Береги форму снову, потому что больше не дадут.
Пролог. Откуда кони?
«Фюрер всея Аместриса» Огненный алхимик Рой Мустанг успел привыкнуть ко всему за время работы в его кабинете весёлой и шебутной компании из четырёх молодых людей в возрасте от семнадцати до двадцати двух лет включительно. И всё-таки даже он не предполагал, что выдача военной формы нового образца обернётся... таким. Когда Рой подходил к кабинету, его уже терзали смутные сомнения. Даже из-за двери был слышен такой гвалт вперемежку с истеричным хохотом, что можно было предположить, что там находится как минимум батальон, как максимум полк, а то и целая армия. Между тем, его «старший» состав команды (по возрасту, разумеется, не по званиям) в лице Хавока, Фармана, Бреды и Фьюри всё ещё стоял в длиннющей, на весь коридор очереди за огромными коробками и маленькими пакетами, только смиренно дожидаясь возможности поругаться с выдающими. Следовательно, в кабинете сейчас была только молодёжь, прискакавшая, видимо, с утра пораньше с целью поболтать или позадирать друг друга – братья Элрики и братья Трингамы. У фюрера даже сердце ёкнуло. Если они там реально одни, стоит ожидать как минимум... – ДА ОНИ БЛЯТЬ ИЗДЕВАЮТСЯ!!! Не дожидаясь пояснения Эдварда (отчаянный вопль, безусловно, принадлежал ему), кто и над кем издевается, Рой поспешно распахнул дверь – и замер на пороге. – А вот и сам «Великий человек, склонный к практическим делам»! – звонко хохотнул Рассел, сидящий прямо на столе Эда и Ала рядом с распотрошённой коробкой – наружу торчала ткань, какая-то подошва, какие-то погоны и ещё куча всего непонятного. – Можешь высказать все претензии, Эд! – А я и выскажу! – Эдвард сердито развернулся на каблуках и упёр руки в боки. – Всё выскажу! Ничего не стану скрывать! Мустанг изумлённо разглядывал его. Эд выглядел вполне обычно, если не считать чересчур растрёпанной косы и грозно сведённых на переносице бровей. А нет, это тоже обычное... тогда... – А что, собственно, не так? – Рой озадаченно покосился на замерших у его собственного стола Ала и Флетчера, забыв, что должен отчитать парней за ненадлежащее поведение в присутствии старшего – они даже воинское приветствие не отдали. Младшие повели себя слегка странновато – Альфонс отвернулся, издав звук, напоминающий нечто среднее между криком альбатросов и урчанием морских котиков (явно научился у своего старшего брата), а Флетчер, устало закатив глаза, жестом пригласил фюрера сесть: – Просим занять свои места в зрительном зале – цирк с конями сейчас начнёт своё выступление... – Ты хотел сказать «с понЯми», – ехидно хмыкнул Рассел, выразительно посмотрев на Эда. Разумеется, из-за этого «цирк с конями» начал своё выступление на пятнадцать минут позже – ведь Эдвард и без того был возмущённый донельзя. А чего ещё можно ожидать, если подносишь горящую спичку к колбе с пропаном – синтез философского камня что ли?Акт I
В трусах и шляпе
Когда Алу и Флетчеру удалось растащить старших по разным углам кабинета, Мустанг, отсмеявшись, величественно взмахнул рукой: – Ну, теперь жалуйтесь! Эдвард, которому Флетчер буквально минуту назад залечил рассечённую бровь, немедленно вскочил – но тут же был усажен обратно за стол недовольным Альфонсом. Флетчер, придержав на месте Рассела, которому только что вправил руку (тот тоже попытался встать), строго зыркнул на своего старшего брата, перешагнул через несколько здоровых – в половину его самого – открытых коробок, остановился ровненько перед фюрером, щёлкнул каблуками и, приложив ладонь ко лбу (он единственный из всех четверых не успел снять фуражку), отчеканил: – Докладываю, господин фюрер: в отделе обеспечения работают одни идиоты! – Что так, майор Трингам? – Мустанг лукаво сощурился, опустив подбородок на ладони. Не успел Флетчер и рта открыть, как рядом с ним оказался Рассел – воспользовавшись тем, что фюрер не уточнил, который именно из «майоров Трингамов» должен ответить: – А так, господин фюрер, – он вытянулся по струнке и, отобрав у брата фуражку, тоже козырнул – только куда более весело, ухмыляясь, – что из двенадцати пунктов обмундирования нам подходят от силы... три! – Три? – искренне изумился Рой. – Это какие же? – А такие, – Эд всё-таки вынырнул из-под руки Ала и оказался рядом со своим лучшим другом. Хотя опасности теперь не было – старший Элрик уже выплеснул всю злость и теперь тоже исподтишка нервно