(Не) ной

      Выбраться из объятий спящего Чонгука довольно-таки сложное занятие. Сон у Чона весьма чуткий, да и к тому же он любит спать в обнимку или закидывать свои конечности на альфу. Тэхёну приходится максимально аккуратно убирать заброшенную на него руку омеги, удобно уложить его на собственную подушку, которая сохранила в себе природный запах альфы, и медленно подняться с постели, стараясь шуметь как можно меньше. Целая полоса препятствий, чтоб не разбудить своего любимого парня.       Ким устало трёт лицо ладонью, грузно выдыхая скопившийся в лёгких воздух и беря в руки свой ноутбук вместе с зарядкой. Альфа напоследок наклоняется к Гуку, оставляя ласковый поцелуй на растрёпанной светлой макушке, а после выходит из спальни, тихонько прикрывая за собой дверь.       Он устраивается на диване в гостиной, включая ноутбук и открывая квартальный отчёт по движению активов компании. Это стало его привычными действиями за последние несколько недель. К большому сожалению.       Тэхён трёт сонные глаза, хмурясь из-за ощутимой головной боли, появившейся из-за сильного недосыпа и отдающей неприятной пульсацией в виски. Хочется просто вернуться в постель и забыться несколькодневным беспробудным сном. Сном, которого он себя лишает уже так долго из-за огромных переработок по ночам.       У них в офисе сменилось начальство и происходит жёсткое сокращение персонала. И чтобы тебя это не коснулось — ты должен пахать как ездовая лошадь, до упаду. Такой уж девиз у старого маразматика, который каким-то неведомым образом смог заполучить директорское кресло и теперь с мерзкой улыбкой кошмарит весь свой персонал. Естественно удовлетворять все его запросы по объёму работы в течение рабочего дня просто физически нереально, поэтому многие берут работу на дом. И Тэхён в их числе.       Но дома его всегда ждёт его любимый омега, который дико соскучился за весь день, и которого Тэхён не смеет ограничивать в своём внимании или нагружать своими проблемами. Не смеет ныть, потому что альфы не ноют. Он должен сжать зубы и стойко справляться со всеми проблемами и нападками судьбы, не распуская нюни и не ища сочувствия у своей пары, о которой должен сам заботиться. Поэтому Ким старается не подавать виду, проводит с Чонгуком время как обычно, иногда ходя по вечерам на уютные, а порой и забавные свидания. Они вместе ужинают, обсуждают прошедший день, много целуются и обязательно вместе ложатся спать. Только вот альфа всегда дожидается, пока Чонгук крепко заснёт, доверчиво сопя ему в шею, а после встаёт и уходит работать в гостиную чуть ли не до самого звона будильника.       На все взволнованные вопросы Гука, который естественно заметил, что его альфа стал выглядеть более уставшим и осунувшимся, Тэхён с улыбкой отмахивается, говоря, что всё в порядке, и он просто немного устал на работе. Чонгук, конечно, не особо ему верил, но и насильно ведь правду вытянуть не мог. Ему оставалось лишь терпеливо ждать в надежде, что Тэ потом сам обо всём расскажет. Только ему и невдомек было, что у его альфы есть слишком большой комплекс, не позволяющий ему показывать свою слабость и проживать её. И что этот комплекс альфе привил когда-то в прошлом его любимый человек.       Тэхён честно заебался. К его дикой усталости и недостатку сна прибавляются и эмоциональные качели, устраиваемые начальством, и полный раздрай в душе. Альфа не позволяет себе выплескивать негативные эмоции, не позволяет им найти необходимый для собственной стабильности выход. Собирает и держит всё в себе, проглатывая образовавшийся в горле болезненный ком из-за подступающей во время еды тошноты. Его организм уже откровенно даёт отказ в нормальном функционировании при таком моральном и физическом давлении. Но Тэхён игнорирует это, продолжая «изнашивать» себя всё больше. Он должен работать, быть сильным морально, получать деньги и суметь обеспечивать свою пару. Иначе никак.       