Танец под луной

      Альбедо не любил подобные мероприятия.       Насколько бы ни был Мондштадт вольным внутри своих стен, беспечность не имела места за их пределами. К отношениям с другими странами приходилось подходить со всей серьезностью, и эта ответственность во многом ложилась на плечи Ордо Фавониус. Дипломатические встречи, переговоры и тысяча правил международного этикета — все это становилось заботой рыцарей. Зачастую Альбедо избегал этой стороны работы ордена: юному гению позволялось не отвлекаться от науки. Однако бывали и исключения; одно из них — Ловенцан Танзен.       Праздник, в который, согласно легенде, Барбатос создал одуванчики и раздул их семена по всему свету — в знак дружбы между нациями. На время фестиваля Мондштадт преображался и открывал двери для гостей со всего света: торговцев, политиков и рядовых туристов. По большей части празднество состояло из культурного обмена, народных гуляний и распития вина в неприличных количествах, но была у Ловенцан Танзен и официальная часть. В штабе Ордо Фавониус, в присутствии всех высокопоставленных рыцарей, проходил бал для особенно важных гостей — небольшая традиция, оставшаяся в Мондштадте еще с аристократических времен. Естественно, бал держали не ради одних танцев: фестиваль служил почвой для образования новых торговых и дипломатических связей, поддержания старых, демонстрации достоинств и силы Мондштадта. Важное мероприятие, признавал Альбедо, но совершенно не в его вкусе.       Рыцари и гости в своих лучших одеждах собрались на втором этаже штаба Ордо Фавониус. Просторная зала ярко освещалась желтым огнем люстр; на гладком полу отражались силуэты нарядных фигур. Столы с угощениями сдвинули ближе к стенам, освобождая центр помещения для еще не начавшихся танцев. Музыканты настраивали свои инструменты, люди ели и общались. Ожидание бала — тоже его важная часть.       Альбедо опирался о стену и лениво покачивал бокал в руке. Меловый Принц находился достаточно далеко от основной толпы гостей, чтобы не чувствовать себя стесненным, но недостаточно далеко, чтобы показаться нелюдимым. Как главный алхимик Мондштадта, Альбедо оказался предметом внимания многих дипломатов, в особенности приехавших из Сумеру. Уйти на балкон прямо сейчас и проигнорировать их было бы в высшей степени некультурно, так что юноша терпеливо ждал, когда к нему подойдет очередной гость. Улыбка, приветствие, обмен любезностями и, наконец-то, парочка вопросов об алхимии — он уже наизусть выучил ход светской беседы. Менее утомительной от этого она, к сожалению, не стала.       Когда Альбедо не приходилось обсуждать чудесный мондштадтский климат, он наблюдал за происходящим в зале. Казалось, толпа вокруг Джин не рассасывалась никогда. Оно и понятно: сказать хотя бы одно словечко действующему командиру было долгом каждого гостя. Джин держалась, как и подобало образцовому рыцарю — любезно улыбалась и не показывала усталости. Альбедо замечал напряженность в ее позе только потому, что уже давно ее знал. В противовес, Кэйя совершенно расслабленно слонялся по залу, медленно потягивая вино. Капитан кавалерии выглядел беспечным и явно нетрезвым — как и планировал. Так намного легче вслушиваться в беседы гостей и непринужденно к ним присоединяться, если необходимо разрядить обстановку. Эола и Эмбер, как и обычно, держались вместе: Эмбер с энтузиазмом расхаживала по залу, начиная беседу с каждым желающим, а Эола грозно оглядывала тех, кого не хотела видеть рядом со своей подругой. Работало отменно.       К своему удивлению, на другом конце залы Альбедо разглядел непривычного гостя.       