Рейчел Аллен и Как_все_странно_себя_ведут

-Мр-р-ря-я-яу!!- истошный вопль кота слышали, кажется, даже в соседнем доме. И всякий, кто никогда не пытался засунуть ранее не переносимого кота в переноску, искренне сочувствовал пушистому питомцу. Рейчел в это утро сочувствовала только себе. Кот, кричащий, царапающийся и всеми возможными и не очень способами пытающийся донести своё самое искреннее несогласие, жалости не вызывал и был непреклонен. Ни мягкая подстилка, ни обещания кормить двенадцать раз в день и гладить каждые десять минут, ни заверения в том, что дорога будет недолгой, не могли сломить его. Марбл отнеслась с пониманием. Не понятно, правда, была она на стороне пушистого мученика или племянницы, поскольку хранила молчание и тактично не требовала прекратить мучать животное. -Тё-ё-ёть, а можно было его как-нибудь усыпить, а!? – опомнилась Рейчел, стаскивая к чемодану рычащую и воющую с искренним возмущением переноску. Только когда миссия была выполнена и Чипс героически усажен в своё личное средство передвижения, девочка вспомнила, что её тётя – самая настоящая колдунья, а значит мирно дать котику уснуть и спокойно усадить в коробку – дело одного взмаха волшебной палочки! Всего несколько минут, и проблема решена! И не было бы получасового боя, не было бы царапин на щеке и руках, не появилась бы на лбу шишка, и целых тридцать минут можно было бы провести в кровати, наслаждаясь сладостным ощущением приближающегося праздника. -Конечно можно, но ты же у нас взрослая, а значит тебе ничего не стоило разобраться с этим самой, правильно? К тому же и для твоего кота это был бы стресс: проснуться в неизвестном месте. «А, то есть, когда я заталкивала его, у него никакого стресса не было? Зато у меня был!»- негодовала она, но при тёте только украдкой подняла глаза к потолку, с нетерпением ожидая, когда же наконец сядет в автобус до Лондона, когда получит на руки своё драгоценное письмо, когда сядет в поезд. И больше никаких вставаний в восемь утра, никаких требований ложиться ровно в десять часов вечера, никаких «нельзя есть только сладкое на завтрак» и никаких требований к уборке в доме. Завтрак, однако, приятно удивил девочку. Марбл уже пожарила яйца, а вместо обыкновенной каши на столе лежали стопочкой горячие блины. Баночка джема, упаковка сгущёнки и банка сметаны также стояли на столе сегодня. Предчувствуя какой-то подвох, она с непониманием уставилась на тётушку, ожидая подвоха. Сладкий завтрак? И никаких нравоучений о полезном питании, о взрослости. -С собой я тебе завернула тоже. Ешь и не болтай, мы на вокзал опоздаем, - ворчала женщина, щедро намазывая губы своей чудовищно красной помадой. Выглядела она сама лет на сорок, не старше. Под глазами ещё не залегли морщины, не поседели черные волосы. Надо сказать, что Марбл была всё ещё красива. Уже не цветущей красотой юности, но той, которая появляется только у людей, стареющих, как хорошее вино, как уютный дом, со временем только наполняющийся теплом, которое, кажется, излучают сами стены. - Всё хорошо? – с подозрением спросила Алиса, решив не упускать возможности перекусить блинами. – Вы так рады тому, что я уезжаю? Последнее она спросила уже скорее в шутку, поскольку ей казалось, что тётушка сегодня в очень хорошем настроении. Можно даже сказать, что даже в волшебном. Она колдовала над своей причёской, заставляя локоны укладываться в невообразимые конструкции или, наоборот, опадать кокетливо лёгким локонами, то и дело поглядывая на племянницу. -Сегодня начинается твоя взрослая жизнь, моя дорогая, - донеслось невероятно довольное, словно вот-вот ожидался какой-либо подвох, который последует незамедлительно, притом не менее неожиданно, чем снег в июле. – Ты сама будешь нести ответственность за своё колдовство и за свои поступки. Сама будешь решать, во сколько ложиться спать. И поверь моей памяти, Рейчел, скорее всего, ты станешь ложиться и вставать раньше, чем теперь. Девочка хмыкнула и откусила блинчик с творогом, щедро полив его перед этим сгущёнкой. «Нравоучения. Очередное