Но самому Тэ хочется просто зарыться в подушку и немножко поплакать и проораться. Хочется ткнуться носом Чонгуку в макушку и долго-долго жаловаться на говнюка-начальника, окаменевшую спину, которую он никак не вылечит, заебавшие цифры в балансах и, будто в подарок, достающих телефонными звонками родителей, которые снова время от времени докапываются до сына из-за какой-то фигни. Но всё это — недопустимо. Недопустимо и ущербно для альфы.       Он так говорил, а Тэхён до сих пор несёт эти слова в своей памяти.       И всё же Тэхён не всесилен и организм его не железный. Спустя ещё неделю такого графика, он, даже как-то ожидаемо, честно говоря, валится в обморок. Просто внезапно теряет связь с реальностью, заваливаясь вперёд под испуганный вскрик Чонгука, в руки которого альфа и упал. И единственное, о чём Тэ думает до полной отключки, это то, что он так жалок и бесполезен.       Они ведь так прекрасно проводили время, готовя пасту на ужин. И всё равно, что Ким часто подвисал и чувствовал ощутимое онемение и ненормальную тяжесть в конечностях. А теперь он вот всё испортил.       Когда его лечащий врач перед выпиской говорит альфе о том, что у него сильное истощение и начались проблемы с гормонами, а также настоятельно рекомендует ему погнездиться пару дней, на Тэхёна накатывает истерический смех. Он? Гнездиться? Да не заслужил он такого. Пропустил несколько рабочих дней, заставил своего омегу переживать. А теперь вот так нагло попросит его вещи и отключится от мира ещё на несколько дней, пока его пара будет ходить на работу и дарить ему свою заботу? Нет, так не пойдёт. Тэхён не имеет на это права, ведь уже достаточно оплошал. — А теперь ты расскажешь мне всё, — Чонгук явно злится. Он терпеливо не доставал альфу роем крутящихся в голове вопросов, пока тот отлёживался в больнице с капельницей в целях профилактики, терпеливо ждал, пока они ехали домой, с досадой смотря на огромные синяки под чужими глазами и слегка посеревшее лицо. Его альфа истощён. И у него явно какие-то проблемы, о которых он не рассказал младшему. Ну, тогда последний сам из него всё вытрясет. — Всё в порядке, Гу, я просто немного устал, — Тэхён ободряюще улыбается и старается обнять вставшего перед ним неподвижной скалой омегу, но тот хмурится, выставляя руку вперёд и тормозя его в грудь. — Ни черта у тебя не нормально. Ты был истощён, это не простая усталость. А ещё в последнее время ты часто витаешь где-то не в реальном времени и много молчишь. Хотя раньше всегда искал тему для разговора, потому что не любишь долгую тишину. И если ты думаешь, что я не замечал, как ты ночью уходил из постели и торчал за ноутбуком, то ты ошибаешься. Только вот каюсь, я думал ты делаешь это не каждую ночь, но судя по твоим анализам — я тоже серьёзно ошибался, — Чонгук толкается языком за щеку, поджимая губы и самостоятельно делая шаг навстречу резко замолчавшему альфе. Тот потупил взор своих будто потухших глаз с несколькими лопнувшими капиллярами. — Посмотри на меня. — Чонгук-а… — Тэ, — прерывает его, цепляя пальцами за подбородок и вынуждая поднять слегка отрешённый взгляд на себя. — Я хочу знать, что с тобой происходит. Пожалуйста, — просит уже, поглаживая альфу по щеке и бессильно