Твоя младшая сестра...

(Нынешнее время) Я лежу сейчас в одной кровати с человеком, которого достаточно долгое время люблю. Этот темноволосый парень сладко спит на соседней подушке и так мило сопит, что мне даже не верится в то, что когда-то он совершенно не смотрел на меня, как на девушку. Смотрел, как на младшую сестренку, учил меня чему-то, разговаривал со мной на разные темы. Мы были близки, но Руслан никогда не давал мне надежду на то, что у нас с ним может что-то получится. И в какой-то момент я опустила руки, перестала пытаться, попыталась забыть, но ничего не получилось. Я внимательно смотрю на него, всматриваюсь в каждую деталь его лица и улыбаюсь. Я довольна собой. Парень сейчас рядом со мной и у нас, вроде как, отношения. Вроде как… Да, я до сих пор не понимаю точно, что между нами происходит. Он рядом, он по-прежнему чему-то учит меня, даёт наставления, направляет меня в нужное русло, только теперь мы ещё периодически спим вместе в тайне от моего старшего брата и по совместительству его близкого друга — Давида Деймура. Да-да, тот самый GSPD — мой брат, которого я очень люблю. Но именно он, возможно, и является главной проблемой того, что у нас странные и сложные отношения с Тушенцовым. Ведь он не хочет признавать тот факт, что пошёл у меня на поводу. Не хочет признавать тот факт, что занимается сексом с младшей сестрой своего друга, с которой знаком с пятнадцати лет. Я протягиваю свою руку и аккуратно убираю со лба Руслана челку, приглаживая ее на бок. И я знаю, что многие девочки позавидовали бы мне сейчас, но никто из них не знает через что именно мы прошли. Все началось в далеком две тысячи девятнадцатом году, когда мне было всего пятнадцать лет. Я далека была от всего этого, далека была от своего брата, жила своей спокойной жизнью в Нижнем Тагиле вместе со своими родителями. Мы всегда были близки с Давидом, это факт. И я, конечно же, тосковала по нему часто. Мне не хватало моего старшего брата. Он всегда был моей поддержкой и опорой. Хоть у нас большая разница в возрасте, это нам не мешало общаться на разные темы. Мне не мешало это доверять ему свои сокровенные тайны, о которых мне не хотелось говорить маме и, тем более, папе. Давид — единственный человек в семье, который знал меня настоящую, знал все мои косяки. Я знала, что мой брат артист, что его слушают люди, что он известен. Но в пятнадцать лет меня не особо это интересовало. Мои подруги не слушали его музыку, но были заинтересованы в нем, потому что он всегда был: а) харизматичный, б) красивый, в) взрослый. Очень часто, именно в подростковом возрасте, ты засматриваешься на парней, которые старше тебя лет так на шесть-десять и я, к сожалению, не была исключением. Вернее, мне совершенно никто и никогда не нравился до определённого момента, а если быть точнее, до моей поездки в Питер на каникулы к брату. Я ждала встречи с ним, плюс ко всему, это была первая моя серьёзная поездка куда-либо без родителей, без сопровождения. Я впервые летела на самолете одна, а Давид должен был встретить меня у аэропорта. Стоит ли говорить о том, как я считала дни до отлёта в Санкт-Петербург? Стоит ли говорить, как я хвасталась подружкам, что лечу к своему красавчику-брату (о котором все они тайно вздыхали, хоть и не слушали его музыку). Стоит ли говорить, какой я пай-девочкой была последний месяц до каникул? Я получала отличные оценки, нигде не задерживалась, делала на «отлично» домашнее задание, гуляла с собакой по утрам и вечерам и многое-многое другое. Я жертвовала своим личным временем лишь бы наконец: а) увидеть брата, б) отдохнуть от родителей, в) увидеть другой город. Я могу на самом деле долгое время перечислять причины, почему я была такой послушной для родителей, но основное я сказала. *** Двадцать третье марта две тысячи девятнадцатый год (тремя годами ранее) Я выхожу из