Сахароза удачно избегала посещения фестиваля с самого начала своей карьеры. Мероприятия подобного рода вызывали у нее сильную тревогу: общение никогда не давалось ей легко, тем более с малознакомыми людьми. Руководство не настаивало на ее участии; одного Альбедо было вполне достаточно для того, чтобы представить алхимиков Ордо Фавониус. Однако сегодня Сахароза присутствовала среди гостей. Смущенная даже больше, чем обычно, девушка держалась за локоть Лизы так, как утопающий держится за тростинку. Яркий румянец обжигал ее щеки, янтарные глаза быстро бегали по толпе гостей, но непременно возвращались к грациозному, успокаивающему стану Лизы. Стоило думать, что именно библиотекарь — в роскошном фиолетовом платье с вызывающим вырезом на бедре — привела сюда свою коллегу и теперь вела за нее все неприятные беседы. Альбедо нужно было бы подойти и поздороваться, но он, к собственному удивлению, обнаружил, что не может пошевелиться.       Сахароза выглядела... необычно. Ее волосы, вечно забранные в тугой хвост, сейчас свободно скатывались по плечам, пышной волной прикрывая спину. Ученая пришла в элегантном бирюзовом платье: широкий вырез открывал ее плечи и ключицы, черный пояс ловко перехватывал талию, длинный подол кроился клешем к концу. Наряд... делал комплимент ее фигуре. Альбедо подумал, что впервые видит Сахарозу в платье; по правде говоря, он впервые видел ее в чем-то кроме рабочей одежды.       Альбедо пялился слишком долго и неосторожно. Сахароза заметила его взгляд: алхимики встретились глазами. Впервые увидев своего наставника, Сахароза тут же вспыхнула пуще прежнего; Альбедо улыбнулся, но благоразумно не принял это на свой счет — ученая всегда легко краснела. Главный алхимик помахал ей рукой, и девушка неловко помахала в ответ. От наблюдательной Лизы этот обмен приветствиями не ушел незамеченным; библиотекарь лукаво ухмыльнулась — это Альбедо тоже благоразумно проигнорировал.       Забили часы — пришла пора открывать бал. Гости расступились, пропуская Джинн к сцене. Командир в бело-голубом брючном костюме прошла к ораторской стойке с достоинством и грацией, свойственным только ей.       — Дорогие рыцари и гости Мондштадта, — твердый голос Джинн разнесся по зале, — я рада приветствовать вас на очередном открытии фестиваля Ловенцан Танзен. Надеюсь, ваш путь сюда был безопасен. К сожалению, в этом году Варка не сможет вас встретить, но…       Как бы ни хотелось Альбедо оказать своей командующей должное уважение, он не смог сфокусироваться на ее речи и быстро потерял интерес. В этом совершенно не было ее вины — подготовилась Джинн отлично и говорила уверенно, — просто все эти формальности ужасно утомляли алхимика. Пока гости следили за выступающим командиром, Альбедо одним глотком осушил свой бокал, поставил его на столик и попытался пробраться на другой конец зала, привлекая как можно меньше ненужного внимания.        — Добрый вечер, Лиза, Сахароза.       Альбедо, галантно сложивший руки за спиной, появился возле девушек будто из ниоткуда. По крайней мере, так показалось Сахарозе, которую шепот алхимика вырвал из состояния глубокой сосредоточенности; Лиза же была удивлена заметно меньше и лишь улыбнулась.        — Добрый, хоть и поздноватый, — библиотекарь по-кошачьи прищурилась. — Я уж думала, главный алхимик вовсе не удостоит нас своим вниманием.       — Виноват, — он кивнул. — В этом году бал многолюден, как никогда.       — З-здравствуйте, господин Альбедо.       Сахароза скромно улыбнулась, внимательно осматривая своего наставника с ног до головы, как он сам недавно осматривал ее. Если подумать, она ведь тоже впервые видит Альбедо не в рабочей одежде. Однако он сомневался, что достоин такого внимания с ее стороны. Оделся алхимик не без вкуса, но несколько просто: светлая свободная рубашка и темно-синий пиджак с длинными фалдами. Сейчас юноша жалел, что не сделал ничего поинтересней; может, стоило иначе забрать волосы?       — Здравствуй, Сахароза. Я не ожидал встретить тебя тут.       — Ох, я же не предупредила вас, что приду, — заволновалась ученая. — Просто, понимаете, Лиза уговорила меня в самый последний момент…       — И немалыми усилиями, — поспешила уточнить библиотекарь. — Порою наша мышка может быть крайне упрямой.       Альбедо мягко засмеялся; Сахароза, наблюдавшая за разговором коллег, смутилась.       — Да, я успел заметить. Сахароза, если тебе нужно...       Договорить не удалось; алхимика заглушили аплодисменты, отмечавшие окончание речи Джинн и официальное открытие бала. Гости засуетились и начали бродить по залу, приглашая друг друга на первый танец. На балах Альбедо редко мог избежать хотя бы одного такого приглашения: не сказать, что он получал от этого удовольствие, но вальсировал он неплохо. Сейчас, однако, алхимику совершенно не хотелось покидать Сахарозу. Неожиданно дерзкая по его стандартам мысль завладела разумом Альбедо. А почему бы и нет? В конце концов, это не больше, чем часть этикета.       — Сахароза, потанцуешь со мной?       Девушка уставилась на наставника так, будто он говорил на незнакомом ей языке. Когда смысл слов все же до нее дошел, Сахароза зарделась и начала взволнованно тараторить:       — В-вы хотите, чтобы?.. Но ведь я плохо танцую, а тут столько людей — я вас опозорю, господин Альбедо! М-может, вы выберите другую партнершу?       Не то чтобы ее неуверенность в себе была неожиданной, но от этого расстраивала не меньше. Алхимик не собирался давить на свою напарницу — это бы ничему не помогло, скорее наоборот, но еще кое-что он хотел попробовать.       — Ты так считаешь? Мне кажется, вальс не сложнее биоалхимии. Думаю, тебе станет легче, если ты будешь относиться к танцу не как к искусству, а как к алгоритму точных действий.        — Да, я так и делала, — закивала Сахароза. — Ведь в теории вальс можно свести к простой математике, верно? Музыкальный размер, геометрия танца... Н-но одно дело заниматься самостоятельно, а другое — с партнером на людях.       Альбедо задумчиво хмыкнул. То, что он собирался предложить, уже выходило за рамки “простого этикета”, если не вовсе противоречило ему, но теперь отступать не хотелось. Алхимик постарался прозвучать как можно более расслабленно:       — Я могу попрактиковаться с тобой, если это поможет тебе привыкнуть. Не в зале, конечно; балкон просторный, там обычно нет гостей и слышно музыку, хоть и приглушенно.       Альбедо говорил по собственному опыту: он часто прятался на балконе, когда считал, что провел достаточно времени среди общества и тем самым выполнил свой долг перед Ордо Фавониус. Однако, в данный момент алхимик думал совершенно о другом; он не мог отвести глаз от Сахарозы, стараясь уловить любое маленькое изменение в ее лице. Сперва девушка в волнении смотрела на наставника, но, не выдержав зрительного контакта, смущенно потупилась и начала изучать пол. Ассистентка пробыла в таком положении несколько секунд, тянувшихся для Альбедо мучительно медленно, после чего энергично подняла голову. Сахароза светилась решимостью.       — Спасибо вам за помощь, господин Альбедо! Я думаю, это будет очень полезный эксперимент. И-и практиковаться вместе с вами мне не так страшно...       От ее слов по телу прошло приятно волнующее тепло, но алхимик только выдохнул и сдержанно улыбнулся. Он наконец-то смог отвлечься от Сахарозы и обратился к молчаливо стоящей рядом Лизе:       — Ничего, если мы ненадолго тебя покинем?       — Ах, обо мне все-таки вспомнили! — библиотекарь беззлобно посмеялась. — Можете покинуть и надолго; поверьте, я найду, чем себя развлечь.       Это не вызывало сомнений, а взгляд Лизы, быстро устремившийся к Джинн, даже давал понять, с кем именно библиотекарь собиралась провести вечер. Хоть самодовольная ухмылочка Лизы и слегка раздражала Альбедо, он не мог не признать, что она очень любезно не стала вмешиваться в его беседу с Сахарозой. Пожалуй, он теперь ее должник.       