заламывая брови. Тэхён закусывает губу чуть ли не до крови, отрицательно качая головой. Держаться. Нужно держаться. — Со мной правда ничего такого не— — Тэхён! — не выдерживает Чон, повышая голос и резко выпуская давящие феромоны. Он, чёрт возьми, до нервной трясучки переживает за свою пару и хочет ей помочь. Как сейчас помнит охвативший его ужас, когда ощутимо похудевшее тело альфы бездыханно свалилось ему на руки, заставляя чужое сердце забиться в учащённом ритме. Ритме голого страха. Но молчание Кима, собственное бессилие и неосведомлённость выводят омегу из себя.       Тэхён дёргается, начинает учащённо дышать, пытаясь удержать уже ясно подкрадывающийся к грани терпения нервный срыв. Его психика уже тоже видимо собралась умывать руки и выплеснуть всё накопившееся одним огромным комом. На Чонгука выплеснуть. Не заслужившего даже плохого слова в свою сторону Чонгука, который сейчас держит в своих широких ладонях лицо альфы и требовательно смотрит в глаза. — Это тебя не касается. «Меня твои заморочки не касаются, Тэ. Если ты реально заболел так, что не можешь подняться, то ладно. Но если просто решил распустить нюни, то возьми свои яйца в кулак и иди на работу. Ты же альфа, в конце-то концов»       Чонгук шокировано отпрянул от альфы, делая несколько неровных шагов назад. В сердце неприятно кольнуло. Что-то противное, высасывающее эмоции и раздражающее начало зарождаться внутри омеги. Так, значит? Его не касается?       Тэхён смотрит на него слезящимися воспалёнными глазами, напряжённо сглатывая и до крови впиваясь аккуратными ногтями в собственное запястье.       Лучше он Чонгука обидит так, чем сорвётся на него. Лучше он Чонгука обидит, чем разочарует своей никчёмностью. Вот что крутится в его голове, пока Чонгук напряжённо молчит, что-то сосредоточенно обдумывая. — Почему ты так говоришь? — Гук пытается поговорить спокойно, игнорируя скребущее от обиды чувство внутри. Его Тэхён, его заботливый и забавный Тэхён никогда не обидел бы своего омегу без какой-либо важной причины, ведь так? Никогда бы не сделал Чонгуку больно, когда тот наоборот пытался помочь. — Потому что ты лезешь туда, куда не надо. Я ведь сказал, что всё в порядке, но ты не останавливаешься, — Тэхёну хочется себя ударить за каждое произнесённое сейчас слово. Так сильно, чтоб даже врачи помочь не могли. Видеть проскользнувшую в глазах Чонгука боль невыносимо. Знать, что ты её причина — ещё хуже. — Я лишь хочу помочь любимому человеку, — цокает омега, обнимая себя руками и поднимая на старшего парня тоскливый взгляд. В носу начинает неприятно пощипывать. Но он стойко держится. — Я не просил помощи.       Ложь. Тэхёну как воздух нужна помощь. Причём давно. Только просить он её так и не посмеет. Даже когда лично предлагают. «Научись уже сам справляться со своими проблемами, я тебе не обязан помогать. Если ты не можешь с таким пустяком разобраться, нужен ли мне вообще такой альфа, м?»       Чонгук кусает щеку изнутри, шумно втягивая носом воздух. Он старается контролировать дыхание и сдержать подступающую злость и желание прописать своему альфе затрещину. Вот же упрямый осёл. Он действительно думает, что Чонгук не понимает его мотивов? Хочет вывести их на ссору, чтобы избежать вопросов о своих проблемах. Только вот Гук вестись на это не собирается. Не маленький ребёнок, чтобы пылить сгоряча и устраивать целый пожар из маленькой вспышки.       Омега напряжённо трёт виски пальцами и разворачивается, медленно уходя в гостиную. — Поговорим позже, Тэ, сейчас ты явно не в состоянии сделать это.       