аэропорта в Питере, совершенно не понимая куда именно мне идти. Где-то здесь меня должен встретить мой любимый старший брат, которого я не видела год. Я очень соскучилась по Давиду, соскучилась по нашим ночным душевным разговорам, соскучилась по нашим приколам. Я немножко волнуюсь, потому что не знаю насколько сильно мог измениться мой брат за это время. Да и сама я тоже уже подросла, мои интересы немного поменялись, я стала выглядеть немного по-другому. Если сравнивать меня сейчас с той, которой я была год назад, то это колоссальная разница. Во мне теперь не метр пятьдесят, а все метр семьдесят (для пятнадцати лет, я считаю, это достижение), мои светлые волосы стали длиннее, я похудела и у меня даже появились скулы. Хотя все своё детство я была гадким утёнком, самой страшной подружкой с прыщами и лишним весом. Но не сейчас. Меня обдувает холодный ветер и я тут же ёжусь, укутываясь в своё длинное пальто горчичного цвета, которое я надела явно не по питерской погоде. Я озираюсь по сторонам, в надежде найти знакомое лицо, но никого не вижу. Я сжимаю крепче ручку своего небольшого ярко-красного чемодана, делая пару шагов вперёд. Вокруг меня много людей и их кто-то встречает. Только не говорите мне, что Давид опаздывает. Я роюсь в кармане своего пальто, нащупывая телефон, и тут же его достаю. Ветер развивает мои волосы в разные стороны, оставляя небольшой беспорядок на голове. Я отпускаю ручку чемодана, пытаясь убрать пряди волос обратно за уши. А другой рукой судорожно ищу в списках контакта имя своего брата. Но Давид как-будто чувствует, что я хочу ему позвонить и делает это первый. — Где ты?! — первым делом возмущённо спрашиваю я, хмуря свои брови. — И тебе привет, моя любимая сестренка, — с издёвкой отвечает мой брат и я закатываю глаза, — я тоже по тебе очень соскучился, — продолжает он свою актерскую игру. Я вновь хватаю свободной рукой свой чемодан, крепко сжимая ручку. — Давид, я стою здесь уже пять минут, — вру я для того, чтобы он понял, что я очень зла, — а ещё у вас в Питере холодно, — следом добавляю я и он смеётся на том конце трубки. — У меня к тебе такой же встречный вопрос, — вдруг отвечает мне брат, — ты где? Я в машине у выхода, а тебя не вижу, — после этих слов я тут же начинаю разглядывать машины, которые находятся у выхода, — где мой поросёнок? — в очередной раз шутит он. И раньше я обиделась бы на эту шутку, потому что действительно считала себя такой, но! Сейчас-то я такой не являюсь. — Ты мог хотя бы фотографию мою посмотреть, — недовольно бурчу я, — твоя сестра изменилась, — в этот момент я гордо задираю подбородок вверх, полностью довольная своими изменениями, — у твоей сестры красный чемодан, а теперь ищи меня, — я не скидываю трубку, жду ответа. Какое-то время на том конце трубки была тишина и я уже думаю, что мой брат сам отключился, но нет. — Я вижу тут одну девушку с красным чемоданом и это явно не ты, — вдруг через какое-то время отвечает мне Давид, а я начинаю смеяться, — может ты не там вышла? — предполагает он. — Давид, я сейчас помашу рукой и ты точно меня увидишь, — на этом моменте я поднимаю руку вверх и начинаю ей махать, как и обещала ранее. — Чего?! — удивлённо говорит брат в трубку, — жди, — и выключается. Я натягиваю довольную улыбку на лицо, внимательно вглядываясь в машины. Из одной, достаточно дорогой иномарки, наконец высовывается макушка моего брата, которого, в отличие от него, я узнаю из тысячи. Он быстрым движением накидывает на себя капюшон своей серой толстовки и движется ко мне, удивлённо хлопая своими голубыми глазами. Я не сдерживаю свой порыв радости, на лице сама вырисовывается улыбка в тридцать два зуба. Я даже готова к нему побежать с объятиями, но сдерживаюсь в последний момент. Не хочу выглядеть глупо. Через пару секунд Давид оказывается рядом, вглядываясь в мое