lemon mint and honey peach

Чан для Минхо был самым лучшим партнёром на жизнь. Он понял это почти сразу, когда дал этому очень заботливому, но очень назойливому волку, шанс на ухаживания за собой. Минхо не был самым слабым представителем своего пола, но он привык справляться сам и помогать остальным жителям стаи. Будучи очень трудолюбивым омегой, он, не жалея сил, работал с самого раннего утра до поздней ночи, чтобы сделать максимум для подготовки к суровым зимам и очень жаркому лету. Всё начиналось безобидно для Минхо: Чан просто стал чаще мельтешить в поле зрения. Куда бы Минхо не смотрел, рядом всегда Чан. Встречаясь с его взглядом, Чан строил эту невинную моську, мол что, хотя все всегда знают, что если что-то рядом скрипит, так это шея Чана, что повернута в сторону Минхо. И Минхо не смущался знакам внимания Чана, наоборот, стойко их выдерживал и благодарил, если те были полезны. Например, когда Минхо отправился к озеру, набрав все постельное белье: наволочки, простыни, пододеяльники, одеяла и подушки, стоял солнечный день. Он решил взбить эти подушки и оставить на солнце, чтоб убрать всю живность в них. Папа ему в детстве рассказывал, что сухой воздух, солнечная энергия и повышенная температура может напрочь избавить подушки от пылевых клещей. К обеду солнце светило высоко, а с Минхо текло в три ручья, но зато он почти все наволочки постирал, осталась большая часть — пододеяльники. Спина и ноги затекли от продолжительной работы в одном положении, хорошо было бы размяться. В теньке он размял свои ноги, уделяя внимание икрам и бедрам, они очень чувствительные. Мышцы приятно болели, для него эта боль, как ощутимый результат своей помощи на хмурые дни. Он всегда хочет быть полезным в первую очередь для остальных, а потом уже для себя. Подтягивая руки к небу до характерного щелка в спине, его рубашка малость задралась, от чего прохладный ветерок обдувал открывшуюся часть поясницы. С прохладным ветерком в нос ударил знакомый запах, который не спутать ни с чем, легкая улыбка сама озарила лицо.  — Долго будешь смотреть? — с легкой усмешкой проговорил Хо. После чего в кустах послышалось шуршание листвы, и кажется, Чан сломал под собой пару веток. На поляну к нему выбежал огромный волк в черном окрасе, в его шерсти было пару листиков, а местами она была взъерошена. Кто-то очень спешил сюда, не обращая внимание на свой внешний вид. И этот кто-то сейчас заинтересовано смотрит на Минхо, виляя хвостом. Наклонившись к мордочке, Минхо провел рукой меж черных ушек. Чан на это почти заскулил бы, но в его пасти была зажата его собственная кепка, которую он прихватил, когда бежал на запах Минхо через весь лес. Минхо по интенсивному вилянию хвоста понял, что от его рук сейчас кайфуют сполна. Он, вытащив кепку, поцеловал угольно-черный нос, на что волк мазнул его щеку огромным своим языком, а потом снова и снова, задевая и линию его челюсти, и раковину уха, и шею. Минхо же с его игривости только улыбался и смеялся, когда теплый язык задевал особо чувствительную шею. Чану очень нравился его смех, отпустив своего волка с поводка, он разрешил себе повалить на землю, чтобы облизнуть его и с другой стороны щеки, но основной же идеей было оставить на Минхо как можно больше своего запаха, чтобы остальные молодые альфы в стае на него не засматривались, да и самому Минхо, чтобы было спокойнее. — Ладно- ладно, Чан-ни. Мне надо работать, а тебя могут потерять в деревне. Чем быстрее приступлю, тем скорее вернусь в деревню. Так уж и быть уделю внимание твоему волку, — чуть поглаживая по боку, Минхо уворачивался от мокрого языка, продолжая улыбаться, — как тебе идея расчесать твой мех? Тебе же нравится сражать меня наповал своей красотой, верно? Наш вожак хочет всегда быть на высоте, чтобы остальные на него ровнялись. — Минхо