once in a bar

Время стремительно близилось к восьми часам. Вечерний воздух был ненамного прохладнее душного помещения клуба, из которого Колинда, ели оторвавшись от общества знакомых и коллег, буквально сбежала, дабы отрезвить захмелевший мозг. Москва сегодня была центром всемирного внимания, сотни тысяч людей со всех уголков Земли съехались на финал футбольного матча. Схватка Хорватии и Франции окончилась победой второй страны, чему Китарович нисколько не расстроилась — победа эта была достойнейшей и заслуженной. Не передать словами, сколько эмоций за эту игру свалилось на голову и так чувствительной женщины. Чего стоило одно присутствие французского лидера. Колинда, вспомнив о том, как часто они обнимали друг друга и как долго СМИ будут говорить об этом, улыбнулась. — Не думал, что не один я утомлен светским обществом, — из раздумий женщину вывел бархатный голос француза, беззаботно положившего руку на плечо коллеги. Тепло улыбнувшись, Колинда положила ладонь сверху, почувствовав неожиданный холод руки Эммануэля. — Господин Макрон, — президент кивнула в знак приветствия, — вовсе нет, люди здесь замечательные, однако алкоголь пагубно влияет на мою дееспособность, — под конец женщина, не сдержавшись, рассмеялась, слыша в ответ хрипловатый смех мужчины, привалившегося спиной к стене. Макрон выглядел не менее разомлевшим, оно и понятно — команда его страны одержала победу. Знаменательное событие, которое с чистой совестью не только можно, но и нужно отметить как следует. Проходящие мимо люди если и обращали внимание на мило смеющихся лидеров стран, то старались не подавать вида и вообще ускоряли шаг. Француз охрану на время отпустил, Колинда поступила точно так же, но все-таки переживала за конфиденциальность. — Можем пойти на второй этаж, если хотите. Там есть бар, но нет лишних глаз, — Макрон кивнул в сторону входа, — по крайней мере, если остальные наши коллеги так же не захотели приватности. Грабар-Китарович усмехнулась и, напоследок окинув взглядом шумную улицу, направилась к дверям, оставив спутника чуть позади. Вечерний ветер приятно холодил кожу, играясь волосами блондинки и заставляя ту заправлять непослушные локоны за ухо. Впервые за долгое время в теле была лёгкость, а голова не трещала по швам от бесчисленных государственных проблем. Этот знаменательный день женщина собиралась провести в приятной компании французского лидера и культурно отдохнуть под аккомпанемент хорошего алкоголя. Спешно добравшись до лестницы на второй этаж, пара молча поднималась по изящным стеклянным ступеням, изредка кидая друг на друга полные понимания взгляды, ясные без слов: они чертовски устали от своих обязанностей. Макрон шел чуть позади спутницы и задумчиво рассматривал ее спину, как вдруг захохотал, вцепившись рукой в перила. Китарович медленно обернулась, чуть приподняв бровь. — Я за сегодня успел на всю жизнь наслушаться от каждого проходимца про то, какие хорошие отношения у Хорватии и Франции, — не прекращая смеяться, Макрон кое как продолжил свой путь наверх. Женщина в удивлении приоткрыла рот, через мгновение издав звук, похожий на усмешку, после перешедшую в отчаянный полу-истеричный смех. Эммануэль смахнул выступившую слезу, разминая уставшие от напряжения щёки, но заразительное веселье коллеги продолжило этот круговорот. *** Сигаретный дым витал в воздухе, словно утренний осенний туман, создавая атмосферу дорогущего клуба в центре Франции, наполненного богатыми торчами, даже под кайфом беседующими о светских проблемах бизнеса и прочей состоятельной чуши. Марин вновь поднесла сигарету к губам, окрашивая кончик фильтра в бордово-красный цвет помады, а после медленно выпустила облако дыма из лёгких. Обычно, никотин она старалась получать из электронных сигарет, не так обжигающих горло, да и на вкус более сносных, но волей случая пришлось прибегнуть к тяжёлой артиллерии. Ментоловое послевкусие вкупе со сладким фильтром приятно оседало на языке, оставляя чувство пустоты в голове и отступающей тяжести во всем теле. На фоне играла ненавязчивая французская песня с пространным романтическим смыслом, Ле Пен слушала лишь отрывками, покачивая ногой в такт и прокручивая, словно пластинку, четыре слова: partir, venir, mourir, courir. Патриотичное желание поддержать родную команду вынудило председателя «Национального объединения» приехать