посмеивался. – Нам подходят: погоны – это раз! Я бы очень удивился, если бы они не подошли, хотя... неважно. Дальше, рубашки – это два!.. – Но это не точно, – тяжело вздохнул Альфонс, подходя к Эдварду. Теперь они стояли бок о бок все вчетвером. – Потому что меня терзают смутные подозрения насчёт длины... – Не переживай, обрежем мою и удлиним твою, – Эд ободряюще похлопал брата по плечу. – Кто тебе виноват, что ты длинный и худой? – Я нормальный, – проворчал Ал, скрестив руки на груди. – Да я и не говорю, что псих!.. – Ну а третий? – заинтересованно перебил их Мустанг, который, кажется, начинал понимать, что происходит. – Что третье подходит? – А, третье? – Эд удивлённо покосился на него, приподняв брови, и вдруг хмыкнул. – А третье, господин фюрер, это... кашне! – он взмахнул рукой, в которой держал что-то, – и вокруг его шеи действительно оказалось обмотано тонкое шелковистое кашне ультрамаринового цвета. – Вы только гляньте, какой я красавчик! Как сидит! Как фигуру подчёркивает! – А как тебе к лицу! – поддакнул заулыбавшийся Флетчер. – Только к глазам не подходит, – жеманно заметил Рассел, скептически поглядывая на Эда. – На мне будет лучше смотреться! – Да кто бы сомневался, Блистательный товарищ! Ты в нём будешь просто неотразим ни в одном зеркале – можно больше ничего и не надевать! – Эд вошёл в роль и теперь хлопнул в ладоши, в восхищении закатив глаза. – Включая трусы! – Нет, знаешь, без трусов всё же прохладненько будет, – невозмутимо пожал плечами Рассел под хихиканье младших. – Всё же кашне не очень длинное... – То есть, если бы было подлиннее, ты бы без трусов ходил? – Я бы посмотрел на тебя и с тебя же взял бы пример! В конце концов, если полковник ходит без трусов, что с этим может поделать майор? – Очевидно, подарить ему трусы – ведь ясно же, что полковник – лицо благородное, и, если он ходит без трусов, то ему офицерский кодекс чести не позволяет признаться в собственной бедности и попросить своего подчинённого о финансовой помощи... – с самым серьёзным лицом вмешался в эту разлюбезную беседу Альфонс. – Да-да, дорогой братец, подполковник прав, – подтвердил с видом просвещённого эскулапа Флетчер, патетически воздев руку к потолку. – Ведь майорам надлежит беречь своё начальство, его одежду.... и достоинство! Дальше фюрер слушать не мог – так взвыл со смеху. Пришлось сделать перерыв в выступлении цирка. Проще говоря, антракт.Акт II
Крайний: Север, Юг или полковник
– А теперь колитесь, господин фюрер, – Эд многозначительно кашлянул, поглядывая на ещё слегка икающего Мустанга из-за своей коробки. – Колоться? – тот в недоумении открыл один глаз и уставился на полковника. – В чём? – А в том – куда вы нас отправить задумали? – Не понял… – Ну нахрена вы нам одновременно выдали по панамке и по меховой шапке? Ладно ещё пилотки и кепки… – Панамки? – у фюрера от удивления весь смех на нет сошёл, и теперь он сидел ровно, озадаченно моргая. – Откуда панамки? В перечне не было никаких… Вместо ответа Эд вытащил из упаковки какой-то свёрток, развернул его и нахлобучил себе на голову. – Вот! После короткой паузы Рассел зычно затянул: – Горя-а-а-ачая кукуруза… – Пахлава, чурчхелла! – со смехом подхватил Альфонс. – Рыбулька-барабулька – мечта, а не рыбка! – радостно выдал Флетчер фразу, которую, похоже, запомнил ещё в далёком детстве. – Ой да ну вас, девочки, – вы просто мне завидуете! – Эдвард надул губы, элегантно качнул бёдрами, опустив одну руку на тазовую кость, а другой изящно откинул назад косу. – Ну разве не хороша? А я иду такая вся – в Дольче Габбана… – Сражён, братик! – Альфонс с трагическим выражением лица завалился на стол прямо поверх кучи свёртков и протянул руки к брату. – Нет, не сражён… убит! Наповал! Королева красоты! – ФЛЕ-Е-ЕТЧЕР, Я БРАТА СЛУЧАЙНО УБИЛ, ПОМОГИ! – Эд комично схватился за сердце. – Ну так оживи случайно! – подмигнул ему Рассел, трясясь от беззвучного смеха. – Ох и семейка у вас – старший королева, младший принцесса… – Ты чё-то против имеешь? – Эд моментально прекратил изображать сердечный приступ, водрузил «форменную панаму» (на самом деле просто очередную шляпу, но сшитую до того странно, что она в самом деле больше напоминала панамки, в которых люди на морском побережье ходят, только почему-то с подобием аксельбанта на пуговках и эмблемой государства посередине) на голову Алу (да так энергично, что она закрыла