доппо достаёт платок из нагрудного кармана рубашки, протирая линзы очков и после надевая их, указательным пальцем поправляя на переносице и смотря вновь в зеркало. Спокойный взгляд, собранный и аккуратный внешний вид. Такая картина ему нравилась намного больше, но всё равно ладони стиснулись в мелком напряжении. " — Это всего лишь сон. Всего лишь сон… " Эту фразу он повторял себе словно мантру, пока всё же не приступил к обыденному выполнению работы, не забывая до этого дать знатного, хоть и словесного, пинка Осаму, тем самым также демонстрируя, что в норме. Он возвращается к своему рабочему месту, а именно убранному столу, на котором, словно под линейку, стояли папки с различными документами и записями, книги, выставленные в ряд, а на краю поверхности лежала ровная и аккуратная стопка бумаг. Письменные принадлежности лежали там, где и им полагается и лишь посредине стола лежала парочка папок, над которыми следовало поработать, и блокнот, с видимой надписью на обложке. Куникида кончиками пальцев проводит по плотной поверхности блокнота, очерчивая слегка буквы и внимательно всматриваясь в слово, что было его внутренним слоганом и целью, освещая тернистый путь под названием жизнь. " — Идеал " — читает слово, чувствуя, как оно отозвалось твёрдой уверенностью в груди, придавая сил и напоминая для чего все старания, хоть и порой это всё казалось бессмысленным, но в итоге он всё равно возвращался к этому. Это было его жизнью и поэтому он не мог отказаться от расписанной судьбы на страницах этого блокнота, не то, чтобы, сильно страдая от этого, ведь он продумал всё до мелочей. Но некоторых ситуаций, которые так хотелось исправить, он предвидеть не смог, так что есть ли смысл от всех его стараний, если всё равно он допускает пробелы между продуманных и идеальных строк. Прекращая подобные мысли, он отпускает всё сомнения, садясь за стол и наконец приступая к делам, что явно его заждались, привыкнув к тому, что Доппо без замедлений берётся за порученные ему обязанности, быстро и качественно их выполняя, не желая никого подводить, а в первую очередь именно себя и свои принципы, что, как бы ему не нравились порой, были самыми верными для него. Руки ловко перебирают бумаги, аккуратно раскладывая по столу и пробегаясь взглядом, хватая карандаш и кое-где делая заметки, с чем-то сверяясь и изучая содержимое других папок, возвращаясь в привычную и комфортную среду. Работа кипит активнее, постепенно разгоняясь, заставляя Доппо привычно ходить по офису, наводя общий порядок, раскладывая всё по местам и разбираясь с документацией за прошлую неделю, отписав все требуемые отчеты, полностью закрывая это дело и забывая его, складывая к остальным папкам в стеллаже, чувствуя некое облегчение. Хотелось наконец с концами отпустить ту неделю и понимая, что вся бумажная работа с этим закончена, Куникида не в силах сдержать лёгкой улыбки, наконец чувствуя лёгкость в плечах, расправляя их, ощущает слабую боль в районе чуть ниже затылка. Ладонь рефлекторно скользит туда, кончиками пальцев проходясь по четырём небольшим следам, тонким, но размещаясь ровной полосой. Удивление слегка изгибает брови детектива, заставляя резко выдохнуть, задумываясь, что это может быть, ведь эти следы были будто… От ногтей? Определение давалось сложно, но, чтобы это ни было, больше волновал вопрос откуда это могло взяться. Доппо хмурится, вновь напряжённо смотря куда-то прямо и проводя по этим следам, надавливая и вновь ощущая слабую боль, но которая резко заставляет всплыть в памяти странные фрагменты. Вновь он видит эту кабинку в туалете бара, видит, как целует Акутагаву, чувствуя ладонь младшего на своей шее и частично в волосах, ощущая лёгкое давление на кожу. Тепло чужих губ, пьянящий вкус, заставляет Куникиду провести языком по ним, сминая и продолжая активно целовать, чувствуя, как его губы покусывают в ответ, впивая ногти в загривок, видимо рефлекторно сжимая ладонь сильнее. — Куникида-сан, вы в порядке?.. — резко в ушах звучит тихий, но обеспокоенный голос, моментально вырывая из мыслей и заставляя Доппо слегка вздрогнуть, бегло смотря на парня, что стоял перед ним, заглядывая в омуты серо-зелёных глаз, видя, насколько задумчиво и растерянно выглядел детектив, что теперь лишь мотнул головой, хватаясь за виски и слегка массируя. — Да, я порядке, шкет. Что-то хотел? — спрашивает старший, поправляя очки и папки на стеллаже, убирая оттуда свои руки и полностью отдавая всё своё внимание Ацуши, замечая, что тот был слегка взволнован и видимо далеко не состоянием коллеги. — Нам поступил звонок, сообщили о чём-то странном на заброшенном складе. Директор сказал, чтобы вы поехали туда с Дазаем, — произносит Накаджима, вспоминая всё ли он сказал, что должен был, на секунду задумываясь, но после окончательно замолчав, понимая, что добавить было нечего. — Хорошо, — кратко отвечает детектив, поднимая взгляд и осматривая помещение на наличие своего напарника, хмурясь, когда поиски не увенчались успехом, — и где этот чёртов Дазай? Руки Доппо плотно сжимали руль, пока мужчина внимательно смотрел на дорогу и иногда боковым зрением оглядывал Осаму, что с наигранным романтизмом смотрел в окно, слегка улыбаясь, видимо от собственных мыслей, ведь Куникида явно не давал тому поводов для смеха. Детектив на такое лишь слегка закатывает глаза, продолжая смотреть вперёд, слегка отстукивая пальцем размеренный ритм по пластику руля, совсем не замечая, как его напарник иногда бросает краткие, стараясь незаметные взгляды, меняясь в лице на более спокойного и задумчивого. Дазаю явно всё никак не давало покоя утреннее поведение коллеги, поэтому он не спускал с того глаз, хоть и пытался вести себя как обычно. Доппо думал о работе, о предстоящем задании и не сильно торопился возвращаться в утренние мысли, считая, что с ними покончено и надо их просто забыть, но видимо лишь он один так считал, замечая, как Дазай открывает рот, явно желая что-то сказать и Куникида уже предвкушал, что эти слова ему явно не понравятся. — Ку-ни-ки-душ-ка, — по слогам пропел Осаму, хитро улыбаясь и смотря на парня, что лишь нахмурился, не сводя глаз с дороги и будто бы даже не замечая обращение брюнета, лишь выравнивания спину и лучше опираясь на мягкую обивку сидения, чуть откидываясь, — Куникидушка. — Я слышу, Дазай. Что ты хочешь? — отвечает немного резко, но моментально после второго упоминания своего имени, бросая беглый взгляд на коллегу и видя это наглое выражение лица, от чего лишь тяжело выдыхает, сильнее сжимая руль ладонью и смотря куда-то в сторону, наблюдая за движением на дороге сзади, благодаря боковому зеркалу. — Ты слишком тихий сегодня, даже как-то скучно, — произносит Осаму, чуть надувая губы, явно дурачась или прикрываясь подобным поведением, лишь бы не показаться слишком любопытным. Они продолжали ехать на небольшой скорости, плавно рассекая по дороге на одной из машин агентства, не сильно дорогой, но вполне подходящей для различных манёвров и погоней на больших скоростях, а это явно было преимуществом перед изысканным внешним видом или просто популярной фирмой, — не заболел случайно? — Я что, нанялся развлекать тебя своими криками? Я сосредоточен на работе и на конкретном задании и тебе бы тоже не