Шлях додому

      Поезд набирает скорость перед участком вновь отстроенной железной дороги. Да, правду говорили — восстановление идет даже не семи-, а семидесятимильными шагами. Благо, помогают нам очень много — теперь, после официального союза это делать можно намного быстрее.       За окном сереет рассвет. Я уж сбилась со счета, какой это — четвертый или пятый? Хотя какая уж разница, главное, что первый дома. Я выглядываю в окно вагона, а там — прямо, как картинке — кажется, бесконечные, до самого горизонта, подсолнухи. Удобрения в этом году наивысшего качества, вот и растут, как не в себя.       Тарас Тополя в наушниках вновь сменяется Эдом Шираном. Такой контраст в понимании любви в одной песне.       По вагону проходит проводник — молодая девушка, явно не старше тридцати — и спрашивает, не нужна ли кому помощь, кофе, чай, шоколад… все отказываются — привыкли не брать ничего, если не нуждаются.       Проводник проходит мимо моего купе — прошу продать мне бутылку воды и спрашиваю, сколько еще до станции.       — Ще хвілин двадцать, - отвечает она с очень сильным акцентом. Видимо, только-только начала говорить по-украински. Она произносит это так некрасиво и так неправильно, а я горжусь ею. Она большая молодец. Мне страшно даже представить — каково это, когда ты вынужден учить родной язык из-за того, что твоя семья с самого рождения учила тебя говорить лишь на чужом.       Да уж, опаздываем почти на 4 часа. Раньше бы я сильно возмущалась в таком случае, а теперь понимаю — то, что мы все же едем и все же скоро прибываем это уже отлично.       В начале вагона начинает плакать младенец, и на десятой минуте кто-то не выдерживает и начинает возмущаться, мол, ну что ж вы все никак его не угомоните?       — Я всегда ее подолгу успокаиваю, извините, — оправдывается парень, кажущийся слишком юным, чтобы быть отцом ребенка. — Она за мамой скучает, ее не спасли, когда достали из-под завала, теперь у нее только я остался.       Волна возмущения утихает мгновенно.       Телефон выдает звук оповещения. Сеть появилась. «В якому ти вагоні?» Коротко набираю ответ из одного числа: «11»       Уже собираюсь закрыть мессенджер, как вижу сообщение от знакомой:       «Мы добрались, все тихо, дом нашли хороший. На каждом доме теперь флаг новый вывесили. Хотя, наверное, лучше будет сказать «старый», хехе»       Радуюсь за нее, как никогда. Теперь многие, кто родом оттуда, с побережья, возвращаются в надежде отстроить старую жизнь, снова наладить бизнес, дождаться туристов и отдыхающих, выбирающих между «Черниговским» и «Львовским». А главное — просто снова жить.       Телефон вновь выдает уведомление — прислала видео.       Я открываю, жертвуя ценными остатками мегабайтов не в роуминге и наблюдаю этот ужас. Очередного дельфина с множественными ранами вынесло на берег. Да что ж такое… и так говорят, с экосистемой полная задница, так еще и животные подрываются.       — Шановні пасажири, ми прібуваємо, — снова объявляет проводник, и я поднимаюсь с места, готовясь к выходу. Сердце колотится, частота пульса по ощущениям около 140. Накидываю кофту — все-таки уже отвыкла от домашнего умеренного климата. И вот — моя промежуточная на сегодня станция промелькнула перед глазами. Сердце пропустило несколько ударов.       Выползаю из вагона, какой-то мужчина помогает мне спустить тяжелый чемодан-сумку, но на платформе никого из моих. Я оглядываюсь по сторонам, не понимая, где все. И тут я замечаю его — этот смешной русый хвостик, выглядывающий из-за спин остальных людей, что поднимаются из подземного перехода на платформы, и в глазах уже стоит пелена из слез. Хочется то ли бежать, то ли хоть идти навстречу — но нет, ноги не слушаются, и я стою, как истукан на том же месте. Я моргаю часто-часто — чтобы не дать волю слезам, я ведь помню, кто я и откуда, я ведь сильная. Правда? Правда ведь?..       Когда он спустя несколько секунд, кажущихся вечностью, подходит и пытается забрать из моих рук сумку, которую я почему-то все еще держу, сдерживаться больше не выходит. Я цепляюсь в него, как детеныш обезьянки цепляется за маму, и мир сейчас перестает существовать. Я получила то, за что готова была отдать все в последние три месяца.       Когда левое плечо его футболки становится мокрым и соленым, все, на что ему хватает сил, это:       — Киць… Ну чого ти…       Я, наконец, нахожу в себе силы оторваться от него немного и встретиться взглядами. Понемногу успокаиваюсь. Взгляд его серьезный и уверенный, и я понимаю — он повзрослел за эти три месяца без меня, года так на три.       — Пішли, батьки біля машини чекають, — командует он, и я послушно топаю следом, стараясь поспевать за длинными шагами.       Мы спускаемся в подземку уже вместе и я наконец-то ощущаю себя дома. В безопасности. Вновь чувствую себя собой.