Альфонсу глаза) и, развернувшись, встал в боевую стойку: – Ну давай, я тебе покажу, чё почём! – Не надо, – меланхолично возразил ему Флетчер, просматривая какую-то бумажку. – Я тебе и так могу сказать, что почём. «Панамка» вот, между прочим, 2200… – Сколько?! – в один голос возмутились старшие. – Я думал, пятьсот максимум, – Ал приподнял то, что в теории должно было быть козырьком, но в реальности падало на глаза, слишком радикально закрывая ему обзор «сцены». – Ну это же… – Ладно, с крайним югом я вас понял, – Мустанг кивнул, стараясь сохранять серьёзное выражение лица. У него, конечно, были теперь большие вопросы к отделу обеспечения, но он готов был потенциально им всё простить за то веселье, что они устроили его «сыновьям». – На экваторе не пропадёте, могу смело вас отправлять загорать… Но что не так с севером? – Что не так? О, да всё так, господин фюрер! – Рассел издевательски ухмыльнулся, оборачиваясь к своему «наборчику». – Флетчер, а ну иди сюда… – Зачем? – мирно улыбнулся тот, впрочем, подходя поближе. – Ну надо!.. Так… ага, вот! – старший Трингам круто развернулся, водрузил на не успевшего никак отреагировать Флетчера что-то большое и повернул младшего брата за плечи лицом к фюреру. – Вот, полюбуйтесь! Эд, взвыв от смеха, завалился на стул, с которого тут же благополучно начал сползать на пол. Ал, только было севший ровно на своём месте, всплеснул руками, спрятал лицо в ладонях и затрясся от беззвучного хохота. Фюрер круглыми глазами таращился на Флетчера. Флетчер ошарашенно моргал, глядя на фюрера. Рассел важно положил ладонь на верх шапки, которая красовалась теперь на макушке его младшего брата, и невинно поинтересовался: – Что скажете? Красота! Не шапка, а «Счастье Эда» просто! – Почему – Эда? – сипло выдохнул Альфонс, чуть-чуть раздвинув пальцы, чтобы видеть происходящее. – А ты сам посмотри! – старший Трингам кивнул на Флетчера. – Ну ты глянь, какая тулья! Если не знать, какого роста настоящий Флетчер, можно подумать, что он резко стал семи пядей во лбу… То есть он и так был, но был метафорически, а так – буквально! Да тут шапка, блин, больше его самого!.. – Конечно, это же твоя… – нерешительно возразил слегка покрасневший от внезапного комплимента Флетчер. – Да не в этом дело, братец, – фыркнул Рассел, – а в том, что Эд как раз будет примерно с Ала ростом, если на него такую надеть… – А ну! – Эд «нырнул» в коробку, пошуршал там чем-то и вылез, натягивая себе на голову эту самую несчастную ушанку. – Встань, Ал! – Ни минуты покоя… – хихикнул тот, покорно поднимаясь на ноги. Тут снова не выдержал Мустанг. – И правда, Стальной, – он, весело сощурившись, развёл руками. – Теперь ты почти как Воздушный… и однозначно повыше Связующего! Не успел Эд надуться от важности и показать Расселу язык, как старший Трингам поспешно схватил свою шапку (Флетчер, всё ещё пребывающий в лёгкой прострации, принялся приглаживать вконец растрепавшиеся вихры на затылке) и, надев её на себя, в свою очередь показал Эдварду язык: – Ха, не достанешь, не достанешь! – Господи Фламель… – тяжело вздохнул Альфонс, качая головой. Эдвард вновь надулся – на этот раз обиженно. – Я всерьёз начинаю иногда сомневаться, что вам больше двадцати годиков… Мустанг кусал губы, стараясь хоть на этот раз не рассмеяться в голос. Шапки на старших действительно были чуть ли не больше их собственных голов. А учитывая то, что рядом с Эдом и Расселом стояли ещё и их младшие – Флетчер, агрессивно приглаживающий торчащие патлы, и Альфонс, с меланхоличным видом озирающий компанию с высоты птичьего полёта из-под всё той же не снятой панамки, – то удержаться от смеха было очень непросто. – На самом деле нормальные шапки, – Эдвард довольно серьёзно развёл руками. – Тёплые, меховые. А если ещё и ушки опустить, то совсем даже ничего и со стороны выглядит – они в кои-то веки сделали не резинки, а кнопки! – в подтверждение своих слов он расстегнул «уши», опустил их и щёлкнул чем-то под подбородком. Рой с интересом наклонил голову. Да, действительно, так Эд выглядел вполне прилично, если не сказать симпатично… Странно, конечно, если учесть, что он стоял в расстёгнутом кителе и с ушанкой на голове, но это уже издержки производства. – Но ведь прикол в том, – Эд отчаянно помотал головой, – что мы не будем их с опущенными ушами носить! У нас уши опускаются при минус двадцати семи – а где вы в