Самая лучшая мечта

      Тихий день.       Ни звонков, ни цокота каблуков в смежном коридоре, даже чертов Грегори не лезет с квартальным отчетом. В воздухе повисло густое оцепенение, хоть ножом режь. Так бывает, когда внезапно гаснет свет. На мгновение ты оглушен и обездвижен, тупо ждешь, когда все станет прежним. Даже бубнежки ток-шоу за стенкой обрадуешься, лишь бы снова окунуться в обыденную привычность.       А за окном она и есть. Солнце пыталось пролезть через унылый серый дождь, и намертво застряло в пожелтевшей картинке. Впрочем, ничего нового, каждый день одно и то же.       И все же что-то было не так.       Майкл с самого утра безвылазно сидел в малых апартаментах: не просил соединить с посольством, не вызывал забрать документы. И это накануне поездки в Вашингтон! Что ж, самое время напомнить ему о работе.       Себастьян схватил со стола первую попавшуюся папку и распахнул дверь кабинета с такой силой, словно сзади на него напирала вся Палата общин.       — Господин премьер-министр, срочное дело!       — Хорошо, что ты пришел, Себастьян, давно пора…       Голос Майкла дрогнул на последнем слове. Или, может, показалось? Наверняка все дело в приглушенном свете, задернутые шторы и пошлое красное дерево могли подарить только мрачный настрой. Выкинуть бы эти столы и шкафы, и вишневый кожаный диван туда же.       Майкл сидел за столом, склонился над бумагами так низко и с таким мрачным видом, будто перед ним как минимум план захвата Британских островов. Но потом шумно выдохнул, захлопнул папку и протянул ее.       — В этой папке кое-что важное, — глухо проговорил Майкл. — Информация может... м-м-м... расстроить.       Он вспотел. На добром и всегда понимающем лице читалась растерянность.       — Опять продаем оружие Ирану? — не смог удержаться Себастьян.       — Хуже.       На коричневой бумаге остался влажный след. Листы внутри папки тоже оказались испорчены мокрыми пятнами. Майкл никогда бы не позволил себе неряшливо обращаться с важными документами. Да что происходит, черт возьми!       Взгляд упал на текст. «Инопланетное вторжение…», «...нулевая выживаемость…». Остальные слова заскакали, поползли в разные стороны как ночные букашки от яркого света. Нет, хватит! Хватит!       Себастьян отвернулся. Только бы не закричать, не разрыдаться, не броситься на колени, заламывая руки. Нет, такое поведение недостойно. Последний день на Даунинг-стрит должен быть идеальным.       — Вам не пора к жене? Не верилось, что получилось выдавить из себя хоть слово, губы тряслись не меньше, чем руки.       — Сара уехала вчера. — В голосе Майкла не было сожаления или тоски, скорее твердая уверенность. — Знаешь, в такой день важно быть рядом с близкими.       Надо ли... можно ли...       И пока он решался, Майкл первым сделал шаг, обнял его за талию, мягко развернул к себе лицом. Когда их губы встретились, Себастьян на мгновение не поверил, что это действительно происходит. Но Майкл был на удивление напорист, этим поцелуем он будто извинялся за все, что было, или вернее, не было. За Сару, за годы ожиданий и мучительную неопределенность.       Потом, когда они лежали в обнимку, Себастьян мысленно помирился с вишневым диваном. Это отличный диван, кто бы знал. И красное дерево больше не раздражало.       — Вдруг они ошиблись? — Себастьян не хотел говорить о вторжении, но мысли так или иначе возвращались к грядущему событию.       — Кто знает, — Майкл погладил его по руке. — Если бы сейчас все это оказалось шуткой, чтобы ты сделал? Хотел бы уехать?       Себастьян улыбнулся. Ответ был очевиден       — Я бы оставил все как есть, — уверенно сказал он. — Хочу наорать на Филиппа, хочу побеситься из-за того, что Грегори уселся к тебе вплотную. И чтобы планировать встречу с президентом Америки, ругаться по телефону с миссис Дженкинс, заказать в кондитерской напротив твои любимые сконы.       Теперь и Майкл улыбался.       — Самая лучшая мечта, Себастьян.