Собственник

       — «Ушла навестить Гарри. Целую», — с большой долей раздражения прочёл Драко Малфой оставленную его невестой записку. — Чертов Поттер!       Ненавистная записка полетела скомканная на пол. Букет лилий был брошен в одно из кресел. В другое кресло сел сам хозяин поместья, зло качая ногой.       Чертов Поттер продолжал мешать ему жить даже после окончания школы.       Драко помнил, как в первый раз увидел этого задохлика в поезде в одиннадцать лет. Уже тогда от этого жалкого недоразумения пахло морем — запах сильного альфы. Как этот заморыш мог родиться альфой не понимал никто, когда видели его в первый раз. Но когда узнавали его имя — сомнения тут же пропадали. Кем может быть Герой, как не альфой? Это же Избранный. У него и запах появился раньше всех. У всех запах появляется в пятнадцать лет, а у него в одиннадцать! Вот, что значит Герой!       Драко это бесило. Раздражал запах героя. Только по отношению к нему одному запах становился агрессивным и отталкивающим, как бушующее море в шторм. И началось все до их знакомства. Ещё и Поттер делал вид, что не понимает, почему так происходит. Бесит.       Драко и сам был альфой. Процедуру распознавания второго пола можно было пройти в любом возрасте. И он, как и его родители знали, кем он является. К сожалению, никакая магия не могла сделать так, чтобы запах появился раньше пятнадцати. А у чёртова Поттера получилось! Гребаный Избранный!       Ещё и эти его приключения каждый год, что только прибавляли ему славы. И даже Дамблдор не смог замять происшествия с философским камнем, чудищем Тайной Комнаты и сбежавшим преступником, оказавшимся невинно осуждённым. Камень вместе с пеплом бывшего профессора Герой сам продемонстрировал вызванным аврорам вместе с вездесущей Скитер. Как и проход в Тайную Комнату с гнездом Василиска. Самого Василиска так и не нашли. С Сириусом Блэком он и вовсе разобрался в два счета, отдав его и крысу Уизела аврорам. Ещё и обет с них выпросил на применение веритасерума на обоих. В итоге Блэка оправдали и отправили на лечение за счёт министерства, крысу, оказавшуюся Питером Петтигрю, приговорили к поцелую Дементора, а у Поттера появился официальный опекун. Директору оставалось только скрипеть зубами.       Освобождение Блэка, осуждённого в то время, когда Дамблдор уже был во главе Визенгамота, вместе со вскрывшимися отчислениями из сейфа Поттера в зарегистрированный на директора счёт стало третьим гвоздём в крышку гроба репутации великого светлого мага. На первый проступок смотрели сквозь пальцы. Кто же знал, что кто-то будет искать философский камень в одном из самых защищённых мест — Хогвартсе? На второй — с настороженностью. Как директор не знал о Василиске? Здесь что-то не так. На третий — с укором. Дамблдор лишился всех своих должностей и преимуществ, кроме кресла директора, которое уже шаталось под ним.       Конечно, Малфою не было жалко директора. Даже его отец был рад и уважал Поттера за его действия. Хотя вместе с крестным настороженно принюхивались к запаху Избранного. Драко и сам бы был благодарен тому, кто смог бы сместить Дамблдора с его пьедестала. Но не чёртовому Поттеру!       Этот неугомонный альфа вместе с рыжим бетой Уизелом и омегой Грейнджер все время влипали в какие-то ситуации. И при этом легко из них выбирались, купаясь во всеобщей славе. Было ощущение, что Поттеру кто-то все время подсказывает. Все время помогает, губя тем самым Дамблдора. В любом случае Драко был уверен в нечестной игре так называемого Избранного. Не мог он быть таким особенным, как все говорили. Этот маленький миловидный мальчик похожий больше на омегу, чем альфу, не мог действовать так гладко.       Этот недоальфа смог даже во время выбора участников Турнира на четвёртом курсе выделиться.       В последней надежде на удержание кресла директора Дамблдор решился на проведение Турнира Трех Волшебников. Старый дурак! Все рухнуло, когда Кубок выплюнул имя четвёртого участника — Гарри Поттера. И все бы могли повесить на гриффиндорца, да вот только тот взял, да поклялся магией, что не кидал свое имя в кубок. От участия это, конечно, не спасло — контракт с кубком не подчиняется желанию жалких людей — но новый гвоздь уже примостился на крышке, а молоток занесён.       И опять чертов Поттер с легкостью прошёл все испытания. Только Грейнджер разволновал. Драко знает. Это он утешал её, плачущую на ступеньках. И это он первым учуял еле различимые нотки омежьего запаха. Солнце. Она пахла солнцем. Его истинной парой. С этого дня он начал ритуал ухаживания. Но ему все время мешал чертов Поттер.       Ещё и его изменившийся запах. Сразу после третьего испытания — после которого только директор был чем-то недоволен, то ли тому, что Герой так и не понял, о чем это он должен был кричать, то ли тому, что все живы — запах Избранного стал намного слабее. А вскоре он и вовсе, наконец, начал пользоваться подавителями запаха. Неужели кто-то смог донести до него, что в приличном обществе все пользуются подавителями запаха, как только он появится и до момента, когда волшебник вступит в брак? Кто бы ни был этот человек Драко был ему благодарен. Ещё бы объяснили Поттеру, что нельзя лезть в отношения истинных! Чертов Поттер с мелким Уизелом все время крутились рядом с его омегой!       На пятом курсе на лекциях о половом воспитании выяснилась причина такого поведения Поттера.       — …. По статистике омеги рождаются реже, чем альфы. Из-за чего случается так, что одна омега может иметь сразу двух истинных партнёров. В этом случае возможно создание триады, где омега является связующим звеном. В случае отказа одному альфе, омега никоим образом не будет испытывать дискомфорт и сможет создать семью со вторым альфой. Что не скажешь об отвергнутом…       Чертов Поттер оказался вторым истинным Гермионы! Вот только было уже поздно. Драко не собирался делить свою омегу с кем-либо другим. Тем более с жалким альфой Поттером даже в свои пятнадцать больше смахивающим на миниатюрную омегу. Возможно, природа специально сделала ему такую внешность, чтобы они создали триаду. Но Драко было все равно. Его омега не будет принадлежать кому-либо. Что он и сообщил Поттеру.       — Драко…       — Для тебя я только наследник, а в будущем лорд Малфой! Я отказываюсь создавать с тобой триаду! Грейнджер только моя! Ты меня понял? — кричал он в лицо Поттеру.       — Да, — тихим шёпотом отозвался храбрый Герой.       Возможно, он поступил неправильно. Перед его глазами всегда был пример крестного, что оказался третьим лишним в сейчас уже мёртвой паре.       Но он никогда не жалел об этом.       Даже, когда на политической арене появился Томас Мракс, известный в узких кругах, как Воландеморт. Даже, когда стало известно, что Тёмный Лорд возродился ещё на четвёртом курсе Драко не без помощи Поттера. Даже когда он вместе со своей уже тогда будущей невестой сражался в войне против маразматика Дамблдора на стороне двух лидеров: Темного Лорда и чертова Поттера.       Даже, когда после всего того, что они пережили он понял, что Грейнджер больше не пахнет его омегой.       — Драко, я впервые за долгое время перестала пользоваться подавителями запаха, а у тебя такое лицо будто ты какую-то гадость учуял, — ласково, но с нотками волнения произнесла бывшая гриффиндорка.       — У тебя изменился запах, — хриплым голосом произнес он, ощущая аромат апельсинов, витающий вокруг.       — Ох… Ты … — испуганно произнесла она.       — Нет. Я не хочу расстаться. Ты моя будущая жена. Это ничего не изменит, — твердо произнес он.       Иногда от неё, как прежде пахло солнцем.       Многое изменилось после победы Темного Лорда, но не изменилась верность Драко своей омеге и его же ненависть по отношению к Поттеру.       Со временем он смирился, что его невеста и чертов Поттер иногда встречаются для дружеских посиделок. Но не сегодня же! В день их годовщины!

