Лисица и Журавль

Праздник в честь памяти Пяти Касэн готовился за несколько месяцев до обозначенного события. Главные организаторы в лице Яэ Мико и Камисато Аято все время находились в городе, что создавало тебе уйму проблем и непрошенных задач к работе, которой и без того было не мало. Конечно, отказаться от поручений было нельзя – только попробуй сказать «нет» верховной жрице и главе одной из комиссий… А ты всего лишь мечтала спокойно заполнять документацию в своей маленькой комнатушке, подальше от лисьих ушей и чьих-то острых взглядов. Впрочем, стоит признать, что столько работы валится на плечи именно по твоей вине, ведь никто не заставлял тебя становиться личным секретарем главы клана Камисато, а затем и жрицей храма Наруками по просьбе Мико. К обоим ты питала большую симпатию до того, как ступила на службу, восхищаясь их достижениями, острым умом и репутацией в народе. И первое время работать в две смены получалось отменно, никто не нагружал сильно работой, да и на твою производительность жаловаться не приходилось. Но как только оба работодателя, словно сговорившись, стали проявлять странную активность под различными предлогами, разверзлась настоящая Бездна… 💜 — Милая, пойдем со мной, – Яэ Мико мягко касается твоего плеча, отвлекая от храмовых документов. – Кажется, в издании появились неотложные дела, и никто кроме тебя не в силах мне помочь. Ты же согласна, мм? – конечно, ответ она знала, хитро улыбаясь и поглаживая бархатной ладонью твою шею. 💙 — Эй, привет, – Тома заглядывает в кабинет, немного приоткрывая дверь. Повязка на его лбу съехала, а сам он выглядел запыхавшимся. – Господин просил передать, что хочет тебя видеть! Кажется, появились срочные дела, поэтому ты нужна лично. – Каждый раз, когда этот милый парень заглядывал сюда, ты уже знала, чего ожидать. Впрочем, иногда он же утешал тебя тем, что его тоже постоянно дергают, и к этому просто стоит привыкнуть. 💜 — Моя хорошая, – Мико возникает в дверном проеме собственной комнаты, откуда ты собиралась выйти, оставив стопку чистого белья на комоде (это не было частью твоей работы, но поскольку в спальню верховной жрицы допускалась только ты, поручения такого рода всегда приходились на твою многострадальную голову). – Синева под твоими глазами меня совсем не радует. Чем же ты занимаешься ночью, раз не можешь хорошо поспать? Какими-нибудь гадостями? Стоит напомнить ей, что работаешь сверхурочно, или соврать о бессоннице? — Впрочем, неважно. Я думаю, ты сможешь меня развлечь какой-нибудь историей, что скажешь? А затем мы обе немного отдохнем. Конечно, ты остаешься, со слезами на глазах вспоминая гору неразобранных бумаг, которые заставят тебя не спать и сегодня ночью. 💙 — Ты вовремя, пойдем, – случайно сталкиваясь со старшим Камисато в коридоре поместья, обречена плестись следом до его покоев, пока Тома пожимает плечами, говоря, мол, ничем не могу помочь. – С прошлой недели в моем личном архиве накопилось порядочно документации. Поможешь мне и можешь идти отдыхать, в канцелярии есть кому поработать. Управляющий покидает вас почти сразу, жестоко бросив тебя наедине с хозяином, хищная улыбка которого походила на оскал тигра. Бояться было нечего, вы действительно разбирали письма и личные архивные записи, пока не прозвенел колокол, знаменующий начало обеда. Аято потягивается в кресле, разминая плечи, и обращается к тебе, сидящей напротив: — Я не привередлив в еде, поэтому прошу тебя выбрать обед самостоятельно, – его взгляд завораживает, пригвождая к месту. Он будто пытается проглядеть твою душу, и чтобы этого избежать, говоришь первое, что приходит в голову. – Обычные онигири? Интересный выбор. Что ж, в приятной компании даже самые простые блюда насыщают сполна. Вы молча обедаете рисовыми треугольниками, а Камисато не отводит взгляда от тебя. Из-за его улыбки создается впечатление, будто он снисходительно посмеивается над тобой, но все приходит в норму, когда вы возвращаетесь к работе. 💜 — Ах, милая, сегодня так душно, – Мико приобнимает тебя за талию и кладет голову на твое плечо, мешая тебе подметать двор. Ты уже привыкла, что верховная жрица постоянно обнимает и гладит тебя, как нерадивого щенка, или, когда вы сидите рядом, кладет на твои колени хвост (созданный иллюзией, конечно, но оттого не менее мягкий). – Выпьешь со мной вечером? Я знаю, что тебе нравится проводить со мной время, не отказывайся. Она была права в своих словах – в ее компании время действительно текло незаметно и спокойно, отношения между вами остановились в более-менее дружеской форме. Хотя иной раз ты сомневалась в этом, когда ее взгляд становился внезапно холодным и неприветливым, или, наоборот, ее руки с острыми ноготками нарушали границы дозволенного, например, сжимаясь на твоем бедре. Это безумно смущало и порой раздражало, но, даже понимая недопустимость каких-то мыслей, идущих дальше в направлении глубоких чувств, ты все равно продолжала иногда думать о том, как могло бы быть… иначе. — Конечно, госпожа, – улыбаешься ей и дожидаешься, когда, виляя наколдованным хвостом, лисица удалится с поля зрения. Оглядевшись, заметила, что за вами наблюдали несколько жриц, и поняла, что очередной порции слухов не избежать. 💙 Смена в клане Камисато снова проходила в покоях господина. До этого вы не виделись около недели из-за завала в канцелярии комиссии и клана. Сегодня он выглядел уставшим, тени залегли под глазами и мелко подрагивали руки, но спрашивать о его состоянии было бы неучтиво. Вы всегда мало разговаривали во время работы, а сегодня Аято даже не поздоровался с утра, будто не хотел растрачивать энергию на болтовню. Только когда пришло время позднего завтрака и в кабинет беззвучно вошли слуги с блюдами, он немного взбодрился, приступив к пище. Сегодня вам подали чай гёкуро, славящийся своей дороговизной и большим количеством энергии, содержащейся в напитке. Видимо, господину действительно нелегко, раз он предпочитает своему любимому напитку обычный зеленый чай. Спустя еще некоторое время за работой, Аято вдруг резко поднимается из-за стола, едва его не переворачивая. Ты спешно собираешь документы, зная, что придется куда-то идти, но не берешь их с собой, планируя вернуться скоро. К твоему удивлению, вы выходите на улицу, где с раннего утра полыхает солнце – довольно редкое, и оттого ценное, явление. Господин направился к выходу из поместья, проигнорировав проходящего мимо Управляющего, который тут же пристроился рядом с тобой. — Что случилось? Мне никто не доложил, что господин сегодня покидает имение, – он отдает метлу стоящему на воротах стражнику, отряхивает руки. – Выглядит злым. Ты что-то натворила? — Например, что? – недовольно отвечаешь, вздыхая. Аято оборачивается на звук, подмечает присоединившегося к вам Тому и продолжает путь. Вы продолжаете разговор шепотом. – Он с самого утра спит в документах, пьет бодрящие напитки. И ты видел его лицо? Я думала, ты мне скажешь, почему он не спал. — Я несколько дней был в городе по поручению, поэтому не имею понятия. И от других ничего проясняющего ситуацию не слышал. Позже попробую спросить у госпожи, уж она должна знать, что случилось, – он хмурится, но тут глава комиссии вдруг останавливается, из-за чего замираете и вы. Видимо, погода оказалась настолько хорошей, по мнению старшего Камисато, что ему пришло в голову потренироваться на свежем воздухе. Тома с пониманием кивнул и развернулся обратно к поместью, оставив тебя стоять посреди полянки. Может, тебе не стоило идти следом? В конце концов, господин не приглашал за собой, поэтому… — Останься, – услышала в спину, едва только собираясь пойти обратно. Аято улыбался, как-то мягко и расслабленно, подставляя лицо лучам солнца. Видимо, ему действительно нравилась такая погода. – Тома обычно располагается у того дерева. Он все принесет, так что помоги ему и побудь здесь. Управляющий клана действительно вернулся совсем скоро. В руках он нес широкое покрывало, которое вы сразу расстелили на траве в тени дерева, корзинку с фруктами и холодным чаем, полотенца и две подушки. Видимо, Тома заранее готовился к подобным выходкам, ведь не прошло и пяти минут с его ухода. Ранее ты никогда не присутствовала на тренировках, и, надо сказать, понятия не имела, что делать, потому просто устроилась на пледе рядом с Томой, который выглядел абсолютно расслабленным. Аято скинул верхнюю одежду, оставаясь в тонкой голубой рубашке, и приступил к тренировке. Каждый взмах клинком отбрасывал блики, будто нарочно попадавшие на твое лицо, со свистом лезвие разрубало воздух. Меч был смертоносным продолжением его руки, движения подобны течению реки – плавные и быстрые. Он был похож на прекрасного журавля, расправляющего свои крылья перед полетом. Ты могла смотреть на это вечно, если бы Тома вдруг не решил уйти, сказав, что ты справишься здесь самостоятельно, а у него самого много дел. Хотелось напомнить, что, вообще-то, у тебя дел не меньше, но он сбежал, похлопав тебя по плечу. Предатель! В итоге вы провели здесь порядочно времени. Мужчина прерывался только за тем, чтобы выпить чаю и обтереться полотенцем. И как ему только не напекало макушку? Ты вот, сидя в тени, вся спарилась, но снять хоть слой одежды при господине было верхом недопустимого поведения. Наконец