И жить станет легче...

— Не ожидал, что такой приличный студентик как ты будет шароёбиться по тёмным переулкам, где находятся только наркоманы, да проститутки на каждом углу отдаются немногочисленным клиентам… В голосе синепламенного столько сарказма, что в пору пропускать всё мимо ушей, как и любимые нравоучения отца. Двухцветная голова легко кивает на это, не принимая укол близко к сердцу. И да… за поворотом действительно проститутка. Довольно громко просит о дозе или очередном разе. Шото не хочет вслушиваться в это. — Не боишься за свою распрекрасную жизнь? То, что этот мелкий шкет (ага, шкет. Ещё немного и он его перерастёт. Говнюк этакий.) преследовал его, не так страшно. Напрягает то, что он так спокойно шёл за ним и, возможно, даже видел несколько убийств его руками. Пламенем. И эту его чёртову манию на уничтожение всяких ублюдков по подворотням. — Уже не так сильно, — и голос его — действительно ледяное спокойствие. Какого Даби не слышал ни у кого кроме матери. И блять… её голос он даже позабыл. — У меня есть настроение как убить тебя, так и заставить употребить то, чему номер два не обрадуется, когда узнает, что ты валяешься в луже собственной блевотины дохлым. — Шаг в сторону младшего выходит медленным и хищным, но Тодороки стоит и упрямо смотрит в ответ, пытаясь представить его дальнейшие действия. Боги, ну и почему все пламенные такие упёртые? Себя к ним, к упёртым, причислять не особо хотелось, но тут уж, что выросло — то выросло. — Ты был тем, кто заправлял атакой на лагерь, значит знаешь больше, чем остальные. Помимо вашего лидера… Младший не воспринимает дополнительный укол в сторону отца, пусть называет его как хочет. Всё-таки временное первое не такое радостное звание… Да и каким образом доставшееся? — Что с того? — Нихуя он не знает, но расстраивать Шедевр ему неохота. Слишком рано для такого, пусть расскажет, что хочет услышать. Может посмеются вместе. Впервые за пятнадцать лет. — Что вам нужно от Мидории и Бакуго? Оу. Ну тут конечно слишком сложно. Самому бы спросить Босса мелкого босса, да не хочется в это ввязываться. Своей цели хватает и ладно. У него кажется просто лютая любовь к детям, может подросткам. Не суть важно. — Секрет, — нет, нет, нет и еще раз нет. То есть, блондин, по логике Шигараки, мог вступить в лигу, да вот только проебался лидер. Пацан такой же фанат Всемогущего как его брат, как Мидория и ещё целая куча сопливых ребятишек, что думают о том, что это образец героя. Как бы не так. — Или может тебе знать необязательно? За спиной брата движется тень и Даби готов валить из грязного переулка куда угодно, лишь бы не пересечься с одним из бывших заказчиков или очередным наркоманом, накачанным препаратами, скорее смесью, под завязку. Кто знает, всем он успевал возвращать должки или нет? Пламенный точно не помнил. Иной раз мозг перегревался до состояния «я сделяль» и приходилось наугад тыкаться в одно из пристанищ, где можно отоспаться на несколько дней вперёд. Он заходит в проулок и слабо надеется, что за ним не пойдёт ни первый, ни второй встречный поздней ночью. Шедевр всё же топает за ним. Шумно, почти бегом. Впечатывается лбом в его спину. — И года не прошло, как мы снова встретились, сопляк, — хриплый низкий голос неприятно напомнил работодателя. Но точно не лицом. Неплохо приукрасили тебя за короткое время, урод. За спиной злодея Тодороки наверняка раздумывает о том, что происходит. Как всё блядь вовремя… И удачно складывается. С-у-к-а… — Тебе я ничего не должен, — уверенность в голосе больше поддельная, но твёрдая, чёрт возьми. Зря что ли он столько лет врал направо-налево, что всё в порядке? — Уверен? — Мужчина так не думает. Шото выглядывает из-за плеча злодея, чтоб хоть