обожал дразниться с Чаном, он не заметил, как стал в дразнилки вкладывать больше нежности, чем шутки. Волк Чана был без ума от Минхо: всё, что попросит, сделает молниеносно, даже если это просьба достать священную луну или звезду. — Спасибо за кепку, она мне очень пригодится, мой заботливый, — он надел ее на голову демонстративно, а волк внутри омеги довольно урчал. Минхо очень нравится запах Чана. Легкие нотки лимона и мяты теперь окутывали Минхо теплотой. Будто сейчас он дома: поставит кипятиться чайник и заварит свой любимый чай к запеченной с вечера шарлотке из неспелых кислых зеленых яблок, которые, к слову, принес Чан. Чан частенько заглядывает в их холодильник, а потом ближе к ночи, когда еженедельные дела стаи урегулированы, приходит с огромными сумками, набитыми едой. Снеки, ягоды, фрукты, овощи, пара закруток, хорошие куски мяса, выловленная рыбка, это всё Чан выгружает лично, чтоб не дай боже Минхо, сердобольная душа, не понес всю еду в деревню, раздавая всё, лишь бы те не голодали. Вот только проблема в том, что деревня и не голодает. Чан, как вожак, за всем следит. У него есть помощники, которые помогают ему уследить за каждым, выслушать каждого, обеспечивать всех всем необходимым. Но если бы не тревожность Минхо и его переработки, он бы это и сам заметил. Однако, его переживания о каждом члене их стаи делают его слепым на очевидные вещи. Но больше он переживает о Чане, он хочет облегчить жизнь ему, чтобы тот не слишком усердствовал, ведь на его плечах огромная ответственность за стаю и Минхо хочет помочь ему нести эту ношу. По природе он родился доминантной омегой, это объясняет, почему Хо не озабочен собственным счастьем. В инстинктах красным по белому было прописано: защита своего. У Минхо из своего только стая и Чан. Но Минхо еще не доводилось в полную меру отстаивать себя, свою пару и стаю. Он не знает, на что способен в момент своей агрессии. Ему особо и не хочется это проверять, но ведь от всего не спастись, именно поэтому его тревожит данная мысль на протяжении недели. Он в поте лица гоняется из леса в деревню, снабжая их лекарей травами для снадобья в случаях напасти, выбегая на охоту за мелкой утварью, пробегая по периметру их территории в поиске следов чужаков.   Сегодня, помогая альфам в вырубке деревьев для запаса дров, задумавшись о наихудших событиях их жизни, умудрился себе чуть не отрубить палец, потому под обеспокоенный взгляд Чана перешел к помощи в прачечной. Сердце было не спокойно, от того он больше усердствовал. Но приход Чана в его животной форме его немного успокоил. Он даже забыл о своих тревожных мыслях, стоило волку выйти к нему ближе. Пронизывая сквозь пальцы мех, хотелось зарыться в него, сжавшись до крошечных размеров, уткнуться в него и нюхать, нюхать.  Минхо блаженно улыбается, потому что до сих пор чувствуется запах его любимого волка, полоская пододеяльник с цветочками. Цветочки… его любимый запах относится к травяным. У Чана резкий концентрированный запах свежей мяты, когда тот находится в приподнятом настроении. За мыслями Минхо не заметил, как его тело нагрелось выше нормы, ему становится очень жарко, сухость во рту достигает своего апогея, хотелось выпить воды, хотя нет, лучше коктейль из мяты с кусочками лимона. Очень странный запрос от его организма в разгар рабочего дня. Руки стали ныть, тело потихоньку отдается во власть усталости. Настроение портится молниеносно, Минхо так много хотел сделать, а по итогу выдохся уже под полдник. Кто, если не он, будет работать во благо стаи? Он себя не простит, если он сделает не максимум своих возможностей. Собрав всё мокрое белье, которое так чудесно теперь пахло, но внутреннему волку нужен был иной запах, его родной. Он собирается обратно в деревню. По дороге его настроение с отметки «нормальное» опускается