Дуэт шёлка и бамбука

Роскошный сад молчал, окутанный ночной тишиной. Вместо фонарей здесь сияли звёзды, а ещё светлячки, собираясь в стайки, мерцали изумрудными огоньками вокруг деревьев и пышно разросшихся кустов гортензий. Воздух, напитанный ароматом роз и жасмина, растворял в своей прохладе доносившиеся из глубины сада звуки дицзы. Император уже очень давно не играл на музыкальных инструментах. Так давно, что был уверен, что позабыл это искусство. Однако... Та встреча с Хуа Чэном разбудила, как оказалось, не только его испепелённую душу, а и прежние умения. Ночь была столь упоительно сладка, что впору было вынести из недр сокровищницы на свежий воздух белоснежный гуцинь и через контакт с его шёлковыми струнами выразить всё то, что накопилось на сердце за долгие, очень долгие века одиночества. Однако выбор Шэньу почему-то пал на флейту, и это была именно дицзы. Её звонкий голос робко заговорил о той особенной, невыразимой никакими словами и поэтому ещё более странной нежности, которая пробудилась в мёртвом сердце Императора к Князю демонов. Задумчивая мелодия вилась над садом, словно туман, касалась листьев и цветов, будто здороваясь с ними, и этой песне вторил журчащий неподалёку ручей. Глаза Императора были закрыты, однако чужое присутствие не ускользнуло от его внимания. Сыграв ещё пару нот, Цзюнь У медленно опустил дицзы на колени и открыл глаза. Сад вокруг по-прежнему величественно молчал, подражая в своём поведении самому Небесному Владыке. - Не помню, чтобы я приглашал тебя в гости, - произнёс Император, погладив дицзы кончиками пальцев. - Не помню, чтобы Непревзойдённому Князю нужно было испрашивать приглашения, - нахально ответил голос откуда-то сверху. - Я всегда сам прихожу туда, куда захочу. Цзюнь У поднял голову и мысленно усмехнулся. На раскидистой сливе, удобно устроившись на большой и крепкой ветке, сидел Хуа Чэн. - Это Небесная столица. Более того, здесь владения Небесного Императора, его святая святых, - мягко напомнил прописную истину Шэньу. - Демонам путь сюда закрыт. Хуа Чэн мягко спрыгнул на землю и подошёл ближе, насмешливо глядя на Владыку сверху вниз, ведь тот так и остался сидеть. - А я знаю тайную тропу, - прозвучал ответ. - Более того, - Князь демонов сел на скамью рядом с Императором, почти соприкоснувшись своим рукавом с его. - У Вашего Величества есть и другие секреты, которые мне тоже известны. Шэньу повернул голову, и их с демоном взгляды встретились, столкнулись, как лёд и пламя. - Секреты есть у всех, - согласился Император, и какая-то часть его сознания сейчас негодовала, что он до сих пор не прогнал этого дерзкого демона взашей, как и следовало бы поступить. - Ваши секреты особенно многочисленны и интересны, Владыка, - вкрадчиво произнёс Хуа Чэн и улыбнулся, показав белоснежные зубы. Цзюнь У очень хорошо помнил, какие они острые. Помнил руки демона на своём теле и привкус собственной крови на губах, разодранных жадными, дикими поцелуями и укусами. - И я ещё не все их выведал, - продолжил Хуа Чэн, придвинувшись ближе. - Ты очарователен в своих заблуждениях, дитя Тунлу, - Император чуть улыбнулся в ответ. Близость Князя дразнила его, звала, будоражила ту часть души, которая оставалась принцем Уюн. - На что ты рассчитывал, явившись сюда один, под покровом ночи, и без телохранителей? На то, что сможешь убить меня? Хуа Чэн скользил изучающим взглядом по лицу Шэньу и молчал. Он прекрасно помнил, чем завершилась его жестокая битва с Небесным Императором. Он помнил другого Шэньу, видел его таким, каким никто, ни одно живое существо никогда не видело. - Вы ведь любите