Время

У них, не-людей, всегда было достаточно времени. Гакупо это прекрасно понимал. Поэтому когда встрепанная девочка уставилась на него большими зелёными глазами, в которых вдруг промелькнуло что-то похожее на отстраненную неприязнь, он не очень огорчился. Пройдёт достаточно времени, и они поладят. Хотя конечно было несколько обидно, что на него, привыкшего зваться старшим братцем, смотрели как на странного фрика. Именно так, Гакупо потом узнал от Мику, что так и было сказано. Первое впечатление конечно бывает обманчивым, чего уж тут, она ведь новенькая и совсем ещё юная, могла поверить любому случайно брошенному слову. Удивительно, как теперь почти никто не может заставить ее поддаться своему влиянию. Но тогда он посчитал, что это недоразумение решится само собой. Им ведь ещё долго жить вместе, ведь у них полно дней впереди. И действительно, Гуми начала проводить с ним всё больше времени, рассчитывая на него, как на старшего брата. Видимо все-таки смекнула, что не всегда стоит верить лукавой Мейко, которую хлебом не корми, дай над кем-нибудь ненавязчиво подшутить. Гакупо понимал, что она многим старше его, хотя для них годы текли иначе, поэтому имеет полное право относиться к нему как бестолковому младшему, пускай они выглядят на один возраст. Тем приятнее было видеть неподдельное восхищение в глазах Гуми и слушать, как она к нему обращается — с теплотой и скрываемым уважением. Ему тоже хотелось иметь бестолковых младших. — Ои, нии-чан, — восклицает Мегпоид. Она только что вернулась с прогулки, и от неё пахнет сырой травой, а коленки перепачканы пылью. Гакупо смотрит на это и чувствует, как внутри перекатывается тягучее тёплое чувство. Вот что значит быть старшим, и это весьма приятно, особенно когда тебя слушаются. А Гуми слушается. Она пытается аккуратно стряхнуть с себя ботинки, потому что он не разрешает проходить в них до кухни, и в ее светлых волосах мелькает стебель одуванчика. Гакупо ощущает уют, и хочет чтобы так продолжалось ещё долгое время. Но конечно так не будет. Они не люди, но тоже растут и взрослеют, и им тоже свойственно меняться, хотя бы духовно. С момента релиза Гуми прошло уже несколько лет, и она больше не та взъерошенная девочка, смотрящая на мир удивлённо хлопающими глазами. Она всё чаще задерживается допоздна и в её голосе мелькают грубые нотки. Гакупо считает, что это что-то вроде переходного возраста. — Мы живём вместе, Гуми-чан, поэтому конечно я хочу чтобы ты не хлопала дверью так рано, потому что я сплю, — он стоит, сплетя руки на груди, — и ещё хорошо было бы если ты перестала жечь напалм на балконе. Я не хочу умирать раньше двадцати лет. Это звучит как нравоучения, по сути это они и есть, поэтому Гакупо прикрывает глаза, ожидая протеста. Но Гуми только цокает и неопределённо кивает головой. Входная дверь грохочет — Лили вернулась. Да, теперь Гуми выбросит его слова из головы, с такой-то соседкой ей нет смысла стараться. Гакупо вздыхает и пытается вспомнить, было ли у него такое, и в чем оно проявлялось. Зато теперь можно включать рейтинговые фильмы с тупыми шутками, над которыми Гуми будет смеяться до слез, но не потому что так уж смешно, а потому что они смотрят это втроем. Несмотря на перемены в характере, она не так уж отдалилась от него, и Камуи рад сохраненному ощущению уюта. Время идёт, а Гуми всё также приходит домой с пятнами травы на штанах и хлопает дверью, и все-таки оставляет обувь у входа, и вроде бы всё спокойно из-за этого постоянства, но на самом деле не совсем. Теперь она достаёт ему до плеч и от неё пахнет чем-то чужим, и он подозревает, что она тайком пробует курить. Но он не говорит ей об этом, и не только потому что не хочет потерять ту часть доверия, которая у него ещё осталась, но и потому что она может пребольно пнуть под коленку, если захочет. Он верит, что она не захочет, но рисковать не спешит. Гакупо представляет как она сидит, не поднимая пяток, среди толпы подростков, и кто-то кладёт ей руку на плечо ближе, чем стоило бы, и возможно она не отстраняется. Он крепко сжимает в руке кухонный нож, отгоняя непрошеные мысли, и пережаривает баклажаны. За ужином Лили выразительно смотрит в тарелку, но ничего не говорит. Гакупо привык, как Гуми с ним обращается, он принимал это как должное, но теперь понимает, что он уже давно не тот старший брат, к которому она прибежит за советом и утешением — ведь она выросла, и стала умной и сильной. Ей не так уж часто теперь нужно сочувствие. Конечно не только нии-чан может обнять ее после долгого дня и похлопать по голове, но Гакупо сомневается. Вся эта ситуация забавна, он словно герой какого-то романа с частыми таймскипами. Он самурай в душе, он не может позволить себе эту перемену чувств к тому, кого оберегал годами. Да может это и не та любовь, которая единственная и вечная. Не ему судить, дэдди-извращенцу. Может лучше было бы, если бы он не имел никакого отношения к Гуми. Гуми возвращается около полуночи, с встрепанными ветром волосами и горящим взглядом. Он подавляет вздох и слышит, как колотится сердце. Вечная и единственная, значит… — Моя дорогая Гуми-чан. — с насмешкой в голосе произносит Камуи, однако внутри он абсолютно серьёзен. Гуми закатывает глаза. Фанатам нравится, когда они изображают пару. Гакупо, если честно, тоже. А Мегпоид не жалеет сил, отшивая его раз за разом на каждом концерте. И хоть это и игра, ему такое не нравится. — Капец ты смешной сегодня был, — пыхтит Гуми, стягивая с себя сапоги, — Хотя почему был, ты всегда такой, лол. — она смеется. Теперь очередь Гакупо закатывать глаза и цокать, но он не в обиде. Ему не очень-то весело слушать эти режущие фразы от Гуми на сцене, но потом они всегда возвращаются домой, и она ведёт себя словно ничего этого не было, и он думает, что кажется переходный период заканчивается. Гуми смотрит на него ясным взглядом и интересуется, что сегодня на ужин. — Мясо с морковкой. — на автомате отвечает он, хотя вообще-то собирался готовить карри. Мысли собираются в большую кучу, встают в ряды и проясняются. Он действительно глупый баклажан, если до сих пор не понял. Всё это время, что у них было, она не торопилась, потому что ей незачем было торопиться. Всё это время, каждый раз, она возвращалась домой и оставляла потрёпанные ботинки у порога, благодарила за еду и хлопала его по плечу, когда смеялась над несмешными комедиями, и прижималась ближе, чем стоило бы, когда будто бы пугалась совсем не страшных хорроров. На самом деле они ведь давно живут как пожилая женатая пара, а он даже не удосужился подумать над всем этим, хотя у него времени в избытке. Только почему такая уверенная в себе девушка давно не зажала его где-нибудь в углу? Может быть, она просто ждала его инициативы? Может быть, она цундере? Гакупо неожиданно смеется глупой мысли и треплет Гуми по непослушным волосам. Та переводит на него взгляд, но не дёргается, как бывало раньше. А потом перехватывает его руку и сжимает в своей. Гакупо чувствует, как внутри разливается что-то тёплое и приятное. Ему больше незачем переживать, ведь у них ещё много времени.