Главный алхимик предложил своей ассистентке руку; немного поколебавшись, она аккуратно взяла его под локоть, сжав пальчиками ткань пиджака. Альбедо, стараясь сохранить спокойное выражение лица, неторопливо повел ее в сторону балкона.       — Сейчас весь зал в движении, так что мы не привлечем к себе много внимания. И все же нам не нужно, чтобы кто-то заметил, как мы прячемся ото всех во время первого танца, верно? — Альбедо посмотрел на Сахарозу; та уверенно кивнула в ответ. — Поэтому будем передвигаться осторожно.       Парочка алхимиков умело маневрировала между гостями, избегая желающих позвать Альбедо потанцевать. Иногда они ненадолго останавливались около столиков с закусками. Сахароза послушно следовала за своим наставником с крайне сосредоточенным выражением лица — будто они на какой-то секретной миссии. Происходящее определенно доставляло Альбедо удовольствие. Он даже радовался тому, что посещал все предыдущие балы: благодаря этому он успел наловчиться незаметно с них исчезать.       Балкон встретил алхимиков прохладным свежим воздухом и привлекательным видом, открывающимся на ночные мондштадтские улицы. Ночь выдалась на удивление ясная: тьму над городом разгоняла луна, фонари освещали переулки, во многих домах еще горели огни. Загулявшие жители и гости Мондштадта весело бродили по округе, в основном в районе таверн. Альбедо любил наблюдать за этой картиной: безмятежность праздничного города дарила умиротворение. Сейчас, однако, намного больше его завораживало лицо Сахарозы в лунном свете. Ему пришлось себя одернуть.       Как только алхимики вышли на свежий воздух, Сахароза выпустила руку Альбедо — это вызвало легкое разочарование, но юноша его не выказал. Они подоспели как раз вовремя: из зала послышалась музыка. Главный алхимик неспешно вышел на середину балкона, повернулся к своей ассистентке и приглашающе протянул ладонь.       — Ты готова?       Некоторое время Сахароза не могла ответить, переводя взгляд с лица наставника на его ладонь и обратно. Затем девушка замотала головой, будто отмахиваясь от неприятных мыслей, и решительно кивнула.       — Да, господин Альбедо.       Девушка подошла ближе и вложила свою руку в ладонь наставника, другую положила ему на плечо. Алхимик осторожно взял ее под лопатку, стараясь не приближать к себе, чтобы не смутить. Их тела находились в нескольких сантиметрах друг от друга, и Альбедо, непривыкший к такой близости, не решался сократить эту дистанцию.       — Я буду вести и озвучивать шаги, хорошо? Фокусируйся на моем голосе.       Сахароза утвердительно кивнула, но поднять глаза на Альбедо не решилась. Он ее понимал.       — Правая нога — шаг назад.       Алхимик шагнул вперед, и девушка быстро выполнила команду.       — Левая — влево.       Альбедо вел танец медленно, давая Сахарозе возможность привыкнуть и запомнить движения основного квадрата; неспешный темп музыки этому способствовал. Со временем музыканты ускорились; главный алхимик тоже начал двигаться быстрее, подстраиваясь под мелодию. Сперва Сахароза танцевала зажато: она внимательно следила за своими ногами, крайне старательно фокусируясь на следовании инструкциям. Но постепенно девушка расслабилась: ее движения стали легче, и порою она совершала верные шаги до того, как ее наставник их озвучивал. Тогда Альбедо стал говорить реже, пока вовсе не замолчал; Сахароза, сама того не замечая, продолжила танец без наставлений. Алхимики легкой поступью кружились под лунным светом.       — Кажется, у меня получается!       Девушка подняла взгляд на Альбедо. Она восторженно улыбалась, в ее глазах играли веселые огоньки.       — Ты замечательно справляешься, — ответил алхимик с плохо скрываемой теплотой.       