немного убедиться, что ситуация хуже не станет. И взрослый мужчина не вызывает хороших ассоциаций… — Ну ты же не хочешь остаться на месте печально развеянным пеплом? — Наставленная на него пушка выглядит скорее игрушкой, чем оружием. Не саркастничать у Даби не получается, тупая защитная реакция на возможный страх. А точно ли его? Шото сжимает плащ на его спине. У злодея вырывается смешок. Позади подросток переживает такое впервые и точно нервничает. Руки трясутся даже. А нехуй преследовать злодея… — Убивать меня смысла нет. Боли я тоже не почувствую… Улыбка натягивает уродский шрам мужчины, что пересекал верхнюю с нижней губы. Смешок вырывается совсем уж лающий. — Да. Я помню. Его глаза светятся. Знак нехороший. Даби поздно вспоминает о чужой причуде. Их оглушает громкий хлопок. Выстрел. Грёбанная пуля влетает в парня позади, кажется в плечо. Почему-то, нет, Даби точно знает причину, но не хочет признавать этого, больно ему и через чур сильно. Оно опаляет не только кожу, но и всё внутри. Пуля так и остаётся в теле, наверняка затронув кость. Такого синепламенный не ощущал на себе и сейчас не должен был. Синее пламя срывается спереди и скорее удивляет двухпричудного своим жаром, скоростью и тем, что от мужчины перед ними шанса выжить не остаётся. Ноль целых ноль десятых процента… Багровая кровь стекает по руке, Даби кажется, что это шутка. Тупая и безвкусная. Как попытка устроить хоть куда-нибудь беспричудных или бесполезных людей, не зная на что они способны, а если и зная, то куда-нибудь подальше. В подвал желательно, чтоб не видеть и не позорить свою контору такими людьми. — Ты в порядке? — Звучит как насмешка над ним. Потом до злодея окончательно доходит. Его голос слышится со стороны, но он и слова не сказал… — Блять… «Шото» смеётся до жути крипово. — Ты сейчас испепелил человека, который использовал причуду на нас, — это уже походит на истерику. Даби сказать точно не может. Давно ничего настолько глубоко не ощущал, а тут на тебе — пулю в плечо, лёгкое стягивание кожи вокруг левого глаза и слишком сильные эмоции по отношению ко всему. — Ты конченый кретин! Подросток хватается за ворот плаща и встряхивает пару раз брюнета. «Даби» рассматривает проблему с другой стороны. С внутренней, и самому злодею хочется вмазать по собственной роже за тупое выражение на ней. — Это… я не понял, как это произошло, — Шото смотрит на своё/уже не своё тело, истекающее кровью и не знает как быть дальше. Ситуация не однозначная. И это мягко сказано. — Ты, блять, — Даби хочет много чего сказать, но… «Но» — огромное и ужасное становится поперёк горла. Он не знает кто такой «Даби», совершенно нихуя, чтоб ещё палиться перед младшим и раскрываться раньше времени и не тому человеку. Да блядь, он же ещё ничего не успел из задуманного сотворить. Ему попросту не с чем идти на смерть. — Пошли со мной. Тут думать много не надо. В лигу путь открыт, но Шото не станет вестись на их речи. Которых и нет по сути, и в действительности. Лидер при своём лидерстве ничего не может, кроме как превращать всё прикасаемое в пыль. Сладких речей у него не водится и в помине. Не то что в зачатке. В задумке тем более. — Нет. — Разноцветные глаза мигают. Раз… два. — Я не пойду с тобой. Он не прикалывается. Не шутит. Не умеет просто. — Это ты пойдёшь со мной, — Шото хватается за лямку от сумки на плече и тащит за собой. Пытается. Не получается. — Не сопротивляйся и нам кто-нибудь поможет, если обратиться к нужным людям. — Пошёл на хер. — Он почти с лёгкостью отбивается от жжёных рук. Даби вытягивает телефон из внутреннего кармана плаща. Разойтись намного легче, просто скинув ненужную сумку с тетрадями и учебниками. Он может только надеяться, что мужчина возьмёт трубку. И