Централе видели минус двадцать семь? Минус двадцать – уже нонсенс! И что, я теперь должен зимой ходить с меховым тортом на голове? – А по-моему, милень… то есть очаровательно, – мечтательно протянул Альфонс, с умилением разглядывая Эдварда. – Какой очаровательно, братец?! – Эд возмущённо фыркнул – впрочем, густо покраснев. – Я и так зимой как пельмень выгляжу из-за этих парок! А тут ещё и это! – Зато против врагов хорошо, наверное, – Рассел дёрнул уголком губ, стаскивая с себя шапку, в которой уже стало жарко. Вестимо – май-месяц на улице… – Это почему ещё? – Эд подозрительно нахмурился. – Ну… – Не от страха убегут, так со смеху помрут! – деловито пояснил Флетчер, в свою очередь запуская руки в коробку. – … Рассел! – возмутился Эдвард, тоже стягивая ушанку. – Что-о?! Это даже не я сказал! – Рассел, давясь смешками, развёл руки. – Ты его научил?! – Ничему я его не учил, он сам! В конце концов, мы с ним родные братья, а мысли умных людей сходятся! – Спаси-и-ибо, братик, – Флетчер поднял голову (его коробка стояла на полу) и широко улыбнулся. – А ты, Флетчер, на моего брата не наезжай, – спокойно ответил Ал, обнимая обиженно сопящего Эда за плечи. – А то мы с Эдом тоже не самые глупые люди, да к тому же тоже, кхм, родственники… – И что из этого следует? – А то и следует, что я могу кое-какие методы карательного просвещения позаимствовать у брата… – Но-но! – возмутился Рассел, загораживая собой Флетчера. – Только попробуй! – А пусть он тогда не… – О, болоньевые штаны! Забыв про спор, грозивший перейти уже в тройную, а то и четверную драку, Рассел, Альфонс и Эдвард изумлённо уставились на Флетчера, который радостно разглядывал какой-то очень тёплый предмет гардероба. – Ах да, – Эд обречённо провёл ладонью по лбу и мрачно покосился на Мустанга. – Я забыл. Нам действительно ещё выдали ебучие болоньевые штаны. – Ну почему сразу ебучие, братик? – Альфонс с улыбкой опустил руку и притянул Эдварда за талию поближе к себе. – А потому, – Эд изображал из себя обиженное существо, но почему-то получалось какое-то чересчур влюблённое, особенно когда он поглядывал снизу вверх на Ала, – что они, конечно, очень тёплые и прикольные… Их можно чуть не в любые холода носить, хоть минус двадцать и ниже… но… – Но? – Но чтобы ЗАХОТЕТЬ их носить в здравом уме и трезвой памяти нужно минимум минус пятьдесят, – тяжело вздохнул Рассел, заканчивая мысль друга. – Да ладно вам, – Флетчер пожал плечами, складывая штаны, чтобы сунуть их куда поглубже. – Штаны как штаны… – Конечно, тебе-то что, ты в таких полдетства проходил, а у тебя детство не так давно закончилось… – А у тебя прям давно! – младший Трингам насупился. – Давнее! – махнул рукой старший. – И вообще – ну ладно когда один гуляешь! А представь в таких на свидание идти? – Не вижу проблемы, – вмешался Эд. – Я даже если без штанов приду, ничего не изменится! – Изменится, я тебе по ушам надаю, – тактично заметил Ал. – Да, само собой, но чисто эстетически!.. – А чисто эстетически, Эд, ты себя и нас не равняй, – Рассел вновь уселся на стол и, скрестив руки на груди, как-то издевательски взглянул на друга исподлобья. – Потому что ещё я от человека, который с собственным младшим братом спит, советы по любовным отношениям не выслушивал! – Да ты просто завидуешь! – Эдвард коварно ухмыльнулся, ни с того ни с сего вальяжно приобнимая Ала за бёдра. – УПАСИ МЕНЯ ФЛАМЕЛЬ! – Рассел до того активно и испуганно замахал руками, что вполне реально кувыркнулся назад со стола. – ЭДВАРД! – громко возмутился Флетчер, бросившись помогать брату. – Что Эдвард? Ну что Эдвард? Я уже двадцать два года как Эдвард! Он вляпается – а крайний всегда я! – Конечно, Стальной, – фюрер, улыбаясь одними глазами (его рта не было видно за сложенными ладонями), серьёзно кивнул. – Ведь ты самый старший – да ещё и полковник! – Поэтому я крайний и мне никто не пишет! – сердито подытожил Эд, после чего привстал на носочках и зачем-то чмокнул и без того красного как варёный рак Ала в щёку. – Зато у меня есть ПОДполковник… – ЭДВАРД! – Альфонс спрятал лицо в ладонях. – Что, Принцесса? – НЕ ПРИ ЛЮДЯХ ЖЕ, ДУРАК! – Ой, нашёл кого стесняться! – Действительно, – философски изрёк Рассел, которого Флетчер уже успел усадить на диван от греха подальше, – нас стесняться – в Штаб не ходить…Акт III
Куда девать органы
