Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Темное помещение бара сковывает мысли, ограниченное пространство заставляет прижиматься к незнакомцам на танцполе, а громкая музыка отражается в кровеносных сосудах и стихает, стоит выйти на лестницу и миновать первый пролет. - Тебе следовало выбрать место, где не будет еще сотни человек, от которых приходится отдаляться, платя безбожную сумму денег, - первое, что раздается после открытия двери. - Я не просил тебя осуждать мой выбор заведения, или давать советы, мы пришли сюда, потому что ты мой лучший друг, и я хочу напиться только в твоей компании, - стук двух хрустальных стаканов о столешницу и хлопок дверью - все, что остается после слов. - В таком случае, раз я твой лучший, даже единственный друг, - молодой мужчина делает акцент на последнем слове, - то я готов выслушать твою исповедь. Даже не отрицай, что за тобой много грехов. - Без греха и жизнь была бы так скучна, мой дорогой друг, – тихая усмешка срывается с губ, заставляя оголить зубы, что были крепко сжаты. - Ты чрезмерно напряжен, Хан. Знаешь, тебе следовало бы сразу взять выпивку, а не ждать пока твою царскую задницу обслужат, – собеседник закидывает ногу на ногу и тянет вниз узел галстука. – Тут так жарко, не подашь пульт от кондиционера, пупсик? Возмущенный Хан хватает несчастный пульт и с усилием швыряет его в многословного парня. Тот без проблем ловит его и выставляет комфортную температуру, после чего расстегивает несколько пуговиц рубашки. Раздается стук в дверь, и после краткого одобряющего звука, в комнату входит хрупкая девушка в черной униформе заведения, представляющей из себя комплект рубашка и джинсы. Просто, но со вкусом. Ее шаги были так уверены, а взгляд был наполнен титаническим спокойствием. - Ваш алкоголь. Желаете чего-нибудь еще? – сладкий спокойный голос, словно река лился по воздуху. - Нет, большое спасибо. – Хан сразу же берет принесенную бутылку и открывает пробку. - В таком случае, приятного вечера. Если что-то понадобится, телефон для связи с баром в Вашем номере есть. – быстро оглянув помещение девушка покинула его и, не теряя времени, направилась вниз. Плавающие в коньяке кусочки льда радовали глаз и слух, а горечь самого напитка сладко обжигала нежные стенки горла. Играться, легко покручивая стакан с дорогим алкоголем доставляло особое наслаждение - тягучую негу, что разливалась под кожей. - Все-таки вынужден признать, что арендовать комнату в ночном клубе было хорошей идеей, но почему именно в этом? - Потому что он работает тут.Не гляди на её запястья
И с плечей её льющийся шёлк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашёл.
- Слушай, Чанбин. - Да, Джисон. - Я ведь был так обнадежен встречей с ним, - голос, не выдающий эмоций, и чуть приоткрытые веки, смотрящие прямо в глаза друга. - Да, ты был настолько увлечен им, что даже не замечал, как тонул в омуте алкоголя и вечных посещений борделей. Ты потерял свое лицо. Даже сейчас, ты пьян, словно последний пьянчуга, но ты остаешься собой и не оглядываешься ни на кого, ты бы погиб с ним. - Думаешь, теперь, когда я без него, моя жизнь станет лучше, и я перестану гнить? – Джисон делает очередной глоток и достает пачку сигарет из пиджака. - Ты не курил до встречи с ним, а сейчас и двух часов не можешь протянуть без затяжки, так что, думаю, тот прежний Хан Джисон канул в лету бытия. - Ха, так ободряюще! Но ведь я должен жить дальше, и брось я курить, то скоро бы забыл, какую ошибку совершил.Я не знал, что любовь — зараза,
Я не знал, что любовь — чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.
- Ты же отличный малый, Джисон, но я не могу понять, как ты связался с ним? Не то, чтобы я был против этой связи, но ты сильно изменился. Мы не общались с тех пор, как ты спутался с ним. - Не время напоминать об этом. Я просто был увлечен и получал удовольствие, и не собираюсь чувствовать вину за это, в конце концов, я и до встречи с ним совершал много опрометчивых поступков, - спокойный, словно майский ветер, голос вызывает улыбку и на душу становится чуть легче. – Знаешь, мне ведь было даже не больно, когда я увидел, как он целовался с другим. - Но тебе было не безразлично, так ведь? - Да, ты прав, не безразлично, я был обескуражен. Разве я был так плох и не мог оставаться единственным еще немного? - То есть, ты знал, что все так и закончится? - Конечно! Это было слишком очевидно, чтобы не понять.Ах, постой. Я её не ругаю.
Ах, постой. Я её не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.
Льётся дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
- Я совсем не обижен на него, я даже немного благодарен, что был с ним, хоть и влюбился так глупо. - Ты отнюдь, не глуп. Твой ум настолько острый, что мне приходится сожалеть, ведь я и в половину не настолько умен как ты, ведь даже не сумел разглядеть, твои истинные чувства. Прости. - Не стоит пустых извинений, ведь я даже не ругнулся еще. И знаешь, я совершенно не хочу корить его за что-то. Я ведь не лучше, понимаешь? Я словно, ах, даже сравнение не приходит на ум, я уже так пьян, так пьян… - речь Джисона стала более развязной и легкой, он перестал использовать заумные фразочки и полностью расслабился. - Как насчет повторить? - А давай!Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь — простыня да кровать.
Наша жизнь — поцелуй да в омут.
Довольно много бутылок спустя мужчины порядком охмелев, решили покинуть заведение и расплатившись, направились к выходу. Зарево уже играло на улице и свежий слегка прохладный воздух здорово отрезвлял мысли, разгоняя пьянящую негу. Запах кофе и какой-то выпечки благотворно влиял на мозг и вызывал неопределенную радость и чувство свободы. Дышать стало гораздо легче и приятнее. - Дружище, я вызвал машину, за нами уже сейчас приедут, - спокойный, словно вовсе не одурманенный алкоголем голос Со возвратил на секунду в реальный мир. - Хорошо, - Джисон поправил на плечах пиджак и снова закурил в ожидании транспорта. Ветер немного сменил направление и теперь едкий табачный дым летел точно в лицо Чанбина, и Хан, зная о нелюбви друга к этому аромату кратко кивнул на угол здания, давая понять, что он быстро вернется. Отходя на значительное расстояние, мужчина делает первую настоящую затяжку и провожает дым сначала внутрь себя, в самые легкие, а затем свободно выдыхает, словно отпуская все тревоги. Успокоив нервы и, приведя себя в более божеский вид, до ушей донесся слабый, почти молящий стон, явно свидетельствующий об невероятном удовольствии. - Минхо… Расслышав это имя Джисон лишь только кротко хмыкнул, затушил сигарету и направился к машине, что уже подъехала.Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на хер…
Не умру я, мой друг, никогда.