мешало. — вновь кратко и чётко произносит Куникида, поправляя очки на переносице, что слегка съехали от частых движений головой. Эти вопросы немного раздражали, но лишь тем, что отвлекали от нужного и воспоминаниями заставляли вернуться в утренние мысли, а этого совершенно не хотелось, поэтому от внутреннего напряжения Куникида стал сильнее давить на газ, немного прибавляя скорости и желая быстрее со всем разобраться, поехать домой и там под тёплым душем смыть с себя весь этот день и сегодняшние мысли. — Будто у нас интересное дело. Подозрение на заложение бомбы и каких-то бандитов. Странно, что директор нас отправил на это, — рассуждает Дазай, вновь отводя взгляд в окно, понимая, что ничего не вытащит из Куникиды, по крайней мере сейчас, поэтому прекращает попытки незаметных допросов. Лучше просто наблюдать, и то будет более информативно, чем узнать что-то с уст Доппо. — Раз директор нас отправил, значит всё не так просто, как кажется… — слегка задумчиво и уже более спокойно приговаривает детектив, размеренно выдыхая и немного расслабляясь, уже не так судорожно сжимая руль, прекращая душить его цепкой хваткой ладоней. Этот разговор окончился, возвращаясь к тому, что и было, а именно к привычной и комфортной тишине, без какого-либо напряжения в воздухе, ведь оба парня не сильно привыкли общаться во время выполнения задания, особенно о чем-то не существенном. Дазай слегка печальным взглядом, скорее от скуки, сопровождал проезжающие мимо другие машины, понимая, что они постепенно отдаляются от основной дороги, заворачивая в какие-то странные, но более тихие портовые районы. Доппо сбавляет газ, наблюдая за тем, как солнце начинает постепенно спускаться к горизонту, уже одаряя горячими лучами ржавые двери огромных складов, таких пустых, что было даже удивительно узнать о том, что здесь что-то замышляется. Хотя нет, преступникам и прочим людям с не самыми добрыми намерениями это просто идеальная обстановка и условия для проведения различных преступлений. Тихо, пусто и нет лишних глаз… Легкий ветер, с еле ощутимым оттенком прохлады скользил между зданий, волоча за собой небольшое количество пыли, раздувая её по углам. Золотые отблески лучей красиво играли на постройках медного цвета, озаряя их таким тёплым и уютным освещением, что совершенно не било в глаза. Слышался тихий шум воды, где-то дальше в низ и, если спуститься, явно можно было увидеть оранжевые блики, что в целом придавали воде какого-то красного оттенка, где слабые волны, рассекали водную гладь от еле ощутимых порывов ветра. Они подъезжают к одному из помещений для хранения, паркуясь и решая добраться до цели пешком, понимая, что шум машины мог лишь спугнуть злоумышленников, если те их конечно, итак, не ждали. Перестраховаться было не лишним, а время предательски поджимало, от чего Куникида бросал обеспокоенный взгляд на наручные часы, что плотно обвивали запястье широким ремешком. Осаму выглядел достаточно собранно, внимательно вслушиваясь в каждый звук и явно не собираясь дурачиться, настраиваясь на серьёзный лад, хоть и не слишком перегибая с этим палку, в отличии от Доппо, что становился чертовски нервным от переполняющего его напряжения. Брюнет шёл позади, позволяя своему напарнику идти вперёд, взглядом скользя по всему открытому пространству и аккуратно заглядывая за углы, быстрым и чётким жестом руки показывая Дазаю, что путь свободен и можно идти. Отсутствие каких-либо признаков жизни в данной обстановке лишь напрягало, но в тоже время позволяло быстро и свободно передвигаться по бетонной поверхности, маневрируя между зданий, пробираясь к нужному им складу, осматривая его снаружи на наличие охраны. — Никого нет… Либо они всё сделали и уже ушли, либо готовят нам засаду… — шепчет тихо и быстро Куникида, обнажая пистолет, обхватывая его обеими руками и слегка прижимая к груди, аккуратно осматривая высокие двери, поражаясь тому, как они ещё не отпали под гнетом эрозии. Видимо кто-то ещё да пользовался здешними помещениями, что так сильно не внушали доверия своим внешним видом. — Не думаю, что те, кто осмелились заложить бомбу, так просто уйдут, даже не проконтролировав как пройдёт взрыв… — быстрый и четкий ответ слетает с губ Дазая, что выпрямляется и привычно запускает руки в карманы плаща, смотря прямо и ожидая команды от Доппо, что, слегка колеблясь, кивает, решая идти внутрь, сталкиваясь с врагом прямо в лоб, ведь другой тактики у них в принципе то и нет, да и не зачем. Они врываются, настежь открывая двери и запуская солнечный свет внутрь, что моментально освещал множество ящиков, металлических бочек, некоторые из которых вполне спокойно валялись на земле, будучи покрыты лёгким слоем пыли. Если поднять взгляд выше, под самую крышу, можно было слабо разглядеть массивные балки, явно покрывшиеся паутиной, учитывая, что дотянуться туда самому не представлялось возможности. Столь просторное помещения казалось таким пустым, не смотря на огромное количество вещей, хоть и растасканным по углам. Доппо слегка оборачивается, смотря на стену с открытой дверью и замечая небольшие окна, что были настолько застеленные пылью и грязью, что даже не пропускали свет. Всё выглядело слишком обычно, как просто заброшенный промышленный склад, на котором явно давно никто не появлялся. Так и не скажешь, что здесь что-то затевается… — Куникида! — резко окрикивает напарника Дазай, замечая, как в полумраке тени блеснуло дуло дробовиков, прекрасно понимая, что за этим последует очередь, от чего зрачки слегка сужаются, бегло хватая Доппо за плечо и затаскивая за какие-то ящики, слыша звуки выстрелов, что моментально учащают сердцебиение, заставляя прижаться спиной плотнее к временной баррикаде, надеясь, что пули не заденут. — А нас ждали… — шепчет Осаму, с усмешкой, понимая, что его слова прошли мимо коллеги, что с неприятной резкостью осел на пол, достав блокнот, быстро выводя ручкой нужные ему буквы, собирая это всё в одной слово. Рывок и страница уже плотно сжата в ладони, второй рукой захлопывая тетрадь и отправляя её куда-то под жилетку, пока звон пуль по металлическим объектам до боли бил по ушам, заставляя нахмурится и сцепить зубы от неприятных ощущений. — Поэзия Доппо! Световая граната… — срывается на рваный выдох в конце, чувствуя, как страница растворяется меж пальцев, а глаза слепит яркое свечение, заставляя чуть зажмуриться, пока кончики пальцев щупают уже вновь что-то материальное и явно более увесистое, чем клочок бумаги. Адреналин в крови и Куникида другой рукой с силой и резкостью выдергивает чеку, бросая гранату под ноги врагам, ожидая лишь мгновение, как раздаётся громкий хлопок и далее следует вспышка света. Секунда и они подрываются с места и один кивок со стороны Доппо, сразу даёт понять, что они слегка разделяются, понимая, что то, что в них стреляли, это лишь начало и явно не основной враг. Куникида достаёт пистолет и кратким щелчком снимает с предохранителя, плотно обхватывая и беглым взглядом пытаясь выцепить врага. Никого нет, но с боку он уже слышит звуки борьбы, поворачивая голову и видя, что на Осаму несся с кулаками здоровый мужчина, обеспокоено сжимая пистолет лишь крепче и уже хотя рвануть к своему напарнику, прекрасно понимая, что преимущество в