Kakera

– Ма..кун..Мафу-кун! Очнись, посмотри на меня, ну же! – громко кричал напуганный брюнет, держа в стальных тисках содрогающегося парня. Блондин отчаянно кашлял и никак не мог привести себя в чувство, балансируя на тонкой канатной веревке, которая находилась где-то на границе прозрачного сознания, где он никак не мог ухватиться за ускользающую реальность. Где-то в крохотных коридорах крошащегося рассудка он слышал знакомый голос, который светлыми расползающимися вспышками отчаянно пытался достучаться до блондина. Взрываясь яркими фонарями, пронзительный чистый звук приобретал янтарно-оранжевые краски, отбрасывая цветные градиенты, что больно резали Мафу по слезящимся глазам. Однако только благодаря им он сумел вынырнуть из тягучего темного омута. – ..и-Ито.. кун? – едва выговорил Мафу, поднимая тяжелые веки. Он вдохнул свежий воздух, принесенный из раскрытого окна в зале. Зябкие покалывающие мурашки разбрелись по всему онемевшему телу, заставляя ежиться от внезапно появившегося холода. Но ощущать пусть и ледяную изморозь было намного лучше, чем не чувствовать буквально ничего, кроме терзающих больных иллюзий. Мафу наконец раскрыл глаза, все еще видя перед собой петляющие в разные стороны, пульсирующие, распадающиеся на светящиеся круги, цветные пятна. – Ты слышишь меня? – взволнованно спросил Ито, не сводя внимательного читающего взгляда. Мафу был бледным, из-за этого блондинистые волосы сейчас сливались с цветом лица, будто он в одно мгновение превратился в тонкое белое покрывало, которое вот-вот унесет свирепым ветром. – Я-я.. слышу тебя.. – с трудом просипел Мафу. В его горло словно раз за разом вливали раскаленное железо, и эта пытка все не заканчивалась, а наоборот набирала обороты, отбивая на задворках разума стальной наковальней размеренные удары. Сейчас он даже не мог зафиксировать раскалывающееся внимание на чем-то одном, с непосильным трудом удерживая тяжелую голову. Мафу ничего не мог сделать, безвольной тряпкой повиснув на брюнете. – Хорошо.. как ты меня напугал.. – на выдохе проговорил Ито, и прижал его ближе к себе, будто закрывая от отделяющего их мира. Мафу не знал что ощущал сейчас так отчетливо и ярко, – нарастающую повторяющимися вспышками пульсирующую боль во всем теле, или насколько крепко Ито держал его. Будто если он случайно отпустит его, блондина развеет по ветру хрупкими частицами. Мафу чуть подался вперед, трясущимися руками слабо обхватывая брюнета в ответ, лишь когда его тонкие пальцы сомкнулись на белой рубашке, Мафу позволил себе уронить голову на его плечо. Это была удушающая, отравляющее сознание черная гарь, что струилась из-под их крошащегося домика, который они оба так долго возводили, кропотливо вкладывая свои души, кирпичик за кирпичиком, где оба жаждали найти спасение. Но каждый раз их встречали лишь едкая горечь и тусклые сожаления, от которых они так отчаянно убегали, пытаясь наспех ободранными руками склеить разломившиеся части стен крохотного гнездышка. Но несмотря на все их приложенные старания, хрупкий домик постепенно догорал, открывая миру уродливую наружность, оставляя после себя лишь обуглившиеся обрывки. Кое-где еще оставались немногочисленные счастливые воспоминания, на казалось бы давно сделанных фотографиях, но увы, им было всего пару недель, – сейчас постепенно тлели где-то в темном углу, застеленные тусклым пеплом. Как скручивающаяся от жара неумолимого огня бумага, они исчезали точно также. Вместе постоянно возвращались к началу, словно перемещаясь в застывшем намертво времени, и также вместе пытались собрать оставшиеся силы, чтобы снова подняться и идти дальше вопреки всему, бросая вызов самой жизни. Однако они черпали из разбитой посудины раз за разом разливающуюся воду, лишь затем, чтобы унести с собой одну пустоту. Ни на единый шаг, они не продвинулись к лучшему. Когда этим вечером Ито вернулся с работы, он увидел лежащего на полу без сознания Мафу. Брюнет обо всем позабыл, в один момент преодолевая отделяющее их расстояние, которое показалось ему сравнимым с вечностью. Он едва ли успел снять верхнюю одежду, сбегать за полотенцем или хотя бы сначала вымыть руки, стянув с кухни лишь один стакан с водой, попутно чуть его не разбив. Ито вовремя привел Мафу в чувство, сумев вызвать рвоту. Ито успел схватить его за руку, уберегая от падения в чернильную пропасть, которая уже давно хотела затянуть приглянувшегося ей блондина в свои отвратительные когтистые лапы. Но наверное, она не успела понять, что Ито никогда по своей воле не отдаст Мафу прожорливому изнывающему от голода нутру. Как он мог, когда наконец сумел поймать свою драгоценность, но долго ли так продлится? – Что это было..? – проговорил Ито, все еще не отойдя от прежнего испуга, наполовину граничащим скорее с шоком. – Наверное это таблетки, – глухо пробормотал Мафу куда-то в ворот его рубашки. Его голос звучал как едва ощутимое дуновение замирающего ветра. – Ты с ними переборщил..? – осторожно спросил брюнет, опасаясь