с третьего раза брокер поднимает её. — Гиран, я сейчас завалюсь к тебе с одним человеком… Даби смотрит на «младшего», он качает головой. — Или один? Не взболтни лишнего. — На том конце провода не успевают ни согласиться, ни отказать, двухцветный сбрасывает звонок. — Он может найти любого, если понадобится. — Лучше в комиссию обратиться, — Даби сдерживает порыв вломить ему, лишь потому что не хотелось добивать своё тело. — Там примут нужные меры- — Тебя пытать будут и вытягивать информацию о лиге, а меня чихвостить за то, что в ночь, когда твоя принцессовская жопа должна находиться в общаге, она шляется по притонам. Это же пиздец. И даже если они расскажут, то почти ничего не изменится. — Что собирается делать лига в ближайшее время? — А младший идиот всё-таки. Реально думает, что ему всё на блюдечке с голубой каёмочкой подадут. — Попадём к Гирану, я подумаю над ответом… И это решение — дерьмо. Идут они в полном молчании. Шото оглядывается по сторонам. Наверняка пытается запомнить путь или ещё что. Стук в обшарпанную дверь одинарный, проходит ещё минут пять, прежде чем мужчина открывает дверь. Его взгляд так и прилипает к мальчугану с двойным цветом волос, стоящим перед Даби. — Ты брата ко мне привёл? — «Даби» не успевает удивиться этому, гетерохром затыкает мужчину ударом поддых. — Завали ебальник, пока ещё пару-тройку зубов не потерял. — Шото так и стоит позади, раздумывая что сейчас произошло. Злодей тянет его за плащ вперёд и закрывает дверь. — Срочно найди человека, который может перекидывать душу в тело. — Ч-что? — Мужчина осматривает вошедших и замирает. Брюнет выглядит потрясённым, а вот мальчишка по доброй памяти напоминает Тойю, когда он только попал к нему. — Будь любезен, объяснись. — Это и есть Гиран? — «Даби» протягивает руку и делает попытку улыбнуться. Хреново. Выглядит жутко со всеми этими перетягивающими ебало скобами. — Приятно познакомиться. Локоть подростка сгибает злодея напополам тяжёлым ударом в солнечное. — Ты тоже завались. Розовый туман обволакивает небольшую гостиную, успокаивая всех разом. Не то чтобы Кагеро нуждался в такой защите, но с детьми у него всегда был напряг. Воспитание Тойи далось ему совсем нелегко. Диким был, диким и остался. — Ребятишки, тише. — Голос хрипит от усталости. Гиран позволяет им упасть на продавленный диван, а после уже привычно прикуривает сигарету от любимой зажигалки-пистолета. — Без рукоприкладства и пусть говорит Даби, где бы ты ни был. Шото с непривычки отрубает прямо на месте от повышенной мутности, а разноцветные глаза прожигают мужчину насквозь. — Окута-сан, — ему непривычно говорить без внутренних хрипов. — Хрень произошла. Нам срочно нужно поменяться местами. — Так это?.. — Серые глаза задерживаются на шраме с левой стороны. — И есть твой брат, тот что самый мелкий? И ты ему не сказал? — Не сказал «что»? — Раздражение витает в воздухе. Кагеро хмыкает на глупый вопрос. — Чё ты ухмыляешься? Не буду я ему говорить об этом. — Он сложит два и два легко, — мужчина протягивает подростку бутылку с водой и лениво ковыряется в огромном телефонном справочнике, лежащем на столе. — Пей, если совсем забыл последствия моей причуды. Даби отпивается водой, пока седовласый листает книгу. Муть из головы пропадала и наконец возвращалась ясность мыслей и… блядская боль в руке. — И подпольного врача, если можешь… Проходит достаточно времени, чтобы почти перестать ощущать боль от пули. Кровь не текла практически, металл сам собой загородил рану. Выглядел Даби оживлённее, чему Кагеро был немного рад. Ладно уж, что тело не его и с лишней дыркой на нём. Уже лучше, чем ходячий скелет с уставшим взглядом. — Они прибудут с минуты на минуту, а до тех… пор… Даби, ты куда? — На