в далёкую, бескрайнюю Россию, с которой у женщины были чисто финансовые деловые отношения, но отнюдь не благоприятные. Проклятые выборы в 2017 вынудили взять огромный кредит в размере около 9 миллионов евро для продвижения своей избирательной кампании. Ле Пен окрестили «подругой Путина», приписали всевозможные исходы объединения Франции с Россией и ещё с полтонны сказочных сплетен, не имеющих ничего общего с реальными планами Марин. Что же, в итоге на «трон» сел самолюбивый несносный любимец запада, разочаровав всех надеявшихся правых. Так некстати вспомнив о Макроне, Марин раздражённо закатила глаза, вновь затягиваясь, после чего потушила сигарету о стекло пепельницы и откинулась на спинку кресла. По крайней мере, ее душевных терзаний никто не видел — женщина весьма быстро облюбовала это уединённое местечко на втором этаже, соблазнившись живописным панорамным видом из окна во всю стену и полным алкоголя баром. Для кого такая щедрая площадь была выделена, ей было, в общем то, всё равно, но раз уж до сих пор сюда не явилась ни одна живая душа, то было справедливо воспользоваться случаем. Поднявшись с кресла, Марин добралась до заветной кладези с алкоголем и, взяв с полки бокал, решила не изменять своей французской натуре. Выбор пал на гранатовое полусладкое вино, женщина быстро расправилась с пробкой, откинув ту за барную стойку, и наполнила тару темно-красной жидкостью. Из колонок все ещё лилась привычная слуху мелодичная речь, хозяева заведения явно позаботились о том, чтобы победившая страна чувствовала себя комфортно в чуждой и клишированно суровой России, поставив плейлист с исключительно французскими треками. Вопреки слухам, медведей с балалайками на улице не наблюдалось, чему Ле Пен была несомненно рада, однако оставалась вероятность, что такая картина имеет место быть в Сибири или ещё черт знает каком уголке этой неприлично огромной страны. Усмехнувшись собственным мыслям, Марин сделала небольшой глоток, с облегчением отмечая, что вино, несмотря на своё нефранцузское происхождение, было приятным на вкус и опьяняло мягко, не «ударяя» в голову. На улице зажглись фонари, осветившие полумрак помещения ненавязчивым оранжевым свечением, напомнив женщине о довольно позднем времени. Телефон, лежащий рядом с бутылкой, завибрировал, заставив политика нехотя оторваться от размышлений о высоком. На экране блокировки высветилось имя наглеца, посмевшего тревожить её в такой замечательный день — Жордан Барделла. Смахнув значок вызова влево, Ле Пен без особого энтузиазма взяла телефон в руку, написав своему заму короткое сообщение: «Не знаю, чего ты хотел, но это подождёт до завтра». Ответ пришел тут же, юнец пожелал хорошего вечера и пообещал разобраться с возникшими проблемами самостоятельно, а Марин лишь нервно цокнула языком, зная, сколько проблем порой доставляют такие неопытные, но полные запала юноши вроде него. Чуть дрожащая рука на автомате подносила бокал к губам, пока женщина не услышала со стороны дверей звуки безудержного веселья вперемешку со стуком каблуков и чьего-то глухого падения на кафельную плитку. Через минуту прослушивания разного рода мужских ругательств, поносящих архитекторов здания на пять поколений по матери и отцу, до женщины смутно доходило, чей голос это мог быть, но сомнения как рукой смахнуло, когда в дверях нарисовался он. Под ручку с щебечущей блондинкой, Макрон ошалело заткнулся, вперив полный непонимания взгляд в свою политическую оппонентку. Та лишь слегка кивнула, не удостоив гаранта большим вниманием, и направила любопытство на пуще засмеявшуюся Колинду Грабар-Китарович. Запрокинув голову назад, женщина чуть ли не плакала от смеха, словно увидела пьющую в одиночестве президента правой партии Франции. — Явление Христа народу, — Марин хлебнула из бокала, разочарованно попрощавшись со своим покоем, — как очаровательно, что вы пришли в это романтичное местечко вместе, господа президенты, — теперь уже Ле Пен довольно ухмыльнулась, найдя новый повод поглумиться над смазливым любителем «постарше», который тут же зарделся то ли от гнева, то ли от смущения. — И вам доброго вечера, мадам, — голос мужчины, несмотря на издёвку противницы, не изменился ни на йоту, оставаясь таким же беззаботно-радостным, лишь красные пятна на щеках обличали замешательство Эммануэля, так и стоявшего вместе со своей коллегой