физической силе сейчас было явно не у Осаму. — Дазай! — срывается с губ, видя, как коллегу, что не успел увернуться от всех атак врага, хватают за шею, от чего Доппо принимает решение действовать как можно быстрее, целясь в мужчину и явно не думая о том, чтобы поступить как-то иначе. Унимая дрожь в руках, он наводит примерно в сторону ноги, не хотя лишать жизни, прекрасно зная, что это решать далеко не ему, поэтому выдыхая, он готовиться нажать на курок, чётко смотря лишь вперёд, желая как можно лучше сфокусироваться. От страха за жизнь Осаму сердце колотится до безумного быстро, неприятно стуча в висках, но не мешая, твёрдой руке и решительным взглядам… — Рассёмон… — раздаётся эхом в ушах, пока звук пробирался где-то из темноты, заставляя отскочить назад, ведь прямо в паре сантиметров пронеслась чёрная тень, рассекая воздух и оставляя глубокую трещину в полу, без труда повредив бетон. В груди всё сжимается, но Доппо успевает сделать выстрел, но не проследить насколько удачный, наставляя пистолет в темноту, хоть и догадывался насколько это бесполезно, прекрасно понимая против кого имеет дело. Шаги раздаются неспешно, пока фигура плавно выплывала из тени, придерживая ладонь у лица, сопровождая своё появление тихим кашлем и после холодным взглядом спокойных серых глаз, внимательно прожигавшие Куникиду, что часто дышал, выставив руки вперёд, всё ещё наставляя оружие. Он не был в силах его убрать, будто оцепеневший смотря на Рюноскэ, отмечая каждую деталь внешности и понимая, насколько всё совпадает с тем Акутагавой из сна. От движения, передние чёрные пряди со светлыми концами слегка качнулись, касаясь бледного лица, обрамляя его, пока рука плавно скользит от рта и Доппо во всю проводил её взглядом, цепляясь за манжеты то самой рубашки, у тонких запястий. " — Это был сон. Всего лишь сон " — во всю повторял себе мужчина, слегка нервно сглатывая, но продолжая сохранять спокойствие, хоть лишь и видимое, осматривая в который раз члена портовой мафии… И в который раз убеждаясь, что между ними ничего не могло быть. — Что вам здесь нужно? — вполне разумный вопрос громко звучит со стороны Куникиды, что явно не ожидал увидеть здесь мафию и тем более столь сильных участников этой организации. Мелкие сошки вполне ожидаемы и самое главное не представляли серьёзной угрозы, но вот такие сильные эсперы как Акутагава внушали вполне оправданное беспокойство, хоть и Доппо просто ждал ответа, видя, как уголки губ Рюноскэ дёрнулись в слабой усмешке. — Пришёл посмотреть, насколько сильно я смог повлиять на твою отвратительную и неоправданную самоуверенность. — спокойно произносит юноша, пока, не собираясь атаковать, желая поговорить… Хотя скорее высказать всё то, что осталось в нем со вчера и томилось целый день в ожидании поделиться этим всем с виновником подобных размышлений и конечно же эмоций и чувств, бурлящих внутри. Акутагава осматривает мужчину, не спеша, проходясь по каждой напряжённой мышце после вновь заглядывая в эти глаза через линзы очков. — Ну как тебе жизнь не идеального человека? От этой фразы что-то ёкнуло в груди, заставляя ощутить странный холод внутри и лишь усилить хватку пистолета, стиснув зубы, внимательно смотря перед собой и судорожно пытаясь связать эти слова, дабы понять их смысл. Возвращаться во вчерашний сон не было времени, хотя там явно можно было найти ответы, но Куникида лишь целился пистолетом тому куда-то в голову, будто это хоть как-то смогло бы помочь. Он ничего не понимал, а надоедливый пульс так сильно отвлекал свои стуком по вискам, от чего Доппо хмурится, чуть прикрывая глаза, но пытаясь во всю фокусироваться на фигуре напротив. « — Задание… В первую очередь надо разобраться с работой.» — подобными мыслями детектив пытался взять себя в руки, хоть немного сконцентрироваться и собраться, лишь бы взять ситуацию под свой контроль. Он не мог повернуть голову, узнать жив ли его напарник, поэтому действовать нужно и как можно быстрее. — Где бомба? — произносит Куникида громко, борясь с нехваткой воздуха и строго смотря прямо, наконец находя в себе силы опустить пистолет. Его встречает совершено спокойное лицо младшего, такое отстранённое, будто тот совсем был здесь ни при чём и его это далеко не касалось, от чего ладонь решительно смыкается в кулак и Доппо выливает всю растерянность в агрессию, что заставляет ощущать внутреннюю дрожь от напряжения всех мышц, — Где чёртова бомба?! Доппо слегка срывается на рык, от чего Акутагава заметно напрягся, всё же соизволив посмотреть на мужчину перед собой более обеспокоенным взглядом, хоть и с читаемой злостью, причины которой были вполне ясны. Он смотрел на тело того, на эти эмоции, что так напоминали ему вчерашние, от чего ладонь заметно напрягается, слегка топорща пальцы. — Нет никакой бомбы. Я позвонил вашему директору и соврал о возможном взрыве. — отвечает Рюноскэ спокойно, практически без эмоций в голосе, не желая демонстрировать всё то, что чувствовал прямо сейчас и от части из-за того, что попросту не понимал, что происходит в его душе. Он не был зол на Доппо, за то, что тот сделал, ведь причина его отвращения крылась в совершенно другом. Мировоззрение мужчины, его взгляды казались по-настоящему абсурдны младшему, особенно это превозношение себя, зовущееся идеалом. Просто отвратительно. — Думаю, он и сам понимал, что это ложь, но проигнорировать подобный вызов также не мог. Вот ты и здесь — продолжает Акутагава, всё также смотря внимательно на Куникиду и пытаясь хоть что-то прочитать по его эмоциям. То, как он пытался вести себя невозмутимо казалось жалким, но вполне понятным действием, так что в очередной раз парень решает надавить, желая наконец вновь увидеть растерянность и настоящие чувства Доппо. — Я хотел взглянуть тебе в глаза, увидеть, изменилось ли хоть что-то в тебе после вчерашнего. Ты так и не ответил на мой вопрос. Как тебе жизнь не идеального человека? Вихрь эмоций окутывает старшего, заставляя вновь учащённо задышать, теряясь от этого вопроса и совершенно ничего не понимая. Он ничего не мог вспомнить про вчерашний вечер, помнил лишь то, что проснулся в постели утром, так что и предположил, что всё прошло нормально и он просто вернулся домой после бара. Куникида кусает губу, из-за всех сил пытаясь думать и хоть что-то понять, но на ум ничего не приходит, поэтому он слегка мотает головой, выдыхая и чуть опуская веки. Детектив пытается окончательно успокоиться, делая глубокий вдох и чувствуя, как понемногу замедляется бешеное сердце. Он совершенно забыл о том, что рядом Дазай, ведь уже не слышал звуки борьбы, поэтому надеялся на лучший исход, ведь поворачивать голову было бы ошибкой. Акутагава моментально мог убить его. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — уже более сдержанно произносит Доппо, наконец возвращая себе прежнее самообладание и решительно смотря Акутагаве в глаза, пытаясь разобраться, что же тот пытается ему сказать. Он замечает, как Рюноскэ нахмурился, чуть смыкая губы и как напряжённая рука окончательно сжалась в кулак. Услышанное тому явно не пришлось по душе, но Куникида лишь продолжал внимательно смотреть… Ощущая очень странное, но навязчивое предчувствие чего-то плохого, учитывая, что вновь внутри всё сжалось… Будто бы отчасти он понимал, что же действительно происходит. — Какой же ты всё-таки отвратительный… — произносит Рюноскэ, смотря тому прямо в глаза и чувствуя, как слова давались с трудом, ведь уровень агрессии резко подскочил, заставив ощутить будто бы пламя, что выжигало парня изнутри. Он до последнего не хотел думать о том, что Доппо может поступить так, ожидая любой реакции, но не такой. Акутагава думал, что наткнётся на детектива и увидит того в подавленном состоянии, или, что тот, хотя бы хоть как-то измениться, но ничего нового в нем не виделось… И это невероятно раздражало, ведь вчерашнее будто совершенно на него никак не повлияло, воспринялось как должное и вполне естественное. Мерзость… — Значит трахнуть меня в кабинке туалета в каком-то баре, это нормально для тебя, идеалист чёртов?.. — шипит Рюноскэ, но вполне слышно, от чего Куникида широко открывает глаза, нахмурив при этом брови, теряя полностью дар речи от такого заявления… Ведь, в один момент будто всё внутри рухнуло, услышав эти слова. Руки опускаются, а Доппо смотрит куда-то в сторону, прожигая взглядом пол, бегая глазами по нему и пытаясь понять. Понять, как это всё произошло и почему. В горле ком, от чего даже нервно сглотнуть удаётся с трудом, пока в голове сумбурно всплывают всё эпизоды вчерашнего происшествия, заставляя ощущать лишь растерянность, что преследовала Доппо с самого утра. Куникида тяжело дышит, кусая губы и кажется наконец осознаёт всю серьезность произошедшего, резко поднимая взгляд и смотря на Рюноскэ, думая, что это всё просто не по-настоящему. Это слишком невозможно. — Ты даже не удосужился запомнить это или просто убегаешь от ответственности… — вновь шипит Акутагава, закипая и закрывая глаза, от эмоций, что так и разрывали его изнутри. Хотелось кричать, хотелось убить этого детектива, ведь такие просто не должны жить… — Сволочь. Младший опускает взгляд, не зная, что делать, учитывая, насколько много всего было внутри, в его голове, в его душе. Он не понимал, что это, не понимал почему настолько неприятно, что тот ничего не помнил или не хотел помнить, но Рюноскэ и не собирался сейчас копаться в своих чувствах. Его злость граничила с отчаянием, что просто переполняло, заставляя голову гудеть изнутри от напряжения. — Рассёмон! — собственный голос отдаётся эхом и неприятно бьёт по ушам, не замечая, как сорвался на крик. Рюноскэ смотрел глазами полных ненависти, желая лишь убить Куникиду и заставить страдать перед смертью, считая, что это лучшее наказание, хоть и казалось недостаточным. Акутагава не замечает, как дрожат плечи, как не слушаются руки, но это не мешает чёрным теням вырваться из плаща позади, сияя кроваво красными глазами. Они рывком стремятся к детективу, желая проткнуть, разорвать, изувечить эту жалкую плоть, пока стиснутые зубы Рюноскэ скрипели от злости. Доппо стоял, не в силах и двинуться, всё ещё думая и осознавая то, что происходит. Он видел, как на него с бешенной скоростью движутся тени, но время будто замедлилось, а всё вокруг затихло. В голове кружился лишь один вопрос. Действительно ли это было?.. — Хватит игр, Рюноскэ. — резко звучит голос Дазая, будто отрезвляя и вырывая Куникиду из транса, пока одна из забинтованных рук коснулась плеча Рюноскэ, заставляя способность раствориться в собственном сиянии. Осаму отходит от своего бывшего ученика, даже не посмотрев на него, чуть ближе подходя к коллеге и пытаясь заглянуть тому в глаза. Выражение лица брюнета было спокойным, холодным и в тоже время очень задумчивым, явно пытаясь осознать услышанное, пока Куникида лишь смотрел куда-то в пустоту, думая… Пытаясь наконец принять это всё. Снова офис и снова идеальный рабочий стол, за которым сидел Доппо, слегка склонившись и смотря вперёд, пока лёгкие сумерки окутывали полупустое пространство, пробиваясь сквозь стёкла окон. В помещении было тихо, даже слишком, но, наверное, лишь из-за того, что здесь находилось лишь два детектива — Дазай и Куникида. Тишина немного давила на сознание, учитывая, что и их поездка прошла в полной тишине, но и говорить о чём-либо также не хотелось, по крайней мере Доппо, что активно перебирал пальцами клавиши ноутбука, набирая текст. Давай разбирался с бумажками, будучи очень спокойным и тихим, явно в раздумьях, но далеко не о работе, учитывая, как часто он кидал взгляды на напарника, что упорно это игнорировал, чуть нахмурившись и продолжая заполнять отчёты. Перед глазами стояла картина и никак не хотела уходить, проецируя лицо Акутагавы, полное злости и сильной… Грусти? Куникида не совсем понимал это, но чётко помнил серые глаза, горящие эмоциями и так кричащие обо всём, пока в них оставило красивые и тёплые блики, заходящее солнце… Доппо мотает головой, поправляет очки на переносице и продолжает работать с ноутбуком, хоть и экран немного плыл перед глазами разума, что был не в силах сфокусироваться и отвлечься от слишком мешающих мыслей. Он уже давно, ещё на складе и от части в поездке сюда, наконец осознал полноту того, что натворил и что сознание далеко не обманывало и дразнило этим сном. Скорее он пытался обмануть свой разум и вот, что из этого вышло. Куникида кусает губу, снимая очки и резко положив их на стол, ладонями прикрывая лицо и после плавно опуская, проводя по напряжённым тканям мышц. Он никак не мог успокоиться теперь, понимая, что натворил и просто забыть это уже не получится, но что делать совершенно не приходило в голову. Доппо опускает руки на стол и смотрит куда-то в пустоту, строгим взглядом, будто пытаясь найти ответы, судорожно думая, что он в принципе может сделать. Но эти раздумья прерывает Дазай, что бросает папку с бумагами на стол напарника, вставая и натягивая плащ, что до этого висел на спинке стула. — Я закончил — говорит брюнет, бросая внимательный взгляд на Куникиду и видя обеспокоенный вид того, понимая, что тот совершенно потерян, от чего лишь тяжелый вздох вырывается из лёгких Осаму. Не любил он лазить в чужих душах и тем более чувствах… — Знаешь, ты сумел меня очень сильно удивить, идеальный мой напарник. Разве Акутагава был в твоих планах? — спокойно спрашивает Дазай, поправляя бежевый воротник, расправляя и после аккуратно укладывая, привычно погружая руки в карманы и слегка выгибаясь, разминая спину, что стала побаливать от долгого пребывания сидя. — Нет. Я в принципе не знаю, как это всё случилось. Точнее знаю, но не понимаю… — задумчиво проговаривает Доппо, смотря всё так же куда-то прямо, не отрывая взгляда и после тяжело выдыхая, слегка прикрывая глаза. — Чего не понимаешь? Как по мне, всё вполне ясно — продолжает Осаму, пока брови и правда сводит лёгкое удивление, но глаза остаются всё такими же спокойными, отчасти бесстрастными. Ему и подавно не сдались проблемы личной жизни коллеги, но он знает, что только так сможет подтолкнуть того к действиям. — Не понимаю почему он не отказался и позволил мне это сделать. — А ты разве не поступил также? Ты ведь тоже не отказался от своих желаний и позволил себе им поддаться. Как только брюнет договорил, он обходит стол, направляясь в сторону выхода, считая, что с работой покончено и можно удаляться, ведь на улице уже вполне темнело, заволакивая Йокогаму в тьму. — Осуждаешь? — резко, но вполне спокойно