до твоих ушей доносится звук смыкающихся с гардой ножен. Солнце уже не старалось сжечь все живое, а после и вовсе ушло за облака, и тренировка на этом была остановлена. Аято, запыхаясь, устроился на пледе, выравнивая дыхание. Ты наполнила его стакан холодным чаем с шариками из тапиоки и какое-то время вы сидели молча. — Небольшая тренировка с мечом в начале дня полезна для тела и ума. Я стараюсь ничего не планировать на утренние часы, но, признаюсь, сегодня не собирался выбираться на улицу. Не устоял перед погодой, – он склоняет голову, ловя последние уходящие лучики, спрятанные за облаками. – Редко выпадает возможность погреться на солнышке. Ты согласно киваешь, немного расслабляясь. Может, стоит нарезать фруктов? Хорошая и легкая закуска после тренировки. Аято наблюдает за тем, как ты нарезаешь дыню и персики, красиво раскладывая их на тарелке, и вдруг хватает твою руку, прикасаясь губами к запястью. Ты замерла, задержав дыхание, глупо уставившись на своего господина, который невесть что творил, ртом собирая с руки липкий фруктовый сок. Он отстранился и в свойственной ему манере улыбнулся. — Прошу прощения, мне показалось, что ты можешь запачкать рукава. Лучше не добавлять работы нашему управляющему, если этого можно легко избежать, верно? В ответ хватило сил только кивнуть. А затем вытереть оставшийся сок полотенцем, лежащим рядом… Как позже вышло, что Аято, предпочтя подушкам твои ноги, уснул на них – загадка даже для тебя, сидевшей в окаменевшей позе, и боящейся пошевелиться. То, что сделал господин ранее, и то, что он делает сейчас – абсолютно недопустимо… Но почему-то так приятно, и в животе сладко тянет... Ты просыпаешься, когда Тома трясет тебя за плечо. Как оказалось, ты тоже умудрилась заснуть, а при пробуждении старшего Камисато рядом уже не было. Что ж, видимо, он ушел раньше. Но мог и разбудить – работы осталось немеряно! Ты облизнула губы. Хм, странный привкус… чай? 💜 Озабоченная мыслями о произошедшем, ты вернулась в храм Наруками, приступая вновь к документации. Яэ Мико застала тебя, перечитывающую одну и ту же страницу несколько раз, врасплох. — Я вижу, ты сегодня сама не своя. Может, хочешь передохнуть? В моей спальне достаточно места, чтобы расслабиться вдвоем. А ты расскажешь мне интереснейшую историю о том, что случилось. Мм? Работы, как и всегда, было много, но в таком состоянии толку от тебя было не больше, чем от улитки. Потому ты принимаешь предложение, от которого в обычные дни всегда отказывалась под любыми предлогами. Яэ будто заранее подготовилась к твоему приходу: сакэ на столе, нарезанные фрукты… Ты вдруг снова вспомнила вчерашнюю ситуацию и зарделась, на что Мико рассмеялась. — Кажется, ты слишком много думаешь, и я даже боюсь предположить, о ком именно, – она проходит мимо и садится за стол, а затем хлопает по местечку рядом с собой, приглашая и тебя. – Ну же, расслабься. Мне ты можешь доверить все свои секреты. Ты налила сакэ в ее пиалу, а Мико в ответ плеснула немного в твою. — Госпожа, я не могу себе позволить пить на службе. Благодарю за предложение, но..- — Ох, если мы будем соблюдать все правила, каждый разговор придется начинать с долгой нудной речи и оформлять документально. Будь уверена, что с нашим великим архонтом я уж как-нибудь договорюсь. Выпей, порадуй меня. Злоупотреблять вниманием верховной жрицы было неправильно, к тому же храм и без того полнился слухами разного рода. Ты планировала немного побыть здесь и убраться подальше, запереться в самой дальней коморке, чтобы спокойно закончить свою работу в срок и уйти спать, не занимая себя переработками. Но, конечно, все пошло не по плану. — Можешь начинать свой рассказ, – почти приказывает она, садясь за спиной на табурет и распуская твои волосы. Жрица взяла щетинистую расческу, видимо, собираясь собрать прическу, осторожно разделяя пряди пальцами. — Есть один человек, – приходилось подбирать слова, зная нелюбовь Гудзи к главе комиссии Ясиро, но ты знала, что она догадается, о ком речь, – который в последнее время начал странно себя вести. Вчера он… слизал сок с моей руки… — Слизал? – Яэ случайно дергает прядь твоих волос, но тут же исправляется, продолжая расчесывать осторожнее. — Да, – говоришь, чувствуя, как под влиянием алкоголя кровь приливает к лицу сильнее обычного. – И он стал часто баловать меня чем-то вкусным, всегда спрашивает, что я хочу на обед. И часто смотрит… — Кажется, у тебя появился поклонник. — Я надеюсь, что это не так. У нас разные социальные статусы, мне не хочется становиться игрушкой в чьих-то руках. Яэ Мико замолчала, выплетая что-то на твоей голове, и заговорила, лишь закончив работу. — Могу дать тебе совет. Не позволяй этому подлецу из Ясиро протягивать свои холодные ручонки куда попало. Каким бы ни был статус, он не имеет права прикасаться к тебе без явного и прямого согласия. Иначе я позабочусь о том, чтобы архонт лично наградила его разрядом молнии. Она вертит твою голову из стороны в сторону, осматривая свое творение. Затем улыбается и тихонько чмокает кончик твоего носа. Ты подходишь к зеркалу и удивляешься ее поистине волшебным рукам: в широкую объемную косу были вплетены тонкие длинные веточки сакуры, красиво переливающиеся молниями, а на некоторые пряди нанизаны бусины, напоминающие жемчуг. — Мне тоже очень нравится, – хвалится Мико, довольно наблюдая за тем, как ты разглядываешь волосы под разными углами. – Запомни, лисичка, никто не имеет права прикасаться к тебе без твоего согласия, ни под каким предлогом. Даже, к моему глубочайшему сожалению, я не могу этого делать. Поэтому просто забудь ту ситуацию как страшный сон, а если это повторится, обращайся ко мне, или в комиссию Тэнрё. Будь сильной, не бойся оттолкнуть, ударить или убежать. Вы еще какое-то время провели вместе, угощаясь фруктами и обсуждая некоторые моменты, касающиеся храма, после чего ты покинула комнату, вернувшись домой уже к глубокой ночи. И долго лежала, прикрывшись одеялом, вспоминая легкий поцелуй, оставленный на твоем носу. 💙 Ты не расплетала волосы и даже спать легла осторожно, стараясь не повредить композицию – уж слишком жалко было избавляться от такой красоты. Поэтому на утро волосы лишь немного растрепались, что сказалась на внешнем виде только в лучшую сторону. Аято при твоем появлении не поднял глаз, вчитываясь во что-то, и ты со спокойной душой устроилась на своем месте. Хотя, конечно, немного обидно, что он ничего не заметил… впрочем, он и не должен подмечать изменения во внешнем виде работников. Наконец, приносят обед, ты поднимаешься, чтобы убрать документы в сторону и натыкаешься на пронзительный взгляд голубых глаз, устремивших свой взор на твои уложенные волосы. Это несколько смущает, но ты быстро отворачиваешься, складывая бумаги на полку. К сожалению, господин ничего не сказал. Это было странно для него, обычно с другими людьми он очень многословен и любит выражаться метафорами, изрекать глубокие мысли. Только с тобой молчит и смотрит, смотрит, смотрит… не чувствовать себя загнанным зверем не получается. Ближе к вечеру, когда освещения с улицы уже не хватало и зажглись свечи, старший Камисато поднимается из-за стола и обходит его, чтобы положить одно из писем перед тобой, нависнув сверху. — Припоминаю, что в твоей практике имелся опыт дешифровки текста. Думаю, я могу доверить это только тебе. О, у тебя был не просто опыт дешифровки! Если вернуться к самому началу твоей работы, то получила ты обе должности, в Великом храме Наруками и поместье клана Камисато, далеко не просто так. Собственно, ты особо никогда не претендовала на почетные лавры, награды и прочее, просто хотела улучшить жизнь людей, среди которых находилась всю жизнь. Сначала занималась по мелочи учетными книгами среди своих знакомых торговцев, затем набирала все больше авторитета, пока, наконец, не стала старостой родного поселения. И в этот момент началась война… Пришлось срочно отправлять соплеменников подальше от эпицентра, где бы они точно не пропали, а самой податься в писари, ведь другой работы не осталось. И как-то все удачно сложилось, что на твою долю, за неимением кандидатов лучше, выпала участь дешифровщика… учили тебя ровно полдня, после чего оставили, сказав, что ты девочка не глупая и со всем справишься. О, да, ты справилась. И за следующие несколько недель смогла воссоздать систему шифровки оппозиции от и до, возмутив своим проворством не одно высокопоставленное лицо. Именно в это время тебе удалось познакомиться как с главой комиссии Ясиро, так и с Верховной жрицей храма, заинтересовавшимися слухами о работе гениального шифровальщика (как же это льстило тогда!). В общем, в свое время ты хорошо прославилась и успела сдружиться со многими, кто выступал в защиту Указа об охоте, заслужив тем самым почетную награду от самого Сёгуна. А когда кончилась война и работа закончилась, пришлось искать новое место, коих подвернулось сразу два. И сейчас тебе пришлось столкнуться с отголосками недалекого прошлого. В письме действительно угадывался шифр – буквы будто написаны вразброс, но даже на первый взгляд ясно, что расшифровка будет простейшей. — Как скажете, господин. Постараюсь управиться… Ты замолчала, когда руки Аято оказались по обе стороны от тебя, а воздух вдруг накалился, когда мужчина придвинулся слишком близко. И, как оказалось, накал не был вызван жаром свечей! Как только ты почувствовала, что он наклоняется, прикасаясь носом к твоим волосам, кровь вдруг на секунду встала в жилах, окатив тебя разрядом тока, а господин отшатнулся, держась за лицо, обожженное молнией, выскочившей из веточки сакуры на твоей голове. Ты подскочила тоже, глядя на мужчину, стирающим выступившую из носа кровь. Он, как и обычно, улыбался, смотря на красные ладони, и выглядела его улыбка еще более жутко, чем обычно. — Да… в этот раз она права, – усмехается. Затем переводит взгляд на тебя. – Будет замечательно, если ты позовешь кого-то из слуг, с полотенцами и теплой водой. Ты собираешься выскочить за дверь, как тебя окликает голос: — Еще кое-что. Я, правда, чувствуя себя виноватым за свое поведение сейчас и тогда, на поляне. Прошу, прими мои извинения. Буду тешить себя надеждой, что это не отразится на твоем отношении ко мне и нашей работе. 