Младший смотрит на поникшего альфу через плечо и бросает напоследок негромкое, но искреннее: — Просто помни, что я всегда буду здесь для тебя.       Утром Чонгук привычно уходит на работу. И даже несмотря на их вчерашнюю недоссору, целует альфу на прощание в щёку и горячо дышит в шею несколько секунд, обмениваясь запахами и метясь. Ким в ответ с благоговением чмокает его в кончик носа и молча провожает взглядом, думая лишь о том, что Чонгук невероятный. Тэ ему столько вчера наговорил, а он…       Тэхён вот тоже собирался поехать в офис. Но не смог. Его чуть с ног не сбило нахлынувшее ощущение полного уныния и дискомфорта, что обволокло всё его тело, каждую его часть, стоило только перешагнуть порог спальни. Его будто сковали невидимые цепи, пробрались в самую душу и нутро альфы, утягивая обратно в их самую комфортную уютную комнату в доме — спальню. А пропитавший будто бы даже стены запах Чонгука забился в лёгкие альфы под завязку, но не душа, а напротив, успокаивая. Ким обречённо застонал, сползая вниз по стенке и утыкаясь лицом в прижатые к груди колени. Чёрт подери, ну почему он просто не может побороть это всё.       Вся его сущность царапает длинными когтями уже и так израненную душу, тоскливо скулит и требует-требует-требует. Ему нужно гнездо. Надёжное, уютное, хранящее в себе их с Гуком ароматы. То, где он чувствовал бы себя целым и нужным. То, куда мог бы без стыда позвать Чонгука. «Куда целоваться лезешь? Не думал ли ты, что ты после сегодняшнего заслужил того, чтоб я тебя целовал?»       Но он его не заслужил… Или надо хотя бы дождаться Чонгука, чтобы спросить разрешения… — Тэ? Тэхён! — Чонгук судорожно трясёт альфу за плечи, взволнованно бегая взглядом своих больших чернильных глаз по напряжённому лицу Кима. Омега совсем не ожидал вернуться вечером с работы и обнаружить своего парня забившимся на полу в углу спальни. В обнимку с тёплой толстовкой омеги, которую он надевал вчера.       Альфа сонно мычит и неосознанно, следуя за лёгким следом чужого аромата, тянется вперёд и утыкается носом в шею взволнованного Чонгука. И начинает откровенно хныкать, забивая на всё и подползая ещё ближе к младшему. — Милый, ты в порядке? — Гук растерянно зарывается пальцами в слегка влажные от пота волосы альфы на затылке, прижимаясь губами к его мокрому лбу. Температура у Тэхёна повышена, но не критично.       Ким намертво вцепляется в бока омеги, нетерпеливо перетягивая его на свои колени и впечатывая грудью в свою. И дышит, дышит своим омегой, жадно втягивая в себя его ненавязчивый аромат и пробираясь руками под светлый пуловер. — Гнездо, — сипит он, жмурясь изо всех сил, боясь поднять на Гука свои виноватые глаза. Всё ещё чувствует себя недостойным такой роскоши, но сейчас у него банально нет выбора. Такое чувство, будто если он срочно не построит себе гнездо и не спрячется в нём — то у него остановится стучащее чуть ли не в истеричном ритме сердце. — Врач сказал, что мне нужно погнездиться пару дней. Пожалуйста, — под конец голос альфы срывается, и он всхлипывает от ноющей боли, охватившей всё тело, продолжая прятать красное от поднявшейся температуры лицо в шее омеги. — Боже, почему сразу не сказал? — Чонгук клюёт альфу в макушку, и под его протестующее мычание встаёт на ноги, открывая все шкафы с одеждой и расправляя постель. Двигается он суматошно, спешно, будто не зная с чего начать. Он замирает посреди комнаты, потерянным щенком таращась на Тэхёна, который так же таращится на него в ответ, спрятав половину лица в ткани гуковой толстовки. — Ну, начинай? — омега неловко ведёт плечами, приседая на корточки перед Тэхёном и опираясь руками о его колени. — Мне правда можно взять твои вещи? — надломлено спрашивает альфа, медленно поднимаясь на ноги. Младший сочувствующе заламывает брови, буквально слыша, как разбивается его сердце от такого глупого, но судя по всему, важного вопроса Кима. Он льнёт к своему парню, обнимая руками за шею и трепетно целуя в скулу. — Конечно, Тэ, конечно. Не только одежду можно, но и меня самого. — Честно? И это не доставит никаких проблем? Я заслужил?       