Желание

      Тело Седрика безжизненно лежало на холодной земле посреди поляны. Трибуны, которые до этого весело что-то кричали и активно махали своими флагами вмиг затихли. На лицах людей отразилось сначала недоумение, а потом горечь и страх. Гарри прижал холодное тело к себе, пытаясь согреть и оживить его. Мысль о том, что Седрик действительно погиб убивала его. Хоть они и не были близки, смерть Диггори ранила его, ибо Гарри до глубины души уважал и восхищался им. Его доброта, ум и честность привлекали многих людей, и Поттер не исключение. Мягкий овал лица, немного пухлые губы и гладкие светлые волосы заставляли сердца многих девушек трепетать от чувств и Гарри тоже. Тот не был влюблён в него, нет. Ему симпатизировала внешность Седрика, не более. Чувство вины стремительно поглощало его разум и сердце, по крови словно иглами распространяясь по всему телу, от чего парень начал сильно трястись — у него была истерика. Когда прибежал отец мальчика, Гарри начал плакать навзрыд. Он чувствовал вину за то, что не смог защитить своего друга, за то что дал убить его прямо у него на глазах и не смог ничего изменить. К счастью, профессор Грюм подоспел вовремя, хватая его за плечи и поднимая вверх, дабы увести того в сторону замка — к себе в кабинет.

***

      В помещении приятно пахло травами и старыми книгами, коих здесь было очень много. Старые фолианты, рукописи, журналы и альбомы хранили в себе всю информацию, которую Грюм получил за все годы своей жизни и работы в Министерстве. Странные артефакты и приборы так же покоились здесь, но они не привлекали того должного внимания, чем большой железный ящик, что стоял у стены рядом с камином. Именно туда и посадил профессор ученика, закрыв предварительно за собой дверь своего кабинета. — Вот, возьми это, — Грюм протянул гриффиндорцу небольшой серебряный кубок, в котором была неприятного цвета жижа. — Тебе станет лучше. Поттер сделал несколько глотков, после чего его горло сильно обожгло, словно он только что выпил раскалённый металл. — Что там случилось, Гарри? — Профессор встал напротив мальчика, разглядывая его со стороны и примечая большую рану на руке. — К-кубок — это портал. Он перенёс нас с Седриком к Волан-де-Морту, к лорду Волан-де-Морту. — Парень всхлипнул, вспомнив безжизненное лицо Диггори. — Там был Тёмный лорд? И что случилось? — Седрика убили. Они убили его..! — Гарри хотел заплакать, но действие зелья мешало ему сделать это. Получилось лишь выдавить одну жалкую слезинку, что скатилась по его лицу и упала на одежду, вмиг впитавшись. Стоявший до этого момента спокойно мужчина, немного вздрогнул и странно изогнулся, посему отошёл в сторону, доставая из кармана своего плаща флягу. Когда тот прикоснулся к ней губами, оказалось, что она пуста. — А пожиратели смерти? Что делали они на кладбище? Грюм быстро ретировался в сторону кладовой, где громко перебирал склянки, пытаясь что-то найти. — Но сэр. Я не говорил вам ни про кладбище, ни про пожирателей — Гарри посмотрел в сторону комнаты, где в данный момент находился мужчина. — Прекрасные создания эти драконы, верно? — профессор вновь вернулся к Гарри, но выглядел тот ущербно, лицо поплыло, а пальцы изогнулись и покрылись пупырышками. Гриффиндорец, безусловно, обратил на это внимание, но сослался на действие зелья и потому продолжил слушать странную речь мракоборца. — Думаешь, этот жалкий болван повёл бы тебя в лес, если бы я ему не посоветовал? Думаешь, Седрик Диггори подсказал бы тебе открыть яйцо под водой, если бы я его не надоумил? Думаешь, Невилл Долгопупс, этот безмозглый тупица, достал бы тебе жабросли, если бы я ему не дал книги про эти дурацкие растения? — мужчина подошёл впритык к мальчишке и громко кричал тому в ухо, а после указательным пальцем указал тому на свою голову. Гарри смотрел в лицо своему учителю и не узнавал его, манера речи, черты лица, этот странно высунутый на мгновение язык, всё показалось вмиг таким чужим. — Так это были вы, вы кинули моё имя в кубок огня. Грюм, а точнее кто-то, кто прятался под этой маской широко