💜 Яэ снова собирает твои волосы, в этот раз без всяких сюрпризов, как следует насмеявшись после твоего рассказа о случившемся. Конечно, она уже была в курсе всего, но услышать новость из первых уст ей было приятно. — Не думала, что он умеет так искренне извиняться, судя по твоим словам. Моя маленькая шалость пошла на пользу, – ее рука скользит по затылку, тихонько царапая ногтями чувствительную кожу. – Жаль, я не видела его лица! Надеюсь, тебе удалось хорошо позабавиться. Теперь, когда она представила все в таком свете, тебе тоже стало смешно и напряжение отступило. Было страшно думать, что тебя ждет позже на работе, но сейчас думать об этом не хотелось. — Не хочешь остаться здесь на ночь? Выпьем немного, ты расслабишься, а я сделаю наброски по твоему рассказу для издательства. Что скажешь? Завтра должен быть выходной во всей Инадзуме – праздничные деньки никто не отменял, - потому остаться было бы совсем неплохо. Сакэ было мягким, сладкий привкус таил в себе аромат Аралии, из древесины которой были сделаны бочки, в которых настаивался напиток. Это, а также то, что сладкий алкоголь быстро ударяет в голову, тебе рассказала сама Мико, заметив, как ты покраснела. После нескольких опустошенных сакедзуки* двигаться совсем не хотелось, и ты просто оперлась на стол, внимая рассказам своей покровительницы, пытаясь сфокусировать взгляд. Она легонько гладила тебя по плечу, иногда проскальзывая кончиками пальцев по шее, заводила новые разговоры о комиссии Ясиро, храме Наруками, Кицунэ Сайгу, Райден Эи… ты честно старалась ее слушать, но информация ускользала… — Милая, как ты себя чувствуешь? – Яэ склоняется к тебе, закрывая собой свет свечей, из-за чего ее волосы будто вспыхнули, подобно Священной сакуре. — Чувствую, что хочу спать, – лениво отвечаешь, приподнимаясь так, чтобы ваши лица оказались на одном уровне. Мико будто не пила вовсе, улыбаясь твоим любопытным разглядываниям ее лица. Она вдруг прищурилась, ее мягкие ладони скользнули по твоему лицу. Одна рука остановилась на щеке, другая впуталась в косу. Ты первая подалась навстречу, опережая Великую Гудзи лишь на секунду. Это было так странно, ощущать тепло ее губ на своих, приоткрывать рот, чтобы впустить язык, так мягко скользящий внутри. Ты погладила ушко Яэ (так давно хотела к нему прикоснуться!), и скорее почувствовала, чем услышала, ее выдох, смешанный с рычанием. — Так мило, совсем не умеешь целоваться, но уже ищешь мои чувствительные места, – снова улыбается и простодушно чмокает тебя в губы. – Очень хочу увидеть твое смущенное личико, когда ты протрезвеешь, ха-ха! Да, было стыдно. Очень стыдно. Несмотря на произошедшее, это, почему-то, совсем не задевало. Может быть, тебя успокоило то, что ни Аято, ни Яэ не подавали виду о случившемся. А, быть может, тебе просто нравилась ситуация. Ты продолжала работу в кабинете старшего Камисато, и он старался лишний раз не трогать тебя. Так же спрашивал, чего ты хочешь на обед, передавал особенно срочные документы и иногда брал с собой на тренировку, но теперь сохранял дистанцию. И хотя частичка тебя внутри жалела об этом, находиться рядом с ним теперь стало спокойнее. Утром, перед сменой, тебе удалось встретиться с Томой и выяснить, что он таки вытащил из госпожи, почему ее брат в тот день выглядел столь уставшим. Оказалось, в одном из архивов он нашел упоминание о старом кузнечном роде, пришедшем в упадок несколько лет назад, и более трех суток, помимо других дел, занимался делом этой семьи – что-то показалось ему неоднозначным, подозрительным. Самое главное, что ему удалось найти и раскрыть какую-то тайну, которой он не стал делиться даже с Аякой, сказав, что это будет сюрпризом для всех. Остается только ждать. Стоит упомянуть и письмо, которое было доверено тебе для расшифровки. Простейшая комбинация сложилась в текст, который, по большему счету, не был интересен ни тебе, ни старшему Камисато. В нем значилась угроза жизни, подробно расписывалось, как и чем будут пытать. «Я ЗНАЮ ЧТО КОГДА ТЫ ПРОЧТЕШЬ ЭТО ПРОКЛЯТЬЕ УЖЕ ЗАХВАТИТ ТЕЛО ТЫ СДОХНЕШЬ СДОХНЕШЬ ТЫ СДОХНЕШЬ УМРИ Я МОЛЮ ВСЕХ БОГОВ О ТВОЕЙ МУЧИТЕЛЬНОЙ ДОЛГОЙ СМЕРТИ ХОЧУ ЧТОБЫ ТВОИ РУКИ СКРУТИЛО В БАРАНИЙ РОГ ВЫПЛЮНИ СОБСТВЕННЫЕ КИШКИ НАСАДИСЬ СЕРДЦЕМ НА МЕЧ УМРИ УМРИ УМРИ УМРИ…» И еще несколько строк похожего содержания. Таких на имя клана приходили десятки в месяц, на имена обоих наследников рода, ближайших приближенных, друзей. Потому, как только Аято выяснил содержание, сразу передал его слугам для утилизации. Только позже вы выяснили, что это лишь начало разыгрывающейся трагедии. 💙 Сегодня, после обеда, в одной из стопок тебе сразу на глаза попался почти точно такой же конверт. Подписан он был текстом с таким же принципом шифровки, но с другим значением, и поскольку это было почти единственным твоим досугом среди монотонной работы, ты выпросила у господина заняться расшифровкой и этого письма тоже. — Если ты хочешь этим заниматься, я не вправе запрещать, – сказал он, повертев конверт в руках и вернув его обратно в твои руки. – За каждым маленьким секретом хранится большая тайна, верно? Только не заиграйся. Он улыбнулся, погладив тебя по руке, так мягко и непринужденно, затем вернувшись обратно к работе. И это совершенно бескорыстное и простое действие заставило кровь прилить к лицу, из-за чего загорелись даже уши. Ты вернулась на место, замечая, как мужчина скрывает улыбку в кулаке, делая наигранно задумчивый вид. Этим же вечером ты, уже в собственной комнате, решила заняться шифром из письма. Следующую неделю господина не будет в имении, ты вернешься в свой кабинет, займешься канцелярией и работы поубавится. Это значит, что у тебя останется время на такие вот маленькие развлечения, после которых ты без проблем сможешь выспаться! Почти отпуск! Ты просвечиваешь письмо над свечой, проверяя его на наличие мелких предметов внутри (самая стандартная процедура, которой ты занималась по сотне раз на дню), после чего осторожно вскрываешь ножом. Бумага тонкая и дешевая, легко мнется, но чернила не размазались, значит, письмо не было написано в душевном порыве, как первое. Отправитель точно хотел донести свою мысль четко, выжидал, пока просохнет бумага. Уже больше похоже на непростую угрозу, а преднамеренное покушение. В этот раз шифровка все же была иная, и из-за собственной самонадеянности пришлось перепроверять все дважды. Ты ведь уже считала, что справишься с ней на раз-два, и, поддавшись этому порыву, неправильно скорректировала комбинацию. Содержимое, конечно, отличалось: «КАЖДЫЙ ТВОЙ ВДОХ УДОВЛЕТВОРЯЕТ МЕНЯ ВСЕ БОЛЬШЕ ПЫТАЙСЯ НАСЫТИТЬСЯ ЭТИМ ВОЗДУХОМ, ВКУШАЙ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ СВОЕЙ ЖИЗНИ, НАСЛАЖДАЙСЯ А ПОСЛЕ ТВОЕЙ СМЕРТИ Я ИСТОПЧУ МОГИЛУ И ПОЛЬЮ МОЧОЙ НАДГРОБИЕ ТЫ ВЕДЬ ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЗА ЧТО БОГИ ОБРУШАТ НА ТЕБЯ КАРУ СУКА НО Я НАПОМЮ ОБ ЭТОМ ПРЯМО ПЕРЕД ТВОЕЙ КОНЧИНОЙ, ЧТОБЫ УСПЕТЬ НАТЯНУТЬ ТОИ КИШКИ НА ВЕРТЕЛ И ОТДАТЬ БРОДЯЧИМ СОБАКАМ» Не дочитав до конца, ты вздыхаешь. Кажется, отправитель сошел с ума, отправляя подобные тексты главе комиссии Ясиро. Стоит, пожалуй, сообщить об этом господину и на всякий случай отправить прошение на рассмотрение дела в комиссию Тэнрё. Как сказал бы Аято, в месте, где нет дыма, огонь не поднимается. Вздыхая снова, вдруг чихаешь – так сильно засвербело в носу. Наверное, стоит закрыть окно. Возвращаясь к подготовке к празднику в честь Пяти Касэн, стоит отметить, что все письма для иностранных гостей, все документы с подтверждением каких-то правок по организации, абсолютно все учетные книги и другую документацию, приходящую со стороны Издательского дома и комиссии Ясиро (а в некоторых случаях и из других комиссий), приходилось заполнять ТЕБЕ единолично, ведь Яэ Мико и старший Камисато могли «доверить такую серьезную работу только проверенному человеку». Ты понимала, что им, на самом деле, некогда (или лень) заниматься дополнительной работой, но этот перегруз начинал раздражать, хотя бы с того момента, как ты начала просто засыпать за столом над бумагами, или стоя, сидя – в любом состоянии. Как-то дошло до того, что ты уснула в купальне, но по случайности удалось не утопиться – соскользнувшей рукой задела сосуд с аромамаслом для тела и звякнувшая об каменный пол склянка заставила тебя проснуться. И на том спасибо. Также ты стала замечать ухудшение своего состояния – появился назойливый кашель, першение в горле, зуд на руках, шее и животе, и в целом все время казалось, что температура тела повышена. Городской лекарь списал это все на сезонную аллергию и прописал пить отвар, на приготовление которого у тебя не было ни времени, ни желания, потому ты с легкой душой забила на свое лечение и вернулась к работе, засунув рецепт на полку между книгами по истории культуры и боевым искусствам, которые открывала лишь единожды. И все бы ничего, если бы замечательные работодатели не начали замечать неладное. Яэ озаботилась об этом первой. 