***
В Хогвартсе Гермиона знает, кто она такая, даже без присутствия Гарри и Рона рядом с ней. Девушка садится в поезд на вокзале Кингс-Кросс. Гермиона прячет свой сундук и, не задумываясь, переодевается. Она идет к карете префекта, представляется старостой и планирует пары для патрулей, направляя Первокурсников к Хагриду. Грейнджер притворяется, что не видит фестралов. Она пересекает двор и уверенно входит в Большой зал, занимая свое место за столом Гриффиндора. И все же каждый шаг даётся трудно. Именно отчаяние в поисках чего-то знакомого заставило ее уехать на восьмой год, но вместо того, чтобы чувствовать себя как дома, замок заставляет ее мучительно осознавать, как она изменилась. Контуры школьной жизни в Хогвартсе уже натирают, форма, которую она, кажется, не может изменить, одевается поверх без сознательных усилий. Существует пропасть между тем, кто она есть, и тем, кем, по ее мнению, она должна быть. После того, как первокурсников распределяют по факультетам, директриса МакГонагалл остается на помосте с Распределяющей Шляпой в руке. Она прочищает горло и говорит: “Я понимаю, что война затронула многих. Некоторые раны нелегко заживают. Профессорско-преподавательский состав обсудил это, и мы хотели бы предложить нашим студентам возможность обратиться за помощью, если они того пожелают”. По всему Большому залу разносится удивленный шепот. МакГонагалл выжидающе оглядывается, но никто не двигается. Проходит минута. Гермиона встает. Она знает, что она гриффиндорец, что шляпа все равно удержит ее в Гриффиндоре, но ее работа как старосты - руководить и подавать пример. Гермиона медленно идет в переднюю часть комнаты, и пока она это делает, несколько других учеников, наконец, встают, образуя очередь, когда девушка уже садится на табурет. Деннис Криви. Падма Патил. И еще несколько человек, которых она не знает. Взгляд МакГонагалл смягчается, когда она смотрит на Гермиону сверху вниз, как будто хочет протянуть руку и положить ей на плечо, но вместо этого она надевает шляпу на голову девушки. Шляпа безмолвно роется в ее сознании, как будто они заново знакомятся. Она может почувствовать предсказуемую закономерность своей жизни при ее прочтении в виде книги. Дружба и Храбрость. И храбрость. И храбрость. Поступать правильно, чего бы это ни стоило. И храбрость. Она до смерти устала от самой себя, от жизни, в которой... “Слизерин!” У Гермионы отвисает челюсть. Она сидит, застыв, пока гробовая тишина разрастается в Большом зале. Затем Гермиона встает, спотыкаясь на полпути вниз по ступенькам, прежде чем осознает, что шляпа все еще у нее на голове. Она снимает ее и ошеломленно отдает обратно не менее удивленной МакГонагалл. Это невозможно. Слизерин? Почему это ее привело в Слизерин? Это должно быть ошибкой. Дурной сон. Этого не может быть на самом деле. Она идет к своему месту за столом Гриффиндора, прежде чем замечает растерянные выражения на лицах сокурсников и понимает, что это больше не ее стол. Она поворачивается в сторону стола Слизерина. Денниса переводят в Пуффендуй, в то время как Падма присоединяется к своей сестре на факультете Гриффиндора. Несколько студентов остаются на своих прежних факультетах. Когда Гермиона находит свободное место в конце слизеринского стола, она замечает, что Драко Малфой стоит в передней части зала, ожидая очереди, когда его переведут. Все его сторонятся. Он проходит вперед и садится на стул с бесстрастным лицом. Гермиона ожидает, что его вернут в Слизерин. Она помнит, как быстро его распределили на первом курсе, шляпа едва коснулась его головы. Вместо этого наступает долгая пауза. Брови Малфоя хмурятся. Выражение его лица становится напряженным, как будто он спорит со Шляпой. Он вздрагивает и недовольно качает головой, когда шляпа ревет: “Гриффиндор!”***