Нет, всё-таки сердце у Чона точно разбилось только что. Вдребезги. Вопросы Кима пугают. Ещё больше пугает то, что за целый год их отношений Чонгук даже не подозревал, что его парня гложут такие мысли. Почему, чёрт побери, он вообще должен что-либо заслуживать? — Тебе можно всё, честно, — и целует легко в губы, подтверждая свои слова.       И всё. Это становится спусковым крючком. Жалеть и корить себя Тэхён будет уже потом. Сейчас же он резко поднимает удивлённо охнувшего Гука на руки, неся в сторону кровати и аккуратно укладывая на неё. Он скручивает одеяло, укладывая его вокруг Чонгука в форме овала, оставляя место и для себя. Омега неподвижно лежит, с любопытством и трепетом наблюдая за дальнейшими действиями Кима.       Старший чуть ли не с головой лезет в шкаф, выуживая оттуда огромную кучу вещей Чонгука и несколько своих рубашек. Он тщательно раскладывает одежду по периметру кровати, забавно хмурясь, когда ему что-то не нравится, и с пыхтением меняя вещи местами. Под раздачу попадают даже мягкие диванные подушки, которые альфа притащил из гостиной и положил у самого изголовья. Под бок Чонгуку впихивается небольшой плюшевый медведь с раскосыми глазами, который был в шутку подарен им Юнги-хёном. Омега послушно берёт игрушку в руки, обнимая её и прижимая к животу. Тэхён довольно урчит, потираясь лбом о щеку младшего.       Спустя ещё десять минут копошений, шуршаний ткани и строения гнезда, альфа аккуратно присаживается на край постели, несмело глядя на омегу и робко пряча руки между своих бёдер.       Чонгук приподнимается на локтях, с благоговением разглядывая построенное для них его альфой гнездо, и не сдерживает лезущей на лицо нежной улыбки. Ему здесь хорошо. В гнезде Тэхёна очень уютно и спокойно. — Мне очень нравится, — шепчет он, протягивая руку и поглаживая сразу же прильнувшего поближе альфу по щеке. — Ты так хорошо постарался, — что-то внутри прямо кричит Гуку о том, что Тэхён нуждается в этих словах сейчас, как ни в чём другом. К тому же, это чистейшая правда — Ким действительно хорошо постарался.       Альфа смог обеспечить комфортным домашним убежищем не только себя, но и своего омегу. Это большой повод для гордости. — Идём ко мне? — Чонгук разводит руки в стороны, приглашая старшего в свои любящие объятия, и Тэхён послушно льнёт в них. Ким укладывается на омегу сверху, крепко, но бережно обнимая Гука за талию и мокро целуя в крепкую шею. Альфа натягивает на них второе одеяло и накрывает губы Чона нежным поцелуем, всё сильнее вдавливая в мягкую постель. — Я хочу рассказать, — наконец желает поделиться своим прошлым, упираясь лбом в чонгуков и трясь кончиками носов. Он хочет быть честным с Чонгуком так же, каким тот является с ним. Омега так открыто ведёт себя с ним, так искренне переживает и заботится, что Тэ больше не хочет ему врать и отмахиваться. Может, он и пожалеет об этом, но всё же решается поделиться своими переживаниями с младшим. — Я весь внимание.       Гук ободряюще улыбается, успокаивающе гладя альфу по спине и целуя в подбородок. — Помнишь, я рассказывал вскользь о своих прошлых отношениях? — Да.       