💜 Ты расслабилась, доверяя рукам великой Гудзи свои волосы, но как только ее коготки прошлись по коже головы, внезапно почувствовала боль и отстранилась. Мико странно смотрела на свои окровавленные ногти, а потом перевела взгляд на тебя, обеспокоенно и сосредоточенно вглядываясь в лицо. — Что происходит? Я уже давно приметила изменение в твоем запахе, но не думала, что все так серьезно, милая, – вдруг придвигается к испугавшейся тебе, осторожно беря твое лицо в свои руки. — Лекарь сказал, что это аллергия, прописал отвар, – пожимаешь плечами, собираясь встать и уйти. Мико не стала останавливать, поднявшись тоже. — Насколько я могу судить, это не похоже на аллергию. Твоя кожа стала слишком… чувствительной. Я едва коснулась, как кровь хлынула… Дай мне обработать рану. Действительно, лучше воспользоваться помощью, чем пугать других жриц видом окровавленных патл. Прежде чем обработать повреждение, она чиркнула короткую записку, которая исчезла из ее руки в искрах молнии. Прикосновения женщины были более осторожными, чем когда-либо, но ты постоянно слышала ее недовольные комментарии. Как оказалось, кровь из маленькой царапинки все никак не хотела останавливаться, хотя, казалось бы, ранка была совсем незначительной. Наконец, Мико закончила с твоей головой и вдруг обняла твои плечи сзади, кладя голову тебе на плечо. — Как бы нам обеим того не хотелось, придется сообщить об этой ситуации твоему милому главе комиссии Ясиро. В его распоряжении есть личный лекарь, который явно лучше разбирается в болячках, чем шарлатан, выписавший несколько травок. Ты ведь не станешь капризничать и примешь помощь добровольно. Потому что в ином случае тебя просто никто не спросит. Конечно, она не спрашивала, а утверждала. Ее дыхание участилось, и через мгновение ты почувствовала, как поднимаются волосы на руках. В следующую секунду ты уже была в поместье Ясиро, перемещенная с помощью магии верховной жрицы. Камисато Аято стоял среди кабинета, дожидаясь очевидно тебя, с той самой запиской, которую отправила Яэ несколько мину назад. Он был зол, но не на тебя. Ты впервые, кажется, видела, как ходят желваки и крепко сжимаются его челюсти. Врачебный осмотр выдал ряд возможных диагнозов: та же сильная аллергия, кожная болезнь, отравление и еще несколько возможных – пока сказать было сложно. Тебя посадили на карантин и запретили работать, пичкали разными лекарствами. Отдыхать не у себя было непривычно, но ничего не поделать. Допускали в комнату только самого врача и редко Тому, который передавал тебе книжки от господина. А также ехидно заметил, что Аято иногда, задумавшись, приходит к дверям этой комнаты и, опомнившись, спешно уходит обратно работать. Ты отмахиваешься, зачитываясь книгой «История происхождения древних кланов Инадзумы», которую, в обычное время, вряд ли решила бы открыть. Кроме всего этого, в твоей комнате провели осмотр, дабы исключить возможность отравления (ведь отравиться во время приемов пищи просто не могла: в поместье Камисато всегда ела то же, что и Аято, а в храме Наруками еда распределяется между всеми жрицами из общих котлов). Через несколько дней тебе стало гораздо лучше. За это время лекарю удалось исключить все известные заразные заболевания из возможных диагнозов, но тебе все равно запрещали работать и выходить еще целую неделю. Список книг, который ты прочитала за это время, можно было расправить в Великом храме, и, ты уверена, конец его остановился бы только у подножия горы. Мико, как было указано в ее письме к тебе, прислала несколько действенных отваров, которые «вмиг поставят на ноги мою милую жрицу». И вдобавок к ним алкогольную настойку из сакуры… звучит несколько богохульно. С неопределенным диагнозом тебя оставили под наблюдением и выписали витамины (потому что выдавать что-то помимо них могло быть опасно, но твой вид оставался болезненным), ограничив рабочее время. Но уже это было куда лучше, чем только спать, читать и играть с Томой в сябу-сябу. Тем более, ты знала, что в преддверии праздника дел будет невпроворот у всех, и скучать не придется. 💙 Может быть, ты бы и могла забыть о произошедшем, но собственный внешний вид не радовал: яркие вены, слишком выделяющиеся под истончившейся кожей; ставшие ломкими и тусклыми волосы; легко ломающаяся ногтевая пластина; глубокие синяки под глазами и красные из-за лопнувших сосудов глаза. Жуть. Ты впервые за долгое время взялась за кисть и кушон, чтобы хоть как-то скрыть бледность кожи, но и это не помогало. Расстроившись, идешь в кабинет господина, где, видимо, теперь будешь работать на постоянной основе (о чем вся канцелярия клана горько плачет). Аято встречает тебя внимательным взглядом и кивает, после чего протягивает пузырек с пилюлями. — Ты ведь еще не пила витамины сегодня? – улыбается, когда видит твое удивление. — Как вы… неважно. Я помню, что мне нужно пить витамины. Пожалуйста, не добавляйте себе лишней работы, заботясь о моем состоянии. — Один раз я уже упустил твое состояние из виду и вот что вышло. Более того, приглядывать за тобой для меня в удовольствие. – И видя как ты заливаешься краской, хитро добавляет: – а мышке нравится, как за ней наблюдает кот. Иди, работай. В течение дня ты не раз ловишь его взгляд, заставляющий почти зарываться головой в документацию. Кстати, тебе достались ответные письма от приглашенных на праздник гостей, на которые нужно было ответить немедленно – пришли они все около недели назад. Помимо этого удалось найти еще два письма с шифровкой, которые ты уже без спросу забрала, и несколько ругательных (формально и культурно) писем от представителей других комиссий, недовольных тем, что подготовка замедлилась накануне мероприятия. Ты почувствовала укол вины и отписала быстрые ответы, после чего передала их на подпись старшему Камисато. В течение дня Аято подходил к тебе с теми же пилюлями и заставил выпить их на его глазах. Ты вовсе не собиралась пропускать прием лекарств, но за работой время бежит незаметно! Удивительно, как господин сам не забыл о подобной мелочи, и тем более удивительно, как ласково он потрепал твои волосы, стоило закупорить пузырек. Эта нежность… смущала. 💜 Яэ Мико целыми днями пропадала в издательстве, так что в храме ты ее встретить не могла, пока она сама не позвала тебя с собой. Выбираться за пределы работы в таком виде и сохранявшейся слабостью было неудобно, но необходимо. Мико обсуждала с авторами насущные проблемы в «Призрачной беседке», а тебя усадила за отдельный столик у окна, оставив наедине с разными вкусностями и писаниной, над которой требовалось поработать, потому скучать не пришлось. Наконец, она садится напротив, оставив подчиненных о чем-то ожесточенно спорить. — Так-так, что делает моя милая? – Без особого интереса она заглядывает в бумажки, над оформлением которых ты сейчас корпела. – Снова вся в работе. Отложи все на «потом» и пойдем гулять, мне скучно. Ты вздыхаешь, повинуясь, и смотришь, как Яэ доедает свой удон с таким лицом, будто постигает тайну мироздания в этом блюде. В итоге сегодняшняя «командировка» вылилась в обычную уличную прогулку. Мико с удовольствием рассказывает о местах, в которых бывала, и том, какие воспоминания с этим связаны, не стесняясь упоминать Райден Эи и все инадзумские кланы поочередно, про одних пуская ехидные комментарии, а другие щедро хваля. Но в один момент вас останавливает Кудзё Сара в сопровождении двоих подчиненных. Яэ закрывает тебя, встав спереди. — Не стоит переживать, мы лишь хотим побеседовать. Это важно. — Только если беседа состоится где-нибудь в ресторанчике. Что скажешь, маленькая тэнгу? Сара поморщилась от подобного обращения, но не стала пререкаться. Дело, видимо, действительно было важным. Обращается она к тебе: — Ранее нашему взаимодействию мешал глава комиссии Ясиро, я уже направила жалобу на препятствие следствию, – недовольно подмечает девушка, складывая руки на груди. – У нас есть информация, что несколько людей пострадали от подобного вашему недуга, – пристально смотрит на тебя. – Я прошу вас пройти со мной для выяснения обстоятельств вашей болезни, ради предотвращения пандемии. Как никогда серьезная генерал комиссии поясняет, что несколько человек поступили с теми же симптомами, что у тебя, к городскому врачевателю. К сожалению, трое из пяти пострадавших уже мертвы и ты – единственная, у кого наблюдаются улучшения. Это неслабо напугало, но Яэ ласково гладила тебя по руке все это время, успокаивая, и это действительно спасало – ты чувствовала, что не останешься одна при любом исходе. Выяснилось, что ты не контактировала