***
После занятий, уже дома, он прихватил камеру, купленную им незадолго до поступления. И ведь, пригодилась, теперь можно не просто фотографировать своих одногруппников, пускай и за вознаграждение, но и использовать его для того, чтобы поймать натуру! "Поймать", конечно, звучит преувеличено. Рохан не собирался никого выслеживать или насильно тащить в дом. Еще чего? Чужаки в доме – не порядок. Все было гораздо проще, к вечеру дождь закончился, а значит самое время выйти в парк, где он и сможет фотографировать прохожих, но…Не у всех на виду. Юноша выбрал самую дальнюю скамью, которая стояла почти в зарослях парка, откуда ему было удобнее всего делать фото. — Да чтоб тебя, — Ругался Кишибе, настраивая фокус камеры, он то был размытым, то выдавал нечеткую картинку. В итоге показывая на маленьком дисплее камеры – фотографии, словно их забыли в воде. Его день и без этого был не самым лучшим, а тут еще и камера капризничает! Провозившись еще минут 30 с фотоаппаратом, правильно поставив фокус, он поднёс камеру к глазу и увидел в объектив того, кого не совсем хотел бы - местного полицейского Джоске Хигашикату. От такого удивления юноша вздрогнул, крепко цепляясь за камеру, чтобы ненароком не уронить ее. У бедняги чуть сердце в пятки не ушло, вроде лицо знакомое, а пугает так, словно впервые видит. — И чтоб тебя, Хигашиката! Что ты здесь делаешь? Даже не твой район, — Начал с испугу ругаться зеленоволосый, опуская камеру на колени. В глазах художника читался гнев и страх в скопе. Джоске и сам было испугался, какой же Рохан шумный... — Это мне стоит спросить, что ты здесь делаешь? Да еще и с камерой? — Наконец, Джоске стал тем, кем и являлся - полицейским. Успокоился и сделал серьезное лицо, хотя, от гневного вида Рохана ему хотелось смеяться. Хигашиката ловил себя на мысли, что вот уже битую минуту, пока ждет ответа на свой вопрос, он разглядывает Рохана, а точнее его лицо. Глаза, их цвет, волосы, как они уложены, черты его внешности, его курносый нос. Именно нос вызывал у Джоске желание к нему прикоснуться, хотя бы к кончику. — Я...Природу фотографировал, не видишь, что ли? — Что бы свести с себя лишние подозрения, он даже продемонстрировал несколько кадров кустов, что сделал, пока настраивал фокус. Кишибе все еще злился, его план буквально терпит крах! А все из-за глупого Джоске. — Природу, значит, а эти люди тоже в кадр с природой идут? — Хигашиката приподнял бровь, указывая на маленький экранчик фотоаппарата, где помимо кустов, которые и так были еле читаемы, фокус точно настраивался на мимо проходивших людей. Юноша было покраснел от злости или от того, как сильно он опростоволосился. Черт, глупый Джоске! Что раньше он его раздражал, что сейчас, всегда найдёт время, чтобы испортить Рохану настроение! Поднявшись и пряча камеру, он раздраженно решил сменить локацию, попутно ругаясь в сторону Хигашикаты, о том, какой он противный и раздражающий. Этот день по праву можно было считать испорченным. Сначала дождь, потом расстройство с натурой, теперь еще этот надоедливый ходячий помпадур! Студент и не знал, куда себя деть с такими эмоциями. Несмотря на то, что Рохан отошел достаточно далеко, на спине все еще ощущался взгляд Джоске, от чего становилось крайне неприятно. Кишибе сделал вывод, что сейчас пытаться хоть кого-то сфотографировать - гиблое дело. Вылазку решено было оставить на завтра.***
Следующий день уже казался гораздо благоприятнее: нет дождя, все высохло, солнце не было обжигающим, но проблема оставалась проблемой. Натуры все еще нет, а надоедливый помпадур все еще гуляет в районе этого парка. Ни дня без его раздражающего лица! Но делать было нечего, творчество тоже требует жертв, как и красота, которой Кишибе был одарен, словно божественным поцелуем. Вновь, после занятий, юноша прихватил с собой камеру, устраивая вторую вылазку на свежий воздух. Уже в этот раз он выбрал другое направление, другую скамью. Благо с камерой сейчас не было такой же возни, что в прошлый раз - фокус не творил беспредела. На какое-то