и тихо слетает с губ Доппо, что метнул краткий взгляд на спину уходящего напарника. Эти слова действительно было сложно уловить, но в полной тишине офиса вполне удалось, вызывая у Осаму лишь слабую усмешку и заставляя тихо хмыкнуть. — За то, что ты сделал — нет. За твоё поведение после — возможно. — рассуждает Дазай, не поворачиваясь к напарнику, смотря куда-то в сторону двери, пока губы сильнее искажала лёгкая улыбка, предвещающая следующий его ход, дабы решить эту ситуации. Он слегка поворачивает голову, уже со спокойным выражением лица и внимательно заглядывает в глаза, что так и ждали полного ответа, хоть и остальная мимика лица Куникиды явно этого не показывала. — Хотя знаешь, осуждение не совсем верное слово… — говорит Осаму, продолжая прожигать взглядом карих глаз, в которых казалось на секунду блеснуло что-то холодное, с примесью жестокости, — Я разочарован. Губы Доппо изогнулись в горькой усмешке, пока мужчина отводит взгляд, вновь смотря куда-то на стол, тихо хмыкая, — Вот как… Дазай отворачивает голову, убедившись в том, что всё восприняли как нужно и доставая руку из кармана, поднимает вверх, делая прощальный жест перед уходом, — Ладненько, прощай Куникида. Удачно поработать. Щебечет брюнет и наконец покидает офис, выдыхая и понимая, что теперь остаётся ждать завтра, чтобы узнать, насколько успешно прошёл его план и удалось ли Куникиде всё исправить. Мужчина сидит в офисе, теперь в одиночестве, сложив ладони у рта и внимательно смотря в ноутбук, прям на недописанный отчёт, взглядом цепляясь к словам о портовой мафии… — Чёртов Дазай… Рюноскэ спокойно шёл по одинокой улице, учитывая, что рядом с ним и даже где-то поблизости совершенно не наблюдалось людей. Это лишь сильнее успокаивало члена портовой мафии, что делает осторожный глоток свежего воздуха, чувствуя, как он постепенно наполняет лёгкие, проходясь приятной прохладой внутри. Акутагава двигался в сторону бара, дабы наконец встретиться там ещё с тем, с кем планировал ещё вчера, надеясь, что в этот раз ему не помешают и он сможет уладить все дела, порученные ему. Вечерний холод приятно скользил по лицу, развивая передние пряди волос и заставляя порой доставать руку из кармана, кончиками пальцев поправляя причёску, что норовила лезть в глаза. Костяшки на бледных руках были сильно покрасневшие, явно пережившие несколько ударов, которыми парень пытался привести себя в порядок, выплеснуть злость и обуздать свои чувства. Это было ещё ранним вечером, но рука болела до сих пор, ноющей болью разливаясь по каждой клеточке от даже слабых движений. Ноги с лёгким цокотом ботинок привычно ступали по тротуару, а парень взглядом провожал небольшие деревья, что росли у дороги и были ограждены небольшим металлическим забором из тонких прутьев, выкрашенных в более тёмный красный цвет. Он смотрит слегка выше, на тёмные и будто бы спящие окна домов, поражаясь тому насколько же тихие районы существуют, в этом ярком и, казалось бы, шумном даже по ночам городе. Взгляд скользит по вполне обычному, ничем не примечательному светлому фасаду зданий, по нему понимая, что уже близко к нужному ему месту, но от серых глаз также не ускользает какое-то движение на другой стороне пустой улицы, где, казалось бы, всё тихо и спокойно. Дискомфорт в груди и также в горле одолевает Рюноскэ, заставляя приложить ладонь ко рту и прокашляться, чувствуя привкус крови на языке и после убирая ладонь, смотря на неё и видя алые следы испачкавшие пальцы. Парень достаёт платок из кармана, аккуратно вытирая ладонь и слегка хмурясь, расценивая это как далеко не добрый знак, вновь поднимая взгляд и теперь понимая почему. Он смотрел на мужчину, что перешёл дорогу и кажется двигался к нему, узнавая эту светлую жилетку, чёрную рубашку, красный бант и блеснувшие в сумраке линзы очков. " — Это место проклято или что?.. " — проносится в голове Акутагавы, заставляя того лишь плотнее стиснуть зубы и тяжело выдохнуть. Сильная агрессия давно его отпустила и осталась лишь неприязнь, из-за которой хотелось лишь уйти как можно скорее от того, даже не тратя время на разговор. Просто не хотелось видеть и слышать Доппо, что уж говорить о том, чтобы убить. — Постой. — говорит кратко и четко Куникида, подходя ближе, но видя, что парень собрался лишь пройти мимо, хватает того за руку, аккуратно обвивая запястье пальцами, слегка сжимая, просто чтобы остановить. Рюноскэ тяжело выдыхает, чувствуя, как обжигается от собственного горячего дыхания, ведь вновь начинал злиться от этого наглого поведения. Парень резко разворачивается, максимально приближаясь к лицу детектива, пытаясь заглянуть в эти глаза, пытаясь увидеть в них хоть какую-нибудь каплю стыда или раскаяния, хоть что-то, что поможет успокоиться и не убить того прямо здесь и сейчас. — Что тебе от меня нужно?.. — произносит Акутагава через слегка стиснутые зубы, обжигая дыханием губы и слегка подбородок того, из-за их разницы в росте, что кажется сейчас совершенно не играла роли, учитывая с каким напором смотрел на него Рюноскэ, хоть и Доппо лишь продолжал спокойно смотреть на парня, не отстраняясь и даже не дёрнувшись, когда-то тот приблизился, хоть и некое волнение действительно пробежало по телу. — Я хотел извиниться перед тобой за своё поведение. Оно было максимально непозволительным. — с губ слетают явно заготовленные заранее слова, и Акутагава прекрасно это чувствовал, продолжая пристальный зрительный контакт, видя спокойствие и собранность мужчины… Но замечая в этой серо-зеленой радужке отблеск грусти, некой тоски, что всё же смогла охладить пыл Рюноскэ, заставляя лишь горячо выдохнуть, выпуская через дыхание остатки своей агрессии. — Очень великодушно с твоей стороны, но будь добр. Исчезни. — с заметной долей спокойствия шепчет младший, вырывая свою руку из не сильной хватки, разворачиваясь и уходя, желая наконец дойти до бара и разобраться с делами, чтобы забыть всё это и перестать об этом думать. Ненависти и злости уже не осталось, было что-то явно другое, но это «другое» было чем-то слишком непонятым, от чего хотелось лишь избавиться от столь странного чувства. Рюноскэ спешит поскорее уйти, радуясь, что мужчина больше не стал его останавливать, не шел за ним, от чего спокойствие расправило хрупкие плечи, а некая решимость наполнила тело. Наконец он добрался до бара, открывая дверь и сразу слыша прежний звон колокольчиков, оповещающих о прибытие нового клиента, замечая, что в этот раз в помещении людей куда больше, чем вчера, но всем по-прежнему плевать на окружающих, учитывая, что никто даже не взглянул на мафиози. Тепло и лёгкие ароматы алкоголя с табаком заволакивали внутрь, от чего Рюноскэ делает шаг вперёд и останавливается, пытаясь найти среди кучи людей человека, с которым должен был встретится. Он стоит у входа, что не особо и подозрительно, поэтому близкий к нему столик явно не обращает внимания на лишнюю пару ушей, продолжая о чём-то беседовать. — Мне тут Т. позвонил, сказал, что они с парнями нашли детектива неподалёку. — Детектива? — Да, того, про которого я тебе рассказывал. Привязался к ним вчера пьяный, разборки стал устраивать, чуть в драку не влез. — Ну и детективы пошли. Двое мужчин, знатно выпивших и довершая своё не совсем трезвое состояние