Гермионе не место в Слизерине. На следующий день она посещает кабинет директрисы и пытается заставить шляпу вернуть ее в родной Гриффиндор. Шляпа отказывается даже слушать Гермиону. Что ж, ей все равно, что думает зачарованный головной убор, она не слизеринка. Ее ноги отказываются идти по дороге к подземельям в конце каждого дня. Пробирающий до костей зеленый свет из подводных окон встречает ее, как удар под дых, каждое утро, когда Гермиона просыпается. Она смотрит на свое отражение, ее взгляд привлекает герб Слизерина и изумрудно-зеленый с серебром галстук. Слизнорт в восторге, а студенты Слизерина - нет. Они, как правило, замолкают, когда Гермиона входит в общую комнату, наблюдая за ней прищуренными глазами. У нее нет ничего общего со Слизерином. Такое чувство, что она перестала чувствовать себя в своей тарелке и превратилась в незнакомку. Школьные чувства по отношению к слизеринцам нисколько не изменились. Теперь даже старые друзья относятся к ней с непреднамеренной долей подозрительности. Ее единственным утешением являются письма Гарри и Рона с заверениями, что, конечно, это ошибка, и они знают, что она не слизеринка, и ей там не место. Гермиона прячется в кабинете префекта, потому что больше некуда пойти, она везде чувствовала себя так, словно ее держат под микроскопом. Любой, кто приходит в офис, ищет помощи, это дает Гермионе шанс продемонстрировать, насколько она альтруистична и не похожа на слизеринца.***
Однажды вечером входит МакГонагалл. “Мисс Грейнджер, не могли бы вы проследить за задержанием сегодня вечером?” “Конечно, директриса”, - говорит Гермиона, потому что она услужлива и бескорыстна, всегда поступает правильно, хотя старшие ученики вообще не должны отвечать за надзор за задержаниями. МакГонагалл поворачивается к пустому дверному проему. Никто не появляется. “Мистер Малфой”, - говорит МакГонагалл четким голосом. Малфой прокрадывается в кабинет префекта с выражением смирения на лице. Неприятно видеть его в красно-золотом, хотя он, кажется, уже смирился с этим. Увидев его, Гермиона понимает, почему люди обычно вздрагивают, когда видят бывшую гриффиндорку - нынешнюю слизеринку. Она чувствует мгновенное беспокойство из-за неправильности формы Драко. У Малфоя нет ни единого качества истинного гриффиндорца. Оскорбительно видеть его в униформе таких цветов. Многие студенты говорили то же самое. Как он, Пожиратель Смерти, смеет носить цвета факультета, который понес самые большие потери во время войны? Гермиона тоже хотела бы так сказать. Она не может не думать, что шляпа расквиталась с ним за все зло. Возможно она и сама по той же причине теперь на факультете Слизерин. “Домашнее задание под присмотром - все, что от Вас требуется”, - говорит МакГонагалл, кивая в его сторону. Малфою грозит годичное наказание. Ему не разрешены внеклассные занятия или использование палочки, даже для приготовления домашнего задания. У него почти не бывает свободного времени. Профессора передают его из рук в руки, и он находится под постоянным наблюдением, это решение факультета после того, как Совет управляющих потребовал, чтобы ему разрешили вернуться на Восьмой курс "в духе движения дальше". Гермиона подозревает, что все они были подкуплены. Что ж, это вполне в стиле Малфоя. Драко, очевидно, недовольный тем, что его мать испортила всем год, пошел и заставил себя прибегнуть к тому, чтобы навязать свое постоянное присутствие тем, кому он всегда нравился меньше всего. “Хорошо”, - говорит Гермиона, хотя она предпочла бы съесть стекло. Когда МакГонагалл уходит, они пристально смотрят друг на друга. Через мгновение губы Малфоя кривятся, как будто его что-то позабавило. Проблеск этой такой знакомой ухмылки. «Что?» Он вешает свою сумку на спинку стула и садится, прежде чем снова посмотреть на нее, казалось, что-то взвешивая на мгновение, прежде чем встретиться