– О, тут ещё и термуха новая! – весело заметил Альфонс, заглядывая в очередной пакет. – Вроде тёплая… А на вид… – А на вид я даже не знаю, как это комментировать, – флегматично отозвался Рассел из другого угла комнаты. Ал удивлённо поднял голову. – А что такое? – Ну как сказать, братец… – Эдвард вытянул перед собой руки, в которых держал брюки от «термухи», и нервно хихикал. – Видишь ли, эм… рискну предположить, что господа модельеры или дизайнеры – кто они там? – изобрели карманы для отдельных органов… – Карманы для органов? – Флетчер в недоумении обернулся. – Для каких органов? Там что, ещё и внутренние карманы? Типа справа в районе живота под печень, сзади внизу под почки… – он запрокинул голову и мечтательно улыбнулся. – Спереди слева в районе груди под сердце, чуть выше под какую-нибудь трахею, мешочек под лёгкие… что это вы так на меня смотрите? – он опустил голову и озадаченно приподнял брови. Рассел машинально сделал пару едва заметных шажков в сторону. Эд растерянно гипнотизировал младшего Трингама, всё ещё держа штаны (или, точнее, подштаники) в руках. Фюрер предпочитал наблюдать за происходящим со стороны, поэтому уже ретировался в сторону подоконника и изображал длительный приступ кашля. А Альфонс, поджав губы, обиженно сообщил: – Я с тобой больше за город в одиночку за твоими ромашками гулять не пойду. – Почему? – искренне удивился Флетчер, наивно хлопая ресницами. – Ну потому что! – Ал фыркнул. – Сначала ты ромашки срезаешь – а потом мне что-нибудь срежешь! Карманы у него, видите ли – под печки, почень… Ой… то есть печень, почки… – Почень – это как сочень, только из печени, да? – с улыбкой спросил Рассел. Он вернулся к расстроенному и ничего не понимающему брату и потрепал его по волосам. – Расслабься, Флетчер, он шутит – просто ты слишком врач, чтобы мы при тебе шутили про органы! – А что вы имели в виду? – Флетчер смущённо улыбнулся, немного втянув голову в плечи. – Ну уж явно не кармашек под почки, – хмыкнул Эд, разворачиваясь к Трингамам. – А, ну… ну посмотри на это! – и он продемонстрировал штаны в развёрнутом виде. После непродолжительной тишины Флетчер робко спросил: – А почему там, посередине… – Так вот об этом Эд и говорит! – рассмеялся Рассел. – Карман под… – Под член! – так радостно выдал Эдвард, что можно было подумать, что этот крой действительно приводит его в восторг. Пауза. – А-а… ой… – Флетчер переглянулся с Алом (Альфонс подмигнул ему в ответ – мол, я правда про ромашки пошутил) и сдавленно хихикнул. Произойди такая сцена лет пять назад, он бы, пожалуй, ещё покраснел. Но сейчас, когда он уже год как штабный медик и насмотрелся до того разного, что мама не горюй, это было бы странно. – М-да, это даже для заботливых швей слишком… – Мустанг вновь вытирал мокрые от смеха глаза. – На самом деле я искренне польщён их… эм… представлением о размерах, – Рассел вновь уселся на стол, не убирая ладонь с макушки Флетчера. В его глазах плясали озорные огоньки. – Да-да, это действительно очень приятно, – важно поддержал его Эд, закидывая штаны обратно в коробку и тоже взбираясь на столешницу рядом с Альфонсом. – Но одновременно очень неловко. Типа… не, я всё понимаю… Но это ж каким, хм… качком надо быть? Кстати да, качком. Вы когда-нибудь видели, чтоб у качков был маленький член? Интересно, они что, и там качаются?.. – Я с тобой ещё дома поговорю на тему твоего внезапного интереса к тому, что качают качки, – довольно грозно пообещал Альфонс, выразительно косясь на брата. Эд нетерпеливо махнул рукой – дескать, забей: – Вообще ощущение, что эта термуха на каких-нибудь Армстронгов! Чтобы и вместо рук такие банки были, чтобы прям не опустить их нормально, руки чтоб перетекали в грудь там, потом в пресс, а кубики плавно перетекали в член… Ал, радость моя, тебе плохо? – Не знаю, может, у тебя там что-то во что-то и перетекает, – пожал плечами Рассел, хлопая закашлявшегося Флетчера по спине, – а у меня лично всё в твёрдом состоянии находится! – Что, постоянно? – Эд сделал большие глаза, гладя по плечам истерично хохочущего Альфонса, уткнувшегося носом ему в плечо. – Рассел, боюсь тебя огорчить, но это ненормально – тебе бы к врачу сходить!.. А чего ходить, вон рядом один стоит, посоветуйся с ним! – Спасибо, Эд, но я как-нибудь сам разберусь, с кем мне и по поводу чего советоваться! – Рассел слегка покраснел, но всё ещё довольно браво парировал атаки Эда в словесной перепалке. – Ах да, – Эд ухмыльнулся, – я