Твоя младшая сестра...

Я лечу к Руслану. Я до сих пор не могу поверить в то, что это реально происходит. Я ничего не сказала Давиду. Он вовремя исчез из дома по своим делам. Проснувшись днем, я и Колю уже не увидела. Арина сказала, что он улетел в Москву. Пыталась узнать, что произошло между нами, и я ей все рассказала. Я решила, что больше не хочу скрывать от нее правду. Рассказала про все, что между нами происходило. Рассказала про последний наш разговор, а также я поставила ее в известность, что улетаю к Тушенцову. Видели бы вы ее лицо… Девушка была так удивлена, что казалось, еще чуть - чуть и ее глаза вылезут из орбит. Но она меня поняла. Поняла и не отговаривала. Даже поддержала, сказала, что, пока меня не будет дома, она сможет выгуливать Арчи. Я летела к парню на всех порах. Летела, откидывая глупые мысли из своей головы. Я не хотела ничего и никого другого. Я хотела к нему. Пускай я не до конца понимаю, что все это значит, но мне так хотелось вновь окунуться в эти ощущения. Мне так хотелось вновь испытать эти чувства. Знаю, что Давид, наверняка, будет в не себя от ярости. Будет крушить все на своем пути. Знаю, что будет звонить мне и Руслану, будет отчитывать нас, как маленьких детей. Я все это знала наперед. Знала, как он будет относиться к этой ситуации. Но мне было не страшно. Согревали мысли о том, что Тушенцов сам собирается с ним поговорить. Я надеюсь на то, что Давид уже не будет против того, что мы можем быть вместе с Русланом. Я думаю, что он свыкнется с этим. Думаю, что даст нам шанс попробовать построить эти странные, я бы сказала, токсичные отношения. Мне было грустно только по одной причине: я не сказала Коле спасибо за все то, что он сделал для меня. Я чувствовала вину за то, что, возможно, причинила ему боль. Если бы вернуть время… Я бы, наверное, не сблизилась с ним так. Я бы держала его на расстоянии, не давая никаких поводов испытать ко мне симпатию. Я надеялась, что потом мы сможем общаться, как ни в чем не бывало. Надеялась на то, что у него нет на меня сильной обиды. Он должен понять меня. Он обязан это сделать. Об улете я еще тут же сообщила и Диане, которая, кажется, не совсем была удивлена этой новости. Сложилось впечатление, что она знала, что будет что - то подобное. Скажу честно, это немного смутило меня, но я решила, что узнаю об этом у Тушенцова. Она сказала мне, что будет счастлива, если Руслан исправится. Если сделает что - то для меня. Рыжеволосая сказала, что, хоть ей и не совсем нравится темноволосый за все то, что он сделал, она примет мой выбор. Зато Серафим на заднем фоне орал от счастья, как резанный. Мне даже послышалось тогда, что он собрался отметить этот момент, на что Диана недовольно шикнула на него. Потом я пригласила ее на концерт Руслана в Питере, а она мне ответила, что в любом случае пошла бы, даже если бы тот ее не пригласил, ведь там будет еще и Серафим, на которого она хочет посмотреть. Я чувствовала, как все налаживалось. Чувствовала, что это новый этап в моей жизни. Я надеялась на то, что Руслан больше не собирается вытирать об меня ноги. Надеялась, что сейчас мы попробуем решать наши проблемы, попробуем говорить, попробуем слышать друг - друга. *** Весь полет я была, словно на иголках. Не могла найти себе место. Меня буквально распирало от радости. Ощущала стойкое чувство тревоги, которое не хотела никуда уходить. Видимо, я очень сильно переживала перед встречей с этим темноволосым. Я искусала все свои губы в кровь, так заметно нервничая. Боже, мне как - будто четырнадцать.. честное слово, я иногда понимаю почему меня до сих пор называют малолеткой. Я серьезно себя так