худшего. Он ни за что в жизни не хотел потерять своего ангела. – Нет.. – помотал головой Мафу, – Тот врач, к которому мы ходили вместе, выписал их. И я.. я не знаю, почему.. – задрожал блондин, в момент исчерпав все невысказанные слова. – Сумасшедший.. – разозлился Ито на очередного шарлатана. Таким людям было зарезервировано лишь одно место, точно не самое лучшее, – Нужно вызвать карету скорой помощи? – Нет, мне лучше, – всхлипнул Мафу, прикрывая измученные глаза, – Сначала я подумал, что это лишь побочная реакция на лечение, но когда все произошло почти также, как и сегодня.. – блондин замолчал на секунду, а потом всхлипнув, продолжил, – Я не могу так больше, Ито-кун.. Ито вздрогнул, понимая о чем именно хотел сказать Мафу. Глаза блондина вновь наполнились слезами, такими чистыми, что в них можно было увидеть свое отражение. Как маленькие осколки они падали вниз, растворяясь в пустоте, и были похожи на драгоценные камни. Если это было возможно, Ито превратил бы Мафу в чудесную хрустальную статую, внутри которой ему никто никогда не сделал больно, и никто не причинил вред. Но он бы жил там как пустая оболочка нынешнего себя, завернутый в идеальную форму прекрасных мечтаний, в которой как известно, никогда не бывает изъянов. Сгорая от невыносимого одиночества, находясь пусть и в золотой клетке, он бы проклинал каждый день, свою жизнь, и самого Ито. Брюнет вынырнул из удушающего океана вертевшихся заведенными волчками мыслей на поверхность, вдыхая желанный воздух. В погоне за несбыточным счастьем, он мог оступиться, в один миг разрушив то, что еще можно было воссоздать. – Успокойся, уже все закончилось, я рядом, – вслух лишь сказал он, прогоняя навязчивые идеи. – Угу, – промычал Мафу, и медленно выпрямился, стерев рукавом последние слезы. Взгляд Мафу все еще был затуманенный блеклой поволокой, будто он еще не отошел от сладкого сна, но к несчастью, то была лишь жестокая реальность, наполненная больным бредом неподходящих лекарств. Блондин попытался встать на негнущихся ногах, однако чуть не упал обратно. – Мафу-кун, я тебе помогу, – спохватился брюнет, придержав его, – Куда тебе нужно? – ..Можешь отвести меня в мою комнату, – попросил он, утыкая рассредоточенный взгляд в пол, пытаясь сосчитать размазанные щелки на нем. – Да, конечно. Мафу оперся о подставленную руку и не без труда подтянулся вверх. Его тело было очень вялым и отказывалось слушаться, все еще сотрясаемое жутким тремором и неприятным обволакивающим ознобом, а голова будто была набита острым завернутым в вату стеклом. Пару раз он едва не свалился посреди коридора, если бы не Ито, который вовремя среагировал, и наверное, не будь его рядом совсем, Мафу не прожил бы ни единого дня. Как бы блондин хотел чтобы все это закончилось, но бесконечные неудачи не желали отпускать их поломанные жизни, продолжая кромсать на мелкие части, отрывая кусочек за кусочком. Потому что, происходящее сейчас, отчаянно напоминало не иначе, как ужасную ломку заядлого наркомана. Ито опустил его на кровать, и Мафу с трудом устроившись, свернулся калачиком на покрывале, прикрывая уставшие глаза, стараясь уснуть. Мафу представил как он, съедаемый невыносимым одиночеством, в тщетных попытках обрести хотя бы ненадолго желанный покой, будет долго карабкаться в потаенных уголках уродливых кошмаров, наполненных примитивным бредом. Однако Ито не спешил уходить. – С тобой посидеть? – тихо спросил брюнет, будто прочитав его мысли. – Да.. – после небольшой паузы спешно выдохнул блондин, словно только и ждал этого вопроса. Ито знал, что сам бы Мафу никогда его не попросил, ссылаясь, вероятно, на свою жалкую слабость, однако Ито считал совершенно иначе. Мафу боялся непроглядной темноты и несуразных страшных фильмов, но был одним из самых сильных людей, которых он только встречал в своей жизни. Брюнет мягко улыбнувшись, присел рядом на край, и Мафу сразу же забрал в цепкий плен его руку. – Только не уходи от меня.. – проговорил блондин, уже погружаясь в сон. Ито замер от неожиданности, но после, тепло улыбнувшись, прошептал: – Спи спокойно, – и осторожно убрал с лица упавшие белые пряди. Когда-нибудь все образуется, когда-нибудь они пойдут к новому врачу, который выпишет только нужные лекарства. Когда-нибудь Мафу станет лучше, и он сможет вдохнуть пестреющий чистыми красками свежий мерцающий воздух. Тогда они вместе пойдут в ближайший парк, и их счастливый смех будет отражаться от зеркальной поверхности лазурной глади воды, где у землистого, проросшим густой травой берега, они будут кормить пушистых утят и жить только этим мгновением. Тогда Ито будет счастлив, ведь большего ему пока что не нужно. Однажды придет то время, когда их крохотный домик перестанет рушиться на глазах, распадаясь на обожженные пеплом обрывки бумаги. Потому что даже разбросанные на фрагменты хрупкие осколки всегда можно было склеить вновь. Ито улыбнулся своим мыслям и закрыл уставшие глаза, прижимая Мафу ближе к себе, как самое бесценное сокровище в мире.