в проходе. Наконец оторвавшись от пола, пара разбрелась по комнате, заставив Ле Пен нарочито недовольно уткнуться в смартфон, только бы не видеть эти пьяные политические лики, то и дело подмигивающий друг другу и бросающие бессмысленные шуточки вроде «–Париж? — Нет, не курю». Пять новых сообщений от Барделлы, ещё парочка гневных от старика Меланшона и уведомление от какого-то российского банка о неуплате долгов. Женщина выудила из пачки, лежащей на столике, сигарету, поймав заинтересованный взгляд Китарович, уютно расположившейся на её (уже оккупированном) кресле. Тихо хмыкнув, Марин перекинула упаковку с гордой надписью «пародонтоз» хорватке, мило улыбнувшейся в знак благодарности. — Не знала, что такие леди как вы курят, — поднеся зажигалку к кончику, Ле Пен сделала глубокую затяжку, через пару секунд выдыхая дым в сторону сидящего рядом за барной стойкой Макрона, — ах, месье Макрон, прошу простить, — без доли раскаяния протянула блондинка, слыша, как Китарович захихикала, также затягиваясь ментоловым дымом. — Курят, и ещё как! А кому сейчас легко, госпожа Ле Пен… — звонкий голос Колинды разительно отличался от хриплого Ле Пен, уже в юности курившей как не в себя. Эммануэль слегка пожал плечами, пропуская мимо ушей слова двух блондинок, так внезапно свалившихся ему на голову в этот вечер. Мелодия из колонок потихоньку разбавляла тягостную атмосферу, мужчина взял уже открытую бутылку гранатового вина и два бокала, после наполнив их почти до краёв под неодобрительный тяжёлый вздох Марин, успевшей пристраститься к терпкому напитку. Открытости президентам было не занимать: ворвались к отдыхающей Ле Пен, беспардонно развели на сигарету, так ещё и вино распивают без всяких угрызений совести. Задушив в себе демагога-обиженку, женщина принялась рассматривать футболку Грабар-Китарович, похожую на герб их футбольной команды. Ткань удачно обтягивала все выдающиеся части тела хорватки, волей не волей заставляя других засматриваться, даже таких личностей, как «ледышка» Ле Пен. Колинда приняла из рук коллеги бокал, лишь слегка пригубила алкоголь и после снова сделала затяжку, смотря на медленно тлеющий кончик. Аккуратно смахнув пепел в стоящий рядом цветочный горшок, Китарович поймала чужой взгляд на себе и будто нарочно скрестила руки на груди, деланно тяжело вздохнув. — Ещё раз хочу поздравить вас с победой, мои французские друзья, большой честью было присутствовать здесь и наблюдать поистине исторический матч между нашими командами, — обворожительная улыбка женщины, казалось, прилипла к ней уже с рождения, до того она была жизнерадостной при любых обстоятельствах. Эммануэль, втихую допивший уже второй бокал спиртного, тихо и по-доброму рассмеялся, всё так же не поворачиваясь ответил: — Спасибо, дорогая. Хорваты тоже были на высоте, думаю, они с радостью возьмут реванш через несколько лет, — Марин беззлобно закатила глаза, слушая, как Макрон расчехляет всю чакру своего неземного обаяния и изливает в уши наивной хорватке. Ещё совсем недавно они с этим лощёным финансистом сидели лицом к лицу, два с половиной часа страстно дискутируя о матушке Франции, о терроризме, о кризисе, но больше всего Марин нравилось тыкать его носом в собственные ошибки, вызывая лишь полные самодовольства ухмылки. Она слишком поздно осознала, сколь провальную стратегию выбрала, и эта ошибка стоила ей места в чертовом Елисейском дворце. Для него дебаты были не больше, чем игрой в пинг понг: вот белый мячик личного укола отлетает обратно блондинке, неуверенно стоящей на почве экономической темы, а вот он сам упрекает ее в некомпетентности и ехидно произносит: «Мадам, оставайтесь в телевизоре, а я хочу править этой страной». Он буквально младенец по политическим меркам, известный лишь своей работой экономиста и помощника философа, а она ни много ни мало дочь Жан-Мари Ле Пена, практически родившаяся с призванием потомственного скандального политика. Лёгкое, но горькое чувство личной обиды закололо где-то в груди, словно не до конца зажившая рана, о которой забываешь, а потом со всего размаху сдираешь только-только засохшую корочку. — Merci ma douce, — для приличия поблагодарив иностранную коллегу, чуть поникшая Ле Пен тихо обратилась к мужчине на «приватном» французском, — Monsieur Macron, laissez mon vin tranquille, у вас завтра интервью, насколько мне известно, не