веду. С собой я взяла спортивную дорожную сумку, не задумываясь о том, что меня еще около двух недель не будет дома. Об этом я совсем не подумала, взяла вещей себе по минимуму. С Арчи прощалась долго, крепко обнимая своего пса, но мне не было грустно. Его хозяйка летела налаживать свою личную жизнь. Его хозяйка летела к парню, которого безуспешно пыталась выкинуть из своей головы. Прилетела в нужный город я ночью. И знаю, что Руслан прилетел сюда буквально пару часов назад. Было страшно. Я сжимала с такой силой свою спортивную сумку, выходя из самолета. Я обводила взглядом каждого человека, пытаясь понять, где именно будет ждать меня Тушенцов. А вдруг он уже уехал в отель, наплевав на нашу встречу? Я знаю, что это глупые мысли, но от этого страха было тяжело избавиться. Я шла неуверенно, буквально теряясь в этом незнакомом аэропорту. Мне казалось, что на меня все смотрят. Казалось, что меня почему - то узнают. Казалось, что все шушукаются за моей спиной. Но я прекрасно понимала, что мне, естественно, это все просто казалось. Но интуитивно я накинула капюшон на голову, надеясь, что так на меня будут меньше смотреть. С каждым новым шагом в неизведанное, мне становилось все больше не по себе, потому что я совсем не понимала куда мне идти и что мне делать. Я даже не сразу вспомнила про то, что у меня, вообще - то, есть телефон и я в любой момент просто могу набрать темноволосому. Я все шла и шла, испуганно оглядываясь, пока меня, в буквальном смысле этого слова, не схватили за шкирку. Я вздрогнула от неожиданности, тут же оборачиваясь на человека, который посмел меня схватить за мой капюшон, снимая его с меня. Я возмущённо хмурю брови, думая о том, как сейчас кому - то смачно прилетит от меня. Но когда я оборачиваюсь, я тут же теряюсь. Передо мной стоит он. Темноволосый, высокий, но такой усталый. Я вглядываюсь в его мешки под глазами, вглядываюсь в карие глаза, а мое сердце замирает. Я замираю и мое сердце также. Я глупо смотрю на него, всматриваясь в каждую деталь его лица. Всматриваюсь в его пухлые губы, желая прикоснуться к ним. Его карие глаза смотрят на меня, хитро прищуриваясь, когда он замечает мое возмущенное лицо. Оно мигом меняется, когда я вижу его. Я обмякаю, встаю ровно, не отрывая взгляда своих голубых глаз. Я, кажется, даже не знаю, как поздороваться с ним. Обнять его? Поцеловать? Просто протянуть руку? Что делать в этой ситуации? Кажется, что Руслан замечает мое смятение. Парень недовольно закатывает глаза, а затем медленно протягивает мне руку. Я смотрю пару секунд на его открытую ладонь, удивлённо вскидывая брови. Он хочет, чтобы я пожала его руку? Парень цокает, хватает меня рывком за ладонь, крепко сжимая ее в своей огромной руке. А потом притягивает к себе. Я падаю в его объятия. Так охотно падаю, утыкаясь своим носом в его грудь. Прикрываю глаза от наслаждения, вдыхая запах горького шоколада. Вторая его рука обхватывает мою талию, парень по - хозяйски прижимает меня к себе. Прижимает слишком крепко, будто нуждался в этом все это время. Я еще больше зарываюсь носом в его грудь, цепляясь своей свободной ладонью за его куртку. Мы стоим так, молчим. Наслаждаемся этими объятиями. Мое сердцебиение не утихает ни на секунду, в ушах четкий звук того, как бьется мое сердце. Меня даже потряхивает. — Ты вообще ничего не замечаешь, когда идешь? — недовольно спрашивает у меня Тушенцов, наклоняясь своими губами к моему уху. Он обдает своим горячим дыханием, от которого тут же появляются мурашки по всему телу. — Я смотрела по сторонам, — вяло отзываюсь я, но на эту реплику Руслан лишь хмыкает. Он быстро целует меня в макушку, а затем