Чонгук неосознанно напрягается и едва заметно хмурится после услышанного. Старший всегда избегал эту тему и говорил парню, что прошлое осталось в прошлом и нет смысла вспоминать об этом сейчас. Но, кажется, он врал самому себе тоже. — Мой бывший был слегка… жестоким. Требовательным.       Альфа укладывается подбородком на размеренно вздымающуюся грудную клетку младшего, преданно заглядывая ему в глаза и грустно усмехаясь. От осознания нахождения в гнезде с любимым омегой у него и тело, и мозг будто бы сразу сдулись, как воздушный шарик, унося альфу в какую-то приятную невесомость. Хочется спать. Но сперва он закончит разговор. — В каком смысле? — Он был из той категории людей, которые считают, что альфы всегда, всегда должны быть сильными. Что не имеют права ныть и жаловаться, должны сами и молча справляться со своими проблемами, ведь таким должен быть настоящий альфа. — Что за бред, — фырчит Гук, раздражённо закатывая глаза и уже начиная заводиться. Он терпеть не может таких закостенелых придурков. — Возможно, он был прав, ведь— — Это всё чушь, Тэ, — настойчиво прерывает его Гук, уверенно смотря в лицо растерявшемуся альфе. — Альфы — это такие же обычные люди, которые имеют право на эмоции, на боль, усталость, имеют право на всякие слабости. Вы не безэмоциональные машины, хён. Никогда ими не были. А твой бывший — полный придурок с застрявшим где-то в эпоху древних людей мозгом и слишком большим самомнением, — распаляется, раздражённо фыркая и чмокая Кима в лоб. — А теперь продолжай.       Тэхён не сразу начинает говорить, сперва долго прокручивая в голове слова омеги. Тот не торопит, продолжая гладить по спине и задней стороне шеи, и ласково прижимаясь губами к вспотевшему виску. — Он не любил ленивых и нецелеустремлённых людей. А ещё безработных. У него какой-то пунктик на этом был. Если ты не работаешь — значит, ты ничтожество, которое не заслужило ничего. — У него точно всё в порядке с кукушкой было? — омега в ахере полнейшем. И не скрывает этого, шокировано хлопая глазами. Тэхён не сдерживается и улыбается, клюя возмущающегося омегу в надутые губы. — Он сразу поставил условие: не работаешь или не стараешься в полную силу — идёшь к чёрту. Ноешь или жалуешься — идёшь к чёрту. Требуешь то, что его не устраивает — идёшь к чёрту. — Кошмар. Почему ты вообще с ним встречался? Он же псих полнейший. — Я влюбился, — альфа жмёт плечами, вздыхая. — Сам не знаю во что. Просто… он был тем человеком, кто притягивал к себе абсолютно любого. Как невероятно красивая обёртка чертовски невкусной конфеты. Но я был так слеп в своём обожании к нему, что просто закрывал глаза на всю кучу его минусов. Дозакрывался, в итоге. А ещё он умел сильно влиять на психику и морально давить. Настолько хорошо, что я до сих пор живу по его принципам и считаю, что многого не заслужил и должен держать свои негативные эмоции в узде. Самооценка у меня реально ни к чёрту, — признаёт самое страшное, то, что так долго носил в своём сердце за семью замками. Чонгук замирает. — То есть… ты поэтому никогда не делился со мной своими проблемами? Сейчас вспоминаю, и…о, боже мой, — омега пучит в неверии глаза, медленно осознавая то, чего как полный придурок никогда не замечал, — Ты ведь действительно ни разу не говорил о том, что тебя тревожит. Зато я тебе ныл чуть ли не каждый день. — Тебе можно, — протестует альфа, поднимая голову. Чонгук хмурится и тянет его за ухо. — Тебе тоже! — протестует в ответ. — Но— — Если ты сейчас снова ляпнешь что-то из категории «я не заслужил», я очень агрессивно встану и уйду из гнезда, — угрожает максимально серьёзно, тыча альфе пальцем в грудь. Тэхён ведётся, и боязливо раскрыв глаза, предостерегающе обвивает торс Гука своими цепкими руками. — Не надо, — просит надуто, теснее укутывая их в одеяло. Он действительно не сможет отпустить Гука из их гнезда в ближайшие полдня точно.       