с ней взглядом. - "Зеленый тебе идет". Она смотрит на него в изумлении. Малфой никогда раньше не говорил ей ничего такого, что можно было бы принять за комплимент. ”Нет, это не так, - наконец говорит она, - он мне идет не больше, чем тебе красное и золотое“. Драко приподнимает бровь. “Ирония судьбы, не так ли?” Гермиона стискивает зубы. “Просто делай свою домашнюю работу”. Он открывает книгу и начинает читать, не говоря больше ни слова, но тишина становится гнетущей. Девушка хочет, чтобы он заговорил, чтобы она могла сказать ему заткнуться. Гермиона хочет, чтобы он заманил ее в ловушку, чтобы она могла отреагировать и наброситься, не будучи зачинщиком, но, конечно, она знает, что он этого не сделает, потому что он трус. Змея. Он такой раздражающий. Она не может сосредоточиться, когда он просто сидит там, создавая из себя ее проблему. Гермиона захлопывает книгу и сердито смотрит на него. “Почему ты хотел, чтобы к этому прибегли, почему хотел, чтобы перераспредели?” - наконец нарушает тишину девушка. Он откладывает книгу, как будто знал, что она заговорит. ”Почему Слизерин?" - спрашивает он вместо ответа. У нее пересыхает во рту. Она хочет сказать ему, что это был несчастный случай, что она даже не пыталась быть слизеринцем, но вместо этого она ловит себя на том, что говорит: “Я больше не знаю, кто я”. Невилл и Джинни оба были сбиты с толку, когда она сказала им тоже самое; война сделала их более уверенными в себе, в том, на что они способны. Они прошли испытание огнем и теперь являются правильными версиями самих себя. Гермиона чувствует себя так, словно ее оставили сгорать дотла в огне пожаров. Малфой кивает. “Я полагаю, что в этом мы с тобой похожи”. Гермиону возмущает сама мысль о том, что у них может быть что-то общее. Она хочет снова наброситься на него, но у нее такое чувство, что парень хочет поговорить с ней. Она снова игнорирует реплику Драко.***
Проходит несколько недель, прежде чем МакГонагалл снова возвращает Малфоя под надзор Грейнджер под несостоявшимся предлогом. “Мне жаль”, - говорит он после почти часового молчания. Гермиона удивленно поднимает глаза и обнаруживает, что он пристально смотрит на нее. Это все еще удар под дых, видеть Драко в цветах ее факультета. В цветах, которые носят те, кого она так страстно хочет вернуть. Гермиона уверена, что ослышалась. «Что?» “Я просто сказал, что мне жаль”. Девушка сильно сжимает перо. Она не ищет извинений. Она не хочет извинений. Не от него. За что он извиняется? “Ты не можешь говорить мне это после всего, что сделал, и ожидать, что извинения что-то исправят”, - говорит Гермиона. Драко краснеет, но не отводит взгляда и не злится. Вместо этого он пристально смотрит на нее. "Я знаю. Я просто... я хотел, чтобы ты знала. На случай, если ты когда-нибудь задумаешься. Мне очень жаль.” Эти слова так же неуместны, как и он сам. Весь ее мир кажется перевернутым с ног на голову. “В том-то и дело, Малфой, что я вообще о тебе не думаю”, - яростно говорит она. Это ложь.***
МакГонагалл снова возвращает Малфоя. Гермиона скрывает вздох отчаяния. Он - заноза в ее боку. Нахождение рядом с ним усугубляет давнишнюю рану, которая и так наотрез отказывается заживать. Если бы ей не нужно было его видеть, если бы она могла притвориться, что его не существует, что принадлежит к новому миру, в котором все остальные, кажется, могут освоиться, рана бы зажила. Но она не может. Как бы она ни старалась, легче не становится. “Что самое худшее в том, чтобы быть в Слизерине?” - спрашивает Малфой, делая вид, что не замечает, как она продолжает смотреть на него. Все, она хочет сказать. Все, что связано с пребыванием в Слизерине, ужасно. “Холод”, - говорит она вместо этого, отводя от него взгляд. Его присутствие заставляет ее постоянно чувствовать себя взволнованной и неуравновешенной первоклашкой. В