Одиннадцать

11 ноября   Скорпион шатко разгуливал по ночному городу, уже настолько пьяный, что в памяти уже безвозвратно не всплывут подробности этой ночи. Этой прохладной осенней ночи, сулящей скорый мороз, приятные праздничные хлопоты и рано садящееся солнце. - Апчхи! – он чихает, грузно опираясь о стену какого-то кирпичного домишки. Оглянувшись, он осознает, что забрел далеко от центра, где он живет, в сторону пригородного шоссе, туда, где ютятся маленькие белые домики с пошарпанной облицовкой и рыжей черепицей. Мобильник резво изымается из заднего кармана черных зауженных джинс. - Черт! Сдох! – секундное желание швырнуть дорогую безделушку о мокрый асфальт резко пресекается голосом разума. Он оглядывается в поиске признаков цивилизации, но видит лишь пустынную улицу, да парочку горящих окон. Однако, вдалеке неожиданно раздается гул клаксона поезда и оживляет надежду страждущего.  Спустя бесконечных пятнадцать минут он оказывается на перроне станции под названием «Стэдэм Хилл», смотрит на табло, рисующее лелеющие 5 минут до прибытия ночного экспресса, донесущего его до нужной, как ему показалось, станции. Он не ползал по тоннелям метро вот уже лет десять, если учесть, что его первая тачка появилась у него в 16, даримая ему, жадно лелеемому родителями, отпрыску. Он рыскает по карманам, ища мелочь, чтобы наскрести на билет, хотя, впрочем, вряд ли его кто спросит в такой час. Когда поезд подъезжает, он уже успевает порядочно подмёрзнуть, нервно укутывая свои кости в чёрную водолазку и кожанку с воротником. Заходя в поезд, он цепляется взглядом за нечто яркое. Рыжее. Она сидит, опираясь лбом о стекло, истошно дребезжащее о её веснушчатую кожу, полуприкрыв большие глаза, словно голем, зачарованный печатью сомнии. Песочный свитер кутает в себя копну волнистых рыжих волос, заправленных за высокий воротник, одна нога закинута на другую, словно отгораживаясь от шума рельсов и колес. Он выдыхает спустя три секунды, нагло сдвинутый каким-то потным проходимцем, спешащим в другой конец поезда. Словно прогрузившись заново, он плавно подсаживается на сиденье напротив. Девушка вздрагивает и приоткрывает один глаз. Голубой, словно летнее небо. Подозрительно сощурившись, сдвигает ноги посильнее и вжимается в сиденье. Он продолжает молча пялиться, словно сам не замечая за собой этого навязчивого движения. - Чего тебе? – голос низкий, упоенный спокойствием. Он рефлекторно тянется за сигаретой во внутренний карман, но останавливается, вспомнив где находится. - Извини… - запинается, ловя снисходительный взгляд, - я чутка пьян, подскажи какой час. Он кривится в максимально доброжелательной улыбке, осознавая, что выглядит это, с наивысшей вероятностью, стрёмно. Она неторопливо поднимает руку, сдергивая рукав свитера с запястья и обнажая небольшие часы. - Два часа сорок минут. – произносит монотонно, почти убаюкивающе. Скорпион кивает, откинув голову на сиденье, всё же потянувшись за сигаретами. Курить не хочется, хочется что-то подергать в руках. Из кармашка, вместе с пачкой, цепляясь за влажный палец, вытягивается тройка презервативов, тут же слетая в проход между сиденьями.  Рыжая на секунду вздергивает брови, но после её взгляд пронзает лёгкое отвращение. Она цепко ловит голубыми колодцами его пальцы, сминающие связку в кулак, и нервно пихающие её назад. Он бы никогда не назвал себя стеснительным или скованным, но под взглядом этого человека ему стало непосебе. Что-то мерзко всколыхнулось в глубине, заставляя неловко сжаться и уставиться в окно. Больше они не говорили. Через пару остановок Рыжая вышла, обернувшись уже на перроне, пронзая пьяный мозг чем-то глубокомысленным. Он уснул, едва его ресницы сомкнулись, и почти проспал свою станцию.