время Рохан даже забыл про Джоске, страх рассеялся, а на его место пришел интерес к фотосессии. Он вновь приподнял фотоаппарат на уровень своих глаз, ловя кадр за кадром мимо проходящих зевак. Какие-то фотографии получились просто удивительно хорошими, как нельзя кстати для рисования портретов или поз. И пока Кишибе так увлеченно разглядывал получившиеся снимки, на его плечи упали две, достаточно тяжелые руки. Кишибе обомлел, сжимая тонкими пальцами камеру и медленно, с безумно быстрым пульсом, отдающим в виски, он повернул голову в сторону рук. — Все еще природу фотографируешь, Кишибе? — Спросил до боли в ушах знакомый голос, но Рохан не сразу понял, кто с ним говорит, пока не вышел из состояния оцепенения и страха. С этого момента его страх сменился на угрюмость и раздражительность. — Ты, ты…Что ты прилип ко мне, как пиявка в болоте?! — Рохан не кричал, но тон его голоса точно повысился вдвое, — Почему, куда бы я не пошел, ты всегда оказываешься неподалеку? — Закончив свои недовольные возгласы, он дал слово Джоске, дабы тот объяснился. Но в этот раз, Джоске уже не смог сдержать смеха, и право, когда Рохан злился, он выглядел просто очаровательно, его личико никак не вязалось с его характером, что вызвало такую реакцию у Хигашикаты. — Удивительно, ты попался дважды, а я ведь даже не патрулирую этот парк, — Перебиваясь смехом, говорил Джоске, — Если тебе так нужна натура, почему бы тебе не попросить кого-то? — С ехидством спросил он. Это вызвало у Рохана румянец, не то от злости, не то от смущения. — Не смей! Твоя кандидатура мне не упала! Ты, такой, — Юноша замолчал, даже не зная, какое слово можно подобрать, но Джоске, ведь, тоже не уродлив. Даже хоть сейчас - бери его и фотографируй на модельный журнал! — Какой же? — Спросил уже с интересом Джоске, опираясь на спинку скамьи. Он был весь во внимании к товарищу, вдруг, еще больше разойдется в своем словарном запасе. — Раздражающий! — Все, что смог выпалить Рохан, впопыхах пряча камеру, — Мог бы на меня глаза закрыть! Нет же, — Все продолжал бухтеть художник. Он хотел бы еще что-то сказать в сторону полицейского, но когда посмотрел ему прямо в глаза, оступился. Их зрительный контакт продлился около пары минут, но оба парня молча друг от друга отвернулись, потеряв весь смысл предыдущего разговора. — Чтобы больше я тебя тут не видел, — Спокойным тоном, как настоящий профессионал, произнес Хигашиката, уходя от скамьи, на которой все еще продолжал сидеть художник. Но разве какая-то фраза надоедливой пиявки его остановит? Да ни в жизнь!***
Насколько это явление окружающие находили занимательным, и как абсурдно выглядели эти двое. Изо дня в день – Рохан приходит в разные места парка, фотографируя и, так же, постоянно возле него крутится один единственный полицейский. Высокий, темноволосый, широкоплечий парень, что так яростно охотился за фотографом. Бедняга Кишибе, приходя каждый раз домой и проверяя фотографии, которые он успел сделать до прихода Джоске, с ужасом обнаруживал, что ему удалось сделать разве что один хороший кадр. Пол вечера удаляя смазанные или сделанные не под тем углом фотографии, Рохан бубнил себе под нос столько ругательств. Удалив очередной неудавшийся снимок, тот обнаружил, что в кадр попал и сам Джоске. Пусть и отдаленно, но его трудно было не узнать. Юноша всматривался в фото, с треском осознавая, как сильно ему нравится то, как Хигашиката получился на этом снимке. Насколько его фигура, даже стоя вне фокуса, была прекрасна. Ему хотелось выть от того, что ему понравилось. Он на дух не переносит этого парня. Постоянно ругается на него, даже не потерпит в своем доме, но этот снимок! Он словно пробил в сердце Кишибе что-то твердое, открывая волю каким-то чувствам прекрасного. С этого дня было решено – он будет фотографировать Джоске. Вот его натура, она всегда была под носом. Глупый, глупый студент! Но что бы попросить добровольного позирования, гордость ему глотку перережет. Рохан снова будет делать это исподтишка. Азарт. Сейчас им двигал азарт и жажда