сигаретой, обсуждали уж слишком знакомого детектива Рюноскэ, заставляя слегка закатить глаза, даже не замечая, насколько же он сразу стал внимательно слушать, стоило уловить подобный разговор. " — Да ты у нас местная знаменитость что ли… " — отпускает язвительный комментарий у себя в голове юноша, продолжая изучать людей, но также внимательно слушая, желая узнать, что же там теперь будет с Доппо. Один из мужчин делает глоток алкоголя, большой, учитывая, как слегка свело мышцы лица, заставляя чуть поморщиться от крепости напитка. — В общем, хотят они ему урок преподать. Вчера их двое всего было, не могли дать отпор, но сегодня собрали целую банду. — Да ну. — Ага. Крупно достанется этому выскочке. Сначала купят себе место в детективах, а потом кичатся своим званием. Коварная улыбка до неприятного искажает губы одного, пока Акутагава знатно напрягается, хоть и не понимает от чего, сжимая ладонь в кармане, но продолжая смотреть лишь вперёд. Он хмурится, плотно смыкая губы и ожидая дальнейшего разговора, начиная понимать, что возможно этот глупец влип в что-то действительно опасное. — Не боишься, что начальство этого придурка потом на вас пойдёт? — Хах, не мои проблемы, да и убудет с одного детектива. Сам ввязался в драку, вот и получил по заслугам. Несправедливо так-то, а то, видишь ли, им всё позволено. Едкий смех вырывается из лёгких обоих мужчин, что вновь опрокидывают рюмки, пока Акутагава наконец стал идти вперёд, делая пару шагов. Ему всё стало предельно ясно, от чего рука в кармане сильнее сжимается, но резко очередной приступ кашля одолевает его, что было неудивительно, учитывая выдающий в воздухе дым от сигарет вокруг. Парень прикрывает глаза, на пару секунд, после поглядывая на ладонь и видя кровь, от чего судорожно её сжимает, стискивая зубы. Вновь дурной знак… " — Будь ты проклят… " — думает Рюноскэ, что стремительно разворачивается, надвигаясь к выходу и проклиная всё вокруг, этот бар и конечно же Доппо, что вот так ворвался в его жизнь. Куникида часто дышал, стоя чуть ли не окружённый бандитам, доставая пистолет и внимательно скользя взглядом по всем своим противникам, пытаясь принять более полезный план действий в своей голове, судорожно соображая. Прежнее спокойствие не покинуло его, как и рассудительность, но Доппо прекрасно понимал, что преимущество в количестве и явно не на его стороне, но паниковать не стоило, ведь рука уже была готова скользнуть под жилетку, лишь бы достать один из заготовленных заранее листков из блокнота, ведь не всегда на поле боя есть возможность писать в нём. Детектив изучает взглядом каждого, ведь одолеть он их сможет, но хотелось также и понять причины, этого нападения, ведь просто так на него ещё никто не набрасывался. Он видит, как предположительно лидер группы, ступает к нему, от чего Доппо сразу приставляет пистолет к голове того, слыша как моментально оголили оружие его дружки, замечая как отблеск стали, так и дуло пистолетов. Рот хотел открыться, чтобы наконец-то спросить, что же тут происходит, но резко мимо проносится чёрная тень, что сметает половину противников, откидывается их куда-то в даль узкого пространства между домов. Зрачки сужаются, пока Куникида моментально пригибается, приседая и не зря, видя, как тень пронеслась над головой, атакуя лидера и после оставшихся участников этих разборок. Красные глаза сияли лишь сильнее, во тьме чуть ли не ночи и также в этом тёмном месте, рядом с которым толком не было фонарей, так что лунный свет и чистое, безоблачное небо, были единственными источниками освещения. Доппо смотрит внимательно на тени, замечая эти острые зубы, контуры которых были также очерченные алыми линиями, от чего мужчина поворачивается, поднимаясь и выравниваясь во весь рост. Мелкие уголовники успели прийти в себя и взяв товарищей, что были ещё в отключке, если не убиты, быстро стали убегать, скрываясь в глубине меж зданий, оставляя Куникиду наедине со своим спасителем. Он смотрел на Акутагаву, вновь на эти аккуратные руки, что элегантно прикрывают рот в слабом приступе кашля и прикрытые глаза с еле заметными ресницами. Доппо искренне не понимал, что произошло, но убирает пистолет, выравнивания дыхание и замечая, как Рюноскэ открыл глаза, моментально прожигая их серостью. — Ты… — начинает говорить детектив, но очередная тень вырывается из плаща Акутагавы, резко впечатывая Куникиду в стену, слегка сжимая горло, будто зверь, вцепившийся в глотку жертвы, но не решаясь сомкнуть зубы. Младший подходит к тому, заглядывая в глубину этих глаз, смотря на того так спокойно, что казалось даже бесчувственно, хотя скорее это было вызвано тем, что сейчас Доппо полностью под его контролем и парню просто незачем суетиться. Рюноскэ слегка приближается к лицу того, вновь размеренно выдыхает и просто смотрит, будто чего-то выжидая, от чего Куникида слегка напрягается, хоть и прожигает в ответ внимательным взглядом. — Зачем прогнал их?.. — шепчет мужчина, пока внутри Акутагава усмехнулся с того, как тот избежал слово «спас» видимо не хотя признавать, что обязан жизнью мафиози, или считая, что был достаточно силён, чтобы справиться сам. Рюноскэ продолжал смотреть, но всё же слегка расслабляет взгляд, хоть и не отходя, продолжая находится столь близко. — Если и убивать тебя, то я хочу сделать это своими руками. — отвечает парень, ровно, без особых эмоций, всё же отводя взгляд и смотря в тьму переулка, в котором они оказались. Он не совсем понимал как ему удалось найти мужчину, просто шёл, куда-то в сторону, где ранее был Доппо, так и прибыв на место событий, постояв пару секунд и только наблюдая, видимо решаясь на какие-то действия и пытаясь понять себя. Понять зачем пришёл и хочет помочь, если мог просто оставить того и наконец забыть, а может и надеется, что тот помрёт здесь от рук каких-то мелких бандитов. — Сначала говоришь, чтобы я исчезнул, а теперь снова здесь… — рассуждает Доппо, не в силах понять такого поведения и какие намерения могли скрываться за ним, учитывая, что в глазах напротив лишь спокойствие, не единой эмоции, что немного настораживало. Акутагава точно не убить его сюда пришёл, давно бы уже это сделал, значит по другой причине сейчас вновь внимательно изучает мужчину взглядом, лишь приближаясь сильнее, давая почувствовать тёплое дыхание, пока напряжения в теле детектива становилось больше, слегка сковывая конечности. — Я понял, что не могу позволить тебе и дальше ходить, жить, будто ничего не произошло. Будто это просто сон… — говорит Рюноскэ, немного тихо, вставая на носочки, произнося слова прямо в губы, но не касаясь их, будто был до сих пор не уверен стоит ли это делать, находя лишь силы шептать, обжигая… — Я хочу, чтобы ты запомнил и постоянно думал лишь об этом… — Акутагава всё же делает рывок вперёд, касаясь губ Куникиды, сминая их, осторожно, будто на пробу, продолжая плавные движения губами и также слегка проводя языком, прикрывая глаза. Ему не хотелось видеть лицо Доппо, его реакцию на это и недоумение в таких красивых, но строгих глазах. Тень быстро отпускает мужчину, растворяясь где-то за спиной младшего и давая Рюноскэ прижаться сильнее к детективу, уже более активно сминая губы, особенно чувствуя, как тот стал отвечать на поцелуй, почувствовав