Слизерине все холодное. Комнаты, общая гостиная, студенты. Все там либо ненавидят ее, либо обижаются на нее, либо смотрят на нее свысока, либо хотят использовать ее. Она никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой. Там всегда холодно. Гермиона не знает, почему в подземельях не становится теплее. Но она не хочет возвращаться в Нору на Рождество или даже посещать Гриффиндорскую башню, потому что боится, что там ее больше не согреет радушный прием. Что пребывание в Слизерине - не источник ее проблем, а симптом, который легко обвинить. “А как насчет Гриффиндора?” - спрашивает она, не уверенная, почему ее это волнует, но любопытство берет вверх. Драко вздыхает. “Все меня ненавидят”. Девушка удивленно моргает от такой честности. “Вряд ли это что-то исключительное для Гриффиндора. Они просто те, кто скажет это тебе в лицо” - сухо говорит она. Он вздрагивает, совсем чуть-чуть, но потом опускает глаза и тихо смеется. ”Туше". Когда Малфой уходит, она злится на него меньше, чем обычно.***
Через несколько дней за завтраком школьная сова роняет Гермионе на тарелку толстый пакет, чуть не опрокинув ее тыквенный сок. Слизеринка открывает его и обнаруживает черный кашемировый шарф с зелеными и серебряными полосками. Имени нет, но к подарку приколота записка: "От простуды". Она не носит его, в последнее время девушка не носила шарфы вообще, потому что все ее вещи по-прежнему красные с золотом. Гермиона не уверена, как относиться к этому подарку. И вообще подарок ли это? -Конечно, нет. Драко Малфой не дарит ей подарков. Это не те отношения, которые у них есть. У них нет никаких отношений. Драко почти подлец, а она старшая, которая следит за его задержаниями, и, очевидно, он не сделает ей подарка. Это ссуда. Малфой одолжил ей шарф, потому что она сказала, что в подземельях холодно. Гермиона тоже не уверена, что ей нравится идея о том, что у них есть отношения, которые включают в себя одалживание вещей. Это не новый шарф. Пока Грейнджер проверяла, просто чтобы убедиться, что нигде нет проклятий, она нашла угол с умело примененным заклинанием разочарования. Под ним на шерсти вяжутся инициалы DM. Он лежит у нее на столе в комнате, и Гермиона иногда проводит по нему пальцами, чувствуя манящее тепло, но отказывается его надевать. Когда Драко приходит на очередное задержание более чем через неделю, Гермиона решает не упоминать шарф, пока Драко сам не заведет о нем разговор, а также решает, что скажет, что его шарф ей не нужен, и вернет его. Недоподарок у нее в сумке, на всякий случай. Малфой ничего не говорит. “Почему Распределяющая Шляпа отправила меня в Слизерин?” - спрашивает она как раз перед тем, как МакГонагалл должна прийти за подопечным. Гермиона не знает, почему спрашивает, но чувствует, что он, возможно, единственный человек, который скажет что-то другое, а не назовет это ошибкой. Постоянные заверения начинают превращать ее в параноика. Малфой не подвергал это сомнению, и она хочет знать, почему. Он откладывает перо, глядя на нее, тяжелое молчание заполняет пространство между ними. ”Ты сделаешь все, чтобы добиться успеха", - говорит он наконец. “Ты всегда так делала”. Девушка напрягается от этого намека. “Ну— это только потому, что...” “Ты находчивая. Уверенная. Лояльна к людям, которых ты выбираешь. И — даже если ты притворяешься, тебя не волнуют знания сами по себе, тебя волнует, что они могут тебе дать и как ты можешь их использовать.” “Нет, я—” “Ты не когтевранка. И причина, по которой ты больше не гриффиндорка, заключается в том, что ты поняла, что каждый раз, когда ты что-то делала для Поттера, он каким-то образом получал славу, а ты становилась закадычным другом, и это все, большим ты никогда не станешь на том факультете. Техническая поддержка основного мероприятия. Ты хочешь, чтобы тебя ценили за