натуры, ничего личного, наверное. Несмотря на то, что снимок, где смазано и отдалено был Джоске, и без того считался неудачным, Рохан так и не смог его удалить. Держа камеру в руках, он устало и вымучено вздохнул, запрокидывая голову назад и смотря в потолок. — Глупый…Глупый Хигашиката Джоске!, — Произнес Кишибе, все еще стараясь убедить себя в том, что полицейский ему противен. Хотя его действия говорили об обратном. В который раз студент посещает этот парк? Пятый? Может больше, он уже сбился со счета. Юноша огляделся по сторонам – никого. Даже близко никто не ходил. Странно, в выходные тут полно народу. Тихо выругавшись, тот засел в кусты, слегка раздвинув ветви, дабы объективу ничего не мешало. Рохан стал высматривать свою жертву. Теперь она была одна. Сложнее охотиться за кем-то, кто постоянно внезапно приходит и так же внезапно исчезает, чем за толпой постоянно идущих людей. Час, два, три… Тишина, ни души. Разве что несколько парочек прошлось вдоль аллеи. И никакого Джоске. Что ж за напасть! — Где тебя носит, вездесущий помпадур? — пробубнил себе под нос Рохан, все не спуская глаз с камеры. Но сегодня он так и не пришел. Уже вечером, без фотографий, расстроенный таким сюжетом, что точно не вошел бы даже в его мангу, студент стал собираться домой. Вылезая из кустов, отряхиваясь от осевших листьев, он стал прятать камеру. Кишибе огляделся вокруг снова, маня себя надеждой, что, может, он все таки появится? И ловя себя на этой мысли, он покрылся краской и поспешил уйти. Никогда он еще не думал о Джоске так…Тепло? С надеждой его увидеть? Студент прошел по аллее, когда понял, почему тут сегодня было так пусто. Работники высаживали новые растения и парк перекрыли. «Вот оно что! И поэтому Джоске не пришел?», – Это оставалось неотвеченным вопросом в голове Кишибе. Новыми цветами оказались крайне красочные “Анютины глазки”. Пестрые, небольшие и не сильно пахнут. «Неплохой выбор для подобного парка. Может завтра запечатлеть их? Тоже где-нибудь да подойдут.». И пока юноша был поглощен мыслями насчет цветов, он даже и не заметил, как простоял тут минут десять. Видно кто-то заволновался, но вместо того, чтобы подойти и спросить – вызвал полицию. Негромкие и размеренные шаги послышались со спины, с каждым движением становясь громче. Когда их стало слышно достаточно отчетливо, Кишибе резко развернулся. Наконец, он лицезрел его – свою жертву, что не мог поймать весь день. — Что? Теперь ты мне и цветы запретишь фотографировать? — Рохан испортил все в один момент. Нет! Он не это хотел сказать! Обработав все, что только что вырвалось у него изо рта, он отвернулся. — Нет, я вообще-то, не это имел ввиду, тебя целый день не было! — Снова стал злиться юноша, но как-то иначе, — Почему ты сегодня не пришел? Эти вопросы и поведение фотографа сломали Джоске. Что с ним? Он точно в своем уме? Взгляд, который был направлен на Рохана, говорил о том, что Хигашиката стоял в ступоре от происходящего. Даже сказать ничего не успел, а ему словно пощечину дали. После недолгого оцепенения, Джоске все же нашел в себе силы заговорить. — Все в порядке? Поступил вызов, что ты стоишь тут уже минут пятнадцать, не двигаясь с места, — Полицейский звучал обеспокоено, словно пытаясь понять, плохо Рохану или нет. — Я в порядке, ясно? Тебя не было целый день, я пришел сюда чтобы отметить это! — Рохан снова развернулся к нему, глядя прямо в глаза. — Ты проторчал тут целый день в надежде найти меня? Ты рехнулся, зачем? — Кишибе все больше и больше вводил в ступор полицейского, словно сбрасывая на его голову камень за камнем. Между двумя парнями повисло молчание. Они смотрели друг другу в глаза и только Рохан заливался краской. Он не мог выдавить из себя то, что на фотографии Джоске смотрится просто удивительно, что вот перед ним – его натура и муза, за которой он так долго гнался. Фотографируя прохожих, попадаясь под надзор полиции в лице Хигашикаты, он и не заметил, кого именно должен был фотографировать.— Хигашиката Джоске, я хочу, чтобы ты стал моей натурой.