свободу. Куникида возможно и был слегка удивлён, но не особо, во всю расположив руки уже на талии мафиози, чуть сжимая и прижимая это тело к себе, позволяя себе углубить поцелуй, проникая языком в рот Акутагавы, обжигаясь его жаром и теплом. Доппо слегка рвано выдыхает, сильнее сцепляя пальцы, что слегка скользили по материалу чёрного плаща, от чего хотелось его снять к чертям, но прохладный ветер моментально проходится по лицу, напоминая, что они на улице и не в самое тёплое время года. Ладони заползают под рубашку так, сразу чувствуя ощутимое тепло кожи, пока Рюноскэ мелко вздрогнул, делая резкий вздох, но не отстраняясь от губ напротив. Прохладные ладони с особенной чувствительностью ощущались на коже, от чего томный выдох вырывается из лёгких, пока вниз скользнуло приятное чувство лёгкого напряжения. Акутагава слегка покусывает губы Доппо, руками скользит к волосам, врываясь немного и сжимая, второй ладонью придерживаясь за плечо старшего. Куникида скользит руками выше, желая огладить грудную клетку, кончиками пальцев проходясь по уже напряжённым соскам, пока слабый поток воздуха скользит по бледному животу, от чего Рюноскэ рефлекторно втягивает его от странного чувства щекочущей прохлады. Детектив надавливает на один из сосков, от чего Акутагава тихо, еле слышно стонет прям в губы, после отстраняясь от них, в попытках восстановить количество воздуха в лёгких. Он смотрит на Куникиду, плавно тянется, дабы снять очки и отправить их в карман жилетки того, после смотря на эту сильную шею и уже не спеша движется к ней, как чувствует, что ладонь старшего заманчиво скользнула к низу живота, кончиками пальцев касаясь основания брюк. — Погоди. Зачем же нам спешить, верно? Придержи немного руки при себе… — шепчет Акутагава куда-то в шею, чуть спускаясь и хватая зубами одну из лент банта, начиная тянуть, тем самым развязывая, продолжая пристальный зрительный контакт, лишь бы убедиться, что Куникида всё видит. Доппо выдыхает от такого зрелища, чуть припуская веки и наблюдая за тем, как тонкие пальцы бледных рук ловко справляются с пуговицами рубашки, расстёгивая и оголяя кожу, к которой сразу же припадает губами Рюноскэ, целуя, проводя слегка языком и сводя мужчину с ума, заставляя срываться на рваные вздохи. Акутагава продолжает расстёгивать и стягивать ткань, оголяя немного ключицы и начиная выцеловывать уже их, иногда слегка покусывая, но после моментально зализывая эти места. Детектив смотрит на это спокойное личико младшего, этот сосредоточенный и проникновенный взгляд, от чего Доппо лишь сильнее возбуждается, прикрывая глаза и откидывая голову назад, рукой врываясь в чёрные волосы младшего, слегка сжимая. Акутагава продолжал всё изучать языком и поцелуями, после не удержавшись, оставляя сильный укус, видимо в отместку, учитывая, как внимательно он следил за эмоциями мужчины, сильнее нажимая зубами на кожу. Куникида хмурится, но всё равно горячо выдыхает, сильнее сжимая волосы того и отстраняя, заглядывая во всё также беспристрастное личико Рюноскэ. Эта безэмоциональность, некая сдержанность со стороны младшего порядком начинала выводить из себя детектива, что даже и не предполагал, как много чувствует Акутагава внутри, буквально сгорая от разрывающих его чувств. Доппо притягивает того к себе за волосы, вновь впивается страстным поцелуем, с некой долей агрессии и нетерпимости активно сминая губы, в тоже время отстраняясь от стены и разворачиваясь вместе с Рюноскэ, уже парня вжимая в холодные поверхности здания. Куникида горячо выдыхает, иногда отстраняясь от губ, совсем слегка, лишь бы сделать глоток воздуха, после вновь продолжая ласкать губы мафиози, что прикрыл глаза, во всю отдаваясь этому поцелую, немного теряя самообладание, учитывая как жадно стали скользит его руки по чужому телу, изучая, желая прочувствовать каждую клеточку под кончиками пальцев. Рюноскэ не замечает, как мелкая дрожь предвкушения пробивает его тело, руками обвивая шею, пока Куникида справляется с пуговицами на рубашке того, расстёгивая, после подхватывая младшего под бёдра, лишь сильнее вжимая стену и так удерживая небольшое тело на весу. Акутагава рвано выдыхает от резкой смены позы, разрывая поцелуй и приоткрывая глаза, желая увидеть, что же конкретно происходит, но лишь чувствует, как сильные ладони старшего сжимают миниатюрные бёдра, от чего Рюноскэ тихо стонет, слегка откидывая голову, упираясь затылком в твёрдую поверхность кирпичной кладки, пока по телу прошёлся очередной приятный импульс, отдавая вниз. Доппо не медлит, но уже и не спешит, внимательно изучая тело перед собой, учитывая, что в такой позе вполне легко мог разглядеть торс младшего, бледную кожу, что нещадно обтягивала выпирающие рёбра, небольшую грудную клетку и выше лишь острые линии ключиц, усеянные багровыми отметками и даже укусами, что явно слегка болели, особенно от постоянного контакта с трением одежды. Детектив поддаётся вперёд, жаркими поцелуями накрывает сначала шею, постепенно спускаясь к следам, которые сам так любезно оставил на коже того, пока Акутагава лишь сильнее запрокидывает голову, насколько это возможно, ногами обвивая тело старшего для большей уверенности, пока руки скользят к волосам, дрожащими пальцами сминая светлые пряди, вновь натыкаясь на резинку, от чего Рюноскэ лишь раздраженно шипит. — Как же меня бесит эта резинка… — мафиози произносит это шепотом, слегка с заминками от неровного дыхания, рывком стягивая предмет своего недовольства и с упоением врываясь в распущенные светлые волосы, что теперь еле ощутимо щекотали лопатки сквозь ткань одежды. — А меня бесит такое количество разговоров с твоей стороны… — рычит мужчина тому прям в шею, поднимая взгляд на лицо младшего, что на такое лишь хмыкнул, с совершенной невозмутимостью продолжая смотреть тому в глаза. — Тогда доведи меня до состояния, когда я не смогу говорить. — произносит Рюноскэ спокойно, совершенно серьёзно, от чего Доппо лишь хмурится, резко слегка кусая мафиози за шею, что моментально от такого прикрывает глаза, сводя надбровные дуги и вновь закидывая голову, пока с губ срывается тихий вскрик. Снова вся сдержанность рассыпается от подобных действий со стороны детектива, заставляет таить, во всю подставляя тело под столь развратные ласки, что так нравились им обоим, ни смотря на то, насколько же странные их взаимоотношения. Эта непонятно откуда взявшаяся страсть, что искрой пробежала между ними, пробираясь внутрь поджигая фитиль ранее неизведанных чувств, от которых они теперь не могли отказаться, как и друг от друга. Куникида слишком жадно касается этого тела, слишком желанно, не в силах сдерживать всё то, что сидит внутри. Он хочет Акутагаву, хочет каждый его миллиметр, хоть и не понимает почему. Не понимает, почему именно этот парень вызвал в нём что-то подобное. Подобное, что заставляет целовать вновь и вновь, терзать губы этими сладостными ласками, пока руки во всю сжимают ягодицы, намекая о том, чего же Доппо хочется больше всего. Рюноскэ стонет. Сильнее выгибается. Сильнее поддаётся всему этому, лишь крепче врываясь в волосы мужчины, ближе притягивая к себе и сильнее прижимаясь к тому собственным телом. Он бы никогда не позволил кому-то ещё сделать с собой что-то подобное, вызывать