Я — твой

POV Галдин.

Я — твой. Звучит уже, как какое-то заклинание, мантра, настолько часто я тебе это говорю. А ты и не слышишь. Эта золотая девочка, Инга Бородина, так сильно заклевала твои мозги, что ты не видишь дальше своего носа. Или не хочешь видеть, я не знаю. Ты хоть помнишь, когда мы впервые встретились? Этакий неформал, бунтарь и чёртов маменькин сынок. Я думал, мы с тобой больше никогда не встретимся, но, сука, ты постоянно крутился вокруг Инги. Хотел понравиться, стелился ей под ноги, делал все, что прикажет эта избалованная стерва. Но ты, мой милый мальчик, не видел ничего вокруг, ты будто ослеп; и за это я ненавидел тебя ещё больше.       — Успокойся блять. Смотреть противно! — выплюнул я тогда, увидев, как ты в очередной раз прыгал на задних лапах, как собачонка, перед этой стервой. Но сам понимал, что был бы на ее месте ты, я бы так же прибежал по первому твоему зову. И к черту всё. Я — твой, Вань. Я тебе это говорил, когда учил тебя играть на гитаре, помнишь? И поверь, в тот момент, когда я дал тебе в руки самое ценное, что у меня было — отцовскую гитару, я переживал лишь за тебя. Твои пальцы были слишком нежные для жёстких струн. Я боялся за тебя, пусть не говорил тебе этого прямо в лицо.       — Здесь держи, вот так, — я тронул твою холодную ладонь своей горячей, и в который раз убедился, насколько нежная у тебя кожа, мой мальчик. — Раз-два. Раз-два-три. Нормально все, не суетись. Видя твои успехи я улыбался и пусть не так явно и не так заметно, но все же я был за тебя рад. Ты ведь, Вань, такой хрупкий, ты знаешь? Я всегда боялся, что этот ужасный, жестокий мир сломает тебя, разобьёт на осколки, словно какой-то ценный хрусталь. Да, именно. Хрусталь, стекло, ты был именно таким — чистым, хрупким, невероятно красивым. Черт, ты бы знал, чего мне стоил тот концерт, куда я тебя привел, помнишь? Ты так уверенно играл на гитаре перед огромной толпой и даже не смутился. А я старался делать все, чтобы не смутить тебя и чтобы никто из моих гоблинов не посмел тебя тронуть. А после концерта я, как дурак, на радостях и высоком уровне адреналина, полез к тебе обниматься. Мои длинные огромные руки, казалось, полностью сжали твое миниатюрное тело. Мой нежный и очень хрупкий мальчик, знал бы ты, чего мне стоило, не поцеловать тебя прямо там, на глазах у твоей «недоИнги». А мне ведь хотелось. Очень сильно хотелось… Чтобы сначала аккуратно, вовлекая тебя в поцелуй, а потом резко, страстно, головокружительно. Так, как нравилось всем бабам, которых я целовал. Представляешь, Вань, они все текли лишь из-за того, что я вел себя с ними как животное — делал все быстро и резко, с болью, не жалея ни тело, ни одежду. Но с тобой я так не хочу. Ты слишком хрупкий и дорогой для всего этого. Как там написано в этих ебаных книжках про любовь? Что-то вроде, что если любишь, стоит беречь свою половинку. Тебя, мой мальчик, стоит беречь. И пусть наши чувства не взаимны, я буду стараться делать все, чтобы никто не тронул тебя, мой дорогой и хрупкий мальчик. Но об этом ты уж точно никогда не узнаешь. Я постараюсь. Спрячу всю нежность под огромным слоем сарказма, как делаю это всегда. И тогда все будет хорошо. Да, именно так…