Всё что я хочу

— Я очень рада, что сегодня нам удалось собраться. — Джинн подносит к губам чашку горячего чая, делает глоток. — Взаимно. Эола легонько, почти незаметно, улыбается в ответ. Она всегда улыбается магистрке, даже скорее только ей, не замечая этой привычки за собой. Чёрный чай согревает и оставляет во рту немного горькое послевкусие. Рыцарке хочется заесть его чем-нибудь сладеньким. Она обращает внимание на Джинн. Та сегодня необычайно красива... Хотя, нет, она всегда красива — Эола моментально поправляет себя в мыслях. Только сегодня магистрка отложила свои официальные обязанности ради встречи с Лоуренс. Просто потому что соскучилась. Но морская пена ни за что не поверит этому. Перед встречами она всегда думает, что от неё затребуется, и как бы ей лучше ответить. В этот раз девушка даже не успела справиться с чувствами, которые у неё вызывает магистрка и трезво поразмышлять: приглашение поступило внезапно, и такой же неожиданно быстрый был ответ. Эола продолжает осматривать даму напротив. Любуется её светлыми пшеничными волосами, как она прикрывает глаза, попивая чай, и как солнце блестит на её ресницах. Хорошо, что магистрка закрывает очи, ведь порой холодной Эоле кажется, что в этих кристальных чистых глазах она способна утонуть. Губы закрыты, но рыцарка способна воссоздать их в своей голове. Невольно завидует, что чашке повезло быть поцелованной Джинн так много раз, и чуть ли не клянётся поцарапать эту посуду в виде мести, как вдруг одергивается. Это точно Эола Лоуренс? Ей ничего не подмешали в чай? Тем временем Джинн поднимается, обходит рабочее место вокруг, оказывается ещё ближе к своей подчинённой, достаёт ключик из кармана и открывает ящик, из него — коробку шоколадных конфет, зефир, печенье. — Чего желаешь на десерт? Эола, наблюдавшая за движениями Гуннхильдр, переводит взгляд на сладости, а затем снова на Джинн, на её руки. В голове проскальзывает мысль о том, какие они изящные и скорее всего мягкие, ведь у людей, великолепно исполняющих свою работу, как правило очень мягкие руки. Смотрит, и в голове вертится только один ответ: — Тебя. Стоп, она сказала это вслух?! Джинн резко оборачивается на Эолу, чуть ли не роняя все эти коробки с вкусностями. И теряет дар речи от неожиданности. Сердце вмиг начинает усиленно качать кровь, которая приливает к лицу и ушам. Эола, смотрящая своим обычным холодным взглядом, пытается игнорировать пожар в душе от вида смущающейся милой Джинн. — Кхм, так... Магистрка закрывает ящик и робко подходит к девушке. — Так... Эола резко встаёт, оказывается с Джинн очень-очень близко, как никогда раньше не была, но всё ещё сохраняя расстояние между ними. Она медленно тянется к талии, желая коснуться хотя бы одежды возлюбленной, но та умудряется перехватить пальцы. Эола убеждается в своём домысле: руки магистрки действительно мягкие, это как-то чувствуется даже через перчатки, и ещё очень горячие, жарче чая, согревают получше пледа и.. растапливают ледяное сердце Лоуренс. Джинн чуть приближается, запах её парфюма ощущается сильнее и бьёт сладостью. — Угостишь и меня? Магистрка окутывает руками шею, подступается всё ближе, ближе, ближе, последняя фраза шёпотом закрадывается в сознание. Сказать, что Эола слегка шокирована — ничего не сказать. Дама, которая так нагло украла её сердце, аналогично желает близости, прикосновений, а может... может так же благоговеет рядом с Лоуренс..? Эола улыбается так широко, как не улыбалась никогда. И на самом деле это самая обычная улыбка, такой не удивишь, но если бы Джинн видела её, то была бы сильно поражена. Гуннхильдр заставляет девушку терять разум, высвобождает запертые эмоции, которые теперь захватили власть над девушкой и управляют как вздумается. Сердце трепетает, когда Джинн притягивает к себе, обнимая. Как же давно Эолу