и забыл, что ты не хочешь выслушивать советы от эксперта по инцесту… а к кому ж тебе тогда обратиться? Хм… Слушай, у меня есть одна знакомая, она дочка врачей и… – ЭДВАРД, БЛЯТЬ, ЗАТКНИСЬ!!! – … ты можешь обратиться к ней – вы ж часто там разные технические процессы обсуждаете по телефону, вот заодно про агрегатное состояние вещества спросишь! – закончил старший Элрик, ловко уворачиваясь от пущенной в него диванной подушки и заваливаясь на колени Альфонса. Рассел, бормоча под нос что-то не очень цензурное (вернее, что-то очень нецензурное), отвернулся – похоже, планируя уже в мыслях подсыпать Эду как минимум слабительное в сегодняшний компот. Ал уже, как и фюрер несколько минут назад, икал от смеха. Сам Мустанг занимался мысленными подсчётами, на сколько лет он за сегодня продлил себе жизнь смехом. Флетчер не знал, что делать, – он то давился сам истерическими смешками, старательно зажимая рот, то бросал на Эдварда укоризненно-восхищённые взгляды. А сам Эдвард с довольным видом победителя вальяжно развалился на коленях Альфонса. После событий в больнице на границе с Аэруго он просто обожал подкалывать Рассела шуточками разной степени непристойности по поводу него и Винри. Особенно он обожал удирать от взбешённого, но красного как свёкла друга по всем этажам Штаба, уговаривая Рассела не превращаться в красный камень. Потому что вся эта беготня значила лишь одно – что кое-кто по уши влюбился. А Рассел и не мог ничем ответить – потому что шутки разной степени непристойности про отношения Эда и Ала действовали теперь только на скромного и вежливого Альфонса, но совсем перестали действовать на почуявшего свободу Эдварда.Акт IV
Тумбочки и прочие млекопитающие
– Ну что в итоге, вы закончили с дефиле? – благодушно поинтересовался фюрер, когда компания вновь смогла немножечко успокоиться. – Закончили? – иронически приподнял брови Рассел. Он сидел на диванчике вместе с Флетчером. – Мы только начали! – Эд взмахнул рукой, чуть не зарядив по носу Алу. Они вдвоём стояли у своего стола. – Ой, прости, Принцесса… Так вот – это были только цветочки, а сейчас мы вам расскажем про ягодки – то есть про размеры! – Опять про размеры? – вздохнул Мустанг, вновь скрещивая пальцы. – Ну чего там ещё? – Не опять, а снова, – Флетчер прикусил губу, недовольно поглядывая на свою коробку. – Я, конечно, понимаю, что у вас там в отделе обеспечения работают те, кому размер не важен, но не настолько же… – Братец! – на этот раз возмутился уже Рассел. – Что? – Ты откуда нахватался? – Чего? – Вот этого – «размер не важен»? – А что я, фиалочка, по-твоему, комнатная? – Флетчер пожал плечами. – В конце концов, мне уже семнадцать почти с половиной! Я парень! Да ещё и врач! А ещё у меня лучший друг, – он ткнул пальцем в резко побагровевшего вновь Альфонса, – со своим старшим братом на каждом углу обнимается! – Не на каждом… – пробормотал младший Элрик. Старший, мурлыкая под нос какую-то мелодию (кажется, «У любви как у пташки крылья…»), с подчёркнутым интересом рассматривал стоящий у двери шкафчик с книгами. – … я тебе даже больше скажу, я как-то у тебя под кроватью нашёл разные интересные… – МОЛЧАТЬ!!! – ни с того ни с сего прогремел Рассел, наваливаясь на Флетчера и зажимая ему рот ладонью. – Э, Рассел, хорош, задушишь, ты ж его больше в полтора раза! – хохотнул Эд, качая головой. Однако в голосе у него звучало ничем не прикрытое ехидство. Конечно, ещё повод стебать друга… Флетчер вообще с этой точки зрения кладезь ценной информации, надо будет его как-нибудь попытать тайком от Ала и в тайне от самого Рассела… – Не задушу! – буркнул старший Трингам, всё-таки, однако, садясь ровно и отпуская своего младшего, который тут же, фыркнув, принялся поправлять китель. – Но если он что-то ещё… – А нечего ко мне как к маленькому относиться! – Флетчер искоса взглянул на брата и тихонько хмыкнул под нос. Рассел исподтишка показал ему кулак – мол, думай, чего несёшь. Не то чтобы Флетчер испугался, но подставлять и без того обиженного на весь мир Рассела в его планы не входило, поэтому он просто пожал плечами и занялся воротником рубашки. – Как хочу, так и отношусь, – проворчал Рассел просто для того, чтобы последнее слово осталось за ним, и посмотрел на фюрера в поисках поддержки. – Так о чём мы там говорили? – О размерах, – Мустанг старательно прятал улыбку, но губы у него