ниже до «ужасно, отстань». Его начинают раздражать все звуки природы: птицы, что слишком уж громко стали петь, кузнечики, привлекающие своих самок, пролетающие мимо жуки и мошки. Согласитесь, ведь можно и потише, но выбор природы пал на порчу настроя Минхо. Либо голову всё же напекло, либо от всех этих звуков голова просто раскалывается, а дорога на обратном пути для него превратилась в полосу препятствий: потому что пару раз он, споткнувшись то об корни деревьев, то об камни, чуть ли не пугается, когда корзина с чистым бельем норовит выскользнуть из его рук. Выругавшись, он продолжает путь, собирая пару раз некоторые ветки лицом. Настрой с отметки «плохо» достигает точку кипения «лучше не трогать, укусит». Его начинает бесить буквально всё, что вокруг: камни лежат слишком криво, а могли бы и ровнее; деревья со слишком пушистой кроной, а можно было бы и обстричь. Он вообще не замечал, что его рост довольно высок для таких вот мелочей, но перекинуться в свою животную форму он не мог, корзину нести неудобно, да и так повышаются риски испачкать результат своих трудов. А погулять его волку хотелось сейчас сильнее, чем обычно. Ведь сейчас он на взводе и отпустить свой гнев возможно в забеге на другой конец леса, будь это состязание на выносливость или быстроту, это было бы лучшим вариантом событий. Но лучшим по всем физическим параметрам является Чан, но он не сможет сейчас побегать с ним. Он сейчас очень занят поручениями совета, ему сейчас не до Минхо. От этой мысли его внутренний волк прижал ушки, опускаясь на лапы. Все азартное желание на забег так же резко улетучилось, как и агрессивность. Хочется вернуться домой и лечь, чтобы никто не трогал.        Минхо дошел наконец до деревни, закончив удачно свою «полосу препятствий» без потерь в виде чистого белья. Зайдя в прачечную, он отдает корзину старшим омегам, а те очень встревоженно на него смотрят. — Минхо, лучик наш, как ты себя чувствуешь? — скрипучий голос тети Туён, самая старшая омега стаи. Минхо ей как собственный внук и он к ней относится так же уважительно и горячо любимо, как к собственной бабушке. Он хотел бы сказать, что всё нормально, умолчав про свой агрессивный приступ на пустом месте. Но бабушка Туён смотрит на него прямо, словно в душу, чтоб просканировать и самой узнать, что же произошло с её внучком. Этому взгляду она лично его обучала и испытывала на нем не раз, поэтому он стойко его выдерживает, но искренне с ней делится своими мыслями. — А ты давно проверял свой временной цикл? От тебя несло за несколько метров сладким очень сильно, я подумала, что у тебя сгорел пирог из персиков, потому ты вошел настолько расстроенный. Но сейчас я слышу в тебе весну: мои любимые сирени, которые дарил мне Хон.— на её лице проскочила едва уловимая влюбленная улыбка, которая угасла в грустной, Хона не было уже на этом свете, как пять лет. Тяжело терять пару, тетя Туён сильная, она живет и ждёт своего часа для встречи с ним. Минхо задумался, у него течка была давно, но он не чувствовал недомогания или что-то вроде того. Он с головой ушел в заботы о других, поэтому как-то обходил стороной омежьи вопросы, а видимо зря. Уже дома он проверил, что по календарю, она должна нагрянуть на днях. Это получается, что он был плохим омегой, что заставляет переживать своего альфу? А ведь он хотел облегчить жизнь альфе, но только ее усложнял. И это образцовая омега? Всю горечь положения чувствует и его внутренний волк, он тоже недоволен таким раскладом событий, ходит и круги наматывает, думая, как бы расположить альфу, чтобы тот не ругался, носом воротя. Но идей не было даже у самого Минхо, опускаясь по стенке вниз у прихожей, он головой постукивает об стену. Он провинился, он готов сейчас зарыдать от безвыходной ситуации и собственной глупости, руки сами