нравоучение. Да не может быть всё так сложно: вон мама почти ничего не делает целый день, когда с работы приходит, всё делает колдовство. Она только читает и посуду меня заставляет мыть. А там мне надо будет всего-лишь выучить пару заклятий, и всё»,- думала она, искренне полагая, что магия заключается только в этом. Всего-лишь запомнить несколько слов, всего-лишь взмахнуть как-нибудь палочкой, и всё. Посуда помоет себя сама, бельё очистится тоже само, еда нагреется или, ещё лучше, приготовится, а ещё наконец-то отпадёт необходимость убираться в комнате и мыть Чипса летом, ведь всё это будет делать колдовство! О том, что в магии не всё так просто, а также о том, что до семнадцати лет колдовать вне школы ей будет нельзя дорогие родственники мисс Аллен не сказали. Отец считал, что это будет забавный сюрприз, ведь должен же получать хоть какие-то бонусы от воспитания. Мать решила, что об этом ей должны сказать в школе, и что всё, что можно было, она уже девочке сообщила, а дорогая тётя предпочитала загадочно улыбаться. Кот протяжно завыл. Тихо и горестно, будто у него отобрали здоровенную курицу. Всё-таки решив, что второй волны кошачьего безумия ей не хочется, Марбл подошла к переноске и, что-то прошептав, взмахнула палочкой. Рейчел в этот момент с интересом глазела на тётю из кухни, честно пытаясь подслушать заклятие. Взрослые в её окружении произносили их нередко шёпотом, будто боялись, что он начнёт колдовать без них. В целом, такое желание у Рейчел возникало часто, однако возможности стащить чужую палочку всегда не хватало: старшие члены семьи ловко маскировали их под детали одежды, засовывали в карманы или же сумки, и почти не расставались с, так называемыми, артефактами. Кот вяло пошатнулся, закончил свою горестную тираду зевком и как-то внезапно захотел спать. Он даже не лёг поудобней, просто повалившись в переноске. И хозяйка Чипса искренне надеялась, что в таком состоянии пушистый любимец пробудет до самого Лондона. А там уже остаётся надеяться на сострадание родителей к коту и справедливость: не заставят же её заталкивать питомца во второй раз! Подумать только: такое важное событие, какое бывает лишь раз в жизни, едва ли не самый важный день в жизни юного волшебника на носу, а она, Рейчел Аллен, встретит его вся в кошачьих царапинах, скорее всего, сонная и без совы! Сову девочке хотелось гораздо больше, чем тысячу шоколадных лягушек. А их, надо сказать, юная мисс очень любила. Особенно ей нравилось упускать их и ловить затем по всей комнате, забирать у кота. Именно это и было причиной, по которой Рейчел их покупали редко: магглам нельзя было видеть никакие проявления волшебства, даже случайно выбравшуюся из дома маленькую шоколадную лягушку. Коллекцию карточек-вкладышей, которые были в каждой упаковке с лягушкой, Рейчел оставила дома. Она ведь будет совсем-совсем взрослой. А значит путешествовать надо с полупустым чемоданом, маленькой сумочкой и непременно в мантии, как настоящей волшебнице! Почему её родители предпочитали джинсы и кофты девочка пока не догадывалась. Впрочем. Она как-то особенно об этом не думала. В автобус Рейчел заходила с сияющим от радости лицом, тяжёлым рюкзаком за плечами и переноской с котом в обнимочку. Чемодан был загружен в багажное отделение, и тётушка Марбл, помахав на прощанье рукой, отправила свою племянницу на автобусе с магглами в Лондон. Это была первая настолько дальняя самостоятельная поездка в жизни девочки. Раньше она путешествовала только в соседний город с классом, но не дальше. Теперь же ей предстояло провести сутки в автобусе, сутки в Лондоне и... И всё. И Хогвартс. Само название школы девочке казалось каким-то заклинанием. Будто можно было сделать размашистый жест рукой, величественно и с чувством произнести:"Хогвартс!" - и что-то произойдёт. Обязательно что-то чудесное и замечательное. Следить за ней было некому. Странная женщина справа в уродливой шляпе быстро уснула, пассажиры скучающе заглядывали в окна, переглядывались друг с другом, словно не понимали: скоро будет твориться волшебство!