отпускает меня. А мне не хотелось, чтобы он это делал. Мне не хотелось, чтобы он отпускал меня. Я готова была простоять так еще долгое время и мне было абсолютно плевать, что на нас косились окружающие. Парень стоял в своей куртке знаменитого бренда, в кепке, а еще сверху на голове красовался капюшон. Но, тем не менее, он все равно был слишком узнаваем. — Кажется, что все, кроме тебя, замечают меня, — темноволосый лениво обводит взглядом зал аэропорта, а потом вновь устремляет взгляд на меня, — хватит летать в облаках, барби, — он выхватывает из рук мою спортивную сумку, свободной рукой грубо хватает меня за руку и мы быстрыми шагами двигаемся в сторону выхода. Я молча иду за ним, почти бегу, пока Руслан мчится с моей сумкой. Интересно, а где его вещи? Я щурюсь, но не спрашиваю, пока мы не выходим на улицу. Этот городок обдает меня ледяным ветром, а по ощущениям тут почти минус тридцать. Я кутаюсь в свое пальто, опять напяливаю на себя капюшон, утыкаясь носом в свой ворот. Руслан, судя по всему, знает куда идти. Он держит меня за руку крепко, не говорит ни слова, а потом мы останавливаемся возле черной тонированной машины. Парень быстро открывает мне дверь, практически заталкивая меня внутрь на заднее сидение. За рулем терпеливо ждёт нас таксист, кидая на меня взгляд через боковое зеркало. Я возмущаюсь тому, как Тушенцов запихивает меня в машину, рядом со мной он кидает сумку, а потом, не долго погодя, тоже садится рядом со мной. Следом он все - таки кидает сумку на переднее кресло. Парень громко хлопает дверью, кидая взгляд на таксиста, который все это время молчит. — Поехали до отеля, — просит негромко Руслан, откидываясь на спинку сидения и мужчина тут же кивает головой. Мы трогаемся с места и я снова поворачиваю голову в сторону Тушенцова, который сонно зевает. Парень выглядел измотанным. Наверное тяжело постоянно кататься из города в город, спать по пару часов. Мне даже становится его жаль. Я плотно сжимаю губы, продолжая смотреть на него. Он делает вид, что не замечает этого, отворачиваясь к окну, — ты в курсе, что спортивной сумки слишком мало для двух недель разъездов? — интересуется он, усмехаясь. Ох, я закатываю глаза, слыша эту фразу. — У меня было не так много времени, чтобы собраться, — оправдываю себя я. Я скрещиваю руки на груди, подозрительно щурю свой взгляд. Парень кидает на меня быстрый взгляд, замечая мое недовольство. И темноволосый, увидев это, не сдерживает свою улыбку. Теплую, искреннюю улыбку, которую тут же пытается скрыть. Но я заметила ее. Заметила и на душе стало намного легче. Руслан кивает головой, соглашаясь с моими словами. Он сам прекрасно понимает, что я права. Сам прекрасно понимает, что все это произошло так быстро и сумбурно, что мы вдвоем в шоке. Ну, ладно. Не знаю, в шоке ли Тушенцов, но я вот точно не могу поверить в происходящее. В голове не укладывается тот факт, что утром мы говорили с ним по телефону, а ночью я уже сижу рядом с ним в машине. Я могу любоваться им, разговаривать с ним, слушать его голос. — Давиду что - нибудь говорила? — следом спрашивает он. Его карие глаза впиваются в мое лицо, он пытается понять мою реакцию. Я плотно сжимаю губы, показывая всем своим видом, что мой старший брат не в курсе всего происходящего, — а Арине? — Руслан выгибает вопросительно одну бровь, а я киваю головой в знак согласия. — Ей я сказала все, как есть, — я не собираюсь врать ему. Не собираюсь утаивать информацию, даже если ему это не понравится. Но, на удивление, Тушенцов расслабляется, слыша это. — Значит мы получим меньше пиздюлей от него, — на губах появляется легкая улыбка, больше похожая на