то, что ты делаешь.” Несколько секунд она сидит безмолвно, прежде чем, наконец, обрела дар речи: “Это... это совершенно неправильно”. Она пылает от гнева. “Я не... я не— Как ты смеешь? Я —” Он настолько неправ, что трудно даже понять, с чего начать. Девушка никогда в жизни не была так оскорблена. Гермиона даже не может подобрать слов. Малфой наблюдает за ней. “Грейнджер, ни в одной из этих вещей нет ничего плохого”. Слизеринка так зла, что думает, что может взорваться. “Да, есть! Они заставляют людей любить тебя”. Она хочет сказать еще что-то, но прежде чем она успевает начать, МакГонагалл стучит в дверь и входит, чтобы забрать Малфоя. Гермиона смотрит на дверь, как он уходит, и задыхается от ярости. Малфой ее не знает. Он понятия не имеет, кто она такая и какая она. Она не слизеринка. Это не так. Малфой ошибается на ее счет, точно так же, как и раньше. Он всегда, всегда будет ошибаться в ней.***
Каникулы почти наступили, когда Гермиона написала Гарри письмецо, говоря, что ее не будет в Норе на Рождество, так как она якобы нужна в Хогвартсе. Это ложь. Почти все уезжают на Праздники. Гарри отвечает, говоря, что он, конечно, понимает, что она хотела бы остаться и помочь. Совсем как она, всегда думает о других. К письму Гарри прилагается посылка от Молли с крошечными пряниками в форме гномов. Они зачарованы пением. Если бы Гермиона все еще была в Гриффиндоре, она бы отнесла их в общую комнату, чтобы поделиться. Вместо этого она несет их на еженедельное собрание префектов. Когда МакГонагалл приводит Малфоя той ночью, Гермиона хочет сказать "нет", но она этого не делает, потому что это доказывает, какой она самоотверженный человек. Грейнджер намеревается проигнорировать его, но через полчаса ее язык болит от того, что она сдерживает сотни слов, которые хочет сказать, чтобы доказать, что все, что он сказал, было неправильным. У нее есть сотня опровержений. Единственная причина, по которой она держит свои слова при себе, заключается в том, что она не хочет, чтобы он думал, что ее волнуют его неправильное мнение. “Тогда почему ты в Гриффиндоре?” - наконец говорит Гермиона, думая, что может взорваться, если ничего не скажет. Вместо ответа Малфой протягивает руку через стол и берет пряничное печенье из пакета в центре стола, как будто ее вопрос был приглашением. Драко с любопытством сжимает печенье, и оно поёт "Джингл Беллс", пока он его не съедает. “Если ты думаешь, что шляпа была права, отправив меня в Слизерин, тогда почему она отправила кого-то вроде тебя в Гриффиндор?” - спрашивает Гермиона, твердо решив заставить Драко ответить. Он берет еще печенья, раскладывает их, и они начинают петь хоровую версию песни Carol of the Bells. “Я стремился в Когтевран”. Наступает пауза. “И?” - наконец произносит Грейнджер. “Я думал… Что там я был бы лучшей версией себя”. Гермиона удивленно смотрит на него, услышав такое признание, и часть ее хочет возразить, что такого не бывает, но злость по отношению к нему, когда он не делает ничего, чтобы спровоцировать ее, начинает раздражать. Он качает головой и засовывает печенье "баритон" в рот. “Шляпе было все равно, что я думаю. Она распределила меня на факультет, который, как она сказала, сделает меня лучшей версией самого себя”. Гермионе хочется рассмеяться в голос. «Действительно?» Она настроена скептически. Малфой выгибает бровь. “Меня распределили в Гриффиндор не потому, что я уже изменился, меня отправили туда, потому что я хочу измениться”. И вот так слова Малфоя, наконец, обретают смысл. Это объясняет, почему он не сопротивляется переменам, как Гермиона. Это преднамеренный ход, стратегия выживания, которую он использует. Малфой качает головой. Ее горло сжимается. “Я не слизеринка”, - говорит она так решительно, что в голосе проскальзывает детская настойчивость. Гриффиндорец выдыхает и