***

      Полыхнувший камин свидетельствовал о долгожданном появлении его пары.       — Грейнджер…       — По твоим же словам уже почти Малфой, — не слушая его произнесла юная леди. — Драко, нет времени. Вызови вашего колдомедика. Гарри нужна помощь.       — Я не стану…       — Драко, давай без препирательств. Мы только теряем время.       И вот он в день своей годовщины идёт вместе со своей будущей женой и колдомедиком к чертовому Поттеру, что все это время провалялся в обмороке в кресле. А сейчас просыпается, разнося вокруг себя запах … запах солнца?       Колдомедик действует быстро и чётко, пока Драко пытается проснуться.       Почему его не отпускает этот кошмар?       — Можете не волноваться, мистер Поттер. С вами все в порядке, — спокойно произнес колдомедик.       — Вот видишь, Гермиона, не нужно было никого вызывать, — слабым голосом произнесла иллюзия Поттера, пахнущая его истинной парой.       Если не сон, то это точно галлюцинация.       — Что здесь происходит? — голосом бывшего Темного Лорда и нынешнего министра Англии говорит его вторая галлюцинация. Сам министр быстрыми шагами заходит в гостиную, а его запах сразу же окутывает Поттера ароматом моря, даря спокойствие омеге. В эти же минуты Драко заметил и метку на шее Поттера.       Почему его все ещё никто не разбудил? Он больше не хочет видеть этот сон.       — Как я понимаю, вы являетесь партнёром мистера Поттера? Его альфой? — уточнил колдомедик.       — Да. Единственный его партнёр и будущий муж. Больше у него нет истинных партнёров. Он только мой, — произнес Томас Мракс, смотря с угрозой в глаза Малфоя.       Почему он все ещё спит?       — Могу вас поздравить, ваш омега носит ребёнка. Срок небольшой. Всего две недели.       Лицо темноволосого альфы смягчилось, взгляд, обращенный на Поттера, таил в себе радость и восхищение. Его зеленоглазый омега дрожащими руками прикрыл свой живот, несмело улыбаясь своему истинному.       Нет. Нет. Это сон. Это сон. Обычный сон.       — Драко. Драко, пойдём. Мы здесь лишние, — слышит он сквозь толщу воды голос Грейнджер.       Его уводят. Его уводят от его омеги. Омеги с двумя истинными альфами. Омеги, которой он не нужен.       Чертов Поттер.