улыбнулся, срывая с себя этот искусственный глаз и, опять изогнувшись, прохрипел что-то нечленораздельное и принял свою настоящую форму. Форму высокого и худого молодого человека, с тёмными каштановыми волосами, карими глазами и большим, но тонким носом. В этот момент до Гарри дошло абсолютно всё, то, что дверь закрыта и быстро открыть её он не сможет, палочки в кармане не оказалось, а перед ним стоит сын Барти Крауча старшего, которого он видел тогда в омуте памяти. — Крауч младший.. — Поттер в ужасе смотрел на пожирателя, который только что ещё был его учителем. — Видимо, ты меня уже знаешь, Гарри. Но так будет даже лучше, ибо я хочу чтобы ты кричал мое имя когда я буду пытать тебя. — Барти, широко скалясь, взмахнул своей палочкой и крикнул одно из непростительных заклинаний, — Круцио. Испытывать на себе действие этого непростительного заклинания было, пожалуй, самым отвратительным, что только доводилось чувствовать парнишке. Его тело словно пронзили тысячью кинжалами одновременно, протыкая органы насквозь и ломая кости. Гарри от боли упал на пол, извиваясь в разные стороны, дабы хоть как-то избавиться от этого всепоглощающего чувства. Надежда на прекращение этого кошмара заставила его прочитать не одну молитву в своей голове, которые тот когда-то слышал во время обеда с Дурслями. Когда боль прекратила терзать его тело он не помнил, понял он это только тогда, когда Барти сел рядом с ним и мягко потрепал по плечу, словно пытаясь этим сказать, что можешь больше не играть роль рыбы на суше, что бьётся в конвульсиях от нехватки воды. — Это так приятно видеть мальчика-который-выжил в таком униженном и жалком состоянии, — Крауч младший выглядел по-настоящему безумным, этот взгляд, в котором так и плескались огни ненависти и заинтересованности одновременно, широкая чудаковатая улыбка, заставили Гарри сильнее прижаться спиной к полу, в надежде сбежать от пожирателя. — Знаешь, по плану я должен сейчас принести тебя Тёмному Лорду, но, думаю, ничего не случится если я немного поиграю с тобой сейчас, — Барти снял с себя этот большой и противный плащ Грюма, который он так сильно не любил и оседлал бёдра сопротивляющегося Поттера, что чуть не прокусил пожирателю палец, но тот вовремя среагировал и направил на него палочку. — Отпусти меня! Ты — чертов мерзавец! — Гарри, безусловно, был поистине храбрым и отважным человеком, который всегда готов защитить слабого и помочь нуждающемуся, но порой эти его качества характера доставляли ему много бед. Как и сейчас, ибо Крауч до глубины души любил безмолвное и несопротивляющееся подчинение, а вот если человек начинал бороться и пытаться спастись, то это заставляло его трястись от гнева, словно старая стиральная машина, которой часто пользуются маглы. — Круцио! Новая порция боли, сломанных ногтей и выдернутых в порыве чувств волосы. Пытка длилась недолго, поскольку пожиратель хотел быстрее приступить к действиям, а не заниматься «воспитанием» мальчишки. Пока тот отходил от перенесённого на себе только что непростительного заклинания, Крауч снял с него кофту и примкнул губами к чистой и ещё никем не тронутой коже шеи, кусая её до крови и оставляя множество багровых засосов. Рукой он провёл по груди гриффиндорца, особое внимание уделяя соскам, скручивая и царапая. Парень, что до этого момента лежал тихо и неподвижно, тихо вскрикнул и начал мотать головой в разные стороны, пытаясь так показать своему насильнику что он не хочет этого. — Если ты будешь послушным мальчиком, то я буду нежным, — приблизился к уху Гарри, опаляя его горячим дыханием и заигрывающе смотря тому прямо в глаза — может быть. Осознание того, что он не сможет ничего сделать быстро настигло гриффиндорца и ему это жутко не понравилось. Но ведь мы не выбираем ситуации, в которых можем оказаться, верно? Крауч продолжил свои действия, когда Гарри приубавил свой пыл и угомонился, замирая в одной позе и сильно зажмуривая глаза, дабы не видеть всего происходящего. Его пальцы вновь начали терзать соски, оставляя на них синяки и кровоточащие царапины. Губы, ласкавшие