встречается с ней взглядом. “Ты не была ею”. “Я думаю, что выживание на войне сделало тебя одной из них”. Если бы Малфой был резок, или насмешлив, или снисходителен, Гермиона могла бы отмахнуться от него. Но на самом деле в его голосе сквозило еле заметное сожаление. В глубине души девушка знает, что он прав насчет нее; Гермиона Грейнджер, которая принадлежала Гриффиндору, ушла, и это то, что с ней было не так. Вот почему сейчас она так задыхается от усилий быть самой собой. Война не выжгла ее недостатки и не оставила ей утонченную, более правдивую версию самой себя, как это случилось с Невиллом. Она преобразила ее. Гермиона больше не тот человек, она едва может даже притворяться этим. И худшая часть — самая трагическая часть — это осознание того, что она не знает, когда исчезла та Гермиона. Она была слишком занята, пытаясь уберечь Гарри и Рона, что даже не заметила, как исчезла. У Гермионы в горле застрял болезненный ком. “Мне нужно идти”. Она не должна оставлять Малфоя без присмотра. Ответственная, отзывчивая Гермиона Грейнджер из Гриффиндора никогда бы не отказалась от своих обязанностей по личным причинам, как бы ей этого ни хотелось. Но нынешней Гермионе все равно. Она устала быть надежным решением проблем других людей. Она встает и уходит.***
МакГонагалл ничего не говорит о том, что Гермиона отказывается от своих обязанностей, но после этого перестает приводить Малфоя. Гермиона впервые за весь год чувствует облегчение. Замок почти пуст, когда начинаются рождественские каникулы, и ей, наконец, нечего делать. Это все равно что снять платье с корсетом, девушка чувствует, что снова может нормально дышать. Когда идет снег, Гермиона одевается и выходит во двор, наслаждаясь тишиной и резким жжением холодного воздуха в легких. Затем раздаются шаги, она напрягается, оборачивается и видит Малфоя, который выглядит не менее удивленным, увидев ее. “Ты здесь”, - говорит Гермиона, констатируя очевидное. “Я пробую что-то новое”, - спокойно говорит он, приходя в себя. “Я поеду домой только на Рождество”. Гермиона подозревает, что он избегает свою мать. Она сомневается, что эволюция характера была тем, что Нарцисса Малфой желала для своего сына, когда отправляла его обратно в школу. Он лезет в карман и достает ее пакет с печеньем. “Ты оставила это на прошлой неделе”. Гермиона забирает его обратно и прислоняется к низкой стене, откусывая печенье, прежде чем оно начинает петь. Воздух ледяной, а имбирь согревает ее кровь. Девушка смотрит на Малфоя. Впервые за много лет она была рядом с кем-то, не чувствуя, что ей нужно сыграть какую-то роль. Приятно быть самой собой рядом с другим человеком. Даже если это Малфой. Это заставляет ее чувствовать себя живой. “Хочешь немного?” Она протягивает пакет ему. Драко смотрит на нее с сомнением, как будто собирается сказать "нет", но затем вздыхает и берет одну печеньку сверху, также прислоняясь к стене. Гермиона бросает на него косой взгляд, который он встречает бесстрастно. Она не может не заметить, что красно-золотой цвет действительно подходит к его чертам лица. Они немного оттеняют цвет его лица, делая его менее угловатым и злобным. Грейнджер отводит взгляд. “Что для тебя значит "стать гриффиндорцем"?” На его лице появляется странное выражение. “Всякий раз, когда я хочу что-то сделать, я спрашиваю себя, почему вместо этого я не делаю наоборот. И если это безвредно, я заставляю себя сделать все наоборот”. Гермиона обдумывает его слова и поднимает бровь. “Такие вещи, как сказать мне, что я ”хорошо выгляжу" в зеленом, и вернуть мое печенье?" Драко выглядит смущенным. Девушка тихо смеется. Оглядываясь назад, она видит перевернутый мотив, движущий всеми их взаимодействиями, его странную прямоту, его извинения и общее отсутствие насмешки. Попытка сломать стереотип, идя против своих импульсов. Все происходящее противоречит всему, что она когда-либо ожидала от Малфоя. Приятно не быть самым нетипичным человеком в Хогвартсе. Малфой стал успокаивающе странным. “Ты привержен этому”. Он отводит взгляд, и его самоуверенность исчезает. “Что мне еще терять?”***