лезут в волосы, чтоб их оттянуть, успокоиться. Минхо совсем забыл, что на нем всё еще кепка Чана. Сняв её, он едва улавливает отдаленные нотки запаха его альфы, но этого мало, чтобы утолить жажду. Ему нужен Чан сейчас, без него он чувствует себя так одиноко и виновато, а для Чана хочется быть лучшим, самым лучшим омегой. Похвала Чана для него была лучше любой медальки. Осознавать, что ты лучший для своего партнёра очень греет самолюбие и душу. Он не помнит, как поднялся на ноги и вошел в свою комнату, но он очнулся уже в шкафу, нырнув с головой на полку с одеждой его альфы. Чан оставлял иногда у Минхо в шкафу вещи для удобства, чтобы не бегать постоянно полуголым после превращения в своего волка. И сейчас он был благодарен этому, сейчас он мог спокойно впитывать запах.   Лихорадочно вытаскивая все футболки, толстовки и штаны, на которых сохранялся еще запах Чана, он кидал их на кровать. Вместе с ними он вытаскивал свои свитера и самые плюшевые толстовки. С верхних полок он вытаскивал теплые одеяла и новые мягкие подушки, которые ему привез Чан, на прошлой неделе из соседнего поселения. На кровати предстала картина полного хаоса и ворох одежды, в комнате теперь стоял приятный для него запах, почти что их совместный: в начальных нотах заметны кисловатые оттенки лимона и неспелой смородины, переходящие едва уловимые ноты сладкого персика и зеленых яблок, но послевкусие остается базовые оттенки их запахов: мёда и мяты. Очень приятное сочетание для чувствительного нюха Минхо. По периметру кровати он решил расположить свои подушки и одеяла, как стены крепости, что будут его защищать. Далее в ход пошли его любимые свитера, которые он надевал в самые холодные зимы. Одним слоем по всей кровати он расположил сначала рождественские со снежками и оленями, а потом в самую середину кровати расположил свитер, который ему подарил Чан на прошлый сочельник.       Он для Минхо самый любимый и ценный. Чан сам связал его под наблюдением тети Туён, он говорил, что вложил в него кровь и слезы в буквальном смысле, потому что тетя Туён весьма строга была к нему. В любом случае для Минхо он ценный, даже если бы Чан купил его в обыкновенном магазине.  В изголовье кровати он расположил пару футболок Чана, которые были все черными и тогда его гнездо заиграло на контрасте с его яркими свитерами и темными футболками альфы. На конец кровати он оставил свои мешковатые толстовки с изображением котов, с кричащей надписью «KISS ME, DADDY». Хотел бы он получить сейчас поцелуй от Чана, который скажет, что он вовсе не плохой омега, что в нем не разочарованы и его продолжат любить, даже несмотря на то, что он поступил глупо. Но увы, он сейчас один и он сгорает в своем загоне. Ну ничего, он сейчас достроит самое лучшее гнездо и Чан не устоит от его красоты.  Взяв остальные толстовки, которые принадлежали Чану, он расположил их по всей кровати, как свои свитера в начальном слое. Он хотел, чтоб гнездо сохраняло не только запах Минхо, но и запах Чана. Расположив последнюю одежду своего альфы, его внутренний омега запротестовал: он кричал, что последнюю толстовку не стоит класть в гнездо, а лучше надеть на себя. Хочется утонуть в руках альфы, почувствовать его губы на своем теле, хочется защиты, ведь он совсем один в большой комнате. И поддаваясь дискомфорту своей омеги, Минхо снял с себя рубашку со штанами, он надел толстовку Чана. Рубашку он установил на место толстовки в гнездо.   Гнездо было готово. Оно идеально подходило Минхо, в нем было комфортно лежать и хватило бы даже места для Чана. Но он еще работает, а Минхо всё еще один и всё еще не извинился за своё поведение, он плохой омега для своего альфы. Минхо очень хочется плакать, но он не будет, он сильнее: он накосячил, ему и расхлёбывать, так говорил ему его отец, когда в детстве он плакал от разодранной коленки. — Минхо-я, я дома. Я встретил тетушку Туён, она сказала, что тебе не здоровится. Ты как? — Чан шумел в прихожей, снимая свои грубые ботинки. Затем он ушел в ванную, чтоб освежиться, а Минхо медленно считал секунды до серьезного разговора. Его грудь ходила ходуном, было очень волнительно, а во рту снова пустыня.   