театр, Ваша милость, - наконец заговорил Хуа Чэн и, протянув руку, коснулся пальцами флейты, что так и лежала на коленях Владыки. - Я тоже. Только мне гораздо интереснее не само представление. Его и так наблюдают все, кто заплатил. Мне же любопытно заглянуть за кулисы. - Сильные длинные пальцы легли поверх ладони Шэньу, и Хуа Чэн без страха посмотрел ему в глаза. - Увидеть актёров без грима и масок. Узнать, как выглядит тот, кто дёргает кукол за ниточки. - Удивительное любопытство, - Цзюнь У не отталкивал демона, хотя и должен был, обязан был сделать это. - Однако, тогда для тебя безвозвратно теряется всё очарование театра. - Ну так что же? - возразил Хуа Чэн, и его крепкая ладонь переместилась на плечо Императора, уверенно сжала. - Я предпочитаю реальность иллюзиям. - Реальность жестока и грязна, Хуа Чэн, - идеальные брови на идеальном лице Императора чуть сдвинулись. - И не только люди, а и боги отворачиваются от реальности, лелея и превознося чудесные грёзы. - Тем не менее, настоящее лицо, со всеми отпечатками, что оставило на нём время, намного прекраснее любой, даже самой искусной маски, - Хуа Чэн слегка покачал головой, его пальцы невесомо очертили овал лица Шэньу, коснулись скулы и прядей волос, аккуратно заправленных за ухо. - И почему же? - Цзюнь У начинал подозревать, что всё, что происходит, - это игра. Только с какой целью Непревзойдённый затеял её? - Потому что маска лжёт. Она и создана для того, чтобы обманывать, - пояснил Хуа Чэн и вдруг, небрежным движением руки отбросив флейту на землю, улёгся головой на колени Императора, дерзко сверкая своим единственным глазом. - А я желаю искренности. Однажды я её уже видел и теперь не променяю ни на какую, даже самую восхитительную иллюзию. Вы ведь понимаете, о чём я говорю, верно? Его левая рука вновь потянулась к лицу Цзюнь У, касаясь щеки, проводя осторожно по бледной коже, и было в этом движении что-то настолько непостижимое для Императора, что он задержал бы дыхание, если бы мог. - Как же Сяньлэ? - этот вопрос необязательно было озвучивать, но... Цзюнь У привык так жить, сам не давая своим старым ранам исцеления. - Ты был предан ему всей душой, Хуа Чэн. Неужели интерес к чужому закулисью смог затмить твою чистую любовь к наследному принцу? Демон долго молчал, не отнимая своих холодных пальцев от щеки Императора. - Вам подобало выбрать гуцинь, однако Вы предпочли ему дицзы, - ответ был вовсе не таким, какого мог ожидать Цзюнь У. Хуа Чэн опять сделал паузу и пальцами коснулся губ Императора. - Я люблю дицзы. Всегда любил её звучание. Гуцинь же совершенно непонятен для меня, - Хуа Чэн медленно поднялся и сел вплотную, глядя в холодные глаза Цзюнь У. - Тем не менее, почему-то именно его звуки пленяют мою душу. - Ты уже выбрал белый гуцинь, - возразил Император. - Безукоризненный выбор. Чего же тебе ещё? - Всё верно. Однако я случайно услышал, как звучит чёрный, - упрямый демон не отводил своего обжигающего взгляда. - Вопреки всему, я был... очарован. И поэтому я хочу услышать его ещё раз. Цзюнь У рассматривал лицо Хуа Чэна, глядел в его огненно-алый глаз и ощущал, как внутри медленно, очень медленно и опасно начинает закипать адское пламя желаний, которые он так долго и успешно прятал от всех и даже от себя самого. - Сперва научись на нём играть, - последняя попытка образумить прежде всего себя. Император поднялся со скамьи и царственно отвернулся, сжимая руки в кулаки. - Так научИте меня, Владыка, - Хуа Чэн тут же оказался рядом, его губы были непозволительно близко к губам Шэньу. - Вам ли не знать, что гуцинь и дицзы прекрасно могут играть дуэтом.