Молитва за тебя

Оба были так очарованы страстью друг друга, что боролись за доминирование в своем поцелуе. Кровать Эммы была не очень большой, но Канаме смог уложить ее на себя, продолжая энергично целовать. Она откатилась в другую сторону, потому что не хотела скатываться с кровати, и ей нравилось, как его вес давил на нее. — Дерзкие мы сегодня, не так ли?.. — поддразнил ее Канаме. Во время их поцелуя Эмма почувствовала, как язык Канаме нежно коснулся ее языка у нее во рту. Сначала это показалось ей странным. Эмма слегка пискнула от французского поцелуя, заставив Канаме остановиться и уставиться на нее сверху вниз. Она нежно прикоснулась к губам и покраснела, глядя в его красивые карие глаза. — Что-то случилось, моя дорогая? — спросил Канаме. — Нет. Просто дело в этом… Ты подарил мне и мой первый поцелуй, и мой первый французский поцелуй… Она попыталась отвести взгляд от глаз Канаме, нависших над ней. Он тепло улыбнулся, поглаживая ее очень красные щеки свободной рукой. — Моя дорогая, если бы ты исполнила мое желание, я бы хотел когда-нибудь быть у тебя первым во всем… Эмма снова перевела взгляд на парящее тело Канаме, застенчиво ахнув. — Однако, моя дорогая Эмма… Сегодня вечером я хочу поклоняться твоему телу. Я не собираюсь осквернять твой храм сегодня вечером, но, пожалуйста, позволь мне показать тебе, как сильно я тебя люблю… Канаме наклонился, чтобы коснуться ее щеки губами. Губы Канаме нежно прикусил мочку ее уха, и Эмма взбрыкнула. Эмма понятия не имела почему, но от этого укуса ее нижняя половина стала очень горячей и тающей. Она случайно произнесла имя Канаме вслух. В ее ухе послышалось гудение Канаме, а вскоре после этого раздался тихий смешок. — Слышать, как ты произносишь мое имя в момент страсти, конечно, заманчиво… Канаме переместил переместился вниз к изгибу ее шеи и прикусил, чтобы вызвать новые вспышки гнева с ее припухших губ. — Ах… — Эмма ахнула, крепко держась за Канаме. Внезапно он прекратил все контакты и отошел в сторону, чтобы встать рядом с ее кроватью. — Канаме, Я… Мне очень жаль. Я знаю, что мне нужно помолчать… — Не нужно извинений, моя дорогая. Однако я хотел иметь возможность видеть тебя чаще. Если ты позволишь мне… Канаме мягко потянул за воротник ее пижамы, намекая на то, чего он хотел. Канаме не знал, что Эма может покраснеть еще сильнее, чем уже покраснела. Наступило слегка затянувшееся молчание, пока Канаме ждал ответа Эммы. Канаме воспринял ее молчание и как «нет», и как «прекрати». — Я понимаю… Мне очень жаль, моя дорогая. Если бы я зашел слишком далеко, тогда… — НЕТ! — Выпалила Эмма, ошеломив Канаме. Эмма не хотела этого признавать, но она воспользовалась моментом молчания, чтобы полюбоваться телом своего любовника. Особенно дубинка в его боксерах… Эмма смотрела прямо в глаза Канаме, пока ее руки дрожали, чтобы дотянуться до первой пуговицы на рубашке. В мгновение ока рука Канаме остановила ее. — Я могу…? — задыхаясь, спросил Канаме. Эмма улыбнулась и опустила руки по швам. Она закрыла глаза не потому, что стеснялась, а потому, что хотела ощутить его теплые руки на себе. Одна кнопка… Два… Затем три… Когда все пуговицы были расстегнуты, Канаме прошептал ее имя. Эмма встретила его пристальный взгляд. В его освещенных луной глазах горел огонь. Он расстегнул ее рубашку, показывая подарок внутри. — Ты безупречна, моя дорогая… Он вздохнул. Эмма крепко зажмурилась, ожидая, что он протянет руку и коснется ее недавно обнаженной плоти, но рука Канаме легла ей под ребра, намекая, чтобы она села. Она наклонилась вперед, позволяя Канаме полностью снять с нее рубашку, затем он уложил ее обратно, как укладывают младенца в колыбель. И все же он не протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Эмма смотрела, как его глаза впитывают ее обнаженную грудь, купающуюся в лунном свете. Она почувствовала озноб из-за отсутствия одежды, согревающей ее тело, отчего ее соски встали торчком. Канаме наклонился, чтобы осторожно снять пижамные штаны. Эмма приподняла бедра, чтобы Канаме мог с легкостью снять с