лицо. — Привет, братец, — говорю я, отпуская ручку чемодана, — давно не виделись. — Судя по тому, как ты выросла и изменилась, то лет пять точно должно было пройти, — удивлённо проговаривает он, — где мой любимый поросёнок? — я смеюсь с его реплики, раскрывая руки для объятий. Я не жду, пока Давид придёт в себя и ныряю в его объятия, утыкаясь носом в его грудь. — Твой любимый поросёнок вырос, между прочим, — отвечаю я, когда чувствую, что Давид обнимает меня в ответ, — ты вот совсем не изменился, — говорю я. — Совсем? — переспрашивает он и я знаю, что он в этот момент щурится. — Ну, если только потолстел, — хихикаю я ему в грудь. — Спасибо за комплимент, сестренка, — делает недовольный тон мой брат, — я не удивлён, что ты сказала именно это, — и мы оба смеёмся. На душе сразу становится так легко и тепло. Я так скучала по этому человеку. Мы стоим пару минут так, обнимая друг друга. И мы оба наслаждаемся этим моментом и как бы Давид не делал вид, что это слишком мило для него, я знаю, что ему также хорошо сейчас (наверное). — Ну все, — Давид первый отстраняется от меня, делая максимально вредное лицо, — хватит с меня этих нежностей, — я в очередной раз закатываю глаза, но сама даже таким его словам безумно рада. Я знала, что он скажет именно так и сделает именно такое лицо. Я знаю своего брата слишком хорошо, — поехали домой, — мой братец хватает мой красный чемодан, окидывает меня с ног до головы своими голубыми глазами, — и даже малой тебя сложно назвать, — грустно вздыхает он, делая шаг в сторону машины. Я тут же ровняюсь рядом с ним, довольно улыбаясь. — Почему это? — спрашиваю я, заранее зная ответ. — Язык не поворачивается, — спокойно отвечает Давид с некой грустью, — где мой любимый поросёночек? — поднимая глаза к небу, задаёт вопрос он. Я шуточно пихаю его локтем в бок, недовольно хмуря брови. — Раньше ты всегда шутил, что в семье не без урода, — вдруг говорю я, прищурив взгляд своих голубых глаз. — Сейчас будет какая-то очень неудачная шутка с твоей стороны, да? — кидает на меня взгляд Давид. — Как видишь, я теперь не урод, а значит в наше семье… — не договариваю я фразу. — Урод я, — отвечает со вздохом Давид, — понял я все, — поднимает одну руку вверх он, показывая всем видом, что он сдаётся. И на этот раз смеюсь только я, чувствуя себя победителем. Мы слишком быстро оказываемся дома у Давид, где я, на минуточку, ни разу не была. Я знаю, что у него хорошая двухкомнатная квартира. Я немного мнусь, следуя за ним. Я осматриваю его со спины, громко вздыхая. — Что не так? — он оборачивается на меня, приподнимая вопросительно одну бровь. — Как же ты все-таки потолстел, — в очередной раз говорю я с наигранной грустью в голосе. — Спасибо, — с сарказмом отвечает он, — ты повторяешься, — я хохочу с его тона, шагая за ним чуть ли не вприпрыжку. — Я знаю, — отвечаю я. Мы оказываемся возле его квартиры, Давид медленно роется в кармане своей куртки, пытаясь найти ключи. — Третий раз так не шути, — вдруг говорит он, — а то я начну сомневаться точно ли ты моя сестра, — и на этой фразе я в очередной раз пихаю его локтем в бок. Теперь смеётся он, а я лишь закатываю глаза. Квартира Давида точно не выглядит так, как должна выглядеть квартира холостяка. У него слишком чисто. В раковине нет грязной посуды, по полу не валяются грязные носки, да о чем тут говорить, даже вещи не разбросаны. Я хмурюсь, осматривая территорию, проходя дальше по коридору в комнату, где должна жить. В моей комнате стоит большая двуспальная кровать, постельное белье выглядит свежим. Небольшой шкаф для одежды, письменный стол у окна с ноутбуком. Следом за мной заходит мой брат, оставляя мой чемодан у двери. — Комната так себе, знаю, — кивает он головой в знак согласия, облокачиваясь о дверной косяк и засовывая руки в карман своих спортивных штанов. — Да нет, — тут же возражаю я, натягивая