ни с кем из пострадавших, и единственной точкой вашего пересечения могла служить общая работа над поддержанием указа об изъятии Глаз Бога. Кудзё Сара неохотно склонилась к версии преднамеренного серийного убийства и попросила тебя круглосуточно оставаться под присмотром. Новые обстоятельства, если такие выяснятся, она сообщит сразу. Подобные новости заставили руки трястись. Получается, кто-то мог покушаться на твою жизнь? Но за что?.. До храма, куда вы должны были скоро вернуться, было слишком далеко идти, и Яэ прекрасно понимала, что в таком состоянии ты не дойдешь. Ей пришлось снять номер в постоялом дворе, где она обычно ночует (если лень идти в храм пешком, конечно), чтобы хотя бы немного успокоить тебя. Хозяева сразу принесли вам поднос с закусками и сакэ. — Посмотри на меня, милая, – Мико обхватывает твое лицо руками, осторожно, боясь повредить кожу. – Ты, наверное, единственный человек, страхом на лице которого я не могу наслаждаться. Перестань. Ее губы прикасаются к твоим, легонько совсем, и ты вцепляешься в нее, как в последнюю спасительную соломинку, так крепко, что ломаешь пару ногтей. Тогда она отстраняется, целуя твою ладонь. — Тебя окружают самые сильные люди Инадзумы. Думаешь, какой-то мелкий кусок [нечитаемая лексика ёкаев] сможет так просто забрать мою юную прелестную жрицу? Тебе действительно стало легче. Яэ заставила тебя лечь на кровать и гладила твои волосы, пока ты не уснула, забывшись тревожным сном. Просыпаешься уже в своей комнате поздней ночью. Рядом на подушке лежит записка: «Мне было так приятно смотреть на твое спящее лицо, что решила не будить. Можешь не беспокоиться о своей работе, хорошенько отдохни, ты нужна мне завтра ☆ ～( ' ▽^人) Камисато, как ни странно, уже был в курсе случившегося. Расследование ведется вовсю, так что можешь спать спокойно, преступника скоро обнаружат и накажут ( ＾▽＾)っ✂╰⋃╯ Подключилась и Сёгун Райден, стоило только немного ей поднадоесть» Ты посмеялась с нарисованных Мико картинок и решила вставать – солнце поднимется только через пару часов, но сна уже ни в одном глазу. На столе, кстати, очень мило уместились рядышком два кушона – синий и розовый. Кажется, кое-кто заметил твои потуги замаскировать нездоровость косметикой. Заняться было особо нечем, только те самые письма с шифровкой одиноко лежали рядом с новой косметикой. Интересно было, что движет человеком писать подобное каждый раз, еще и шифруя? На секунду ты испугалась того, что эти послания могут быть адресованы тебе, ведь в них не значилось конкретных обращений и имен, но отмела эту мысль. Преступник ведь не мог знать, что они попадут именно в твои руки, так? Ты, в конце концов, не единственная, кто разбирается в этом. Да и как с помощью обычных бумажек можно передать болезнь? Бред. Шифр с каждым разом становился все мудренее и от того интереснее. Новые комбинации, обозначения, но смысл послания все равно сводится к угрозам. Ты откладываешь разгаданное письмо и случайно проводишь пальцем по чернилам. Очень странно, что не вышло заметить это раньше, но все буквы оказываются выпуклыми. Ты проверила предыдущие письма, пожалев, что самое первое старший Камисато отправил в утиль, и везде «чернила» присутствовали. Ты должна была доложить об этом господину и встала, чтобы собрать все бумаги, но ноги вдруг подгибаются, и ты падаешь на колени. Первые секунды кажется, что все в порядке, хватаешься за стол и пытаешься подняться, но конечности вдруг отказываются подчиняться. Ты закашливаешься и видишь, как на пол летят брызги крови, вырывающиеся вместе с твоим дыханием. Дышать становится тяжелее и кровь стекает по подбородку со слюной, когда становится ясно, что ты ничего не можешь сделать. Нужно срочно что-то сделать. Позвать на помощь, оставить подсказки… Хоть что-то! Ты вытягиваешь руку и сбрасываешь со стола письма, стараешься сжать их в руке, и последние силы уходят на то, чтобы переползти ближе к выходу. Глаза закрываются... 💙 При пробуждении лицо оказалось перевязано чем-то, закрывающим обзор. Еще не до конца придя в себя, ты шаришь вокруг, испугавшись темноты, и случайно сталкиваешь с полки стоящей рядом стеклянный стакан, который разбивается и создает шум. В комнату тут же кто-то заходит и садится рядом. — Тише, бунтарка, – смеется Аято, поймав твою руку. – Ты в поместье. Все хорошо. Ты сразу перестала размахивать руками. После всех этих новостей про серийные убийства, угрозы из писем и прочее, пробуждение в темноте как бы говорит о том, что ты в подвале у маньяка, который так и рвется распороть тебе брюхо. Сейчас же фантазия поутихла, но ты все равно крепко схватилась за руку Аято. Ты хотела о многом спросить, но горло пронзила боль, а изо рта вырвался только сдавленный хрип. Повреждена слизистая, очевидно. Впрочем, старший Камисато без вопросов понял, о чем ты хочешь знать. — Отправителя писем мы ищем. Шифр в них был написан не обычными чернилами, а перетертыми минералами из Разлома в Ли Юэ, пары которых ядовиты. Поэтому чем больше ты работала над ними, тем быстрее они проникали и отравляли организм… Он замолчал, поглаживая твое колено сквозь одеяла. Приятно. — Стало очевидно, что послания были адресованы именно тебе. Злоумышленник знал, что тебя завлекут шифры в письмах, и то, что я не стану обращать внимания на угрозы. И состав… был выведен из минералов не случайно, каким-то образом им, - и я уверен, что участников несколько, - удалось вывести формулу, при которой минерал дает максимальный вред и скорость испарения. Так что все в твоей комнате покрыто слоем этой гадости. И по той же причине тебе становилось лучше, когда тебя поселили на карантин в другое помещение. Он вздыхает. На самом деле, внутри Аято роится сейчас море эмоций и чувств, от злости до сожаления и скорби. Он мог предвидеть это! Все было очевидно, лежало на ладони, и если бы не его глупое увлечение, желание поиграться, все могло быть иначе. Он бы смог защитить тебя. Но сейчас только может смотреть на твое замотанное бинтами лицо, покрытые язвами руки, сломанные у основания ногти, спекшуюся под повязками кровь. «Когда есть... симпатия, язвы от болезни так же красивы, как ямочки на щечках», - вспоминает про себя мудрое изречение. Он помнил, что ты просила не нарушать личных границ, но не мог перестать смотреть на твои губы, которые даже потрескавшимися выглядели прекрасно. Попросишь ли ты когда-нибудь о поцелуе? Лекарь заходит чуть позже, застает вас, держащимися за руки в полной тишине. Тебя отпаивают чем-то сладким и укладывают обратно спать, чтобы восстанавливать силы. Аято остается рядом до тех пор, пока не засыпаешь, продолжая держать твою руку. 💜 При следующем пробуждении ты уже можешь видеть, хотя и очень плохо. Силуэты размываются, создается ощущение, будто смотришь через грязное стекло. Тряпки с лица сняли, но даже так ты с трудом могла пошевелиться. Кажется, стало только хуже, слабость усилилась. Ты все равно собираешься встать с постели. Еще предстоит куча работы, праздник на носу, а ты здесь валяешься просто так, пока остальные работают в поте лица. Да, зрение подводит, но ты, в конце концов, можешь и просто наведаться в канцелярию и заставить кого-то писать дословно. Финансисты точно без постоянных пинков распоясаются и начнут творить ахи что в сметах. Предусмотрительно выпив все то, что требовалось исходя из рецепта, оставленного на столе, ты откидываешь одеяла и свешиваешь босые ноги на пол. Рядом с кроватью стоит трость, которой ты тут же воспользовалась. Никого не было ни рядом с дверьми, ни в коридоре. И даже намека на кого-то живого в округе не слышалось, будто все вдруг покинули поместье. Ты вышла во двор и села на подмостки, окуная ноги в прохладную воду. Давно хотела попробовать, но в присутствии посторонних это было бы как минимум неприлично. А сейчас стало все равно, если кто-то подсмотрит за твоим развлечением. Только теперь до тебя доходит, что это действительно было покушение – письма с отравой, угрозы. И ты не единственная жертва. Волна холода пронеслась по плечам, от вновь взыгравшего страха защипало глаза. Ты не стала стирать слезы, упавшие прямо в пруд. — О, Архонт, – ты резко поворачиваешься, ища источник знакомого голоса. Яэ Мико стояла за спиной, нагнувшись к тебе, с ее привычной мягкой улыбкой, которую ты могла разглядеть только приблизившись. – Разве это милое личико дано тебе, чтобы плакать? — Что вы здесь делаете? Где все? — Не переживай, мы всего лишь в твоем сне, – она устраивается рядом, скидывает обувь и окунает узкие стопы в воду, игриво плеснув на твои щиколотки водой. – Не заметила? Или решила, что все действительно встали и ушли, оставив тебя одну? Это было бы забавно. Ты доверчиво кладешь голову на ее плечо, и Мико приобнимает твои плечи, прижимая поближе. Солнце приятно пригревает спину, прохладная вода отвлекает от боли… — Тогда почему я чувствую боль? И тепло солнца? – спрашиваешь, обратив на это внимание. Во сне, вроде бы, не должно быть чувств? — Нет, не чувствуешь. Просто представляешь, каково это могло быть. Прямо сейчас, здесь, ты можешь стать совершенно здоровой, но боюсь, придется разочароваться, как только проснешься. Твоему слабому человеческому телу предстоит еще о-о-очень долгое лечение. Ты моргнула пару раз, пожелав разглядеть