Она

Она. Когда ты смотришь на нее, то не знаешь, смеяться или плакать. Кто она такая? А кто этот молодой человек рядом с ней, бесконечное количество раз рассказывающий, как завязывать шнурки? Он зовёт ее Грачонком. Неужели, у нее нет имени? Ты ошибаешься, оно есть. Ши Цзе. Для тебя просто Цзе. Она — человеческое воплощение Луны. Маленькое и холодное. Ее руки, скованные и дрожащие, постоянно холодны, словно это не человеческая плоть, наполненная молодой горячей кровью, а чистый лед. И неизвестно каким образом эту девочку поцеловало само Солнце. Может быть, на будущее, не находите? Да, ее бледная кожа, наполненная вовсе не бросающимися в глаза подростковыми изъянами, была обсыпана веснушками. Ее нос, щеки, веки, лоб, плечи и всё, всё, всё заполнили маленькие посланники Солнца. Она с этим Солнцем еще встретятся. Ее внешность не перекроет пустоту души. Потому она маленький бродячий ветерок, лишь едва касающийся сотни или даже тысячи прохожих. Цзе существовала бессмысленно. Она не жила, а просто существовала. Внутри нее было целое «ничего». В этом мире, да даже в ином другом, не найдется тех слов, что предначертают перед тобой то самое «ничего». Оно ни белое, ни чёрное, ни холодное, ни горячее, даже ни серое, ни теплое или прохладное. Никакое. Наверное, очень тяжело находиться в этом «ничего». Тебя эта неизвестность может свести с ума, но для Цзе это что-то привычное, обычное. Скорее, то что случилось дальше, стало для нее необыкновенно новым, пугающе удивительным. Она сидела. Прижала к груди колени, уперлась в них головой и прикрылась руками, словно желая спрятаться от чего-то. Шаги раздавались звоном в этой пустоте. Кто-то ходил рядом, Цзе не рискнула поднять головы. Звон утих, когда этот кто-то присел рядом и уставился прямо в душу, пытаясь разглядеть в ней хоть что-то. Как там его зовут? Милая Цзе, вспоминай. Сантон. И правда, как такого человека не вспомнить. Даже, скорее, грех забыть. — Покажешь выход отсюда? — Я не знаю где он. — Остановись у твоей пустоты на лишнюю секунду… Утонешь в ней. А хозяйка этой пустоты и выхода не знает. И я это знал, но все равно остановился. В ответ молчание. Как при первой встрече, диалог которой был заполнен обрывистыми фразами и неловкостью. Цзе подняла голову, взглянув на пленника ее пустоты. У Сантона замерло дыхание. Этот взгляд удивительно красивый, но такой пустой, что уже и не обращаешь внимания на белые зрачки и пучки светлых ресниц. — Не хочешь уйти отсюда? — Не знаю. — А пробовала? — Нет… Цзе положила голову обратно на колени, украдкой посматривая на собеседника. Ее удивляло то, что он так просто смотрел на нее. Сантон не отводил взгляда. Лишь единожды, впервые увидев девочку, он отвернулся, кажется, испугался чего-то. Девочка уже устала. Кто знает сколько времени прошло с того момента, как она оказалась здесь? А сколько с того, как он бесцеремонно позволил себе утопать в чужой пустоте? Грех забыть, она запомнит его. Да и шанса забыть не будет, он сам сказал, что знал, куда идет. — Пойдешь? — Куда? — Как куда? На выход. Сама же сказала «да» пару часов назад. Память девичья у тебя. — Я не знаю где выход. — Да мало ли чего ты не знаешь. Вот я, например, не знаю кто это такой важный стоит за Кадо, но он же есть. Незнание — повод узнать. Сантон поднялся на ноги и по-детски обиженно смотрел на девочку. Он протянул ей руку. — Пойдешь? Только не спрашивай куда, ладно? Глаза Цзе заполнились чем-то. Такое обжигающе горячее, стекающее по щекам. Дышать стало тяжело, мысли будто вытекали из глаз, и Цзе не могла их остановить. Она бессильно тянула обе свои холодные ладони к рукам Сантона. Он аккуратно взял Цзе за руки. Сантон понял, что еще раз спрашивать уже не надо…