На удивление Чан вернулся сегодня раньше и услышав его голос, его омега уже радостно вилял хвостом, ожидая, когда же альфа подарит ему свое внимание.   — Я принес тебе огромного зайца, сегодня была прекрасная охота. Я убрал его пока в холо…— войдя в комнату, на полуслове Чан осекается, он сбивается с толку. Его омега свила гнездо и смотрит так жалобно, это очень тяжело  пережить. —Минхо? — Чан делает паузу, которая звучит, как вопрос о разрешении войти в комнату, на его территорию, войти в его гнездо, в его крепость. Но Минхо коротко кивает, раскрывая замок для приглашения в свои объятия. Он так давно ждал этого, этот запах в огромном количестве. Стоит Чану только лечь, как голова Минхо утыкается в его пахучую железу в области шеи. Опаляя дыханием, он глубоко дышит, пытаясь насытиться коктейлем, который хотел с самого обеда на озере. Руки Чана находятся на его талии, медленно поглаживая, пытаясь придать Минхо уверенность, что всё будет хорошо и он рядом. Он ещё неделю назад понял, что у Минхо начинается предтечный период, когда он зацикливается на тотальной заботе и охране стаи, словно альфа. Но что тут еще сказать, доминантные омеги ничуть не уступают в этом плане альфам. Он не пытался запретить работать или перерабатывать Минхо, он сполна дал возможность его омеге самому контролировать дела стаи, тем самым уменьшив риски его агрессии. Чан старался быть всегда рядом, чтобы в случае чего его омега смог положиться на своего альфу. И сегодня в цеху у Чана чуть сердце в пятки не ушло, когда он увидел, как тот топором едва ли задел свои пальцы. Он отправил того к тётушке Туён, а после в свой перерыв сгонял в лес проведать его. Минхо улыбался для него и вроде бы всё было в порядке, но вот ничего не смог поделать с тревожностью его, что окунула его любимого волчонка с головой в собственные мысли. Он не уберёг его от самого себя и вот во что это вылилось. — Минхо сегодня очень сильно постарался, теперь у стаи есть отличные дрова, чистое белье. Мой омега самый лучший и самый ответственный омега, который помогает своему альфе, — нарушив тишину, Чан оставляет легкие поцелуи в макушку. От чего Минхо почти перестает дышать и прислушиваясь к голосу. — Мой омега очень трудолюбивый, он очень сильно любит своего альфу и очень сильно ему помогает. Его альфе очень повезло с ним, ему достался единственный в своем роде омега и он его очень любит. — Чан знает, что к Минхо сейчас обращаться, как к первому лицу бесполезно, его сейчас слушает его омега, который взвалил на себя очень много, чтобы помочь вести их стаю. Чан не врет, ему правда достался самый лучший.   — У омеги тоже самый лучший альфа и он его любит, — приглушенно воркует Минхо в ответ, а шею потирает носом, запах успокаивает. Сейчас Минхо очень тактильный, очень голодный по вниманию своего альфы. Он успокоился, получил похвалу альфы, его альфа сейчас находится в его гнезде. Он принял его гнездо, значит альфа на него не обижается, поэтому омега начинает храбреть, опуская поцелуи - бабочки на шею Чана, которая быстро покрывается табуном мурашек. Но резко Чан вздрагивает, его омега оставила быстрый и неожиданный укус на его шее, который тут ж начала зализывать. Если его омеге надо пометить его своим запахом, то кто он такой, чтобы ограничивать его в этом желании? Чан Минхо разрешает все, он слишком слаб перед его обаянием и его винить за это никто не станет. Он давно в Минхо по самые черные угольные и красные ушки.