злоупотребляйте. Увидев в момент округлившиеся глаза Китарович, Марин неприятно для себя осознала, что та, вероятно, владела французским на достаточном уровне, чтобы понять уже-не-сакральный смысл сказанного. Эммануэль состроил болезненную гримасу, будто он малолетний нашкодивший мальчик и его сейчас пожурила собственная мать. Отдав должное наставническому тону Ле Пен, мужчина смиренно кивнул, без угрызений совести приникнув губами к горлышку бутылки, и с блаженным удовольствием допил остатки напитка, смотря прямо в зелёные глаза Марин, которая, вымученно вздохнув, отвела взгляд. С нижнего этажа доносились возгласы и громкий смех подвыпивших французов, решивших оторваться на полную катушку сегодняшним вечером и, быть может, даже сегодняшней ночью. Посмотрев на экран телефона, женщина подтвердила собственные догадки насчёт времени — цифры неумолимо приближались к 12-ти часам. Колинда, про которую Макрон с Ле Пен успешно забыли на несколько минут, потягивая вино один из бутылки, другая из бокала, тактично кашлянула, привлекая внимание двух вечных соперников. Поднявшись с насиженного места, женщина потянулась, старательно разминая затекшую спину, а после прошествовала к прозрачному стеллажу, доверху забитому элитным алкоголем. То и дело прерывающийся стук каблуков за спиной навёл Марин на неприлично презабавную мысль, что госпоже Китарович приниматься за очередную бутылку тёмно-коричневой бурды категорически не стоит. Резко встав, Ле Пен тихо простонала от мерзкой болезненной тяжести в голове, после чего на ватных ногах поспешила к подруге по будущему похмельному несчастью. Та, задумчиво уставившись на самую верхнюю полку, постукивала ногтем по стеклу дверцы, выбирая наиболее подходящий способ добраться до заветной янтарной жидкости. Копошение рядом не оставило равнодушным даже Макрона, мысленно благодарившего бутылку гранатового вина за звенящую пустоту, вместо вечно снующих президентских мыслей. — Предлагаю. выпить отменный армянский коньяк в честь нашей непредвиденной встреч… — запнувшись на последнем слове, мужчина повернул голову в сторону спутниц. Марин, валяющаяся на полу и схватившаяся за, по всей видимости, подвернутую лодыжку, свободной рукой кинула туфлю в ехидно хихикающую Колинду, которая, не выдержав наплыва гомерического веселья, отошла от шкафа, сев на пол поодаль от француженки, покрывающей матом собственную обувь. — Вот же блядство! Какой ублюдок делает такие скользкие полы в ебанном баре для пьяных в хлам людей, — не без труда заставив себя встать, прихрамывая, травмированная Ле Пен с горем пополам свалилась в излюбленное кресло, облегчённо громко выдохнув. Эммануэль, всё ещё пребывающий в немом шоке, подошёл сначала с Китарович, подав даме руку и подняв смеющуюся с пола, после чего стремительно приблизился к креслу, обеспокоенно оглядывая Марин. Гневно зыркнув на оппонента, та закатила глаза, морально готовясь услышать что-то вроде «Мадам Ле Пен, вы в порядке? Подождите, я вызову скорую…» Тот, вопреки всем ожиданиям, смиренно хранил молчание, лишь через несколько секунд, так же тяжело вздохнув, заговорил: — Если всё совсем плохо, я бы мог наложить вам тугую повязку. Не стоит пренебрегать такой травмой, иначе восстановление займет больше времени, — проницательно посмотрев Ле Пен в глаза, словно пытаясь угадать ее ответ, Макрон, не дожидаясь реакции, пошёл в противоположный конец помещения. Присев на корточки, мужчина выудил из какой-то скрытой тумбочки маленький чемоданчик «первой помощи». — Ещё что придумаете, месье Макрон? Я не теряла сознание и не верещу от боли, оставьте свою благую затею, — несмотря на недовольно-презрительный бубнёж Марин, мужчина, взяв эластичный бинт и пару крошечных зажимов, поспешил обратно к «пострадавшей», всё так же яростно доказывающей, что помощь от «его величества президента» ей точно не нужна. Китарович, сумевшая под шумок добраться до заветной бутылки и чудом не разнести вдребезги многострадальную стеклянную дверцу, разлила алкоголь в три ёмкости. Отдав один бокал Макрону, а второй поставив на столик рядом с Марин, она села на пол рядом с мужчиной. — Правда, дорогуша, с таким не шутят! — не теряя оптимизма в голосе, прощебетала хорватка, теперь уже без смеха и обеспокоенно посмотрев на Ле Пен, закатившую глаза от обилия заботы. — Замолчите уже, мадам Ле Пен, — без лишних