На следующий день Гермиона возвращается во двор с печеньем в кармане, и, когда Малфой проходит мимо, она вытаскивает его в безмолвном приглашении. Это кажется довольно не слизеринским поступком, но она уверена, что никогда бы этого не сделала, если бы все еще была в Гриффиндоре. Малфой колеблется, а затем присоединяется к ней. Это становится рутиной. Каждый день после обеда они сидят во дворе, едят печенье, которое то и дело разражается песней, и в конце концов обмениваются странными историями, которые они никогда никому раньше не рассказывали. Постепенно Малфой перестает вести себя как недогриффиндорец или слизеринец и просто чувствует себя человеком. Кто-то другой, не уверен, кто он на самом деле такой. Драко может быть забавным и неожиданно общительным. Она узнает, что в детстве у него был домашний кролик, и его глаза загораются, когда он описывает ей его. Гермиона рассказывает ему подробности своего детства, о которых никто никогда раньше не спрашивал. Он одновременно напуган и очарован идеями дантистов. Странным образом, кажется, что они оба всю свою жизнь ждали кого-то, кто был бы заинтересован в том, чтобы узнать о них все. В канун Рождества у нее заканчивается печенье, которым можно поделиться. Гермиона чувствует неожиданную острую боль от потери своего оправдания для того, чтобы проводить дни во дворе. Осталось последнее печенье, и она почти предлагает его Малфою, но решает не делать этого, чувствуя себя озорной эгоисткой, она оставляет печенье себе, потому что это Малфой, а это ее печенье. Когда Гермиона протягивает руку, поднося сладость ко рту, рука Малфоя проносится мимо нее. Драко выхватывает печенье и засовывает его в рот. Гермиона удивленно поднимает глаза. “Ты коварная змея!” “Я бы никогда этого не сделал, если бы не был в Гриффиндоре”, - говорит он после того, как проглотил украденную сладость, при этом выглядя по-ангельски довольным. “Ложь”. Гермиона возмущена. ”Это было совершенно по-слизерински.” “Как так?” Он приподнимает бровь. Гермиона очень зла. “Ты был подлым!” Драко выпрямляется, натягивая на лицо оскорбленную маску. “Я сделал это прямо у тебя на глазах. В этом не было ничего подлого.” “Да...” она закатывает глаза, “Но ты убаюкал меня ложным чувством безопасности, иначе я была бы настороже. Слизеринец“. Гермиона тычет пальцем в его грудь, чтобы подчеркнуть это. Он смотрит на нее сверху вниз из-за разницы в росте, а она быстро отдергивает руку, щеки предательски пылают. Драко качает головой. “Слизеринец никогда не действовал бы так открыто”. “О, действительно”. Она подыгрывает ему. “Что бы сделал слизеринец?” Малфой делает глубокий вдох, серьезно выпрямляясь. “Это зависит от обстоятельств”. “Конечно”, - говорит Гермиона со своей наигранной серьезностью. “Я думаю... если бы это был я”, — ухмыляется гриффиндорец и заговорщически наклоняет к ней голову. Его голос такой тихий, что ей приходится наклониться, чтобы услышать его: “Я бы отвлек тебя.., сделав что–нибудь неожиданное, например...” Драко резко сокращает расстояние между ними, целуя Гермиону. Их губы встречаются на одно короткое мгновение. Теплый от холодного зимнего воздуха, неожиданно яркий поцелуй. Гермиона чувствует привкус имбиря в его дыхании. От Драко пахнет свежестью и чистотой, как от молодого кедра. Голодный, но все еще наслаждающийся. Гермиона отпрянула назад. Поражение. Гермиона смотрит, широко раскрыв глаза, с выпрыгивающем из груди сердцем. Драко выпрямляется, его пристальный-пристальный взгляд возвращается к ней. “Вообще-то”, - говорит Малфой через мгновение. “Я