подрагивали. – Формы, разумеется. – Да, размеры формы – это отдельная песня, – Рассел сердито зыркнул на Эдварда – дескать, только попробуй начать меня опять подкалывать. Но тот и не собирался – в конце концов, подстёбывания можно оставить и на потом. А пока есть повод повозмущаться, надо возмущаться. – Да ещё какая песня! – не менее сердито поддержал он своего лучшего друга, разворачиваясь, чтобы снова влезть в свою коробку. – Я бесконечно благодарен отделу обеспечения за то, что они одевают, – но почему они одевают только Ала и Рассела, а не нас с Флетчером?! – Почему это только Ала и Рассела? – Рой наклонил голову. – Потому что вы вообще видели эти свитера? Полюбуйтесь на них! – Эд развернул один из свёртков, в котором действительно оказался шерстяной и довольно бесформенный свитер (зато с эмблемой Аместриса на груди) и приложил его к себе. – Вот что это такое?! Туника? Платье на вечер? Плед? – Ну ты, братец, преувеличиваешь, что это на меня, – мирно хмыкнул Альфонс, скрещивая руки на груди. – Вот тебе этот свитер длинный – а мне в плечах широкий! И я в своём выгляжу так, словно оделся в мешок из-под картошки! – Ну знаете, у вас хотя бы по одному параметру свитера не подходят, – обиженно засопел Флетчер. – А мне что делать, если выдали два свитера такого же размера, как у Эда?! Я в них не то что на мешок картошки смахивать буду – там вполне буквально ещё три меня влезут! Я что, монашество принимать собрался? Постриг? – Ну, подстричься тебе, допустим, и не помешает… – задумчиво заметил Рассел. Флетчер раздражённо отмахнулся. – А может, если шапку зимнюю к свитеру надеть, я вообще на какого-нибудь служителя культа Фламеля начну смахивать, или на этого вашего преподобного Корнелло?! Вот уж точно брюки не нужны! – он вдруг вскочил на ноги и всем телом развернулся к фюреру, напоминая маленького и очень сердитого взъерошенного воробья. – Да я и не смогу их носить! У них что, обычных размеров на нормальных людей не бывает, всё на карликов или великанов?! Мне выдали вот такой китель, – он провёл рукой по коленкам, – и вот такие брюки! – хлопнув себя чуть ниже середине икр, Флетчер выпрямился и с видом вопиющего в какой-нибудь пустыне воздел руки к потолку. – Как надо было умудриться, чтобы не подходил ну просто ни один предмет гардероба, а?! Я вас спрашиваю, господин фюрер! Да у меня даже перчатки только Расселу и подойдут – мне они на полторы фаланги длинные! – Я солидарен с Флетчером! – перебил эту страстную тираду Эдвард, тоже «вылетая» на середину кабинета в обнимку с двумя парами обуви. – А как надо было умудриться с обувью прогадать? Мне выдали сапоги и туфли 41 размера – туфли мне большие, а сапоги настолько маленькие, что у них молния аж на щиколотке уже не сходится! Это как называется?! – А я, извините, тоже протестую! – вмешался Рассел, вскакивая на ноги. – Флетчер и Эд вот говорят, что всё выданное на нас с Алом, но это тоже неправда! На меня вот парадка в плечах села, а на груди не застёгивается! Я что, виноват что ли, что у меня грудная клетка широкая? А в свитере наоборот в районе живота ещё на одного меня место остаётся – это зачем, на будущее, под «пивной животик»? Я, конечно, не маленький, но не настолько же!.. Они что, на колобков что ли шьют, я не понимаю?! – Пустите, я тоже поругаться хочу! – растолкал компанию Альфонс, которому зачем-то позарез понадобилось оказаться посередине – видимо, чтобы трясущийся от беззвучного хохота фюрер воспринял его всерьёз. – Мне с моей комплекцией вообще жалобу во всемирный суд подавать надо! У Рассела грудная клетка широкая, у Эда плечи, а мы с Флетчером наоборот худые, только он нормальный для своего роста, а я ещё и шпала! – Ал сердито мотнул головой. – Вы хоть понимаете, что это значит? – и, не дожидаясь ответа, – а это значит, что все рукава нормальных по размеру рубашек, курток и прочих радостей жизни мне как парашюты! – Зато ты не разобьёшься при падении с большой высоты и не утонешь, если упадёшь в воду, – философски вставил улыбающийся уже Флетчер. Альфонс не обратил на эту реплику никакого внимания. – А штаны! – его возмущению, кажется, не было предела. – Нет, я понимаю, что по длине мне надо размеры побольше брать, но если раньше это выглядело как шаровары и их можно было хотя бы ушить, – он кивнул на вполне ладно сидящие на нём летние брюки, – то теперь это парашюты – и я, видимо, должен в них как в юбке