окружение, и пелена с глаз действительно спала. Что ж, видимо, это и правда только фантазия. — А что здесь делаешь… ты? — Ха-ха, наконец! Я уже решила, что скоро будешь снова по полному титулу обзываться, – Яэ развлекается, болтая ногами и поднимая брызги, переливающиеся радугой. – Я решила, что тебя может обрадовать мое появление. Только не говори, что не соскучилась, проникать в чужие сновидения вовсе не так легко, как кажется. Ты не стала ее расстраивать, говоря, что совсем не вспоминала о ней, думая все время о том, как бы скорее поправиться. Но то, что она рядом, было действительно приятно. Мико всегда была той, кто даже своим капризным характером и старческими наставлениями могла поднять настроение. В груди стало так тепло от осознания того, что даже в бессознательном состоянии ты можешь на нее положиться. — Ты точно не иллюзия? Как все остальное, что я могу изменить здесь? — Мм, кто знает. Быть может, все, что мы видим своими глазами и чувствуем кожей и есть иллюзия. Может быть, не существует меня, Аято, тебя – и все это чья-то больная фантазия, которая может в любой момент просто исчезнуть. Может быть, мы существуем где-то в книге, и кто-то управляет нами, заранее знает, что мы скажем, сделаем, потому что все это он придумал в своем сознании. Или ты не это хотела услышать? — Точно не это. Скоро вы встаете и ты свободно выпрямляешь ноги, не чувствуя никакого дискомфорта. Локация сменяется на лес Тиндзю, куда ты любила ходить, но почти перестала, потому что тануки любили красть мелочь из карманов или отвлекать на игры. — Только не увлекайся, иначе рискуешь заглянуть слишком глубоко в себя, – окликает Мико, трогая за плечо. — И что тогда будет? — Встретишься со своими кошмарами лицом к лицу. Сон – это не просто время, когда ты можешь отдохнуть, но также один из способов связаться с миром духов. Впрочем, увидев на твоем лице неподдельный страх, она продолжила: — Но со мной ты в безопасности. Я же Верховная жрица Великого храма Наруками, помнишь? Ты, конечно, помнила. И через секунду вы оказываетесь в комнате Верховной жрицы, на что Яэ только улыбается. — Ай-яй, посмотрите-ка, куда тебя завела фантазия, – она свободно располагается на собственной постели, а после хлопает ладонью рядом, приглашая тебя присоединиться. Вы долгое время просто молча лежали, слушая дыхание друг друга, погруженные в свои мысли. Мико думала о том, как много предстоит работы в издательстве, вздохнула о документах, которые ты не в силах заполнить из-за болезни, вспомнила о том, что обещала заглянуть к Эи… и перекатилась поближе к тебе, рассуждающей, как долго вы сможете здесь находиться. — Я обещала себе не привязываться к людям, – тянет девушка, рисуя на твоем боку узоры. – Но с тобой все будто совсем иначе. Не обижайся, но ты действительно самый обычный человек, такая же хрупкая, болезненная, с крохотным временем жизни, и я бы даже вряд ли заговорила с тобой, не привлеки ты внимание. И все же, даже не смотря на то, как много я знаю о вас, людях, все равно не могу понять, почему ты стала так дорога мне. Ответить на это было сложно, но Мико хватило и покрасневших ушей, которые не смогли спрятаться вместе с твоим лицом в руках. Сколько времени вы провели вместе - ты не знаешь, перестав вообще обращать внимание на что-то, когда твою шею стали нещадно пытать поцелуями. Потом пытка перешла на ключицы, живот… Совершенно бесстыдно Яэ вытворяла всякое, о чем ты даже в романах не читала, и было это одновременно так приятно и странно, что тебе оставалось только метаться от мысли остановить все, к тому, чтобы эти ощущения никогда не заканчивались. Яэ вдруг прерывается, морщась. Ты вопрошающе поднимаешь голову. — Тебя зовут там. Видимо, мы слишком увлеклись и забыли о времени… — А сколько прошло? — Мм, около суток… Может меньше. Время бежит иначе в подобных пространствах. Больше не смогу тебя удерживать здесь, мх. Не дав толком попрощаться, она целует в щеку и твое тело будто проваливается в густую субстанцию, после чего ты открываешь глаза вне сна, под голоса нескольких людей, доносившихся словно сквозь вату. Как-то это произошло… слишком быстро. Только что ты лежала на покрывалах в покоях жрицы, а теперь пытаешься разглядеть лица людей, стоящих вокруг. 💙 — Оставь все, что нужно, и выйди, – обратился голос Аято к, видимо, лекарю, находившемуся ближе всех к тебе. Он инструктирует старшего Камисато, что именно нужно тебе дать, и выходит, забрав еще одного человека, наверное, помощника, с собой – кроме тебя в комнате находились трое. Вы остаетесь наедине с господином, который бесцеремонно садится рядом и начинает вертеть твое лицо и руки в разные стороны, проводя осмотр. — Долго не могли добудиться тебя. Все беспокоились, – говорит, зачерпывая пальцами крем из склянки и нанося его на твое лицо. – Судя по всему, твое здоровье приходит в норму, раз ты стала так крепко спать. Он был недоволен, как ты рассудила по интонациям в его голосе, и тебе очень льстило, что это могло быть остаточное раздражение после беспокойства за тебя. Хе-хе. — Прошу прощения. — Прощаю. Не расскажешь, что тебе снилось? Ты стонала во сне. Ты покраснела, а мужчина только лукаво улыбнулся. Ему точно нравится видеть смущение на твоем лице, даже если оно покрыто болячками. — Могу предположить, что тебе снилось что-то приятное. Освежающие родниковые воды, солнечный обжигающий свет? – Аято заводит этот разговор точно не случайно, а ты не могла отвернуться, прикрыться или прогнать его, пока прохладные ладони прикасались к шее. – Или чьи-то прикосновения, нежные и бесстыдные. Руки, касающиеся везде, где ты сама себя не трогала из стыда… Тебе снился я? Ты взрываешься смехом, обхохатываясь из-за выражения его лица, полностью уверенного в своей правоте. Он был настолько прав, доводя твое лицо до кипения, и настолько смешон в своей невозмутимости, что ты смогла успокоиться еще не скоро, даже после утирания смешливых слез продолжая икать и извиняться. Аято сделал вид, будто так все и задумывал, но по поджатым губам можно было заметить, что он обижен. Непривычное для него молчание ты не стала прерывать, все равно продолжая иногда хихикать. Наверное, это было что-то нервное, ты правда не хотела больше смеяться, но чем больше он хмурился, тем сильнее рвался хохот. На очередной вырвавшийся смешок Аято вздыхает. — Я бы хотел разозлиться, но видя твою улыбку, не могу себе этого позволить, – улыбается тоже. – Нужно обработать ниже. Позволишь, или вернуть лекаря? — Вы́ можете продолжить. И почему вы вообще этим занимаетесь? — Ты и сама знаешь, почему. Не заставляй меня говорить это вслух. Он осторожно снимает халат с твоих плеч, оголяя кожу. Вернулась прежняя неловкость – все же сидеть полуголой перед мужчиной, пусть и без интимного подтекста, а особенно перед собственным господином, кажется очень постыдным и смущающим. Благо, в ваше время общество не слишком консервативно… — Вам не противно? – спрашиваешь, наблюдая за тем, как он прикасается к красной воспаленной коже. — Нисколько. Все было куда хуже, когда тебя только нашли. Было страшно видеть, как из твоих глаз, ушей, рта и носа шла кровь, а кожа вскрывалась от любого прикосновения. Никогда этого не забуду. — Я уверена, вы видели вещи и похуже. — Видел, и даже совершал сам. Но все это происходило с людьми, которые этого заслужили. Сложно сосредоточиться на словах, пока по едва прикрытой груди и животу гуляют длинные пальцы, разнося прохладную жидкость. Аято будто нарочно наклонялся ниже, его дыхание щекотало кожу. Приятно и неправильно. Что будет, если кто-то узнает, что глава клана Камисато ухаживает за кем-то вроде тебя? — Беспокоишься о том, что кто-то заинтересуется ситуацией? Тем, что я проявлял и проявляю к тебе внимание, – отвлекает тебя. Киваешь, и он продолжает: – Это уже произошло. Есть много недовольных, в клане и трикомиссии. Аяка вчера впервые в жизни меня отругала, – он прикрывает рот ладонью, скрывая широкую улыбку. — Разве хорошо то, что вы начали ссориться с сестрой? — А, нет, мы не ссорились. Ей не нравится, что я вас не познакомил. — А… Сказать в ответ было нечего. Ты поворачиваешься спиной, и вздрагиваешь, когда пальцы соскальзывают по затылку и плечам, нетронутым болезнью. Ты чувствуешь, как мужчина приблизился, горячее дыхание на лопатке заставило встрепенуться. Он зарывается носом в твои волосы и тихо вдыхает (и тебя посещает мысль, не пахнешь ли ты неприятно после нескольких дней в постели), а затем резко отстраняется. — Лекарь закончит осмотр. Я завтра еще зайду. Повернувшись, только успеваешь увидеть, как Аято выходит за дверь. Плечи поморозило, и ты укуталась в одеяло снова. Внешне ты быстро шла на поправку, от язв остались только маленькие коросты, лицо поправилось и перестало быть мертвецки-бледным. В остальном… внутри легких скопился остаток, который, по словам лекаря, может никогда не выйти, но ты регулярно откашливала нечто вместе с кровью. Пыль и что-то похожее на осколки, которые постоянно царапали горло – то, что ты видела почти ежедневно на платке, из-за чего говорить удавалось только шепотом. Зрение тоже не вернулось к первозданному, но с этим было легче справиться благодаря каплям, подаренным Мику. Пока, правда, все и так говорили, что очки тебе очень