думаю, мы оба можем согласиться, что я бы никогда этого не сделал, если бы все еще был на Слизерине”. Гермиона не знает, что заставляет ее протягивать ему руку помощи, но она это делает. Ее пальцы цепляются за его красно-золотой шарф. Бледное лицо Драко всего в нескольких дюймах от ее лица, пока она изучает Малфоя, пытаясь прочитать его эмоции, пытаясь понять, кто он сейчас и почему ее это волнует, безопасно ли заботиться о парне, или это какая-то долгая игра, сотканная из манипуляций, в которую он ее втянул. Драко не двигается, он просто встречается с ней взглядом и позволяет Гермионе смотреть на него. Она колеблется и отступает, отпуская Драко. “Ты вернешься послезавтра?” - спрашивает она. "Да."***
Когда Гермиона просыпается рождественским утром, у ног ее кровати лежит куча подарков, но слизеринка не спешила их открывать. Это будет долгий, пустой день, успеется. Гермиона лежит в постели, думая о Малфое, все еще не уверенная в том, что она чувствует по поводу их поцелуя. Она рассмотрела их близость с дюжины точек зрения и пришла к выводу, что, вероятно, это был еще один пример того, как Малфой изменил свои импульсы, чтобы доказать себе, что он может измениться. Поцелуй с ней был эталоном перед тем, как он отправился домой. Гермиона даже не уверена, хочет ли она, чтобы это было что-то большее. Больше кажется рискованным, когда она едва восстанавливает равновесие. Днем она берет свое пальто, чтобы выйти на улицу, но на этот раз ее карманы пусты, и она будет одна. Собираясь уходить, Гермиона останавливается, поднимая шарф, лежащий на краю ее стола. Она проводит пальцами по мягкой шерсти, обдумывая, взвешивая, что она из себе представляет. Гермиона оборачивает его вокруг шеи. Когда девушка идет к двери, человек в отражении ее зеркала уже не кажется ей чужим. Грейнджер проходит через двор, но вместо того, чтобы остановиться, направляется дальше, чтобы прогуляться к озеру. Проходя через ворота, девушка чуть не врезается в кого-то, внезапно появившегося из-за угла с метлой в руке. Они оба резко останавливаются, и она удивленно смотрит на человека, стоящего прямо перед ней. Это Малфой. Который должен быть в Уилтшире на праздновании Рождества со своей матерью. Его волосы, черты лица и одежда покрыты льдом от полета. Драко начинает что-то говорить, но его взгляд задерживается на шарфе, обмотанным вокруг ее шеи, и он резко останавливается, пристально рассматривая девушку. Лицо Гермионы вспыхивает под его пристальным взглядом. “Счастливого Рождества”, - говорит девушка, пытаясь нарушить неловкое молчание. “Разве... разве ты не поехал домой?” Драко, наконец, поднимает взгляд от своего шарфа, глаза блестят. На его губах играет довольная ухмылка, и она видит, как слизеринец смотрит на нее. “Здесь было что-то, что я не мог оставить”. Сердце Гермионы замирает, когда Драко подходит ближе, и его пальцы в перчатках касаются ее щеки. “Счастливого Рождества, Грейнджер”, - говорит он, глядя ей в глаза и ожидая. Гермиона на мгновение замирает, раздумывая, колеблясь, поскольку ей не удается найти надежных, убедительных ответов. Это рискованно. Люди будут разочарованы в ней. Они не одобрят. Гриффиндорец и слизеринец, всего через несколько месяцев после войны. Это не будет воспринято легкомысленно. Но Гермиона устала постоянно беспокоиться обо всех, кроме себя. Факультет в Хогвартсе - это ступенька, а не судьба. Грейнджер готова быть "эгоистичной", делать то, что она хочет. Гермиона поднимает лицо вверх, безмолвно приглашая. Драко приподнимает ее подбородок, наклоняя голову вниз. Гермиона не отрывает от него взгляда, пока его светлые ресницы не закрываются, перед тем, как он медленно целует ее. На вкус и запах Драко как зима, как возвращение домой. “Зеленый тебе идет”, - говорит он, улыбаясь ей в губы. Гермиона улыбается в ответ: “Да".