никто не обнимал... А потом... потом женщина целует её рядом с губами. Целует очень ласково, вкладывая те свои нежные чувства, о которых Лоуренс пока не известно. Та сначала не отвечает: просто закрывает глаза в наслаждении. Невероятная удача сегодня снизошла к Эоле, и она желает подарить всю свою любовь Джинн. Мягко кладёт руки на талию, путаясь в одежде, забирается под плащ. Магистрка отступается назад — Лоуренс за ней. Пара напирается на стол, его владелица двигает бумажки в сторону, садится на освободившееся место. Вновь целует Эолу, в этот раз прямо в губы. Рыцарка отвечает. Их поцелуи аккуратные, неторопливые. Девушки будто достигли того, о чем долго мечтали, и теперь смакуют победу. Нежные руки обнимают лицо Лоуренс, горящие щеки. Ладони последней в свою очередь бродят по спине, снова переходят на талию и чуть выше — на грудь, останавливаются у пуговиц красивой черной рубашки, не встречая сопротивления, расстегивают их до выреза жилетки. Шея свободна от всякой ткани, и Эола замечает умильную родинку, которую целует первой. Остаётся след от тёмно-розовой помады, очень выделяется на бледной коже. Джинн такая тёплая, рыцарка то целует, то прижимается к груди щекой, поддаваясь обнимающим голову рукам. Какой бы аккуратной девушка не старалась быть, помада всё равно размазывается, путаясь с запахом духов. Лоуренс снова укладывает голову и решает остаться в этом положении подольше. Она не может поверить в то, что кому-то хочется обнимать её, принимать поцелуи, гладить... Никто никогда не был с ней столь нежен. Но, к сожалению, девушка ловит себя на этой мысли, и действительно не может поверить Джинн, привычно ищет в её поведении подвох, думая, что магистрка опять решила играться с её чувствами в своё благо. — Эола, всë-таки я безумно счастлива, что ты сегодня со мной. — женщина поглаживает голубые волосы, чмокает в лоб, делает всё, что может, чтобы подруга чувствовала себя любимой. — И что наконец-то могу быть с тобой... Слова ударяют в голову Лоуренс неожиданно болезненно. Раньше, слыша приятности от возлюбленной, она моментально напоминала себе о всей лжи и предательстве в её жизни, от Джинн в том числе. Но когда отношения начали расти, Эола стала понимать: что бы ей не говорили — она не верит, не принимает чужую заботу. Слишком боится поскользнуться снова. Не знала любви — пусть так и остаётся, лишь бы был покой. Девушка отстраняется, убирает руки с талии, смотрит на Джинн, но сразу отводит взгляд от этих кристальных чистых и любящих глаз. Смотрит на исцелованную шею. Лоуренс не заслуживает этого всего. Светловолосая в свой черед замечает внезапную неуверенность, непонимающе спрашивает, что случилось. Она прекрасно понимала проблему, старалась делать многое, чтобы помочь, неужели всё тщетно? — Извини, я... Мне надо идти. Лоуренс последний раз заглядывает в глаза, теперь грустные и разочарованные. Да что, в конце концов, она наделала..? — Стой, нет, всё хорошо, не уходи. Прошу, Эола! — Джинн останавливает девушку за запястье. — Давай поговорим, только не уходи... И в этот момент от этих слов девушка чуть ли не роняет слезу. Боже, да что с ней творится: сначала внезапная нежность, теперь слезы. Лучше бы всего этого никогда не случалось. Она внезапно осознаёт, какую боль причиняет и себе, и своей возлюбленной. И это.. очень странно. Это то, что надо переварить. В одиночестве. В конце концов, так она привыкла. Одергивает руку, но хватка Джинн крепка. Решается сказать всё как есть. — Мне надо подумать над всем.. в одиночестве. Прости. Была ли это та правда, что успокоила бы обеих женщин? Нет. Но Эола сильная, всегда такой была в глазах тех, кто хорошо знает её и её путь, и она не может показывать свои слабости ни перед кем. Рыцарка удаляется, оставив Джинн так и сидеть на столе с грузом в душе и разбитым сердцем.