усмешку. Здесь я с ним не совсем согласна. Я думаю, что нам в любом случае конец. Я уверена в том, что Давид съест нам весь мозг и еще долгое время будет обижаться на нас. — Хотелось бы в это верить, — бормочу себе под нос я, опуская глаза на свои белоснежные (уже не такие белые) сапоги. Рука парня находит мою руку, он переплетает наши пальцы, сжимая мою ладонь в своей. Так сильно и настойчиво. Будто показывает, что ему не хватало всех этих прикосновений. И мне, если честно, их тоже не хватало. Не хватало его горячей руки. Не хватало его рядом с собой. Он тянет меня за руку к себе и я двигаюсь. Охотно двигаюсь к нему. Затем он расцепляет наши руки, закидывая свою мне на плечо. Парень прижимает меня к себе еще сильнее, а я кладу голову на его плечо. Становится так уютно рядом с ним. Не скажу, что я до конца успокоилась. Мое сердце до сих пор слишком быстро стучало, а я заметно нервничала, но я рядом с ним. Рядом. — Учти, тур - это не твой отпуск в Турции, — слышу я голос Руслана, который явно хотел сейчас меня задеть этими словами. Я закатываю глаза на его реплику, но ничего не говорю. Желания ругаться с ним сейчас - не было. И вестись на его провокации сейчас мне тоже не хотелось, — спим мало, летаем практически каждый день, — говорит он, загибая свои пальцы на другой руке, — концерты допоздна, — он объясняет мне это все так, будто я совсем маленькая и глупая. Будто я не понимаю, что тур - это его работа. — Руслан, — одергиваю я темноволосого недовольным голосом, — я прилетела сюда не отдыхать, — напоминаю ему я. Парень хмыкает с моего заявления. Хмыкает так, будто я сказала какую - то глупую вещь сейчас. — А зачем ты тогда сюда прилетела? — интересуется он у меня. Я поднимаю свою голову, чтобы взглянуть в его глаза. Тушенцов щурится, кидая на меня игривый взгляд. Ждёт, что я скажу что - то милое. Наверняка, хочет услышать, что я прилетела сюда к нему. — Потусить на концертах, почувствовать этот вайб, — вру я. Нет, я хочу побывать на концертах темноволосого в живую. Не скрою этого факта, но это была не самая главная цель моего полета и мы оба это знаем. Он негромко хохочет, сжимая мое плечо своими руками. Показывает всем своим видом, что не верит ни капли в эти слова. — Ну конечно, — с сарказмом соглашается Руслан, кивая головой, — именно поэтому ты прилетела в этот город ко мне. Только потому, что ты захотела побывать на концертах. В Питере же никто не выступает, — парень открыто стебется надо мной, а я, наблюдая за его искренними эмоциями, не сдерживаю своей улыбки. Смотрю на него, а сердце сжимается так, будто я никогда в жизни не видела ничего подобного. Никогда не видела что - то по истине прекрасное. Я любуюсь им. Любуюсь слишком открыто, нагло пялюсь, не сдерживая своей счастливой улыбки. А он, кажется, отвык от такого. Отвык от того, как я смотрю на него. Он немного теряется, отводит взгляд на пару секунд, а потом хмурит свои брови, недовольно хмурит, — че ты на меня так смотришь, барби? С моим ебалом опять что - то не так? — снова он душнит. Но я знаю, что делает Руслан это специально, чтобы не показывать мне свое смущение. — Ну, кроме того, что другая часть лица по - прежнему не шевелится, все нормально, — с усмешкой отвечаю я. Руслан удивляется, слыша от меня что - то подобное. Он внимательно смотрит на меня, переваривая услышанное. — Ты сейчас пыталась меня обидеть или ты пыталась неудачно пошутить? — парень вопросительно приподнимает одну бровь, а я сжимаю губы в тонкую линию. Да… Возможно это, действительно, была глупая и неудачная шутка. — Пыталась пошутить, — снова бормочу я, виновато улыбаясь. Тушенцов закатывает глаза, но