пререканий, Эммануэль, сидящий на корточках, с осторожностью приподнял ногу женщины. — Merde! С такой помощью у меня появляется ощущение, что вам проще меня добить, — вызвав улыбку Колинды и тихий хмык Макрона, блондинка продолжила, — но предупреждаю, я буду кричать и отбиваться. — Обязательно, мы с госпожой Китарович без проблем отнесём ваше бездыханное тело в ближайший подвал, — наконец обмотав конечность, мужчина закрепил конец бинта, напоследок проведя пальцами по белой ткани, чем вызвал у и так зардевшейся Ле Пен едва слышный вздох. — Всё в порядке, первая помощь оказана, будете бегать как новенькая, — сидевшая до этого Колинда поднялась на ноги, одновременно умудрившись сделать глоток коньяка и пошатнуться, ловя полный неодобрения взор Марин, удобнее устроившейся в кресле. Макрон оценивающе посмотрел на проделанную работу, пожал плечами и взял свой стакан, отпивая горячительную жидкость и иногда исподтишка поглядывая на свою нежданную «пациентку», также принявшуюся за коньяк. — Не смотрите на меня так, — хриплым от сигарет и усталости голосом прошептала Ле Пен, залпом опрокинув в себя алкоголь и чуть поморщившись от чувства разодранного горла. Этот чертов день она планировала посвятить целиком и полностью себе любимой, но, как всегда, произошло противоположное. Ей «посчастливилось» встретить двух глав государств, ладно ещё, если бы это была только очаровательная и юморная Колинда Грабар-Китарович, но в комплекте с ней шёл смазливый и льстивый проевропейский мальчишка, заигравшийся во властителя французских судеб. И так по-джентльменски перевязавший ей подвернутую ногу, которая, кстати говоря, более не напоминала о себе противной ноющей болью. Связка лишь иногда отдавала лёгким, но терпимым покалыванием, за что Марин сдержанно поблагодарила соперника в мыслях. — Как «так»? — не выдержав звенящего между французами молчания, подала голос Китарович, попеременно смотря то на Ле Пен, то на Макрона и стараясь уловить хоть какие-то потаённые мысли политиков. Эммануэль молча продолжил заливать коньяком свою усталость вкупе с нежелательным диалогом. Остановив внимание на тяжеленной бутылке, мужчина стал делать вид, будто только сейчас заметил, какая интересная у той гравировка и какого замечательного качества стекло. Игра в актера не убедила никого, начиная от Ле Пен с Китарович и заканчивая самим Макроном, но любопытная хорватка, с развязанным алкоголем языком, не собиралась отступать от явно неудобных вопросов. Не дожидаясь очередного допроса с пристрастием, француз первым с конца нарушил тишину, заметив явное облегчение на лице Марин, уже пять раз пожалевшей о своем неуместном замечании. — Я просто не хочу нести потерявшую сознание мадам Ле Пен на себе, не более того. Сами знаете, что бывает от внезапного болевого шока, так ещё и вместе с опьянением. Пренеприятнейшая смесь, — вложив в ответ весь свой запас серьезности, мужчина, как ему показалось, справился с задачей, введя Колинду в ступор. Смотреть на Ле Пен было до холодного пота страшно. Компания снова замолчала, будто даже не дыша, и Макрон смог во всех красках представить покрасневшее от ярости лицо Марин, ещё больше вогнав себя в состояние паники. Китарович с плохо наигранной беззаботностью хихикнула, понимая, что сейчас станет свидетельницей если не убийства, то тяжёлых увечий точно. Кое-как принудив себя повернуть голову, француз почти физически ощутил на себе тяжёлый холодный взгляд женщины, так обманчиво спокойной и расслабившейся. — Выдохните, мне не хочется объяснять вашей супруге, почему вы не вернулись домой, — пошарив рукой в кармане пиджака, женщина достала вейп, который, как оказалось, всё-таки был при ней. — Помнится, вы назвали меня «верховной жрицей страха». Иронично, не правда ли, месье Макрон? Увидев весь спектр эмоций, отразившийся на побледневшем лице мужчины, Марин звучно рассмеялась и со всего маху хлопнула ладонью по кожаной обивке кресла. Президенты, как будто по команде, вздрогнули, после нервно засмеявшись вместе с Ле Пен, но не разделяя того же радостного запала. — Пейте, иначе так и будете всю ночь сидеть с перекошенными лицами, — глубоко затянувшись, блондинка выпустила облачко пара в потолок, без особого интереса рассматривая полупрозрачные причудливые узоры. Продолжение их тройственной французско-хорватской тусовки обещало быть интересным.