до этого шею, примкнули к устам Поттера, жадно и страстно целуя. Ответа, конечно же, не последовало, но мужчине и так нравилось целовать пухлые губы мальчишки, нравилось и кусать их до крови, а потом слизывать выступающие алые бусинки. Гриффиндорец томно простонал, когда его член оказался в тисках руки пожирателя. Он сжал его у основания, а после поднялся вверх, вырывая стоны из уст мальчишки. Своеобразная ласка, на которую его тело отзывалось очень ярко, заставила его испытывать очень противоречивые чувства, ибо Барти противен ему, и все его движения вызывали такое отвращение, что казалось что он вот-вот вырвет, но эти умелые и отработанные движения руки играли с сознанием Гарри, проникая в его мысли грязными и порочными мечтами. Но Краучу довольно быстро надоело удовлетворять исключительно партнёра, а не себя, поэтому раздев Гарри до гола, он смазанные слюной пальцы приставил к заднему проходу и совершенно неосторожно, разрывая мышцы ногтями, начал разрабатывать дырочку. Гарри кричал. Кричал громко. Боль от порванных анальных мышц была не лучше Круциатуса, от неё также хотелось выть, выдрать себе все волосы и пнуть своего насильника посильнее, а потом заставить его испытывать тоже самое, но судьба не была благосклонна к нему, его ударили лицом в грязь и заставили терпеть это гнусное надругательство, не имея возможности освободиться. Не смотря на выпитое недавно успокоительное зелье, слезы вновь начали литься ручьями из его глаз. Кровь служила насильнику смазкой, благодаря которой растягивать анус мальчика-который-выжил стало в разы легче, стенки уже не так сильно сжимали пальцы, а каждое движение сопровождалось громким хлюпаньем, что вызывало совершенно разные эмоции у двоих магов в этой комнате. Барти испытывал одурманивающее возбуждение, его больной разум вырисовывал очень пикантные сцены, где он, насилуя Поттера, выкручивает ему все конечности, а это хлюпанье бы означало, что он опорочил того, на кого возлагали такие надежды, этот прекрасный звук вхождения в истерзанную плоть сделал бы его победителем. Гарри испытывал неимоверную боль и страдания от всего этого процесса. Он чувствовал себя униженным, оскорблённым, раздавленным. Ему хотелось, чтобы всего этого вообще никогда не происходило с ним. Ему хотелось вернуться в гостиную Гриффиндора и поболтать там как раньше с Роном, послушать его совершенно несмешные шутки, нытьё из-за уроков и любовные вздохи, которые бы говорили, что он уже не здесь, а глубоко в своих мыслях. Когда пожиратель отстранился от мальчишки, тот сначала обрадовался, подумал что всё обошлось, что это конец и сейчас его отпустят, но потом, когда мужчина начал стаскивать с себя штаны, в его мозг пробралась ужасная правда, которую он бы предпочёл не знать. Всё только начинается. — Нет..Нет! Прекратите! — закричал Гарри, когда почувствовал очень болезненный толчок внутри себя. Если бы не наложенные когда-то лже-Грюмом изоляционные чары, его крик бы слышала вся школа. Барти уже не волновало ровным счётом ничего, похоть и желание завладеть этим телом заволокло его сознание дымкой, побуждая делать грубые и резкие движения внутри ученика, разрывая своим напором и так порванные стенки. Кровь полилась с большей силой, образуя на полу небольшую лужицу и пачкая одежду, на которой они занимались сексом. Точнее сексом занимался лишь один из них, а другой, с бликами перед глазами, терпел всё это насилие. Крауч младший терзал парня со всех сторон, внутри, жестоко вдалбливаясь в его тело, снаружи, целуя и кусая его губы, шею, грудь и все те места докуда мог добраться. Гарри уже никак не реагировал на происходящее, он потерял сознание от непрекращающейся боли и не слышал ничего, ни стонов своего насильника, ни похабных слов около своего уха, ни гортанного рыка, когда семя бывшего заключённого Азкабана оказалось внутри него. Он выглядел по-настоящему жалко, но ему уже было всё равно. Ему было всё равно даже на крики преподавателей, что ворвались в комнату и оттащили Барти Крауча Младшего от него. Ему уже было просто всё равно.