Тэхён жадно покрывает поцелуями всё лицо Чонгука, оставляет несколько укусов на податливо подставленной шее, а после ложится на спину, утягивая омегу поверх себя. Альфа зарывается лицом в густые платиновые вихры омеги, расслабленно прикрывая глаза и облегчённо выдыхая. Россыпь коротких поцелуев по ключицам и судорожно дернувшемуся кадыку, нежные поглаживания по предплечьям и тихое сопение омеги на ухо так ярко, но и так тихо одновременно, интимно, показывают любовь Чона.       Чонгук шепчет: — Ты молодец. Ты всё-всё заслужил, Тэхён-и. Самый лучший альфа. Повтори.       Тэхён с затуманенным от концентрации их запахов и тепла их тел мозгом лишь осоловело моргает и послушно вторит в ответ прямо в приоткрытые заалевшие губы омеги: — Я молодец. Я всё заслужил.       За последние годы Тэхён впервые позволяет себе принять эту мысль без сомнения и чувства вины. Чонгук сыто улыбается, трясь щекой о щеку Кима и негромко урча ему на ухо, расслабляя ещё больше. — У тебя ведь есть проблемы, из-за которых ты себя и загнал так, да? И со мной не делился, чтобы «не ныть»? — догадывается сразу же, сопоставляя все события и только что полученную информацию в логическую цепочку.       Тэхён слабо кивает в ответ, пробегаясь кончиками пальцев по оголившейся из-под задравшейся футболки пояснице младшего. Чонгук судорожно вздыхает, ворочаясь и устраиваясь на альфе поудобнее. — Расскажешь потом? Я хочу послушать. Хочу посочувствовать тебе и позлиться вместе с тобой. Хочу стать тем, в ком ты сможешь найти поддержку и кому можно без зазрения совести «поныть». В отместку за все те капризы, которые я вывалил на тебя за весь год как бесячая поганка.       Чонгук старается шутить, чтобы разрядить обстановку и избавиться от едва ощутимо витавшего в воздухе напряжения. И у него, судя по всему, получается, ведь Тэхён негромко хихикает, прижимаясь к его губам коротким, но жадным поцелуем, настойчиво проникая языком в рот омеги.       Чонгука очень хочется. Такого всего доброго, заботливого и поддерживающего. Лежащего в его гнезде с покрасневшими щеками и съехавшей с плеча футболкой. Хочется всего зацеловать, заобнимать, оставить собственнические укусы по всему телу. И не выпускать из своего гнезда, пока обострившиеся инстинкты и чувствительность не пойдут на спад. — Расскажешь? — настойчиво переспрашивает в ответ, с громким чмоком отрываясь от чужих губ. — Да. — Всё-всё? — Всё-всё. — Почему? — Потому что я заслужил и имею право иногда пожаловаться на проблемы собственному парню? — несмело отвечает, заглушая противного червя неуверенности и самоуничижения, нагло живущего в его душе уже много лет и отравляющего альфе жизнь. Но Чонгук буквально сам тянет руку помощи, сам требует делить с ним невзгоды и позволяет быть неидеальным альфой, поэтому Ким решает несмело, с кучей страхов и сомнений, но протянуть свою руку в ответ и крепко обхватить омежью. — Правильно.       Чонгук улыбается своей искренней кроличьей улыбкой, забавно морща нос и притягивая Тэ для очередного поцелуя.       Впереди их ждут несколько прекрасных дней в самом лучшем на свете гнезде, построенном его альфой. Который, наконец, открыл ему свою слабую сторону.