улыбку на лицо, — хорошая комната, мне нравится, — я смотрю на своего брата своими голубыми глазами и он в ответ снова кивает мне головой. — Я рад, — Давид пародирует мою улыбку и я усмехаюсь, — кушать хочешь? — следом спрашивает он, а я тут же киваю головой в знак согласия. В этот момент мой живот издал звук, который напомнил мне рычание собаки. — Закажем что-нибудь вредное и не скажем об этом маме? — с детским восторгом спрашиваю я, хлопая в ладоши. Я уже представила вкус пиццы и колы, которые так люблю. Брат окидывает меня серьёзным взглядом, раздумывая над моим предложением. — А ты разве теперь не следишь за своей фигурой? — вдруг спрашивает он, прищурившись, — а то вдруг снова превратишься в поросёнка, — и на эту фразу я цокаю языком. Он смеётся, закидывает свою длинную руку мне на плечо, по-братски прижимая к себе. И в этот момент я совершенно не могу на него дуться, — а у меня в холодильнике вкусная домашняя картошка пюре и котлетки, но их ты, как я понимаю, совсем не хочешь? — Правильно понимаешь, — отвечаю я и он сдаётся, соглашаясь на пиццу и колу. Пока он выходит из комнаты для того, чтобы заказать еду, я ещё больше напрягаюсь. Домашняя картошка пюре и котлетки? Мне не послышалось? Давид никогда в жизни не готовил дома, он совсем не любит это дело. У меня все больше вопросов, которые пока я ему не стану задавать. После вкусного обеда, я плюхаюсь на кожаный чёрный диван в гостиной, которая совмещена с кухней. Я удобно укладываюсь, подкладывая мягкую белую подушку под голову. Я слежу за Давидом, который ходит по кухне, уткнувшись в свой телефон. Он явно с кем/то переписывается и первая мысль у меня в голове, что это девушка. Неужели у моего брата есть девушка? И он даже ничего мне об этом не сказал? Я вижу, как мой брат улыбается в ответ на какое-то сообщение. Я конечно хочу ему сказать что-то, пошутить, но не решаюсь. Я молчу, продолжая следить за ним. Через пару секунд его мобильный начинает звонить и он тут же отвечает на звонок. — Привет, Рус, — говорит парень, улыбаясь во все тридцать два зуба. Давид подходит к окну, облокачиваясь на низкий широкий подоконник. Мой брат внимательно слушает собеседника на том конце провода, кивая головой, хотя тот самый (или та самая?) Рус не видит его, отчего я усмехаюсь, — ждёте на студии? — спрашивает тут же удивлённо Давид, — ого, — после этого слова парень оборачивается на меня и мы встречаемся взглядами. Он явно обдумывает что-то у себя в голове и я подбадривающе улыбаюсь, — ладно, скоро буду, — на этом мой брат отворачивается от меня снова к окну, — ждите меня, — и выключается. Я тут же принимаю сидячее положение, гипнотизируя взглядом Давида. — Куда собрался? — спрашиваю я, прищурив свой взгляд. — Дарин, — я вздрагиваю, когда он называет мое имя, потому что обычно он так говорит, когда чувствует себя виноватым, — мне тут срочно на студию надо уехать, — и я не даю ему закончить предложение. -Опять свои песенки записывать собрался? — с усмешкой спрашиваю я, — ты же не хочешь оставить меня здесь одну? — следом задаю я очередной свой вопрос. Так я и думала, Давид именно так и хочет поступить, я вижу это по его виноватому взгляду, — нет уж, — тут же отрицательно махаю я головой, — от меня так просто не отделаешься, братик, — я встаю с дивана, хлопая себя по ногам, — поехали, — и кажется, парень удивлён моим словам. Он смотрит на меня, хлопая своими глазами, — чего вылупился? — смеюсь я, — давно хотела посмотреть, как и где ты записываешь такую отстойную музыку, — по-дружески подкалываю его я. На эту фразу мой брат расплывается в улыбке. — Обещай не мешаться, — просит он меня. — Обещаю, — следом говорю я, уже подходя к порогу. — И знаешь что? — Что? — я кидаю на него заинтересованный взгляд. — Моя музыка не отстойная, это просто у тебя вкуса нет, — и на этом моменте он мне подмигивает.