Ученая мило хихикнула, почти не смутившись. Альбедо очень любил, когда Сахароза становилась такой. Если девушку захватывал интерес, она вся преображалась, забывая о своей извечной нервозности. Ее лицо всегда было очаровательным, но в такие моменты оно становилось особенно живым, горящим неподдельным энтузиазмом, столь милым Альбедо.       — Давай кое-что попробуем, — чувствуя прилив энергии, заговорщицки шепнул алхимик. — Поворот на 180 градусов.       Юноша отошел от партнерши и поднял вверх руку, которой держал ладонь Сахарозы; та быстро сориентировалась и начала кружиться. Неожиданно девушка запнулась: еще не до конца привыкшая к каблукам, она неудачно повернулась и оступилась. Ученая начала терять равновесие, но Альбедо среагировал мгновенно: алхимик не выпустил ее руки и подхватил падающую ассистентку за спину.       Они оказались близко. Альбедо склонился над запыхавшейся Сахарозой и почувствовал тепло ее сбитого дыхания на своей щеке. Девушка, кажется, еще не успела до конца сообразить, что произошло, и глядела на него, широкого раскрыв глаза. Она чуть приоткрыла рот, но так ничего и не сказала, лишь покрылась легким румянцем. В разуме алхимика поднялся непривычный переполох.       Он хотел ее поцеловать.       Он мог ее поцеловать.       Мысль появилась в голове так же быстро, как и с позором оттуда пропала. Конечно, он хотел — он мечтал об этом уже долгое время; но намного важнее то, хотела ли этого Сахароза. Этого Альбедо не знал, и вряд ли сейчас подходящее время, чтобы спрашивать. Хватит и того, что ситуация излишне его взбудоражила.       Алхимик аккуратно помог девушке выровняться и выпустил ее из своих рук. К этому моменту Сахароза успела сориентироваться и ужасно смутиться: она до ушей покрылась ярко-красным румянцем и избегала зрительного контакта со своим наставником. Перебирая полы платья пальчиками, она неловко пробормотала:       — П-простите, все-таки я жутко неуклюжая…       — Напротив, — ровный голос Альбедо плохо соответствовал его внутреннему состоянию. — Ты прекрасно танцевала; за такое небольшое время практики это удивительный прогресс. Не стоит падать духом из-за одной маленькой неудачи. Такое ведь не останавливает тебя в биоалхимии, верно?       Сахароза робко улыбнулась.       — Верно, — девушка ненадолго замолчала, а затем продолжила говорить. — Спасибо за вашу похвалу, н-но я бы не справилась без хорошего учителя.       Альбедо мягко посмеялся. Его порадовало, что Сахароза приняла комплимент, и, что уж там, получить один в ответ тоже было приятно.       — Благодарю. Рад, что смог помочь.       — Господин Альбедо... — ученая крепко сжала ткань платья и подняла на наставника серьезный взгляд. — Я не думаю, что смогу танцевать сегодня вместе со всеми. Но если мы позанимаемся чуть больше... т-то в следующем году я обязательно приму ваше приглашение! Обещаю!       У Альбедо ненадолго перехватило дыхание; он редко видел, чтобы Сахароза была настроена так решительно по отношению к чему-нибудь, кроме алхимии. Юноша не знал, связана эта решительность с желанием выступить в главном зале или потанцевать именно с ним... но можно же ему немного помечтать? Альбедо тепло улыбнулся.       — Я буду с нетерпением этого ждать. Тогда нам стоит продолжить практику?       — Давайте!       И они продолжили. Больше в тот вечер алхимиков не видели.       Дипломаты, приехавшие из Сумеру и не успевшие побеседовать с Альбедо, находились в огромном расстройстве, но Лиза любезно сообщила всем, что Меловому Принцу стало дурно, из-за чего он был вынужден покинуть бал. В благодарность, главному алхимику пришлось неделю подметать и вытирать пыль в библиотеке: занятие явно не под стать гению Ордо Фавониус. И все же он был совершенно не против.       Обещание Сахарозы стоило тысячи уборок.