глаза двухцветная голова не показывается, парень скрывается в ванной. Щелчок щеколды, а там и скрип от ручки двери. Закрылся, так закрылся. На три замка и весело напевая песенку из Евангелиона. — Даби, ты не можешь знать наверняка, что случится, если ты самостоятельно повредишь чужое тело, находясь в нём. Гиран стучится несколько раз в дверь, но ответа нет. Даби игнорирует его полностью. В ванной слышится шорох снимаемой одежды, тихое шипение, скорей всего, от боли и продолжение песенки на свой лад. — Не делай глупостей… Ты жалеть будешь, — седовласому так и не отвечает мелкий паршивец, что Окута скрежещет зубами и отходит от ванной комнаты. Если на первые минуты он не ответил, то и дальше будет игнорировать. Знает, проходил, но от этого и не рад вовсе, что знает и помнит закидоны старшего ребёнка семейства Тодороки. Очередной стук в дверь пробуждает спящего на диване. Он крутит головой по сторонам и с тем же успехом валится обратно. Мужчина проходит к входной двери и совсем не радуется пришедшему. — Я здесь только потому, что должен тебе. — Молодой парень кивает хозяину квартиры и проходит внутрь с его молчаливого разрешения. — Кого? На глаза попадается отдыхающая от головокружения тушка и пришедший моментально направляет на него прожигающий луч. Яркий свет озаряет комнату, ослепляя всех разом. Он не проходит несколько минут, пока паренёк не чихает от поднявшейся пыли. Шмыгает носом в абсолютной тишине квартиры. — Я своё дело сделал, потом приду за таблетками, — он уходит так же быстро, как и пришёл. На лице штопанного расцветает уже знакомая ухмылка. Возврат прошёл успешно. И это хорошо и не хорошо одновременно. — Что ты делал в ванной, Даби? Я не поверю, что это был акт доброй воли, — Окута вслушивается в тихое копошение в закрытой комнате совсем недовольный этим. Младший Тодороки что-то бормотал. А после только грохот в ванной и вновь отрубившееся тело на диване, которое даже не успело ответить. Продажный докторишка, что сидел рядом с одним телом, неприятно выглядел. Разговаривать с ним вовсе не хотелось. Он то и дело громко цокал, разглядывая застаревшие ожоги на лице синепламенного, пока Гиран разбирал свой механизм двери ванной комнаты. За прошедший час, всего час, Кагеро, а ты уже заебался, мужчина наблюдал сомнительное состояние «Даби». Снять с петель дверь — лёгкая задача, но не тогда, когда ванная оказывалась во владениях паренька. А закрывался он там надолго и своими методами. Оттуда же и выполз в первый раз в полуживом состоянии с огромным количеством скоб на лице. Теперь же, сука, будто старые-добрые времена вернулись. Дверь не поддавалась обычным традиционным методам. Она требовала особого подхода и чем раньше, тем лучше. Не хотелось мужчине потом на дом вызывать уборщиков, лишь бы избавиться от тела. — Даби, я знаю, что такое переживается с трудом, но ты ранен и всё ещё можешь истечь кровью. Господи, да за что ты мне, наказание неугомонное? Шото наблюдал за громыхающим возле двери мужчиной. Переживает за злодея он слишком сильно или это только показушное представление. Доктор проводит манипуляции с его, не его, Шото, не твоя рука страдает, шрамами на руке и невесело вздыхает. — Запущенный случай. Лечить слишком дорого, а операции делать я не возьмусь. Энергозатратно… «Даби» подходит к двери на шатающихся ногах. Слишком тяжело ходить, когда не ощущаешь больше половины тела, и что-либо делать. Дверь слетает в мгновение ока. Гиран печально оглядывает проход в ванную, тлеющие щепки и в край ахуевшего подростка. «Шото», раздетый по пояс, с коротким пока ещё двухцветным ёжиком на голове заканчивает обрабатывать рану. Ухмылка искажает лицо студента академии перед тем, как он хитро щурится: — Ты всё понял, да?