при этом не сдерживает своей улыбки. Он тянется ко мне ближе своим лицом, а я замираю, когда его губы остаются в паре миллиметров от моих. Я даже перестаю дышать, глупо хлопая своими длинными ресницами. Знал бы он, как я хочу на него наброситься сейчас. Но, к сожалению, мы в машине не одни. Мне вдруг кажется, что у темноволосого появляются точно такие же мысли. Его пальцы буквально впиваются в мою одежду, а карие глаза смотрят на мои губы. — Бля, забыл, что хотел сказать, — говорит он чуть тише, не отрывая взгляда от моих пухлых губ. Под таким взглядом мне вдруг кажется, что мои губы пересохли, поэтому я тут же облизываю их. А потом громко глотаю слюну, пытаясь удержаться от своих порывов. А потом он выдыхает, быстро чмокает меня меня в губы, отстраняясь. А мне этого действия мало. Очень мало. Я буквально чувствую вкус его губ, обиженно вздыхая. Он замечает это, расплываясь в довольной улыбке, — голодна? — интересуется Руслан, а я хмурюсь. Кидаю на него непонимающей взгляд. — Немного, — признаюсь я, но парень замечает мой взгляд. Руслан тяжело вздыхает, склоняя голову чуть в бок. — Боже, барби, ты всегда так тупишь? — спрашивает он у меня. Под его насмешливым взглядом я вжимаю голову в плечи, не понимая, что происходит, — я не о еде, Дарина, — и только потом до меня доходит о чем шла речь. Мои щеки тут же вспыхивают, я закусываю свою нижнюю губу, опуская взгляд вниз. Но я чувствую, как карие глаза гипнотизируют меня взглядом. Под таким взглядом мне становится слишком жарко, слишком душно. Мне тут же хочется раздеться. Хочется снять с себя абсолютно все. Хочется остаться при Руслане обнаженной. Хочется видеть его блуждающий взгляд на своем теле. — Какая разница? — неохотно спрашиваю я. Но прекрасно понимаю, что по моему поведению все понятно. Также все понятно по моим красным щекам. Он доволен моей реакций, от его взгляда не скроется ни одна деталь. Руслан улыбается, хитро, как хищник, который смотрит на свою жертву перед тем, как наброситься на нее. — Уже никакой, — парень откидывается снова на спинку сиденья, улыбаясь во все тридцать два зуба. По его лицу понятно, что он слишком доволен. Пускай Тушенцов и выглядел очень усталым и замученным, но его это ни чуть не портило, — еще и есть хочешь? — вдруг вспоминает он мои слова. Я сжимаю губы в тонкую линию, вдруг чувствуя себя неуютно. По парню видно, что он хочет спать, а я тут призналась ему, что хочу есть. Мне становится стыдно за это, поэтому я тут же отрицательно качаю головой. — Не особо, — вру нагло я, — я могу и утра дождаться, — парень громко цокает языком, привлекая мое внимание. — Барби, бля, — практически ругается на меня темноволосый. А его взгляд в миг становится таким недовольным, что я невольно ежусь, вжимаясь в сидение. Он окидывает меня серьезным взглядом, а я вновь чувствую себя виноватой. Рядом с ним, сама того не замечая, я становлюсь маленькой и глупой, — по дороге будут какие - нибудь кафешки? — теперь взгляд Руслана направлен вна водителя, который слушал нас в пол уха. Мужчина коротко кивнул, — остановите тогда у какой - нибудь, — следом скорее не просит, а указывает темноволосый. Таксист снова коротко кивает головой, продолжая молчать. Я удивлённо хлопаю глазами, направляя свой взгляд на Тушенцова, — че? — интересуется он у меня. — Мы остановимся покушать, потому что я этого хочу? — так искренне спрашиваю я. По - детски искренне, улыбаясь слишком широко. Со стороны я, наверняка, выгляжу очень счастливой. Парень щурится, внимательно вглядываясь мне в лицо. — Нет конечно, — издевается Руслан надо мной, — мы остановимся покушать, потому что я пиздец какой голодный.