идут, а Аято взял в привычку легонько их поправлять на твоем носу. Чтобы прикрыть неровности на лице, пользуешься теми кушонами, которые не успела разглядеть в тот раз. Их, на счастье, не пришлось выкидывать, как очень многие другие вещи, не поддающиеся очистке от отравленного минерала. На счастье, они отлично перекрывали все, что требовалось. И, пожалуй, самой большой удачей тебе казалось то, что волосы остались на месте, хотя и стали ломкими и сухими. Все же лысину тебе прикрыть было точно нечем, да и Яэ тогда было бы нечего заплетать… Сначала тебе не хотели давать работу, пока, вконец обнаглев от скуки, ты не ворвалась в канцелярию, выхватывая все документы, которые только попадали под руку, и сбегая с ними в свою комнату. А было от чего бежать: господин Камисато дал приказ НИ ЗА ЧТО не позволять тебе работать до полного выздоровления! Так что за тобой следом бежала целая делегация работников и охраны, не желающих получить нагоняй. Честное слово, ты не хотела создавать проблем другим, но пока ты сходила с ума в заточении и перечитывала книги по боевым искусствам в третий раз, эта идея перестала казаться плохой. За всей комедией, на счастье народа, наблюдал Тома, который, как всегда, решил все проблемы, позвав главу клана. Тебе долго пришлось слушать хохмы господина, удобно устроившегося на твоем спальном месте под предлогом наблюдения за твоим состоянием - чтобы не переутомилась. Ему ты тоже устроила выволочку, назвав период выздоровления пыткой и выгнав, с требованием предоставить, наконец, нормальную работу. Уже в этот вечер тебе вернули излюбленное место в кабинете господина, но впредь не давали работать с личной корреспонденцией – она теперь проходила через несколько рук для тщательной проверки. Яэ Мико тоже частенько выкрадывала тебя для совместных прогулок в лесу, а затем и в городе, когда ты без проблем смогла передвигаться самостоятельно. Первое время ты смущалась, вспоминая произошедшее во сне, при одном упоминании которого с уст жрицы дрожали коленки. Но когда она видела хотя бы намек на смущение на твоем лице, старалась только больше раззадорить, например, скользнув рукой по твоему колену или пощекотав шею… Из храма, к сожалению, пришлось уйти, потому что дорога от него до поместья была не безопасной. Мико не всегда могла отправить тебя сразу в имение, а Аято не имел возможности постоянно предоставлять охрану, чтобы не вызвать еще большее недовольство среди подчиненных, подозревающих мезальянс. Так что часть документов разрешали забирать с собой, а с Яэ вы виделись в самых сладких и запоминающихся снах, после которых спать хотелось только больше… 💜 В один из вечеров Верховная жрица решает самостоятельно проводить тебя. Ты только рада провести с ней время за прогулкой вне собственного сознания, ощущая прохладный ветер на лице и теплую руку, держащую под локоть. И хотя ты ожидала, что вы подойдете к воротам, разменяетесь любезностями и разойдетесь, Мико решила иначе. Ты не задаешь вопросов, когда вы сворачиваете на другую дорожку, ведущую к побережью. Тропа прерывается, и вы спускаетесь по крутому спуску вниз, к песку, смеясь, если вдруг скользят ноги, сразу подойдя к самому краю воды и утопнув обувью в песке. Гудзи запросто стягивает босоножки, помогает сделать это и тебе, после чего заводит в холодную воду. Ты замечаешь, как расплываются в стороны мелкие рыбки, пытается убежать парочка крабов, а когда поднимаешь взгляд, единственное, за что он цепляется – голая грудь Яэ, снимающей с головы убор и сворачивающей волосы в большую культю. Она замечает взгляд и специально выгибается, красиво представляя свою фигуру в лунном свете, что завораживает твой взгляд до тех пор, пока сильная волна не сносит с места. Ты слышишь женский смех, и тебя поднимают, убирая с лица налипшие волосы и попутно одаривая коротким поцелуем в нос. — Знаешь, если ты снова заболеешь, твой добродушный господин точно явится в храм лично, чтобы со мной поругаться. Плавать голышом, брызгаться и пытаться затащить друг друга под воду, было весело, но продолжалось развлечение недолго. Мико обещала, что когда ты будешь здоровее и перестанешь синеть после пяти минут в воде, вы повторите эту вылазку, и тебе еще не раз предстоит узреть ее в подобном виде. 💙 Через несколько дней после начала твоей работы, поздно вечером в твою комнату постучали. Ты никого не ждала, лекарь уже заходил с осмотром, потому немного настороженно спросила, кто пришел. Голос Томы в ответ тебя успокоил, без лишних мыслей открываешь дверь, чтобы тут же чуть не закрыть ее обратно от неожиданности. — Здравствуй, – младшая госпожа быстро заходит внутрь, снимая капюшон с головы, и ее слуга прикрывает дверь. Видимо, пришли они сюда тайком. – Извини, что так врываюсь, но не думаю, что в ближайшее время у нас будет другая возможность поговорить. Пока ты соблюдаешь все приличия и приветствия, Тома пожимает плечами и занимает привычную позу у двери, складывая руки на груди. Аяка недолго осматривается, после чего присаживается на край кровати за неимением других сидений – стул был завален писаниной, стоявший здесь ранее небольшой диванчик выкинули… Ты не была против, но осталась стоять. — Ранее мы виделись только раз, но мне приятно вновь встретиться, – улыбнулась девушка, в искренности слов которой ты могла сомневаться. Она же пришла не просто поговорить, да? – Только не думай плохого! Я посчитала, что нам действительно нужно поговорить. Дело в том, что брат даже заводить разговор не хочет о тебе, а мне… так любопытно! Увидев засверкавшие голубые глаза, ты вдруг прыскаешь от смеха, ловя неодобрительный вздох Томы, а Аяка только улыбается. Пришла она не со злым умыслом точно. Ты мало знала о младшей госпоже, да и никогда особо не интересовалась, но предполагала, что ей, верно, одиноко все время прятаться от людей. Гости заходили в имение не часто, и даже если обращались к ней, то с официальными заявлениями, и единственным другом-слугой ей был Тома, следующий тенью за спиной. Вы мило поболтали (несмотря на то, что разговариваешь ты шепотом), прежде чем она ушла, и этот вечером остался в памяти до следующего ее визита, такого же тайного и позднего. Первую неловкость сгладил сам Тома, пошутив про то, что его руки окоченели застирывать штаны господина каждый день, потому он слезно просит вас заступиться за несчастного слугу. Госпоже на самом деле нужна была подружка, с которой можно было поболтать о косметике (кстати, подарить кушон посоветовала Аято именно она!), местных новостях, поделиться прочитанным романом и немого поругаться на брата (вы делали это в шутку, конечно, хихикая и шикая на управляющего), а ты вовсе не была против подобной роли. Аяка была едва ли не единственным человеком, с кем можно было безбоязненно говорить о чем угодно, несмотря на ее статус. Старший господин, конечно, зашел поинтересоваться, что это были за ночные вылазки в твою комнату, и ты долго отпиралась, смеясь. Не рассказывать же, что вы сплетничаете именно о нем? Праздник Пяти Касэн вот-вот должен был начаться, считаные дни оставались до нужного дня. Ты была удовлетворена проделанной работой, похвалила финансистов (вздохнувших с облегчением) и позволила отдохнуть канцелярии (работники которой, отпустив из рук пишущие устройства, заснули прямо на рабочих столах). С каких пор тебя поставили управлять двумя отделами, никто так и не понял, в том числе и ты сама, просто так случилось, и никто не стал протестовать. Платить стали больше, а из новых обязанностей только регулярно пинать работников, так что ты не воспротивилась. Тем временем, лекарь почти перестал посещать тебя самостоятельно, отправляя своего помощника. Тебе он не нравился, но почему – сказать сложно. Выглядел он даже симпатично, несмотря на послевоенные шрамы (как тебе рассказали позже, он был полевым врачом), вежлив и грамотен, а еще метил на место пожилого врача, недавно выбравшего этого парня в преемники. Только взгляды, которые редко бросал в твою сторону, казались какими-то уж… слишком кровожадными. Каждый раз, замечая это, ты отмахивалась, послушно принимая то, что он говорил. Когда в дверь снова раздается стук, ты открываешь сразу, зная, что это или младшая госпожа, или лекарь. Последнее предположение оказывается правдой и ты садишься на кровать, ожидая начала осмотра. Он привычно захлопывает дверь, но теперь почему-то закрывает ее на замок, что настораживает, а после приоткрывает створки окна, говоря, что тебе требуется больше свежего воздуха для быстрого восстановления. Ты видишь, что что-то не так по самим движениям зашедшего, он странно резок, желваки ходят под кожей и смотрит, не отрываясь, на твое лицо. Недавно из комиссии Тэнрё пришло уведомление о том, что благодаря вашей находке в письмах остальных жертв удалось спасти, но маньяка так и не нашли. Кудзё Сара лично просила оставаться на стороже, ведь не было даже примерного понимания того, кто мог быть причастен к заговору. И эта мысль, что убийцей мог быть кто угодно, сейчас забилась в сознании сиреной, тревогой, заметалась красным предупреждающим флагом. Ты поднялась, не отводя взгляда от мужчины. — Спасибо за вашу помощь, но, думаю, сегодня она не потребуется. Прошу вас уйти, – нарушаешь тишину хриплым шепотом. Помощник