нее одежду. — О, моя богиня… В каком прекрасном храме ты живешь… — прошептал Канаме. Ноги Эммы были плотно сжаты вместе, когда она пыталась спрятать лицо, подперев подбородок костяшками пальцев. Канаме пошевелился под одеялом, чтобы вернуться на край кровати у стены и лечь, как раньше. Плотно прижавшись друг к другу, Канаме затем обхватил рукой ее пупок. «Его рука такая теплая…» — подумала Эмма, прижимаясь ближе, чтобы грудь Канаме прижалась к ее спине. Она могла чувствовать, как острый отросток в его боксерах дергается у ее ягодиц. — Ах…- она ахнула, когда Канаме крепко прижался к ней. — Не беспокойся, моя дорогая. Я планирую сдержать свое слово… Затем Канаме начал исследовать ее обнаженную кожу. Нежные поглаживания его рук по ее коже были почти щекотными, и Эмма немного поежилась. Это щекотно — сказала она, пытаясь не рассмеяться. Затем руки Канаме погладили ее с чуть большим нажимом. Он провел рукой по изгибу ее бедра, вниз по ноге и снова вверх. «Он боится прикоснуться к моей груди?..» — начала задаваться вопросом Эмма. Она схватила его путешествующую руку с чуть большей силой, чем намеревалась, и положила его руку себе на левую грудь. Канаме ахнул как от прикосновения, так и от ее сильной хватки. — Я предполагаю, что ты готова к тому, чтобы я служил тебе, моя дорогая, — сказал Канаме с озорной улыбкой. Рука Канаме ласкала ее грудь, в то время как его губы прижались к ее шее. Для Канаме крики Эммы были самым прекрасным, что он когда-либо слышал. Она слегка извивалась в его объятиях, чувствуя, как сильно пульсирует ее тело между ног. — Канаме… Ах… — Эмма вздохнула. Канаме провел рукой вниз по ее животу к месту соединения между ног. При соприкосновении Эмма сильно оттолкнулась от Канаме. Тело Эммы было в огне, а боль между ног умоляла о внимании. — Канаме… Я… Мне нужно… — Я помогу тебе, моя дорогая, всему свое время… Указательный палец Канаме потер ее нежный нервный центр. Она снова вскрикнула от удовольствия. Он начал с медленных плавных кругов, а затем добавил немного больше давления и ускорился. Эмма металась под его пристальным вниманием. Она чувствовала сильную пульсацию между ног. — Канаме… Пожалуйста… Мне так жарко!» — Эмма тихо плакала. Канаме передвинул их обоих на кровати так, чтобы она стояла на коленях с широко раздвинутыми коленями, а Канаме стоял на коленях позади нее. Он пососал ее шею, помассировал одну из ее грудей и быстро потер нервный пучок. Его хватка на ней была крепкой. Она приглушила свой порыв, почувствовав, как приближается ее кульминационный момент. Ее пульс бился по всему телу. Она упала обратно на грудь Канаме, обмякшая и подергивающаяся. Канаме воспользовался моментом, чтобы обнять ее сзади, нежно поцеловав любовный укус, который он ей нанес, затем подвинулся, чтобы она могла лечь. Эмма проснулась и обнаружила, что Канаме нигде не видно. «Мне что, приснилось?» — были первые мысли Эммы, когда она начала осматриваться вокруг. Затем она заметила, что на ней нет пижамы. Она встала и посмотрела на себя в зеркало на туалетном столике. Она могла разглядеть засос у себя на шее. Если она скроет это, никто не заметит. — Интересно, как долго я спала? — спросила Эмма вслух. Что-то глубоко внутри нее чувствовало удовлетворение и более расслабленное, чем она когда-либо чувствовала. «Канаме…» Неужели он в конце концов ушел на свое наказание прошлой ночью? Она чувствовала себя немного виноватой из-за того, что Канаме доставил ей удовольствие прошлой ночью. — Может быть, он считает, что мы не можем, пока не поженимся?.. Глаза Эммы распахнулись. Брак? А как насчет колледжа? А как насчет его обязанностей перед своим храмом? Не будет ли она обременять его? Он действительно или в шутку предложил ей остаться с ним, пока она учится в колледже… Но где? В храме или в его комнате здесь? В ее голове столько всего происходило, что она не могла справиться с этим в одиночку, не обсудив свое будущее с Канаме. Вздохнув, Эмма плюхнулась обратно на кровать и прикрыла глаза. Она покраснела, представив себя будущей невестой Канаме.