ходить! – Зато проветривается всё, ты ж Воздушный алхимик, тебе должно быть хорошо… – Эдвард кусал губы, чтобы не расхохотаться, но поглядывал на Альфонса совершенно влюблёнными глазами. – Себе проветривай, если хочется! – отрезал младший Элрик, не оценив шутку. – Ну и да, я уж молчу про то, что сказал Рассел – я не настолько толстый для этих свитеров, в которых, я не знаю, арбуз пронести можно – и никто не заметит! – У них просто погрешность такая, – Рассел совершенно серьёзно вздохнул. – Ну, знаешь: «Так, у нас в Штабе работает тридцать молодых мужчин, двенадцати из них ещё нет двадцати пяти… Пусть из них будет четыре толстых! – Почему? – Не знаю, погрешность!» Вот и получается, что они шьют на каких-то тумбочек, – он развёл руками, – Таких, квадратных… – Кубических, – поправил его Эд. – И на тонких ножках! После непродолжительной паузы парни переглянулись и все – включая Ала – прыснули со смеху. – Да уж… – Флетчер смахнул выступившие на глазах слёзы. – Я-то думал, это называется эндоморфный тип телосложения. А оказывается, всё проще – тумбочки… – Не, ну ты их видел? – Эдвард подмигнул ему. – Они такие, ну… прямые – и руки у них не опускаются! Бицепсы-трицепсы, все дела! – он приподнял плечи и изобразил «тумбочку» – да так живо, что у фюрера, решившего в этот момент хлебнуть водички, эта самая водичка пошла носом. – Между прочим, вы вот опять не правы, – Ал, отсмеявшись, всё ещё держался за живот и, посмеиваясь, поглядывал то на Эда, то на Рассела. – Я сегодня видел, как один из наших – как раз с виду типичная «тумбочка» – получал форму. Он прям там решил проверить. Достаёт парадку, смотрит на неё, потом на выдающих… «Я не влезу,» – говорит. «Да вы попробуйте!» – отвечают они ему. Ну что, он снимает китель, начинает просовывать руку в новый – и… отчётливо слышится треск ткани. Не влез, в общем. Даже в рукав… – М-да, – Флетчер покачал головой. – А ведь мы сколько раз все свои данные перепроверяли? Раз пять размеры указывали, за личными подписями! Мне кажется, он очень вряд ли заказывал себе маленькое. Скорее прямо написал – надо всё побольше. Прям в графе размер: «Я – шкаф»! – Шкафы, тумбочки, шпалы… – проворчал фюрер, промакивая нос платком. – Какие у меня тут в Штабе сотрудники интересные – а я и не знаю ничего… – А вы нас почаще спрашивайте – мы вам всё-всё расскажем! – оптимистично пообещал Эд, прицеливаясь, чтобы закинуть сапог обратно в коробку.Эпилог
Роль петличек в укреплении оборонной мощи Аместриса
– Эй, боссы, вам тут ещё сказали передать – забыли выдать петлички! – ввалившийся в кабинет Хавок помахал над головой какой-то коробочкой. – Ой… – он тут же стушевался и выпрямился, щёлкнув каблуками. – Здравия желаю, господин фюрер! – Вольно, старший лейтенант, здоровались же уже, – хмыкнул Мустанг. – А остальные где? – Так ещё получают! – Жан Хавок, моментально расслабившийся, пожал плечами. – Я сам только до угла свою коробку затащил… – Ура, петлички! – не обращая внимания на разговор старшего лейтенанта и фюрера, парни подскочили к Хавоку. Флетчер выхватил из его рук коробочку – и они вчетвером умотали к окну рассматривать, что отдел обеспечения учудил на этот раз. – Майоры, подполковник, полковник, – могли бы и… – недовольно начал было Рой, но закончить не успел. Эд, запрокинув голову, весело хохотнул, Ал восторженно захлопал в ладоши, Рассел с довольным видом развёл руками… А Флетчер просто качал головой. – Что не так? – Мустанг даже из-за стола привстал. Он рассчитывал, что «цирк с конями» своё представление уже закончил. Да и что могло быть не так с петличками? С петличками всё было так. «Не так» было с шайкой молодых государственных алхимиков, которых хлебом не корми – дай выдумать что-то издевательское. В доказательство этому Эд и Рассел синхронно повернулись лицом к «великому человеку» с горстями, полными остроугольных новых эмблем вооружённых сил Аместриса (они решили поместить дракона прямо на четырёхугольные звёзды), и радостно выдали: – ЭТО Ж СЮРИКЕНЫ! – Знаете, Рой, тут я соглашусь, – Альфонс вытащил из рук Эда одну такую звёздочку и сощурился, делая вид, что прицеливается, – хоть в чём-то наш отдел обеспечения сегодня превзошёл себя! – Точно, – поддержал друга Флетчер, тоже становясь в боевую стойку и замахиваясь стильным «сюрикеном», – теперь мы точно поразим врагов нашей элегантностью – с привкусом гордости за державу!