лекаря не двигается, даже не моргает, с прожигающей ненавистью смотря в твои глаза. Ты подошла ближе к двери, собираясь открыть замок и сбежать, но мужчина вдруг делает шаг в твою сторону. Вы замираете. Примерно в это время у охраны поместья пересменка, чтобы открыть дверь нужно отвернуться хотя бы на несколько секунд (сложный замок, установленный после случившегося, не позволяет просто так распахнуть дверь), а другой выход – окно, - заблокирован твоим ночным гостем. И даже закричать ты не можешь, не то, что позвать на помощь. Все это в купе со слабостью играет против тебя. Нужно что-то придумать… — Лекарство, – недоброжелатель вытаскивает из кармана бутылочку и ставит на стол. Он говорит сквозь сжатые зубы. – Нужно выпить сейчас. Сядьте на место. Он ведь не думает, что ты так просто послушаешься и вернешься на кровать? Слишком обострилась ситуация, чтобы решить ее так просто. — Зачем ты делаешь все это? – спрашиваешь, шагнув еще немного в сторону, чтобы рукой за спиной попытаться открыть замок. – Все жертвы. Зачем убивать? — Ты тупая? — А ты умный, что ли? — Да уж умнее тебя буду, параноичка. Прижмись уже и дай тебя осмотреть, ничего я не сделаю. — А чего тогда такой взгляд злой? — Я тебе в любви признаваться должен? Ну, справедливо. С чего ты вообще решила, будто он собирается тебя убивать? Может, у него день плохой, да и вообще он никогда добрым не был, вот и ходит злющим. А ты сразу на маньяков думаешь – и правда, паранойя. Тем более, работал этот человек здесь примерно столько же, сколько и ты – способов убить тебя у него была уйма, но ведь вот он, даже не подозреваемый, стоит и пытается утихомирить разбушевавшуюся тебя. Ты все же открываешь дверь (так и не узнав, зачем она была заперта) и, выровняв дыхание, снова садишься на кровать. С собой прихватила на всякий случай увесистый фонарь, висевший у двери на крючке. Он поворачивает твое лицо на свет лампы, осматривает глазное яблоко, изучает рубцы, обрабатывает их уже стоящими на полке средствами. Затем прослушивает легкие, простукивает грудную клетку. Все как и обычно при осмотре, только теперь помощник лекаря горазд на ругательства, явно недовольный тем, что ты чуть не сорвала осмотр. Да уж, стыдно за это тебе будет еще долго… — Меня все же удивляет, насколько глуп может оказаться человек, чью гениальность признала целая страна, – снова отпускает комментарий, прощупывая твое горло. — Я уже извинилась. — Если ты тупая, просто признай ошибки. Извиняться тебе нужно не передо мной, – его пальцы вдруг впиваются под гортанью. — Мне больно! — Солдатам, погибшим на войне, было куда больнее, сука. Все же интуиция не подводит, и пока есть возможность, нужно бежать! Ты дотягиваешься до фонаря, который в какой-то момент отставила в сторону - со всей дури разбиваешь его об голову калекаря! Брызги стекла попадают тебе в лицо, но это стоило усилий – мужчина падает вниз, не теряя, правда, сознания. Его промедления хватает, чтобы попробовать схватиться за ручку двери. Есть! Ты едва не срываешь петли, но чужая ладонь обхватывает лодыжку. Падаешь прямо на стекло, отпинываешься и подскакиваешь снова, а этот выродок все пытается схватиться. Ты коварно поджидаешь, когда он подползает ближе к косяку, не видя ничего из-за залившей глаза крови. Как следует прикладываешь дверью. А затем хватаешь за волосы и об пол его, об пол, об пол… В общем счете это действо не заняло четверти минуты, но когда глаза у незадавшегося докторишки закатываются, ты уже можешь видеть приближающиеся огоньки в темном коридоре – кто-то спешит на помощь. Тебя заматывают в одеяло и уводят подальше, а ты все никак не можешь перестать хохотать. Нервное… Привели в покои Аято, который помог вытащить кусочки стекла из рук, умыться и залатать повреждения. Архонты, сколько же шрамов должно появиться на твоем теле, чтобы этот кошмар закончился?! Рыдать после пережитого на плече господина было приятно – от него пахло цветами и мылом (он только недавно вышел из купальни), а сам он был горячим, как нагревшийся на солнце камень. Этой ночью старший Камисато не впускал к себе никого, даже тех, кто приходил со срочными донесениями по делопроизводству, а после запретил появляться у дверей до самого утра. Сейчас строгому господину, главе древнейшего клана и одной из трикомиссий, было дело только до твоего состояния. Возможно, не дерни ты рукав его одеяния, когда он собирался уйти, пришлось бы провести всю ночь в одиночестве, но Аято выбрал остаться. Еще несколько дней ты не могла пересилить себя и покинуть пределы комнаты, где все пропахло им. Старший Камисато любезно разрешил брать его одежду, пока почти вся твоя находилась в комнате, где шло следствие, а также в комнату заходили только Тома с подносом еды и Аяка, обеспокоившаяся состоянием новой подружки. Сам мужчина только изредка заходил, тратя время на многие нужды клана и Ясиро, перебиваясь сном за рабочим столом или на кушетке. Ему было не привыкать не спать по нескольку дней, но ты беспокоилась. И хотя ты часто просыпалась, если он заходил ночью, то делала вид, что спишь, потому что знала, что ему нравится вид тебя, спящей в его рубашке на его постели. Все относительно быстро решилось, точь в точь перед праздником. За это время тебе устроили два допроса, затем привели на дознание в город, пришлось заполнить парочку документов и… как будто ничего не было. Позже вы вместе с Кудзё Сарой, Аято и Яэ (последняя присоединилась под предлогом того, что это может помешать проведению праздника и ей нужно разобраться лично) разбирали ситуацию. Помощник лекаря в военное время состоял в армии оппозиции, был военным врачом и, как известно, на войне нет места пощаде. По несчастливому стечению обстоятельств его семья передавала шифры командованию (как добровольцы, этой работой больше некому было заняться), после чего проводились операции по освобождению и захвату. Но тут вдруг появляешься ты, разгадывая шифр, из-за которой сильно пошатнулись позиции Сангономии. Соответственно, множество жертв, потеря боевого духа… а отец молодого человека решил свести счеты с жизнью, посчитав, что это его личный провал и он не достоин дальше находиться рядом со своими товарищами. Остальные жертвы тоже в чем-то «провинились» по представлению преступника. После подписания мирного договора он нашел каждого, кто каким-либо образом мог быть причастен к близкой победе армии Сёгуната (по крайней мере, до тех пор, пока не появился Путешественник), и запросто решил, что ему под силу всех убить. Тебя найти было проще всего – ему повезло устроиться в то же место и в то же время, что и ты, потому рядом с тобой и опекающими тебя людьми приходилось быть куда более настороженным и расторопным. — А откуда минералы из Ли Юэ? – спрашиваешь, пытаясь прояснить и другие несостыковки. Поставки лекарственных трав из других стран не прерывались даже во время действия закона об охоте на Глаза Бога, производство было налажено и без него никуда. А иногда неизвестные ранее ингредиенты посылают на изучение к более грамотным специалистам. На счастье убийцы, ему, от имени своего учителя, как выяснилось из его личной переписки, удалось получить несколько кусков руды для «исследования», чем он не преминул воспользоваться, зная болезнетворные свойства минерала. — На это прошу откланяться, боюсь, у нас еще слишком много работы, чтобы допытываться каждой мелочи. Поправляйте здоровье, надеюсь, больше не увидимся с подобным мотивом встречи, – прощается Сара, давая знак подчиненным все убрать. Ура, Ура! Наконец, наступает праздник. Все отлажено настолько идеально, что даже если произойдет какая-то неурядица, ты придешь лично и изобьешь нарушителя чем-нибудь тяжелым – теперь ты и не на такое способна! Чтобы все подготовить, пришлось выпытать у старшего Камисато, что же он нашел в прошлый раз в архиве и согласовать это с планом мероприятия, наказав: чуть что, и пусть даже не просит одолжения в любом деле. Так-то! В конце концов, пришлось научиться ставить на место как его, так и Мико, более не стесняясь выговаривать ей за разного рода неудобства, создаваемые ею на публике. И кто поверит, что теперь не ты с воздыханием смотришь на своих любимых работодателей (и не только работодателей), а они пытаются завоевать твое расположение, заглаживая вину за прошлые проступки? Взять хотя бы то, что за твоей спиной они все это время вели переписку, носившую далеко не официальный характер. По пути к площади тебя толкает какой-то торопыга, и только когда он скрывается из виду, замечаешь, что в руках у тебя лежит конверт. С ужасом понимая, что будет на обороте, ты поворачиваешь письмо и видишь новый набор символов. Кажется, эта история еще не закончена. Ты, вздыхая, сразу отдаешь конверт одному из членов комиссии Тэнрё, снующих на торжестве туда-сюда. Пусть этим занимаются знающие люди, а с тебя хватит загадок. На украшенной площади уже поджидают двое, каким-то образом научившиеся определять твое приближение за несколько метров. Ты даже спрашивать не стала, о чем они разговаривали со столь довольными выражениями лиц. — Попробуйте хотя бы на публике не смотреть в мою сторону так, будто собираетесь сожрать. Это странно. Ты хихикаешь, проходя мимо, и слышишь, как они, негромко о чем-то споря, следуют за тобой.