в нём столь острое чувство физической нужды в человеке, в этих странных ощущениях, отдаваясь в них целиком. Вновь череда поцелуев покрывает ключицы и немного грудную клетку младшего, пока Доппо также стремительно оставляет множество засосов, желая пометить бледную кожу, добавить новых красок, что будут видны лишь им и никому более. Эта скрытность отношений завораживала, а ощущение того, что они делают что-то неправильное лишь сильнее возбуждало. Заводило и без того взбудораженных парней, вынуждая лишь поддаваться желаниям. Акутагава обвивает шею крепче, вновь впивается ногтями, когда чувствует укусы, но после мелко дрожит, когда по ноющим от боли местам Куникида проходится языком зализывая и сильнее обжигая жаром собственного рта. Доппо был уже слишком возбуждён, чувствуя, как ткань светлых брюк до боли давила на напряжённый член, в то же время добавляя нотку некоторых новых ощущений, вызванных трением штанов об стояк. Рюноскэ сильнее обвивает таз того ногами, прижимается настолько сильно, будто желая раствориться в мужчине, прекрасно чувствуя, насколько же тот возбужден и от этого жмется лишь теснее, специально надавливая на орган. Он слышит рык со стороны детектива, ощущая определённое удовлетворение от собственных действий, понимая, насколько же ему нравится дразнить Куникиду, демонстрировать, что он также может воздействовать на тело того, будто между ними происходило легкое подобие борьбы, что невероятно захватывало, распаляя. Мафиози немного отстраняет мужчину за волосы, заставляя остановиться, но лишь для того, чтобы стянуть плащ и рубашку с острых плеч, оголяя и демонстрируя красные места сильных, хоть и вчерашних укусов, что так прелестно украшали четко очерченные линии привлекательного тела. Доппо смотрит внимательно, будто изучая каждый след подробно и резко поддается вперед, начиная активно вылизывать следы языком, надавливая и будто пытаясь слегка кончиком залезть в ранки, от чего младший вздрагивает всем телом, срываясь на рванные вздохи вперемешку с глухими стонами. Дышать становится тяжелее, особенно когда Доппо оставляет укус возле самых следов, от чего Рюноскэ вскрикивает, хватаясь судорожно за шею того и откидывая в очередной раз голову. Дальше всё сопровождается тихи скулежом, что сильнее распаляет детектива. Терпения не осталось. Все эти прелюдии надолго не затягиваются. Доппо опускает часто дышащего Акутагаву на землю, видя, как ноги того не особо слушаются, подкашиваясь в коленях и слегка дрожа, напрягая мышцы бёдер. Мафиози делает движение в сторону, хочет развернуться лицом к стене, но Куникида улавливает подобное действие, хватая того за запястье и не позволяя развернуться, наоборот сильнее прижимая спиной к стене. В серых глазах читался немой вопрос и детектив понимая это, рвано выдыхает, пытаясь как можно проще и емко сформулировать мысль, не желая тратить драгоценное время, что он может уделить парню. — Я хочу видеть твоё лицо. — одной краткой фразы с губ Куникиды вполне хватает, чтобы Рюноскэ понял смысл его действий, пока губы трогает еле заметная улыбка, что лишь слегка дернула кончики губ. В голове пронеслась мысль, почему сейчас всё намного лучше по ощущениям, по атмосфере и что страсть не застилала здравый разум, позволяя действовать четко, думая. То, что происходит сейчас значительно отличается от того, что происходило в кабинке туалета. Осознанность — главное отличие, ведь они оба почти в здравом уме, полностью отдают отчёт каждому действию, но всё равно продолжают. Продолжают, потому что действительно этого хотят. Акутагава немного теряется, толком и не замечая, когда мужчина стаскивает одну штанину его брюк и после подхватывает ногу под бедро, плотно сжимая и впивая пальцы, удерживая так на весу и сильнее вжимая парня в стену для большей устойчивости. Мафиози хватается крепче за шею, чувствует, как нога, на которой он стоял, стала слегка дрожать от напряжения, и подобная поза не казалось особо удобной, но в тоже время было в ней что-то эротичное. Рюноскэ был полностью открыт, находился в столь непристойном положении, сгибая ногу в колене и слегка прижимая к себе, пока Доппо лишь пожирал взглядом того, тяжело выдыхая от сильного желания и сглатывая, чувствуя, как от подобного вида что-то сжалось в груди, бегло спускаясь вниз и заставляя ощутить уже до боли сильное возбуждение. Доппо кусает губы, но вновь поддаётся вперёд и целует Акутагаву, что лишь прикрывает глаза и даже не открывает их, когда видит слабое свечение способности детектива. Он не доверял тому, но понимал, что сейчас тот явно не будет вытворять глупостей. Мафиози томно выдыхает, рвано и немного хмурясь, чувствуя скользкие пальцы меж ягодиц, что круговыми движениями проводятся по колечку мышц и после уверенным толчком проникают внутрь. Они входят легче и до Акутагавы теперь доходит, что именно воссоздавал Доппо своей способностью, ведь такое обилие смазки не могло взяться из неоткуда. Рюноскэ стонет, особенно когда старший слегка подгибает пальцы внутри, проходясь по чувствительным и горячим стенкам, вырывая лишь частые вздохи из груди мафиози. Приятное чувство заполненности, которого хотелось больше, и Акутагава рефлекторно насаживается на пальцы глубже, пока Доппо просто наблюдал за этим внимательно, изучая, будто пытаясь запомнить в какой точке и с каким нажимом тому приятнее всего. Даже сейчас мозг кипел во всю, пытаясь обработать обилие новой информации, но всё же Куникида отвлекается, когда проходясь по простате, срывает с губ Рюноскэ невероятно эротичный стон. Он был громче чем обычно, более живой и без капли сдержанности, от чего младший открывает глаза, понимая, что слишком потерял контроль над собой. Слишком быстро тихий переулок стал наполняться стонами, тяжелым дыханием, что горячими выдохами скользило между их тел, но звуков становится громче, когда Куникида наконец-то сам входит, ощущая полностью это хрупкое тело. Внутри жарко, тесно и чертовски приятно, от чего детектив кусает губы, судорожно сжимает бедро, талию того и туманно смотрит в глаза, видя в серых омутах напротив удовольствие, хоть и в тоже время некое спокойствие. Оно уже не раздражало, наоборот, было таким успокаивающим, от чего мужчина начинает спокойно двигаться, постепенно набирая темп. Хриплые выдохи и порой даже тихое рычание проскальзывало между сжатых зубов Куникиды, что лишь продолжал двигать бёдрами в плавном, но глубоком темпе. Мафиози откидывает голову, сжимает то плечи, то волосы детектива, срываясь вновь на стоны, тихие и порой даже немые, но такие нежные и искреннее, что это было намного лучше любых других криков удовольствия. Темп стремительно ускоряется, становится куда жарче и вновь уже пряди волос липнут ко лбу, брови сводит, а пальцы на руках более цепкой хваткой впиваются куда только можно. Ничего не слушается, а толчки лишь глубже, быстрее и немного грубее, заставляя от каждого тело младшего вздрагивать. Доппо смотрит на того, не в силах оторвать взгляд, смотрит на прекрасную бледную кожу, багровые отметины и следы укусов и также на растрепанные чёрные волосы с белыми концами. Смотрит на слегка дрожащие ресницы, спокойные серые глаза, через них пытаясь заглянуть в душу того, ради которого он отошёл от идеалов…